Вероника Коссантели
Изумительная Страна Снергов

Часть 2

В которой чувствуется сильный запах корицы; Пип и Флора встречают большое животное, старого друга и компанию плохо воспитанных трясунцов; Флора удивляет всех, включая себя, а кое-кто готовит пурпурное желе.

Глава 7

– Здесь хорошо уже то, что нет никаких правил, – сказал Пип, стараясь придать голосу весёлости.

«И никаких обедов тоже».

К этому времени другие сироты из приюта уже должны вгрызаться во всякую вкусную еду. Флора была настолько голодна, что внутри у неё всё болело. Во рту было сухо и тесно от жажды; ей голые ноги были исцарапаны и исколоты шипами растений.

«Я больше не хочу никуда идти».

Она плюхнулась на ствол поваленного дерева и взяла щенка на руки.

«Мы даже не знаем, куда идём».

Когда Флора оставалась одна в детской, она читала истории о детях, затерявшихся в лесу, и эти истории всегда заканчивались грустно и плохо.

До тех пор, пока Пип не появился в «Солнечной бухте», он не видел ни одной книги. Единственные истории, что он знал, были те, которые мисс Крипнинг дождливыми вечерами читала сиротам, но Пип остро чувствовал настроение Флоры. Он посмотрел на щенка, которого Флора держала на коленях.

– Это он виноват в том, что мы потерялись.

Раньше, когда собачонка, весело пританцовывая, помчалась между деревьями, не отзываясь на свист Пипа, он подумал, что она за кем-то погналась. Но за кем? Пип был уверен, что видел в зарослях что-то похожее на мохнатую змею. А Флоре показалось, что там был кролик с оленьими рогами. В конце концов щенок к ним вернулся – весь перепачканный, но с горящими глазами.

– Надо его как-нибудь назвать, – решил Пип. – Может быть, тогда он научится возвращаться, если его позовут.

Ни Пип, ни Флора не знали, как давать собакам имена.

«Алджернон? Бонапарт? Каратак? Зебедия?» – размышляла Флора.

– Мы можем назвать его просто Собака, – предложил Пип, который большую часть жизни отзывался на оклик «Эй, ты, мальчик!».

Флора затрясла своей копной волос.

Пип перебрал в памяти животных, которых он знал в цирке. Фифи и Лулу – так звали дрессированных пуделей. Нет, не пойдёт. У пони были разные имена – например, Танцор, Принцесса, Туман. Нет…

Затем он подумал о Зверюге, которая в тот роковой день спасла его на арене от гнева отца. Она заслуживала, чтобы о ней помнили.

– Как насчёт Тигра?

Флора нахмурилась.

«Не тот цвет. И у него нет полос. Он больше похож на панду…»

Флора почувствовала, что у неё в горле теснятся слова. К её удивлению, здесь, в глухой тишине леса, они готовы были вырваться наружу. Готовы, но не совсем…

– Тигр! – позвал Пип. – Ко мне, Тигр!

Щенок насторожил уши. Соскочив с поваленного дерева, он подошёл к Пипу и уселся рядом, виляя хвостом.

– Видишь? – сказал Пип.

Но Флора его не слушала. Наклонив голову, она к чему-то принюхивалась. Что это за аромат? Вроде как пахнет Рождеством.

«Пудинг с изюмом… пунш со пряностями… булочки с корицей…»

Тигр вскочил. Он стоял теперь на прямых ногах и тихонько поскуливал.

«Ты слышал это?»

Треск. Шорох листвы. Шлёп-шлёп… Шлёп-шлёп… Ближе, ближе… Флора соскользнула со ствола дерева и плюхнулась ничком в папоротники, во все глаза наблюдая за кустами. Подхватив Тигра, Пип перемахнул через ствол и распростёрся на земле рядом с Флорой. Ему казалось, что он слышит биение своего сердца… или это было сердце Флоры? Тигр, рыча и потявкивая, извивался в его руках.

– Ш-ш-ш! – Они отчаянно старались успокоить щенка.

Что-то показалось между деревьями. В воздухе чувствовался сильный запах пряностей. Щенок извернулся и освободился от объятий Пипа. Из горла Флоры вырвался тихий задушенный крик.

Фух… фух-х-х… Тяжёлое дыхание. Над детьми нависла тень – что-то высокое, массивное, лохматое, на двух ногах…

Пип не мог смотреть на это. В памяти возник образ отца – как он возвышался над ним, с выпученными глазами, с яростно сжатыми кулаками. И Пип сделал то, что делал всегда. Свернувшись в клубок, как испуганный ёж, он крепко зажмурил глаза – в надежде, что темнота поглотит и укроет его.

Глава 8

Дама сидела у огня и причёсывала свои черносмородиновые волосы. Жаровня плевалась языками пламени. Дама вытянула ноги, и свет очага заиграл на её пурпурных чулках. Из густой тени донеслось кваканье.

– Тихо, господин Б! – прикрикнула женщина. – Ты что, забыл правила? Никаких разговоров, пока к тебе не обращаются.

Приоткрылась дверь, и в щель протиснулся кто-то очень большой. Выдвинув стул, он сложился пополам и уселся – потолок был слишком низкий, чтобы пришедший мог стоять в полный рост.

– Я принёс тебе ягоды, мамоцка. Ох как бережно я их собирал – ни одну не раздавил. И ни одной не съел. Они нам на ужин, мамоцка?

– Дурак, – сказала женщина. – Это Сонная одурь. – Она отобрала у сына корзину. – Какой приятный цвет… Я сделаю из этих ягод замечательное пурпурное желе. Оно покажет мне то, что я хочу увидеть.

Великан огляделся по сторонам.

– А где Прибамбас?

– Я послала его за девчонкой. Он найдёт её и приведёт ко мне.

– Зачем она тебе, мамоцка? Это же просто маленькая девочка, – сказал великан. – Сладкая и сочная, надеюсь, – мечтательно добавил он.

– Она мне нужна. – Женщина стиснула кулаки, да так, что на секунду показалось, будто у неё не пальцы, а когти. – Она станет моим орудием мести.

Её сын потёр свой всё ещё распухший нос.

– Когда я думаю о детках, мне становится ужасно голодно, просто до боли.

– Не распускай слюни! – приказала женщина. – У нас есть реповый суп.

– Мне ужасно надоела репа, – вздохнул великан. – В репе нет костей. Когда у меня снова будут кости? Ты сказала, что будут, мамоцка. Ты пообещала.

– Какой же ты у меня дурандас! – Женщина похлопала сына по руке. – Слушайся меня, и настанет день, когда у тебя будет столько костей, сколько пожелаешь.

– Да, мамоцка, – послушно сказал сын. – Мамоцка всё сделает правильно. Мамоцка умнее всех на свете.

– Болван, – сказала мать.

Глава 9

«Пип, всё в порядке».

Флора положила руку на плечо мальчика и легонько встряхнула его.

«Пип, открой глаза. Смотри!»

Пип медленно, осторожно развернулся.

По другую сторону поваленного дерева стояло большое животное. Маленькие круглые уши, глаза-пуговки. Густая шерсть блестит как свежеочищенные каштаны. Животное опустилось на четыре ноги, и Тигр принялся прыгать вокруг него, виляя хвостом. Пип смотрел во все глаза. Животное уткнулось носом в мохнатые передние лапы и сделало кувырок вперёд.

Трудно бояться чего бы то ни было, если это «что бы то ни было» пахнет коричными булочками и совершает кульбиты. Флора перелезла через дерево, и удивительное создание, потянувшись к ней, мягко боднуло девочку в живот. Задержав дыхание, Флора медленно протянула вперёд руку.

Пип почесал медведя за ушами, а Флора уткнулась лицом в его косматую шею. Казалось, медведю понравились ласки. Он стоял, полузакрыв глаза, пыхтя и урча от удовольствия. Когда медведь посчитал, что с него достаточно, он встряхнулся, распространив в воздухе запах пряностей, и кувыркнулся ещё несколько раз. Пип с гиканьем повторил кульбиты, а затем прошёлся колесом и сделал сальто назад. В «Солнечной бухте» он никогда не показывал свои трюки. Те цирковые времена давно миновали, он даже думать не хотел о них. Как и Флора, Пип упаковал прошлое в коробочку, закрыл крышку и спрятал на самом дне памяти, но здесь, в лесу, это прошлое показалось очень далёким и ничего не значащим.

Медведь почесался о бугристую кору пробкового дуба и потрусил между деревьями. На секунду он остановился и бросил на детей взгляд через плечо, как бы говоря: «Ну что? Идёте со мной?»

– Почему бы нам не пойти за ним? – сказал Пип. – Ведь медведям нужно есть, верно? Может быть, он приведёт нас к какой-нибудь еде.

Пип привык урывать любые крошки или корочки, которые попадались ему на глаза. Флора же, в своей уединённой детской, выросла в окружении горничных и поваров, которые регулярно подавали ей еду на тарелках из тонкого фарфора. Она вовсе не скучала по этим обедам, но сейчас… миски с овсянкой, политой патокой, и горячие тосты с маслом, которыми начинался каждый день в «Солнечной бухте», были так далеко позади… А затеряться в лесу в компании дружелюбного медведя гораздо лучше, чем затеряться там без всякого медведя.

Флора двинулась вслед за Пипом. Правда, она прихрамывала, а тут ещё лист падуба вонзился ей в пятку, и Флора сморщилась от боли. Припрыгивая на одной ноге, она обхватила пальцами голую ступню.

«Больно…»

Пип задумчиво посмотрел на широкую спину медведя.

– Как считаешь, ты сможешь на нём ехать?

Среди игрушек в детской Флоры был конь-качалка с облупленной краской и роскошными гривой и хвостом. Когда нечего было делать, Флора, раскачиваясь на этом коне, проводила долгие часы в воображаемых путешествиях. Разница была не так уж велика. Флора кивнула.

Медведь терпеливо стоял, пока Пип подсаживал Флору. Его спина была столь широка, что ноги Флоры торчали в разные стороны.

Медведь сделал шаг, и Флора едва не свалилась.

– Моя мама в цирке ездила верхом без седла, – сказал Пип. – У медведей гораздо больше шерсти, чем у пони, есть за что держаться. На, возьми Тигра, пусть он будет с тобой. – Пип передал Флоре щенка. – А то опять убежит и потеряется.

Судя по тому, как непринуждённо медведь трусил вперевалочку между деревьями, он знал, куда идёт. В ветвях щебетали птицы. Лучи полуденного солнца, как струйки тёплого сиропа, просачивались сквозь листву над головой. Флора вдыхала запах коричных булочек и постепенно привыкала к ритмичному покачиванию косматых медвежьих плеч, она уже и думать забыла, что голодна, что её мучает жажда и они затерялись в лесу. С ней происходило что-то новое и неожиданное, и Флора радовалась этому.

Они двигались уже довольно долго, как вдруг медведь резко остановился. Вытянув морду, он понюхал воздух, а затем снова припустил, уже лёгким галопом. Пип едва успел подхватить Тигра, когда тот выпал из рук Флоры. Сама Флора удержалась, лишь крепче прижалась к плечам медведя. Мир нёсся мимо неё, и тут она мельком увидела что-то знакомое: маленького человечка с круглым лицом, круглыми глазами и круглым ртом, разинутым от удивления.

«Горбо!»

Глава 10

– Прыгай, мисс Флора! – Горбо бешено махал руками. – Слезай с медведя! Рой…

«Рой что? Где рыть? Зачем?»

Флора не услышала продолжения фразы – в её ушах всё ещё стоял треск сучьев после сумасшедшей гонки на медведе.

«Ой!»

Медведь заскользил по листьям, а потом резко остановился. Пальцы Флоры разжались, и она слетела на землю. Медведь заворчал, поднялся на задние лапы и принялся царапать когтями кору дерева.

Пип, задыхаясь, добежал до Флоры.

– Что он делает? Откуда этот шум?

Дерево гудело. Когда гудение стало совсем громким, из ствола повалили клубы чего-то похожего на дым. Сердитый жужжащий дым… чёрный… с жёлтыми полосками…

«Рой пчёл!»

Десятки, сотни пчёл.

Флора вскочила на ноги и побежала, прикрывая лицо руками. Пип схватил Тигра и помчался за ней. Они бежали изо всех сил, стараясь уйти как можно дальше от тучи разъярённых пчёл, но вдруг на тропинке появилась какая-то поперечная линия, они споткнулись и повалились на землю.

– Верёвка, – сказал Пип. – Откуда она здесь взялась?

– Должно быть, это моя верёвочка, – признался знакомый голос. – Кажется, у меня тут что-то развязалось.

Горбо помог им подняться на ноги. У него был лук, за спиной висел колчан, полный стрел, в одной руке он держал наполовину расплетённую верёвочную сумку.

– Святые пироги и пышки! Что это вы тут делаете в лесу, разъезжая на коричном медведе? Это добродушные звери, по большей части добродушные, но запах мёда сводит их с ума. Когда у пчёл без спроса забирают мёд, это их бесит, и, если вы встанете у них на пути, дело может кончиться очень даже ЖАЛОстным образом.

– А что, разве медведей пчёлы не жалят? – спросил Пип.

Горбо покачал головой.

– У них слишком толстая шерсть и к тому же особые носы – жалонепробиваемые. Ах, вот ты за что зацепилась, негодница! – Сматывая верёвку, Горбо дошёл до её конца, застрявшего в ежевичном кусте.

Меж деревьями повеяло ветерком, зашуршала листва. Тигр уловил какой-то запах. Он затявкал и стал извиваться в руках Пипа.

– Странная зверюшка у вас, – заметил Горбо. – Похожа на плохо сделанного кролика.

Флора издала тихий звук – вроде как сдавленный смешок.

– Это собака, – сказал Пип.

– Что? – Горбо встревожился. – Не может быть. Я знаю не так уж много, но мне известно, что такое собаки. Это огромные большие звери с прыгучими ногами и длинными кусачими рылами, полными кинжальных зубов.

– Наш пёсик другой породы, – объяснил Пип. – Собаки бывают разных размеров, Горбо. Это как… как с верёвочками, которые бывают разной длины. Его зовут Тигр, и он наш друг.

– Ох, ну раз такое дело… – просиял Горбо. – Любой ваш друг – это друг и Горбо тоже. Он любит блинчики?

«Блинчики! Ох, блинчики…» Глаза Флоры подёрнулись голодной тоской.

– Мы все любим блинчики, – сказал Пип. – Мы ничего не ели с самого завтрака.

Горбо был поражён.

– Это плохо. Как говорила моя мама, «на полный желудок и сердце храброе». А ещё она говорила: «Никогда, никогда в жизни, сын мой, не пускайся на поиски приключений, не прихватив с собой кусок пирога – на случай необходимости». Боюсь, к пирогу вы опоздали – он уже внутри меня, – но кое-какие блинчики еще есть. – Порывшись в том, что осталось от верёвочной сумки, которая, судя по всему, была набита всё теми же верёвочками, Горбо вытащил несколько плоских мягких штуковин. – Я не очень-то силён в готовке. Если честно, я до сих пор так и не понял, в чём я силён, хотя моя тётушка Шмяка говорит, что у меня редкий и даже поразительный талант: временами я могу быть Ошеломительным Обжористым Остолопным Олухом.

Блинчики Горбо немного походили на кожу, но зато они были приправлены морской солью и тимьяном, а дети слишком проголодались, чтобы привередничать.

– Получается очень странная вещь, – заметил Горбо, когда они принялись за еду. – Замечательно мудрая мисс Ваткинс вдруг берёт и отпускает вас одних в лес, без всякого сопровождения, не снабдив даже кусочком пирога на двоих, да ещё позволяет носиться на мёдолюбивых медведях и попадать в незнамо какие неприятности. Драконов в этих краях не видно уже довольно давно, с последним великаном-людоедом разобрались, но ведь всегда есть риск повстречать трясунцов… А если предположить, что вас поймают келпы?..

– Кто такие келпы? – спросил Пип с полным ртом.

– Плохой народ. По большей части плохой. Они живут вон там. – Горбо неопределённо показал рукой. – Уже очень давно никто не видел келпов по эту сторону реки, что само по себе просто замечательно. Я вот никогда не встречался с ними – да и не хочу встречаться, – но все знают про них всякие истории. «Беги от келпа, он плохой, он ест детишек с требухой». Есть и другие присловья, – мрачно добавил Горбо, – но я не хочу отбивать у вас аппетит. Келпы недружелюбны, и снерги их не любят. Так было всегда, и по сей день тоже так.

– А вдруг мы повстречаем келпа? – поинтересовался Пип, дожёвывая блинчик. – Как мы его узнаем? Как вообще они выглядят?

– Они длинные и макаронистые, совсем как вы, люди, – сказал Горбо. – На снергов вовсе не похожи. Снерга легко узнать, стоит только один раз увидеть. Мы не выше ростом, чем нам положено быть, и мы почти никогда не унываем. Ну разве что если голодны. И тут у нас небольшая проблема… – Скормив Тигру последний блинчик – щенок проглотил уже три порции и, раздувшись, стал куда веселее, – Горбо заглянул в свою верёвочную сумку. – Я полагал, еды у меня достаточно, чтобы дотянуть до дома, а теперь вижу, что мне следует доставить вас к мисс Ваткинс. Это значит одно долгое путешествие плюс три желудка. – Сосчитав на пальцах до четырёх, Горбо посмотрел на Тигра. – Плюс ещё один, плюс еды больше нет. Какая-то неправильная сумма получается. Результат не складывается.

Пип и Флора посмотрели друг на друга. Им в головы пришла одна и та же мысль.

– Мы не хотим возвращаться в «Солнечную бухту», – объявил Пип. Флора несколько раз кивнула, сухие листья, застрявшие в её локонах, согласно зашуршали. – Мы хотим пойти с тобой, Горбо.

– Ну-у, не знаю. – Горбо почесал голову. – А что скажет мисс Ваткинс?

– Ей-то какое дело? – сказал Пип. – Мы ей не нужны, она только злится из-за нас. Они все отправились на пикник, а нас оставили на берегу. Намеренно.

Горбо расстроился.

– Но ведь мисс Ваткинс мудрая и добрая.

Пип покачал головой.

– Нет, не добрая. Если ты нарушаешь правила, то не добрая. Она ведь отправила тебя восвояси, правильно? Вот и от нас она тоже была рада избавиться. Ну пожалуйста, Горбо. Мы хотим посмотреть, где ты живёшь. И повстречаться с другими снергами.

На Горбо уставились две пары умоляющих глаз. Он заколебался.

– Город Снергов – очень изумительное место, – признал он. – А пиры, которые задаёт Королева, – самая изумительная вещь на свете. Сегодня вечером будет как раз такой пир. – Его лицо помрачнело. – Но Королева недовольна бедным Горбо. Я буду неприглашённым.

– Почему?

Горбо вздохнул.

– На последнем пиру случилась небольшая неприятность. Он был дан в честь триста семьдесят третьего с тремя четвертями дня рождения Её Величества. Я даже не помню точно, что произошло. Возможно, были какие-то танцы. Возможно, на столе. И, может быть, я прошёлся колесом. Возможно, слегка поскользнулся. Есть определённая возможность, что я плюхнулся в самую сердцевину именинного торта Её Величества. По счастью, свечи ещё не зажгли, но там в прослойке было очень много варенья. Мои штаны потом просто хлюпали. Её Величество очень любит пироги, а на втором месте у неё торты. Этот же торт был создан Главным Мастером Десертов по образу и подобию Её Величества. Надо сказать, что ни один торт не похож сам на себя, если на нём кто-то посидел, – заметил Горбо. – Вот после этого Королева меня и прогнала. – Он снова горестно вздохнул. – А теперь меня прогнала мисс Ваткинс. Королева узнает об этом, и я стану неприглашаемым на все пиры в ближайшие сто лет, это так же точно, как то, что у трясунцов есть зубы.

– Позволь нам пойти с тобой, – взмолился Пип. – Мы объясним, это наша вина, что мисс Ваткинс прогнала тебя.

Горбо помедлил в нерешительности.

– Конечно, снергам понравится, если вы придёте, они очень любят гостей. А Королева будет рада услышать новости о своей доброй подруге мисс Ваткинс.

– Разве мисс Ваткинс встречалась с Королевой? – удивился Пип.

– Ох, ну… это было очень давно, – уклончиво ответил Горбо. И тут же, меняя тему, добавил: – Я ведь могу преподнести Королеве в подарок немного медовых сот, это подсластит её настроение… Если только тот медведь уже всё не сожрал.

– Но как же пчёлы? – спросил Пип. – Разве они тебя не ужалят?

– А я попрошу у них вежливо. И в любом случае у снергов очень толстая кожа, – жизнерадостно сказал Горбо. – Но вам обоим лучше оставаться здесь. Не во гнев будь сказано, вы довольно сильно пахнете корицей – пчёлы могут принять вас за медведя. Если что-нибудь случится… что-нибудь неприятное… делайте вот так. – Он сложил руки пригоршней и поднёс ко рту. – У-у-к-кук… у-у-к-кук… у-у-к-кук… Это зов очумелой кукушки. При любом затруднении просто крикните так, и я приду.

Дети проводили его взглядами. В своей зелёной курточке и потрёпанных коричневых штанах он быстро слился с подлеском.

– Я рад, что мы нашли его, – сказал Пип.

«Теперь всё будет хорошо», – согласилась Флора.

Возможно, Горбо был не самым взрослым из всех взрослых, что они знали, – ни по росту, ни по чему бы то ни было ещё, – но Пип с Флорой полагались на него и верили, что он о них позаботится.

Мисс Ваткинс, если бы её кто-нибудь спросил, возможно, предостерегла бы детей, чтобы они не слишком уж доверяли такому легкомысленному снергу, как Горбо.

И, наверное, мисс Ваткинс была бы права.