Вероника Петровна Якжина
Джиразоль

1. РЭЙМОНД

– Ну же, старая рухлядь, работай!

Грубая рука с сигаретой между пальцев без конца нажимала кнопку вызова лифта. Табачным дым струйкой тянулся от тлеющего кончика, заполняя едким запахом и без того не самый приятный холл многоквартирки на Манхэттене.

Кабина все же отказалась поднимать мужчину на восьмой этаж. Он вымученно потер глаза и побрел к лестнице. Навстречу, весело болтая, спускались соседи. Парень, кажется, с третьего, с золотистым ретривером, и девушка с пятого с немецкой овчаркой. Он постоянно видел их вместе. Они, кажется, были друзьями. Гуляли с собаками рано утром и поздно вечером.

Кивнув им в знак приветствия, бросил взгляд на часы. Еще не было и восьми. Мужчина невольно позавидовал бодрости этих двоих. Сам он был в силах лишь мечтать о душе и кровати.

Ради справедливости отметил про себя, что ночь недаром оказалась бессонной. Он проделал отличную работу, и результат стоил месяцев недосыпа и цистерны выпитого кофе. Наконец, его этаж.

Поднеся ключ к замку, замер и недовольно поморщился. За дверью стоял гомон нескольких голосов и беспокойная возня людского муравейника.

Стоило зайти в квартиру, как трехлетний карапуз сбил его с ног. Чтобы сохранить равновесие, пришлось ухватиться за вешалку, которая тут же отвалилась от стены. Снова. Мужчина мысленно выругался.

– Дядя Рэй! А мы снова приехали в гости!

«Я уже догадался», – скептически подумал дядя Рэй, но вслух ответил дружелюбно:

– Привет, чемпион.

– Рэй, какого хрена, опять оторвал вешалку. Хоть раз повесил бы ее сам, а то вечно это делает мой брат. Я вчера тебе не дозвонилась. А у нас гости. Мама и Сет с женой и детишками. Ты рад?

Девушка Рэймонда, двадцатисемилетняя Сью, затараторила, кружа по крошечной прихожей и поднимая упавшие куртки и сумки.

– Они ведь уехали на прошлой неделе. Я надеялся отдохнуть.

– Не сейчас, в спальне отдыхает мама, а мы завтракаем в гостиной.

– А в душе никто не спит? Помыться можно?

– Рэймонд! – Сью бросила испуганный взгляд на комнату и укоризненно зашептала, – я что, должна их всех на улице оставить, лишь бы тебе угодить?

– Они и так гостили у нас почти месяц. А теперь снова приехали. Я надеялся, что мы с тобой сможем, наконец, побыть вдвоем.

Рэй притянул девушку к себе и поцеловал. Но она оттолкнула его, уперев ладони в широкую грудь.

– Фу, ты опять курил. И сколько кофе ты выпил? Иди в душ, только тихо.

Рэймонд поплелся в ванную, на чем свет стоит ругая и Сью, и всю ее чертову семейку. Они жили вместе чуть больше года, и каждую неделю ее родня приезжала погостить на месяц-другой.

Из зеркала на него смотрел потрепанный детектив. Темные, коротко стриженые волосы были взъерошены, легкая щетина готовилась к посвящению в ранг бороды, а под карими глазами красовались такие мешки, что в них можно было бы выносить пиво из супермаркета. Или кофе.

От упоминания напитка замутило. Еще капля кофе, и его точно стошнило бы. Гадкая горечь, без которой в последние дни он не мог продержаться и часа, до сих пор царапала горло. Только успел он скинуть рубашку, как в кармане зазвонил мобильник.

– Нет уж! – строго ответил он карману. – Детектив Стилсмен хочет спать.

Это не убедило бездушную звонилку. Едва замолчав, она тут же снова разразилась надоедливой трелью. Затем еще раз. И еще.

Рэй сидел на краю ванны и смотрел на фото своего начальника, высветившееся на экране.

– Если не брать, через сколько раз тебе надоест обрывать мой телефон?

– Приезжай, тут какая-то чертовщина.

– И тебе доброе утро, Гарри.

– Ни хрена.

– Ты в курсе, что за последние четыре дня я спал около часа?

– Счастливчик. Мне нужен именно ты. И прямо сейчас.

Тяжело вздохнув, Рэй поднял с пола рубашку. Задумавшись на секунду, швырнул вещь в стиральную машинку и прошел в спальню, где, отпугивая храпом тараканов и ближайших соседей, спала мать Сью. Его передернуло от одной мысли, что он потом ляжет со своей девушкой в ту же кровать, где спала эта женщина. В который раз он подумал о том, что нужно съезжать. Этот дом больше напоминал цыганский табор. А его потребность в тишине и желание дома обретать покой уже давно переросли чувства к Сью. Доставая из шкафа чистую рубашку, Рэй глянул на совместное фото. Красотка с длинными волосами, сияющими, как черный шелк, уже не волновала его, как прежде.

«Не сейчас, старик. Подумаешь об этом позже», – одернул он сам себя и вышел из спальни. Перед входом в гостиную снова замер. Сет со своей привычной надменностью в миллионный раз рассказывал о премудростях торговли крепежными изделиями, его жена то и дело нервно одергивала детей, звонко хохотавших и снующих туда-сюда.

«Истинный дурдом». Рэй решил отказаться от сандвича в этой благородной компании, отдав предпочтение уличному хот-догу.

«Как там любил говорить отец? Высплюсь на том свете».

Стоя у лотка с хот-догами в ожидании своей порции, Рэй снова вернулся мыслями к переезду. Перспектива вываливать кучу денег за съемный угол для себя одного казалась более привлекательной, чем необходимость неделями кормить и одаривать подарками родственников Сьюзен. Он не знал, что бесило больше: то, что девушка не слышала его, или то, что каждый раз, когда он о чем-то просил, она непременно напоминала, что это ее дом.

– Вот и пусть катится, – пробормотал он вслух.

– Чего? – переспросил продавец, протягивая сосиску в тесте с двойной порцией горчицы.

– Да так, мысли вслух. Спасибо, Гарольд.

– У меня, конечно, хороший товар, но ты бы хоть иногда готовил дома. На таком топливе долго не пробегаешь.

– Хочешь потерять самого прибыльного клиента?

Не дожидаясь ответа, он махнул лоточнику на прощание и направился к машине.

Салон авто насквозь пропитался запахами сигаретного дыма, пота и дешевой еды, приготовленной на прогорклом масле. Четыре дня машина служила им с напарником домом, наблюдательным постом и укрытием. Рэй завел двигатель и, отхватив кусок завтрака, набрал номер Санни. Почти сразу гудки сменились ее сонным грудным голосом.

– Что, уже соскучился?

– Тебе Гарри звонил?

– Нет, к счастью. А что?

– Вызвал меня, что-то срочное.

– И что, ты хочешь, чтобы я страдала вместе с тобой?

– Мы же напарники.

– Пошел ты. Я только что приняла душ и уже прикована к дивану и коту.

– Кажется, я сейчас познал, что такое зависть. Ладно, позвоню, если будешь нужна.

– Надеюсь, что нет.

Спустя полчаса Рэй припарковал свою черную «Шевроле Каприс» 88-го года у здания полиции, внутри которого уже бурно кипела жизнь. Он приветствовал в холле дежурного, проигнорировал улюлюкающих проституток, которых один из патрульных экипажей постоянно тащил в участок. Стоило им выйти из обезьянника, они тут же возвращались на улицу.

Поднявшись на второй этаж, Рэй прошел по узкому коридору. Вдоль стен сидели посетители. Государственный защитник что-то негромко разъяснял заплаканной женщине. Чуть дальше мужчина средних лет ласковым голосом утешал дочь-подростка, которая прятала лицо в капюшон толстовки.

Стукнув в дверь начальника, Рэй вошел в кабинет.

– Если ты не намерен представить меня к медали героя, то я ухожу.

– Садись и слушай.

Такая серьезность и немногословность была несвойственна Гарри, поэтому Стилсмен молча послушался.

– Помнишь новеньких?

– Близнецов из патруля? Конечно.

– Они пропали.

В знак непонимания Рэй приподнял брови, собрав целый ряд морщин на лбу.

– Вчера днем ушли из дома на смену. Но в участок так и не явились. И домой не вернулись. Телефоны вне доступа. Никто их не видел.

Рэймонд равнодушно пожал плечами.

– А я тут причем? Может, парни просто поняли, что это не их работа. Захотели отдохнуть. Взяли подружек и умчали куда-нибудь на побережье веселиться.

– Их сестра вряд ли согласится с тобой. Она в полушаге от истерики. Судя по характеристикам из Академии и от наставников среди наших ребят, близнецы так не поступили бы.

– Хочешь, чтобы я их нашел?

– Ты знаешь правила. Прошло недостаточно времени. Но я прошу тебя – пока неофициально. Поезжай к ним домой, успокой их сестру, пока она не примчалась сюда. Осмотри дом. В общем, будь готов к полноценному расследованию. Странно прозвучит. Но у меня чутье, что здесь что-то не так.

Последние слова заставили детектива нахмуриться. Если начальник говорил, что у него чутье, скорее всего дело должно было оказаться гораздо серьезнее, чем он мог себе представить.

– Ладно. Сначала гляну их характеристики и приму душ. Воняю, как свинья.

– Кстати, отличная работа с этими салонами связи. Вы с Санни можете рассчитывать на хорошую премию. А если я хорошенько постараюсь, может, и на благодарность мэра.

Рэймонд выдал подобие улыбки.

– Уверен, что постараешься. Ты ведь не верил нам, что эти ублюдки скрывают тотализатор и торговлю людьми.

– Знаю-знаю, не начинай. А вы чуть не прохлопали, что у них там наркота. Давай, за работу.

– Лучше бы этим ребятам объявиться. Что там с сестрой?

– Как я понял, она воспитывала их сама, живут все вместе. Мисс Болдер уверена, что парни не могли просто сбежать.

Рэй задумчиво покивал. Пока было неясно, почему Гарри так встревожился из-за новичков. Но случай показался ему как минимум любопытным.

Выйдя от начальника, Рэй заглянул к младшим сотрудникам отдела и отдал пару распоряжений. Спустился в раздевалку, сбросил одежду, включил горячую воду в душевой. Когда струи коснулись кожи, детектив блаженно выдохнул. Он уперся ладонями в стену и предоставил воде смывать усталость, успокаивать рассредоточенные мысли.

Рэй резко открыл глаза. Он задремал стоя. Горячий душ не лучший способ взбодриться. Детектив выкрутил регулятор воды и принял на себя ледяной шквал. С силой потер глаза и лицо. Переодевшись в запасную футболку и джинсы, он почувствовал себя заново рожденным и готовым не спать еще несколько дней.

В кабинете на столе уже ждали личные дела близнецов Болдеров, стакан крепкого кофе и сандвич с яйцом. Садясь в кресло, он громко спросил:

– Кэндис, я говорил, что ты лучше всех?

– На этой неделе еще нет, – донеслось из отдела.

– Ты лучшая.

Глотнув кофе, Рэй положил перед собой два дела. Дерек и Дилан. Славные ребята. Темноволосые, кареглазые, с чуть заостренными подбородками и ямками на щеках. У Дилана над губой шрам. У Дерека шрам над бровью, а под нижним веком родинка. У первого взгляд озорной, даже когда он серьезен. Второй создавал впечатление доброго и мягкого человека.

Парни оказались совсем молодыми. Двадцать три года. Салаги. В таком возрасте в полицию идут, желая прослыть героями. Мечтая спасать жизни, мешать плохим парням обижать хороших. Сам Стилсмен в свои тридцать восемь уже хорошо знал, что работа в полиции – это поедание дерьма целыми днями. В какой-то момент больше не хочется защищать добро. Хочется лишь надрать как можно больше задниц всяким подонкам. Рэймонд столько лет провел на службе, что бросил бы ее с огромным облегчением. Но больше он ничего в жизни не умел, поэтому продолжал делать то, что хорошо получается.

Рэй полистал дела. Спортсмены в школе и колледже, отличники в академии. Инициативные на работе. На первый взгляд ничего особенного. И у хороших парней бывает тяга к странным поступкам и резкой смене обстановки. Все же что-то тут было не так.

Детектив выписал в блокнот имя сестры Болдеров – Наоми – и домашний адрес. Затолкал в рот остатки завтрака, забрал со спинки стула куртку и вышел из своего кабинета в отдел, где подчиненные сидели, отделенные друг от друга перегородками. Он наклонился к Кэндис. Отдал ей дела и протянул ключ от своей кабинки в раздевалке.

– В последний раз.

Девушка страдальчески застонала.

– Прошлый раз был последним. И позапрошлый. И позапозапрошлый тоже.

– Клянусь. Если попрошу еще раз, можешь вылить кофе мне на голову при всем отделе.

– Зачем ты заводил девушку, если отвожу твои вещи в прачечную я?

– Ты пробуждаешь во мне феминизм! Какие гадкие стереотипы, – без тени улыбки пробурчал Рэй.

– Может, мне проще научить Сью, как пользоваться стиралкой?

– Не хочу, чтобы ты пострадала. Поверь мне, это гиблое дело.

Помощница весело фыркнула и тут же серьезно кивнула на фото близнецов.

– Такие красавчики. Найди их, Рэй.

– Только потому, что ты просишь.

Рэймонд вышел на улицу и пару минут стоял у машины, крутя пальцами незажженную сигарету. В кармане пиликнул телефон. Мужчина раздраженно открыл сообщение от своей девушки. «Купи молока, яиц и муки. Мама хочет испечь нам пирог».

– Катилась бы твоя мама вместе со своим пирогом.

Он швырнул сигарету на землю и растоптал ее носком ботинка. Сел за руль и со злостью грохотнул дверью. Подумав еще секунду, позвонил Кэндис.

– У меня дружеская просьба.

– Дружеская. То есть, стираю твои шмотки я не по дружбе? Излагай.

– Просмотри объявления о сдаче квартиры. Подыщи мне что-нибудь с одной спальней.

– Попроще или подороже?

– Попроще. А вообще, без разницы.

– А район?

– Не имеет значения. Хоть у черта лысого, хоть на дне океана по соседству с Губкой Бобом. Главное, чтобы я мог въехать как можно быстрее.

– Ла-адно, – протянула сотрудница, явно сгорая от любопытства и желания осыпать шефа кучей вопросов.

Повесив трубку, Рэй облегченно выдохнул. Он заглянул в блокнот, где был записан адрес Болдеров.

Чуть меньше чем через час детектив был в Бруклине. Он припарковался у трехэтажного дома на шесть квартир. Оглядев здание из коричневого камня, присвистнул.

Главная дверь была закрыта. Он нажал кнопку звонка с нужной фамилией и оглядел приятный район. На первый взгляд здесь было довольно спокойно.

Входная дверь резко открылась, и Рэй увидел перед собой Наоми. Он безошибочно узнал ее, она оказалась похожа на братьев. Красивая женщина. Темные волосы, длинная челка едва не доставала до густых ресниц. На самом контуре чуть полных губ красовалась родинка. На щеке красовался небольшой горизонтальный шрам.

На него смотрели темно-серые глаза цвета редкого стального жемчуга, с перламутровыми переливами боли, печали и страха. Несмотря на яркость радужки и внешнюю молодость женщины, взгляд был тяжелым и таил за собой бесконечную усталость.

Рэй вдруг понял, что пауза затянулась, он просто стоял и таращился на ту, что открыла дверь.

– Мисс Наоми Болдер?

Она кивнула.

– Меня зовут Рэймонд Стилсмен. Я детектив из полицейского участка, где работают ваши братья. Мы можем поговорить?

В подтверждение своим словам он достал и продемонстрировал значок и документы. Наоми внимательно сравнивала фото свежего и причесанного детектива с помятым оригиналом. Наконец, она отошла в сторону, пропуская его в дом.

– Проходите. Моя дверь налево.

Робкий голосок. Стало любопытно, сколько ей лет. Должно быть, в районе тридцати пяти, иначе как бы она заботилась о братьях. Он проследовал за ней в гостиную их квартиры.

– Хотите чаю?

Наоми явно сохраняла спокойствие из последних сил.

– Если можно, кофе. И ваши документы, пожалуйста. – Он пожал плечами на ее вопросительный взгляд, – этого требует процедура.

Она достала права из сумочки и протянула детективу.

– Вы найдете моих братьев?

Рэй вздохнул и жестом пригласил ее присесть. Она послушалась, не отводя от детектива умоляющего взгляда.

– Мисс Болдер…

– Наоми.

– Наоми. Вы наверняка знаете, что полиция не может открыть дело о пропаже человека до истечения сорока восьми часов. Когда вы видели их в последний раз?

В ожидании ответа Рэй записал данные женщины.

– Вчера они уехали около полудня.

– В течение дня вы с ними созванивались?

– Нет. Я не беспокою их, когда они на смене. Вчера я задержалась на работе, очень устала и уснула на диване около десяти вечера. Когда проснулась утром, дома их не было. – Нижняя губа девушки задрожала. – Они не появлялись ночью. Телефоны отключены. Я стала волноваться. Позвонила в участок, дежурный сказал, что они не явились на смену.

– Пока с момента их исчезновения не прошло и суток. До завтрашнего полудня у нас связаны руки, я не имею права открывать дело, объявлять их в розыск, направлять запросы и опрашивать возможных свидетелей. Но поскольку ваши братья – наши коллеги, мы решили заранее собрать информацию и поговорить с вами.

– Я расскажу все, что нужно.

– Как я понял, вы считаете, что они не могли просто прогулять работу?

Она уверенно мотнула головой.

– Не могли.

Наоми нервно заламывала руки и тяжело дышала. Рэй понял, что нужно отвлечь ее, пока она не поддалась панике. К своему удивлению он обнаружил в себе искреннее желание помочь этой женщине. Даже больше. Он почувствовал, что ему хочется защитить ее, убедить в том, что все будет хорошо. Он взял девушку за руку, чего обычно никогда себе не позволял.

– Наоми, послушайте меня. Вам нужно немного успокоиться. Давайте пройдем на кухню, вы сделаете мне кофе, а себе чай. И расскажете все о ваших братьях. Какие они, с кем дружат, чем увлекаются, каким было их детство. Все до мельчайших деталей. Потому что если с ними действительно что-то случилось, то любая мелочь может стать ключом к разгадке. Но прежде вы должны взять себя в руки и перестать думать о худшем. Договорились?

Наоми взглянула на него иначе. Будто наконец заметила его присутствие. Взгляд ее стал более осознанным и перестал бегать по комнате. Она крепко сцепила пальцы рук, прикрыла веки и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Снова открыла глаза и заговорила гораздо спокойнее.

– Детектив… я забыла фамилию…

– Стилсмен. Просто Рэй.

– Рэй. Мои братья – все, что у меня есть. Я умоляю – найдите их.

– Я приложу для этого все усилия.

Они прошли на чистую кухню с деревянной мебелью. Рэю нравился такой стиль. Все просто и уютно, ничего лишнего. Он сел за круглый стол и открыл блокнот.

– Вы пробовали звонить их друзьям, девушкам?

– У Дилана сейчас нет девушки. Я звонила бывшей, она не видела его с тех пор, как они расстались пару месяцев назад. Девушка Дерека тоже не слышала о нем со вчерашнего утра. Я обзвонила всех друзей, которых знаю. Ничего.

– Мог быть кто-то, о ком вы не знаете?

– Конечно. Я не кудахчу над ними, как наседка.

– Вы действительно сами воспитывали Дилана и Дерека?

Наоми ставила на стол чашки, коробку с печеньем.

– Да.

– А ваши родители?

– Наша мама умерла, когда близнецам было шесть лет, а мне шестнадцать. Она долго болела. Альцгеймер, что несвойственно для ее возраста. Однажды мама вышла на улицу и попала под машину. Под автобус.

– Сочувствую. Что насчет вашего отца?

Девушка поставила перед детективом кофе и села напротив. Было видно, что говорить на эту тему ей неприятно.

– У нас разные отцы.

– И где они сейчас?

Болдер вздохнула, уставилась в одну, какую-то лишь ей видимую точку на стенке кухонного шкафчика, и задумчиво стала рассказывать:

– Мой отец любил маму. И любил мальчиков, когда они родились. Он старался не замечать того, как в нашем городишке все шептались о том, что у мамы был роман на стороне. Но со временем начались ссоры. Во время одной из них мама выпалила, что рада, что сыновья – не его. Конечно, она попыталась списать эти слова на эмоции. Но папа заказал экспертизу, и выяснилось, что они действительно не от него. Мне тогда было лет тринадцать. Папа хотел развестись, забрать меня и уехать. Но я уговорила его остаться, не бросать маму и братьев. Наверное, это было ошибкой. Потому что он мог послушать меня и отказаться от развода. Но он не мог отказаться от того, что чувствовал. Они с мамой то ругались целями днями, то молчали неделями. Он шпынял ребят, хотя я старалась защищать их перед ним. Когда мама погибла, отец хотел отдать их в приют.

Наоми замолчала, теребя салфетку.

– Вы не позволили ему это.

– Не позволила. Мама взяла с меня обещание, что я никогда не оставлю их. Но не только в этом дело. Они мои братья. И они не виноваты в том, что произошло между родителями. Я пригрозила отцу, что вычеркну его из своей жизни, если он разлучит меня с близнецами. Умоляла, буквально ползала за ним на коленях. Он согласился, но сказал, чтобы они ему на глаза не попадались. И что он не потратит на них ни цента.

Рэй нахмурился. Что это за решение?

– Вы взяли все на себя?

– Я устроилась на работу. Конечно, страдала школа. Но плюс маленького города, как и минус, в том, что все друг друга знают. В школе отнеслись с пониманием. На работе меня тоже не обижали. Я работала в кафе, близнецов там кормили бесплатно, а мне платили чуть больше, чем остальным. Когда закончила школу, устроилась еще на две работы. Так мы продержались четыре с лишним года, пока мне не исполнилось двадцать один. Тогда начались скандалы с отцом. Он требовал, чтобы я «бросила эти игры в благородную мать» и занялась своей жизнью. Позвонил в социальную службу. После бесконечной волокиты суд отдал близнецов нашей тетке, сестре отца. У меня ведь не было жилья и хорошей работы, благодаря которой я могла бы дать братьям достойную жизнь. Я выдержала неделю. Приехала к ней в Огайо. А мальчики там спят на диване в кухне, хотя у тетки был прекрасный дом. Ей не нужны были дети, зато было нужно пособие, которое за них платили.

– Недаром говорят, лучше жить у мачехи, чем у родной тетки.

– Очень точно сказано. Она отказывалась отдать мне Дилана и Дерека, пока я не убедила, что она может оставить пособие себе. Я записала наш разговор на пленку, чтобы потом она не могла отрицать, что отдала мне ребят добровольно. Мы уехали в Западную Вирджинию. Там была небольшая гостиница, домашняя. С прилегающим фермерским хозяйством. Им требовался помощник с проживанием. Владельцы не горели желанием брать молоденькую девчонку, еще и с двумя детьми. Но близнецы их покорили. Хозяева были пожилой парой, их единственный сын погиб. Со временем они стали относиться к нам, как к родным. Мы прожили там восемь лет. Я работала, Дилан и Дерек учились. Они всегда старались помогать мне. Особенно, когда немного подросли. Потом они стали совсем большими и взяли на себя почти всю работу на ферме, а меня перевели работать в саму гостиницу. Было по-своему трудно, дело процветало, работы было много, мы не принадлежали себе, но зато ни в чем не нуждались. Я откладывала деньги на их обучение в колледже. Хозяева помогли мне официально оформить опеку над братьями. Тетка очень злилась, что я лишила ее пособия.

– Почему вы уехали оттуда?

– Хозяин гостиницы, мистер Доусон, умер от сердечного приступа. Его жена ушла следом, от горя. Они оставили завещание, по которому гостиница и ферма отходили в собственность близлежащего города. А нам они оставили этот дом. Это было просто невероятно. Ди всегда мечтали жить в большом городе. Теперь их мечта стала явью. У нас было скоплено достаточно денег, чтобы обустроиться здесь, и чтобы я спокойно искала работу, а парни учились. Мы переехали сюда четыре года назад. Примерно.

– Вы на десять лет старше братьев?

Наоми кивнула. Рэй вкратце записывал в блокнот ее рассказ. Он подумал, что выглядит она молодо, но усталость добавляет ей лет.

– А что с их отцом? Ваша мама что-нибудь о нем рассказывала?

Девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить.

– Это непростая тема. Мама никогда не говорила о нем со мной. Но после ее смерти я нашла дневник. Там роман был описан довольно подробно.

Наоми покраснела и раздраженно потерла переносицу. Рэй терпеливо ждал, пока она соберется с мыслями.

– Я ее не оправдываю, но у моего отца действительно тяжелый характер. В своем дневнике она много писала о том, как отец довлеет над ней, не дает дышать. Как она хотела бы уйти, но не может лишить меня отца, и тем более не может бросить меня с ним. Она изливала на страницы свою грусть. А потом настроение записей изменилось. Она писала, что стала замечать вокруг яркие краски, что вспомнила, каково это – быть женщиной. Она стала писать о парне, который покорил ее сердце. Писала о романе, о встречах на передвижной ярмарке. В маленьком городе непросто скрыться от посторонних глаз. Ее несколько раз видели в компании этого парня. Так и поползли слухи.

– Вы не помните, как звали того человека?

– Мама писала только «Д.», полного имени никогда.

– И никаких описаний, примет?

– Я читала дневник лишь однажды. И старалась пропускать… особо личные моменты. – Наоми снова покраснела. – Ничего подобного, насколько я помню.

– Ни адреса, ни телефона? Ни фото?

– Нет. Только рассказы о том, как сильно она любила его, как он был красив, как много обещал.

– Что же он обещал?

– Что от их связи изменится все вокруг. Что они подарят миру близнецов.

– Так и случилось.

– Да. Только он об этом уже не узнал. Ярмарка уехала, когда мама была на втором месяце беременности. И этот тип тоже уехал. Мама очень страдала, скучала по нему. Но она была счастлива, что ей остались от него дети. Особенно была рада, когда узнала, кто у нее родится.

– Вы с братьями очень похожи.

– Мамины гены. – Наоми впервые улыбнулась. – Хотя папа часто повторял, что смотрит на парней и видит того хмыря, с которым мама изменила ему.

– Вы общаетесь с отцом?

– Нет. Почти нет. Раньше я звонила пару раз в год. Но он все твердит, что мне пора браться за ум. Надоело слушать одно по одному.

– То есть, поехать к нему Дилан и Дерек не могли?

– Нет.

– А он мог желать им зла или сделать что-то им во вред?

Она задумалась.

– Вряд ли. Отцу просто плевать. Раньше он злился на них за то, что они не его, за то, что они напоминают ему маму. Потом злился за то, что они якобы портят жизнь мне. Но я думала, что смогла донести до него тот факт, что это мой выбор. Хотя я не берусь отвечать за других людей.

– Мы можем считать его подозреваемым, как думаете?

– Я не знаю, – с дрожью в голосе прошептала женщина.

Наоми снова сжала кулаки, да так, что костяшки побелели.

– Я много говорю, – невесело усмехнулась она. – Может, приготовить вам что-нибудь перекусить?

Рэймонд глянул на опустевшую коробку с печеньем.

– Простите, увлекся. Насчет того, что много говорите – это хорошо. Так гораздо проще работать.

– Как насчет завтрака?

Ответом послужило голодное урчание.

– Черт. Извините. С самого утра хватаю, что под руку попадет. Если честно, я был бы безумно благодарен.

– И я немного отвлекусь.

– Я задам еще несколько вопросов, не возражаете?

– Конечно. Спрашивайте все, что нужно.

Рэй поймал себя на мысли, что ему нравится слушать Наоми. Ее робкий голос сменился плавным, певучим. Ему вдруг захотелось, чтобы она почитала ему. Что угодно. Лишь бы продолжала говорить.

Детектив стал рассматривать свою подопечную, хлопочущую по кухне. Невысокий рост, узкие плечи. Тонкая талия выигрышно смотрелась в контрасте с округлыми бедрами. На ней были темно-синяя футболка-поло, укороченные джинсы и белоснежные кеды. Двигалась Наоми легко и быстро, пружинисто, по кухне порхала, будто не касаясь пола. Кожа гладкая, чуть смуглая. Разрез глаз самую малость напоминал азиатский.

Она держалась молодцом. В таких случаях родственники обычно сходят с ума от страха, бьются в истерике. Обычно куча времени уходит на то, чтобы успокоить их и убедить в необходимости сотрудничать со следствием. Наоми же умудрялась держать себя в руках, пусть и с огромным трудом. Хотя она явно не привыкла жаловаться. Всю юность она заботилась о братьях вместо того, чтобы ходить по вечеринкам, учиться, просто радоваться жизни. Сколько на это нужно сил… Она ведь и сама была ребенком, но не бросила близнецов, не отступила.

– У ваших братьев хорошая репутация на работе. И в Академии тоже.

Наоми повернулась к нему и улыбнулась самым краешком губ.

– Вы можете ими гордиться. А они могут гордиться вами.

– Мы гордимся друг другом. И заботимся. У меня никогда не было с ними проблем. Они всегда слушались, старались помогать. Думаю, поэтому они и учебу продолжать не захотели. Выбрали полицию. Они всегда говорили, что им не хочется, чтобы я тянула их еще несколько лет.

– Вы были против их поступления в Полицейскую Академию?

– Нет. Это их жизни. Они сами выбрали свой путь. Я только поддерживала. Но, конечно, я волнуюсь.

– Им нравится работа?

Наоми улыбнулась, на этот раз шире.

– Еще как! Когда они вернулись после первой своей смены… и после ритуального посещения бара с новыми коллегами, – она многозначительно посмотрела на Рэя. – Я полночи слушала об улицах, о наставниках, о том, кого они поймали.

– Быстро привыкнут. Вообще, с таким энтузиазмом и характеристиками, думаю, они недолго задержатся в патруле. Конечно, точнее можно будет сказать только после стажировки.

Наоми задумчиво покивала и поставила перед детективом большую тарелку с горячим завтраком.

– Спасибо. Извините за беспокойство.

– Никакого беспокойства.

Она замялась, робко посмотрела на него.

– Рэй, поймите меня правильно. Я не параноик. Я не вызываю полицию каждый раз, когда они задерживаются на пять минут или не берут трубку с первого гудка. Они будто исчезли. Это не похоже на них. Я… я чувствую, что случилось что-то плохое.

– Я не считаю вас параноиком. И мое начальство тоже. Поэтому я здесь. Мы разберемся. – Рэй глянул на часы. – Вы знаете маршрут, по которому они обычно добираются на работу?

– Приблизительно. Знаю, где они садятся на автобус, но остановка в паре кварталов.

– Подробно напишите мне все, что знаете. И мне нужен список контактов. Друзья, знакомые. Все, кого только вспомните.

С этими словами он достал телефон и позвонил ассистентке.

– Свяжись с ребятами, пусть отследят мобильники Болдеров.

Наоми быстро писала в блокноте примерный путь близнецов. Принесла из гостиной записную книжку и положила перед детективом. Села и стала наблюдать, как он раздает поручения. Рэй обратил внимание, что у нее подергивается веко. Он продиктовал помощнице записи Наоми, затем уточнил, как зовут девушку Дерека.

– Лили.

Спустя десять минут Рэй положил трубку.

– Сейчас проверяют их телефоны, а моя напарница, как только освободится, займется больницами.

– Вы будете снова всех обзванивать?

– Позже. И если в этом будет необходимость. Это проблема?

– Нет. Просто спрашиваю.

– Стандартная процедура. Люди почти всегда говорят полиции чуть больше, чем родным.

– Почти?

Рэй кивнул.

– Думаю, стоит пройтись по их маршруту. Посмотреть расположение камер. Может, кто-то из местных постоянно ошивается на улице. Поможете мне?

Серые глаза округлились от удивления.

– Я?

– Вы знаете этот район. К тому же, две головы лучше одной.

– Вы просто хотите меня отвлечь. Чтобы я не сидела тут и не придумывала всякие ужасы.

Рэй восхищенно улыбнулся. «Господь, спасибо тебе за то, что создал и умных женщин тоже».

– Разве это плохая идея?

– Нет, идея отличная. Не хочу сходить с ума от безделья.

«Не умеет сидеть на месте. Привыкла все делать сама, а не ждать помощи от других».

Чуть позже, когда Рэй сделал еще пару звонков, они вдвоем вышли в душный и влажный день. Уже перевалило за полдень. Бессонная неделя, сытный завтрак и уютный дом Болдеров, коварно объединившись, напомнили ему о том, как здорово было бы поспать. Но женщина, мягко ступающая рядом, сама того не подозревая, заставляла его собраться и держаться бодро и профессионально.