Вера Анатольевна Прокопчук
Тайна спиритического салона «Нить Ариадны»
– И что же? – поднял брови Полежаев. – В этом списке остается одна только мадам Мессмер? Озабоченная своим сейфом?
– Но у нее вроде никаких хозяев…
– Да кто ее знает! Откуда нам известно, кому на самом деле принадлежал этот салон? Может, она – подставное лицо?
***
– Сейф нашли?
– Этим вопросом занимается дознаватель Новожилов, я по убийству графини Пигнатти занят, – отвечал Кошечкин, – я только навестил мадам Мессмер в больнице, а все остальное им поручил.
– Новожилова сюда!
Дознаватель Новожилов, вызванный в кабинет начальника, изрядно сдрейфил, тем более, что похвастаться ему было нечем. Сейф не нашли, несмотря на все старания. И вообще ничего не нашли. Словом, никаких подвижек.
– Ну, а клиентура? Вы их опрашивали?
Глаза Новожилова выпучились, и общий вид его стал напоминать красного вареного рака. Было видно, что его так и тянет спросить: «А зачем?!», но очень боязно. Только теперь он сообразил, что вероятно, опросить клиентуру было зачем-то надобно, но вот зачем – хоть убей, непонятно. Опять же неясно, а где она, эта клиентура, попряталась, и как ее отыскивать…
– Ясно, – вздохнул Полежаев. – Ну что же, вероятно учить дознавателей – тоже моя обязанность…
***
В салоне мадам Мессмер было изрядно натоптано – видимо, топтались тут в поисках сейфа основательно, но без толку. Все стены простучали, полы осмотрели, стены отодвинули. Результат нулевой. Присевши на стул посреди комнаты, Полежаев задумчиво огляделся по сторонам. Затем, подойдя к окну, наклонился, осмотрел подоконник, и, вынув перочинный нож, что-то поддел. Тут же от боков подоконника отскочила деревянная рамка, и под ней обнаружился плоский, размером с подоконник, железный ящик. Выдвинуть его оказалось нетрудно – подобно ящичку комода, он выдвинулся легко, скользя по железным полозьям – но вот дальше возникли проблемы. Ибо это был действительно сейф, с настоящим сейфовым замком, хотя и престранной плоской формы…
– Гениально! – выдохнул за его спиной Новожилов.
Полежаев только покосился .
– Распорядитесь отыскать «медвежатника», – буркнул он, – а где журналы записи клиентов? Они были?
Взгляд Новожилова опять заметался, ибо ответа он не знал.
– Ну так ищите!
Журнал был найден в ящике стола, стоило лишь выдвинуть.
– Интересно, – пробормотал Полежаев, просматривая список. – Вам просто услужили, Новожилов! Смотрите, тут не только фамилии, тут и адреса есть… Ну, что? Перепишите их, и идите опрашивать!
– А что спрашивать? – тихо спросил Новожилов.
– Все, – отвечал Полежаев, собирая в кулак крошки последнего терпения. – Все, что ни расскажут – записывайте. О чем они говорили с мадам Мессмер, что хотели узнать, не показалось ли им что-то странным… какова репутация салона и самой мадам. Сплетни, самые странные и наиглупейшие. Запомните, Новожилов: на первом этапе сбора информации для сыщика мелочей, достойных пренебрежения, просто не существует! Вы поняли?
– Так точно!
– Отлично, – бросил Полежаев. – Я в управление…
***
Господи, как же неудобно – держать в голове одновременно несколько дел! Через два часа, оторвавшись от кучи бумаг по краже в товариществе мыловаров, Полежаев выслушивал доклад Новожилова.
– Сейф вскрыли, но там ни золота, не денег…
– А что там есть?
– Да какой-то непонятный то ли механизм, ваше Высокоблагородие… Такая плоская коробка. Что с ним делать, мы не знаем, правда, там инструкция, но кто его знает? Вдруг там бомба какая? Рванет еще…
– Дальше.
– Были у двух клиенток мадам Мессмер. Так одна замуж выходит, а другая ужасно огорчилась, потому что мадам Мессмер обещала ей устроить свадьбу…
– Так это спиритический салон или свадебная контора? – изумился Полежаев.
– Так вроде как два в одном, – развел руками Новожилов, – Дамы и господа, у которых с этим делом не ладилось…
– С каким делом?
– Ну, суженого себе найти – они все к ней в салон и шли. Говорят, мадам вычисляла прям фамилию и адрес, где живет предмет сердца, а уж как познакомиться – вроде как дело не ее. Но многие так поженились, из ее клиентов-то…
– Занятно. Многие – это сколько?
– Ну, как мне сказали, салон существует уже года полтора, и мадам за это время…
– Стоп! Полтора года?!
– Точно так-с.
– И мадам все это время там трудилась? Полтора года?
– Да....
– А по данным досье на пропавшую англичанку, она в Петербурге от силы два месяца, – подал голос Кошечкин. – Не сходится. Да у меня и раньше сомнения были. По-русски оно, конечно, англичанка говорить может, но все же с акцентом чаще говорят. А эта Мессмер уж больно чисто, без акцента.
– Вы запросили посольство – кто были хозяева этой дамы?
– Да, но ответа пока нет.
***
– Ну вот, теперь дело пахнет международным скандалом, – посетовал Полежаев за вечерним кофе. – По данным английского посольства пропала какая-то англичанка, и они готовы подозревать всю Российскую империю в ее коварном убийстве, непонятно только, кому эта красотка вообще нужна!
– Она красивая? – осведомилась Александрина Арнольдовна.
Полежаев усмехнулся.
– Не сказал бы. Вот, судите сами, – он извлек фотографический снимок из внутреннего кармана и положил на стол.
Не успела Александрина Арнольдовна взять снимок со стола, как раздался голосок Верочки:
– Папенька, так это же она! Славинькина гувернантка, мисс Хадсон!
– Разве его гувернантка – англичанка?!
– Ну да. Только… Он уж так рад, что она сбежала, просто аж на седьмом небе. Папенька! Вы ее когда найдете, то пожалуйста, Славику не возвращайте, ладно?
***
Отыскать пропавшую мисс Хадсон оказалось парой пустяков. Городовой, стоявший неподалеку от роковой кондитерской, рассказал следующее. Он мирно стоял на посту, когда услышал крики и мужской голос, вопящий: «Городовой! Городовой!». Бросившись на место происшествия, он обнаружил даму лет тридцати семи, которая трясла за грудки этого самого господина, выкрикивая на непонятном языке что-то бессвязное. Даму оттащили и отправили в обезьянник местного отделения полиции. Где она вскоре учинила скандал, отчего ее отправили в кутузку, где она и пребывает…
Очень скоро означенная дама оказалась доставлена в управление и усажена в кабинете Аристарха Модестовича. Теперь он мог ее осмотреть. Скучное темное платье, невзрачная внешность. Беспокойный, ищущий взгляд…
– Ну, и где же переводчик?! Сколько еще ждать?!
– Ищут-с…
Полежаев вздохнул, и приготовился к долгому ожиданию, но тут дверь распахнулась, и, под крик секретаря Васильчикова: «Туда нельзя!», в кабинет влетели двое – Верочка и ее неизменный кавалер Славинька Белкин.
– Что случилось? – озабоченно спросил Аристарх Модестович .
– Да ничего, – затараторила Верочка, чувствуя, что провинилась, – ну, мы с мадемуазель Дюран мимо шли… я и говорю Славику – вот тут папенька работает, это департамент. А он говорит, вот бы посмотреть… А я подумала, мы только на минутку и вы не рассердитесь. Понимаете, теперь, когда Славинька остался без гувернантки, ему гулять не с кем, ну мы его и пригла… ой!
Узревши миссис Хадсон, Верочка уставилась на нее во все глаза.
– Miss Hudson, what are you doing here? – пискнул Славик из-за Верочкиной спины. Воцарилась немая сцена.
– Это, конечно, не по правилам, – вздохнул Полежаев, – но я уж и не знаю, когда мои сотрудники наконец найдут переводчика. Верочка?
– Да, папенька, конечно! – с готовностью отозвалась малютка. Полежаев прошелся по комнате и начал допрос; Верочка переводила.
– Признаете ли вы, что ваше имя – миссис Хадсон?
– Иес.
– Хорошо. А почему вы жили под именем мисс Хадсон?
– Ну, гувернантка должна быть незамужней, так их почему-то лучше воспринимают.
– А где же ваш муж?
– Умер несколько лет назад.
– И вы решили поискать счастья в России в качестве гувернантки?
– Нет. Все было совсем не так.
– А как?
Дама потупилась и пробормотала:
– Я никогда не думала, что мне придется объясняться на столь деликатную тему в полиции… Но если вкратце – я жертва несчастной любви…
Полежаев поднял брови.
– Год назад я получила наследство.
– И у вас его выманили? – осведомился Полежаев.
– Ах, не перебивайте, – возмутилась она. – Конечно, нет. Впрочем, я сумбурно излагаю… До получения наследства я была бедна. Мой муж оставил мне жалкую ренту, да квартирку в центре Лондона, которую я сдавала двум джентльменам. Один был врач, доктор Ватсон, он был человеком весьма аккуратным… Но второй!
– Что же второй?
– Он был просто ужасен. В его комнате царил вечный хаос. Табак, вообразите, он держал в персидской туфле! Всюду пыль, разбросанные вещи… И клубы табака от его ужасной трубки. И скрипка, на которой он играл, когда ему вздумается. И да! Он мог палить из револьвера в стену, чтобы из пуль выложить надпись V.R. – Виктория Реджина! Запах порохового дыма полз по всей квартире… А его расписание?! – дама всплеснула руками. – Оно вообще никак не было упорядочено! Он мог исчезать на несколько суток. Не понимаю, когда он спал и ел. Человеку нужно соблюдать распорядок дня, иначе испортишь пищеварение – но он…
– А кто он был по профессии?
– Вообразите себе – частный сыщик! Я говорила ему: это тоже непорядок. Преступлениями должна заниматься полиция. А частные граждане вмешиваться в это не должны. Но куда там, он меня не слушал…
Она достала кружевной платочек и промокнула глаза.
– Вы что же – пытались его воспитывать?
– А что мне оставалось делать? Я уже давно поняла – мужчины, как малые дети. Их надо вразумлять. Я пыталась навести порядок в его картотеке по своему разумению – но он пришел в ярость! Я напомнила, что Господь наш учил нас терпению, но напрасно…
Она помолчала, поджавши губы, и сказала тихо:
– Боюсь, он вообще был атеистом – он никогда не ходил в церковь…
– Сочувствую.
– Я понимала, что это плохо кончится. Увы, я оказалась права. Он вступил в схватку с этим ужасным профессором…
– Профессором?! Каких же наук?
– Не знаю. Он был профессор преступного мира. Его звали, – она понизила голос до шепота, – Мориарти.... Вы, вероятно, слышали о таком?
– Нет, – поразмыслив, возразил Полежаев, – впрочем, продолжайте.
– Ему пришлось покинуть Лондон, спасаясь от мести этого ужасного злодея. Впрочем, не сразу…
– Не сразу?
– Сначала он съехал с моей квартиры, и поселился в Сохо… Я нашла его и обнаружила, что он питается в соседнем трактире. Там ужасно кормили! Я принялась снабжать его домашней пищей – а что я еще могла сделать? Его новая квартирка была так запущена… Но после того, как я навела там порядок, он опять сбежал от Мориарти, вообразите – на другой конец Лондона. Мне пришлось с горячими кастрюльками ездить уже туда, и это каждый день…
