Вениамин Евгеньевич Шер
Гордость, зомби и демон

– Я не хотел тебя нервировать! Ты бы всякие глупости начала думать, если бы я тебе сказал! А теперь мы практически поменялись ролями! – ответил я своим голосом с таким же возмущением.

– Всё равно! Ты! Подлец! – обозлилась девушка и мысленно отвернулась от меня.

– Да-да. Вот такой вот я – подлый демон… – проговорил я, защёлкивая застежки кобуры на груди.

Правой рукой попытался вставить дробовик за спину. Вес оружия был приличный, может, килограмма три. Поэтому мне пришлось чутка влить в руку духовной силы, чтобы кое-как всё же попасть в кобуру. А когда дробовик удобно сел за спину, я забрал у покойника ещё две пластиковые карточки и надел рюкзак.

– А почему ты сказал, что мы почти, поменялись ролями? – уже спокойно спросила Маруся.

– Потому что я чувствую твои эмоции, но не мысли. Чтобы услышать хоть что-то, мне нужно применить всю концентрацию и титанические усилия, – вздохнул я и двинулся на выход с этого этажа.

– Хм… Вот так тебе и надо! Нравится? – хихикнула Руся, просвечивая мою голову, как рентгеном. – А я уже знаю, что не нравится! – начала она смеяться и откровенно веселиться.

Мой глаз задергался от злости и обиды, но, не произнося ни слова, я продолжил путь. Пусть упивается своей маленькой местью одна.

Когда мы обошли второй и первый этаж, снеся головы десяти зомби, Руся начала нудеть:

– Ну Крондо! Ты чего? Обиделся? Ну извини. Меня ведь тоже можно понять. Теперь мы в расчете!

– Демоны не обижаются, а злятся, – недовольно хмыкнул я.

– Ну не злись, мой злой и модный демон-спаситель, – улыбнулась она у меня в голове, а я почувствовал её эмоции «умиления» моими словами.

– Какой-то тут несправедливый мир…

– По-моему, в данном конкретном случае, он более чем справедлив, – опять захихикала Руся

– Весело тебе, я погляжу… Вот вернемся мы на Землю, – усмехнулся я.

– Уж поскорее бы. Я даже молча переживу факт подслушивания своих мыслей. Некоторое время, – вздохнула девушка, а я в этот момент осторожно вышел из здания.

На улице было пасмурно. Небо затянуло облаками, и дул небольшой ветер. Подняв нас телекинезом на пять метров ввысь, я двинулся вглубь города. Отсюда виднелось несколько небоскребов, поэтому путь я наметил именно туда.

За следующим зданием, у перекрестка, мы обнаружили толпу из тридцати зомби. Словно в режиме ожидания, они стояли и слегка покачивались, не издавая при этом никаких звуков. А так как мы тоже двигались совершенно без звука и ещё на высоте, то нас они совершенно не заметили.

На улицах встречались и одиночные зомби различных возрастов. Некоторые иссохшие мертвяки были совершенно без одежды, а некоторые, аналогичные им, валялись на асфальте, практически не шевелясь. Иногда мне приходилось перецепляться телекинезом за стены домов, потому как была опасность быть замеченными кучкой зомби. Помимо намеченной цели, я высматривал витрины помещений на первых этажах, наивно надеясь наткнуться на оружейный магазин. Маловероятно, конечно, ну а вдруг…

– Это что за бред… – обалдело прошептал я, когда через час нашего передвижения по городу мы наткнулись на удивительную картину: маленькая девочка-зомби, сидит в заросшей клумбе и, дёргая головой, жует стебель какого-то цветка.

– Вот и объяснение, почему они все не превратились в мумии, – сказала Руся.

– Надежда встретить живых людей тает с каждым часом…

– Без помощи других людей мы навряд ли найдём путь домой. Так что не надо лишнего негатива, – фыркнула девушка.

– Как скажешь, – пожал я плечами и продолжил путь по стене здания, мимо странной девочки-зомби.

Некоторое время мы продолжали аккуратно двигаться в сторону небоскребов, но за несколько кварталов до них я решил отдохнуть от напряжения и оглядеться на пятнадцатиэтажном здании. Такие многоэтажки теперь попадались гораздо чаще. Логично предположить, что небоскребы находятся в центре города.

Когда до крыши оставалось совсем немного, Маруся громко сказала:

– Что-то сзади нас!

А затем и я почувствовал позади бешеную злобу. Как будто оказался на адской пустоши, и меня одного заприметил Улурантроп – демоническая прямоходящая кошка, размером с бегемота. Очень агрессивная животинка.

– Крондо! – крикнула Маруся, когда я приземлился на крыше.

– Я чувствую, – ответил я и оглянулся.

По противоположному аналогичному зданию спускалось гориллаобразное накачанное существо. Оно было серого цвета и абсолютно безволосое, но с двумя бараньими рогами, торчащими из макушки черепа.

– Это что за демон-уродец… Сатанист тебя дери… – прошептал я.

Он впивался в бетон здания длинными когтями, огибая окна, и с большой проворностью спускался вниз. Через десяток секунд он оказался на земле и, шлифуя по асфальту, выбивал из него искры. На четвереньках понёсся к нашему зданию. Несколько секунд, и он уже со всей прыти выбивает крошево из бетона нашего здания.

– Интересная зверушка… – хмыкнул я.

– Крондо! Это чудовище нас убьет! – поддалась панике девушка, чувствуя всю неистовую злобу существа.

– Не волнуйся. Один уродец нам ничего не сделает. Если, конечно, он не обладает телекинезом. В чём я очень сомневаюсь, иначе бы он так не поднимался сюда, – уверенно сказал я.

– Н-но… его чувства. Эта злоба…

– Всякое бывает. Ты просто не встречалась с адской фауной, – усмехнулся я, вот-вот готовясь подцепить уродца телекинезом.

– Давай… Пять метров… – прошептал я, волнуясь в предвкушении, как будто стоял на раздаче в столовой и молился, чтобы на меня хватило человеческих котлеток.

За пять секунд зверушка оказалась на расстоянии десяти метров и просто подпрыгнула ввысь, суча своими мускулистыми и когтистыми конечностями в нашем направлении.

– Хвать! – засмеялся я, вытянув руку и схватив уродца телекинезом за горло. – Какая прелесть! – продолжил я хохотать, вытягивая мутанта наверх.

Он хватался, бешено сучил конечностями, в попытке дотянуться до нас, даже не обращая внимания, что я сжимаю его глотку.

– Интересный экземпляр, – с улыбкой добавил я, когда оттянул его на крышу и выставил перед собой за три метра. – Это и есть «скалолаз»?

– Ч-что ты собрался делать? – чуть отойдя от шока, спросила мой носитель.

– Немного изучить… – ответит я и резко схватил подопытного за все конечности.

Он с натугой начал натягивать канаты своих мышц, пытаясь вырваться из захвата. У этой особи были странные рога, острые и изогнутые, которые растут совершенно не из типичного места. Маленький, но зубастый рот и два больших тёмно-красных глаза, полностью монотонных. Его харю можно было бы назвать лицом, если бы не эти мелочи и дичайшая гримаса ярости в мимике.

– Ты чё такой серьезный? – с улыбкой прогудел я демоническим басом и подошёл ближе к мутанту. – А если вот так? Тебе будет больно? – добавил я и сломал его позорные рога у основания.

Этот недодемон забился в конвульсиях, а когда из рогов пошли темные струйки гнилой крови, взревел, как тысяча коз! Его бешеный вопль эхом начал разноситься по всему мертвому городу!

– С-скотина-а-а! Заткнись! – рыкнул я и смял шею монстра в труху.

Он тут же замолчал и перестал шевелиться. А когда я отпустил захват шеи, его башка повисла в неестественной для позвоночного существа позе. Но на этом я не остановился и разломал его грудину, чтобы посмотреть воочию на его внутренности.

– Что ты делаешь? – ослабшим голосом произнесла Руся и закрыла глаза. Управляй она телом, её бы вывернуло от омерзения.

– Нужно понять хоть примерные возможности этих существ. Для этого нужно начать с их внутренностей, – невозмутимо сказал я и начал рассматривать содержимое мутанта, а посмотреть было на что.

У этой особи было два сердца! Две пары легких, две печени – всё остальное в единственном экземпляре, но увеличенное в размерах. Первичные половые признаки отсутствовали, а мозг был маленький и вытянутый, как огурец.

Я не патологоанатом, но такие элементарные вещи могу отличить от обычных. Почему я изначально подумал, что это какой-то мутант? Да потому что строение скелета у него абсолютно человеческое. Если судить по обыкновенным зомби, то мир населяли не менее обыкновенные люди. И это факт.

– Интересно и забавно, – хмыкнул я и тут почувствовал целенаправленный и осознанный взгляд со стороны самого большого небоскреба. Тут же развернулся и хмуро стал выискивать кого-то, однако ощущение слежки сразу исчезло.

– За нами кто-то наблюдает! – воскликнула Руся, открыв глаза.

– И этот кто-то – явно разумный. Слова… были слышны непонятные слова, – сосредоточенно сказал я, не отводя взгляда от вершины небоскреба вдалеке.

– Крондо… Почему мы слышим тех, кто на нас смотрит? – задала девушка насущный вопрос.

– Ты разве до сих пор не поняла? – вздохнул я и перевел взгляд на труп мутанта. – Здесь совершенно другой астрал, и твоя способность ясновидения преобразилась в способность телепатии. А моя врождённая способность чувствовать пристальный взгляд очень хорошо гармонирует с твоей. Какие ещё сюрпризы принесёт этот мир – неизвестно. Ведь…

Не успел я закончить, как неподалёку от нас со всех сторон прозвучал пронзительный вопль, на разном отдалении.

– Точь-в-точь как у этого чудовища! – сказала девушка, а я ощутил, как её душа просто стынет от страха.

– Похоже, они ещё могут общаться, таким образом… – удивлённо заключил я и с усмешкой добавил: – Вот бы пару этих зверушек забрать в ад…

– Да как ты… – запнулась Руся, когда вместе со мной услышала хруст бетона, отдающий вибрацией по нашему зданию.

– Не может быть… – прошептал я, и в этот момент аналогичная тварь, но побольше, вылетела справа от нас.

С гулким хлопком разлетающегося гравия на крыше чудо-юдо приземлилось в семи метрах от нас. Я тут же преобразовал энергию телекинеза в лезвие и как только чудовище на нас прыгнуло – располовинил его башку по горизонтали.

Сразу после этого вылетело ещё две твари, с которыми повторилась та же самая ситуация. На шестом мутанте я схватил дробовик и, взлетев на три метра над крышей, начал палить по окружности, потому как они стабильно начали выпрыгивать по две-три особи. Да и хотелось проверить оружие в деле.

Но, к сожалению, как против бетона, это оружие не было так эффективно. Грудину мутантов оно до конца не пробивало, потому как кости тормозили этот снаряд непонятный природы. А вот голову дробовик сносил подчистую, но попасть по прыткой цели – то ещё занятие. Поэтому я засунул дробовик обратно за спину и, приземлившись, начал рубить оккупантов проверенным методом – телекинезом за пять метров.

За десять минут я уничтожил около полтинника этих тварей. Вся крыша была усеяна их трупами. Но до этого, на двадцатой особи, я прямо почувствовал восхищённый взгляд, что опять появился со стороны небоскрёба – это по-любому люди!

– Фух… Мне кажется, они сбежались прямо со всего города, – прокомментировал я, вытирая выступивший пот со лба.

– Ну то-то же на нас с придыханием смотрят пять человек, – ответила мой носитель.

– Ну не факт, что это именно люди. Но я тоже надеюсь, – улыбнулся я.

– Я уверена. Их мысли…

– С каких это пор ты понимаешь чужой язык? Или ты специалист в тонкой душевной конституции людей? Что так с ходу можешь определить это, – захихикал я и начал махать руками в сторону небоскреба.

– Я видела образы, как они смотрят друг на друга – это люди, – со всей серьезностью ответила Руся.

– Т-ц… Меня и тут обделили, – недовольно цыкнул я.

– Если бы не твои врождённые способности и умение работать с духовной силой, я бы тут и нескольких часов не продержалась. Так что хватит комплексовать! От каждого по способностям и каждому по потребностям! – решила поднять мне самооценку Маруся, просвечивая мои не радужные мысли.

– Ну, твоя правда… – улыбнулся я спустя некоторое время. – Вроде никто теперь на твою попку не зарится. Готова двигаться к иностранцам? – добавил я, оглянувшись по сторонам.

– Готова, защитник моей пятой точки, – хихикнула она.

Глава 3

До центрального небоскреба я нёсся, как угорелый, так как старался это делать по стенам домов. Мы теперь точно знали, что там есть люди, но осторожность лишней не будет, так как тащить за собой паровоз голодных зомби крайне нежелательно. Всё это время за нами наблюдали два человека, в их мыслях я ощущал волнение, но никак не враждебность или страх.

– Я думаю, они не начнут палить в нас из оружия. Ты показал мастер-класс по уничтожению чудовищ, – серьёзно сказала Руся, прочитав мои сомнения на этот счёт.

– Хватит в наглую копаться у меня в голове! – возмутился я вслух, быстро передвигаясь по стене здания.

– Ты у меня в голове копался два с половиной месяца, и я даже об этом не знала! Терпи! – мстительно возмутилась она.

– Для демона терпеть такое – унижение, – фыркнул я.

– Для демона, как ты сказал, недоступно видеть сны. А поэтому здесь – это норма. Вот когда вернёмся домой, тогда и будешь возмущаться, – аргументировала девушка.

– В ближайшие полгода мы точно должны вернуться.

– Это еще почему?

– Вспоминай видения… по поводу твоего Евгения. Теперь мы понимаем, что значит «пропал» и «провалился сквозь землю». Неужто он того индуса… – задумчиво бормотал я, но девушка меня перебила:

– Ты думаешь… он попадёт сюда?!

– В том-то и дело, что не факт. Просто нам очень не повезло попасть под очередное возмущение эфира. Скорее всего, он отправится в ад. Хотя с этим эфиром ничего не поня…

– Не говори так! – злостно воскликнула девушка.

– Марусь… Представь, он попадает сюда и натыкается на орды зомби. Что с ним произойдёт с большей вероятностью? – осторожно спросил я.

– А вдруг он призвал себе демона? – парировала она.

– Тем более! – сказал я вслух. – Он просто призовёт продавца трусов, который устроит ему адскую жизнь. Демон до последнего не допустит, чтобы его изгнали, поверь мне. Я белая ворона среди демонов, в этом плане, – улыбнулся я.

– Так а как он тогда пропадёт без демона внутри?! – девушка уже явно была на нервах.

– Ещё раз. Вспоминай свои видения. Он пропал без всякого демона. Если бы он был – ты бы его обязательно увидела, – отрезвляющим тоном говорил я.

– Ты так спокойно говоришь, будто попасть в ад – это меньшее для него зло, чем попасть в сюда. – Голос девушки уже начал дрожать от обиды.

– Если он попадет в Нараку, будучи во плоти, его переместят в центральный ад для распределения. Да, его не отпустят, видя его грехи, но это будет ситуация из ряда вон, так как он не дожил свой век. Полгода препирательств с раем, и его отпустят домой, предварительно стерев ему память. Подобное уже происходило, – припомнил я случай пятидесятилетней давности.

– Я… поняла… Ему действительно нельзя здесь появляться… тогда… – поникла Руся и с надеждой спросила: – Но его ведь отпустят? Ты говоришь правду?

– Даю слово демона, – серьёзно проговорил я. – Я поэтому тебе и сказал, что нам нужно вернуться раньше, чем через полгода, чтобы предотвратить его пропажу. Но даже если мы проведём гораздо больше времени здесь, и к нашему возвращению его не отпустят, – мои родственнички не последние демоны в аду. Я сделаю так, чтобы его отпустили без разбирательств. Не вешай нос, моя прекрасная одержимая, – закончил я с улыбкой.

– Хорошо. Спасибо, Крондо. Давай попробуем вернуться за полгода, – с ответной улыбкой выдохнула Руся.

– Значит, стараюсь не только я один! – гоготнул я.

– Я буду делать всё, и даже больше! Обещаю! – воскликнула девушка, а мы в это время остановились возле стеклянной стены небоскреба.

– Ладно… Поднимаемся к гостям… – пробормотал я, цепляясь телекинезом за выступы.

Высотное здание было относительно гладкое, поэтому продвигаться наверх с большей скоростью не получалось. Потому как если представить способность телекинеза – это как дополнительные руки и ноги. А им так же, как и физическим конечностям, нужно находить сцепление с поверхностью. Грубо говоря, мне приходилось когтями цепляться за сочленение и выступы между стекол.

Кстати, ещё одна особенность этого мира – я не могу проявлять никакие свои врождённые способности, пока у меня нет прямого управления телом носителя.

– Ты прямым текстом называешь себя паразитом. Почему ты иногда называешь меня «носителем»? – возмутилась девушка, когда прочла мои мысли.

Сейчас она ощущала страх от огромнейшей высоты. Поэтому я сделал вид, что меня не трогает её копание в моей голове.

– Потому что с научной точки зрения, в данном конкретном случае, я являюсь симбионтом. И с моей стороны будет логично называть тебя моей носительницей, так как моя душа сосуществует с твоей в твоём теле, в мире и согласии. Гы-ы! – важно и с расстановкой произнёс я, а затем гоготнул. – Но вот некоторых моих сородичей можно закономерно назвать паразитами, так как в большинстве своём они отравляют жизнь своему носителю. И переставай так бояться, ты половины не услышала из того, что я сказал.

– А если мы сорвёмся с такой высоты? – неуверенно спросила она, так как мы находились где-то на сороковом этаже, и оставалось ещё столько же.

– И что? Пролетим десяток этажей вниз, а затем опять зацепимся, – беззаботно ответил я.

– А если будет более пяти метров от стекол здания?

– Ну, значит, полетим до самого низа. Это же логично, – хихикнул я.

– Я не могу понять твои мысли! Мы же умрём! А ты страха не чувствуешь! – завелась девушка.

– Не сцы, мадмуазель. Зацепимся за что-нибудь! В крайнем случае, тряханёт хорошо, когда мы приземлимся на асфальт. Проломим в нём четыре дырки, – заверил её я.

– Ты уверен? Где ты такое успел опробовать? – недоверчиво спросила Маруся.

– Где-где… В аду! Конечно, не с такой высоты, но с одноклассниками мы чего только не вытворяли. И не забывай, что я с детства владею телекинезом. Для меня это то же самое, что для тебя сделать лодочку языком.

– А ты что… А ну да! – хихикнула девушка, вспоминая мой удлинённый язык.

Когда Руся расслабилась, мы наконец достигли последнего этажа и перемахнули через метровый бордюр крыши здания. Этот небоскрёб гораздо больше походил на удлинённую пирамиду. Основание высотки было массивное и широкое, а самая верхушка была метров тридцать в квадрате.

Как и ожидалось, нас ждали на крыше. Трое вооружённых мужчин в камуфляжной экипировке серого цвета и в тактических военных шлемах. Они настороженно сжимали в руках автоматы, напоминающие «М16» с глушителями и более серьёзным теплоотведением в виде толстого ствола с насечками. На оружие также присутствовали дисплеи и лазерные указатели, которые пока что в нашу сторону направлены не были.

Один мужчина, лет сорока пяти, был без шлема. Короткие тёмные волосы с сединой на висках, обыкновенное европейское лицо с карими глазами. На нас он смотрел более уверенно, чем его товарищи, стоящие по бокам.

Позади них, из проёма выхода на крышу, появились две девушки, обеим в районе двадцати пяти-тридцати лет. Они были в аналогичной Марусе экипировке, но в такой же серо-камуфляжной, как и у мужчин. Оружие девушки в руках не держали, их пистолеты висели на поясе.

Пристройка спуска в само здание являлась телекоммуникационной вышкой с высоким двадцатиметровым шпилем. Чтобы не нервировать людей, я приземлился на мелкую гальку в семи метрах от них.

– Dt’yak tartzon ren’nion? – вопросительно подал голос мужчина.

– Похоже, это будет не так просто… – озадаченно пробормотал я, совершенно не узнавая язык.

Я свободно разговариваю на пятнадцати самых известных языках мира, и это помимо официальных церковных: итальянского, испанского, латыни и греческого. Владею немного арамейским и санскритом, на уровне «твоя моя не понимать». Поверхностно изучал шумерский и древнеегипетский, баловался различными языками славянской подгруппы, по приколу изучал старинные китайские диалекты. Но даже при всём при этом этого человека я совершенно не понимаю. Просто не могу вычленить знакомые слова среди этой белиберды.

– Am… Do you speak English? Latinus? Elliniká? – неуверенно спросил я.

Мы с ним начали перекидываться ничего не значащими друг для друга словами, а когда поняли, что всё это бесполезно, – они стали что-то между собой обсуждать.

– И что мы будем делать? Я совершенно не понимаю их мысли. Только эмоции со смазанными картинками… – озадаченно сказала Маруся.

– Нам нужно всего лишь изучить новый язык, – пожал я плечами. – Одного месяца плотного общения с этими ребятами нам будет более чем достаточно, чтобы разговаривать.

– Издеваешься? Да мне ни за что не выучить целый язык за месяц! Я английский-то одолеть не смогла, – фыркнула мой носитель.

– У тебя есть я. Который по человеческим меркам – выдающийся полиглот. К тому же, благодаря телепатии, мы сможем изучать их язык как по учебнику, – мысленно отозвался я и усмехнулся.

Народ увидел, что девушка слегка улыбнулась, и тут же напряглись, продолжая переговариваться. А два парня, что возраста девушек, сняли шлемы и начали эмоционально спорить со старшим. Я попытался исправить ситуацию, вытащив из рюкзака несколько консерв, затем протянул их людям со словами:

– Ребята, давайте жить дружно? Это – ням-ням, – потряс я банками перед удивлённо затихшими людьми.

Маруся от моих слов просто взорвалась смехом, совершенно сбивая мой мысленный настрой.

– Diro’ong Nyam-nyam? – удивлённо спросил старшой и сделал пару шагов ко мне.

– Да. Всё правильно! Это – ням-ням! – улыбался я под раскатистый смех Руси у себя в голове.

После этого главарь подошёл на расстояние пары метров и, ударив себя в грудь кулаком, слегка склонился и сказал:

– Vir on tarzon ren’nion. Visku’ula zenf.

Он поднял голову и с благодарностью принял у меня консервы на пятерых.

Затем он в приглашающем жесте вытянул руку в сторону выхода с крыши. От двух парней чувствовалось недоверие, девушки были в замешательстве, а вот главарь находился в воодушевлении, скорее всего, от моего эффективного уничтожения мутантов.

– Ну вот, практически нашли общий язык, – хмыкнул я, проходя вместе со старшим мимо молодых.

– Будет интересно посмотреть, как ты дальше продолжишь с ними общаться, – хихикнула Руся.

– Всё как в девятнадцатом веке с аборигенами. Начну дарить им бусы, а они нам отдадут своё оружие, – беззаботно сказал я, а Руся опять заливисто рассмеялась.

Вот только я не понимаю, почему молодые парни отнеслись к нам с таким недоверием. Всё-таки перед ними предстал не угрожающий вояка, а молодая и красивая девушка. Они тут что, все подряд содомиты из «ЛГБТ» тусовки? Бред какой-то…

– Всё намного проще и сложнее одновременно… – отсмеявшись, сказала девушка, опять нагло прослушав мои мысли. – Они крайне сильно обеспокоены нашей силой. А ещё их пугает мой редкий цвет волос, – серьёзным тоном закончила она.

В это время мы спустились по узким ступенькам, миновав несколько пролётов, и открыли дверь в небольшой коридор, за которым оказался лифт с открытыми створками. А напротив него были двухстворчатые двери с узорами в металлическом исполнении.

– Опять картинки-образы? – поинтересовался я, двигаясь за старшим.

– Ага. Очень непривычно видеть такое. Но я могу довольно легко блокировать их мысли, – отозвалась девушка.

Мы стали наблюдать, как командир иностранцев с натугой потянул одну створку двери в сторону, а она со скрипом начала отъезжать куда-то в стену. После этого мужик сделал приглашающий жест а-ля: «после дамы», но, хоть и насторожившись, я всё же прошёл первый.

Ничего криминального здесь не обнаружилось. Неряшливый пентхаус-студия со странной барной стойкой в центре. Вокруг обширного места для готовки стояли кожаные диваны, столики, кресла, большой стол, напоминающий биллиардный, но с какими-то ребрами в середине.

Но всё это я заметил только спустя десяток секунд, потому как изначально нас с Марусей привлекли телевизионные панели над барной стойкой. Три широченных телека, приделанных к потолку, вещали какие-то кадры охоты на зомби, от первого лица. А один из них показывал говорящего журналиста, который ходит по какому-то военному городку. Звук был отключён, поэтому все было как в немом кино конца девятнадцатого века.

Место для готовки было лишено каких-либо съестных продуктов. Видимо, у ребят в последнее время проблемы с поиском провизии. Собственно, поэтому все были в шоке, когда я добровольно отдал им припасы.

Когда молодые вошли за нами, старший отдал девушкам банки консервов и что-то им сказал. Они кивнули, и, как я понял, принялись за готовку еды, так как они положили банки на стол и скинули с себя броню. Одна из них достала кастрюлю, начала наливать воды из какого-то крана, другая открывала консервы специальным инструментом.

Парни тоже поскидывали броню на пол и, отойдя в сторону, недовольно поглядывали на нас со старшим. Он же в это время пригласил нас на полукруглый диванчик с небольшим столиком, а когда я сел на другой конец дивана и взглянул на их командира, уже вовсю заинтересованно разглядывал нас, не произнося ни звука.

Я не отставал в этом деле и рассматривал его серьёзное морщинистое лицо, на удивление гладко выбритое. Хоть он и наставил на нас «покерфейс», но строгим всё же не выглядел. Его лицо с густыми бровями, тронутыми сединой, вполне можно назвать добродушным.

После пары минут гляделок я, приподняв бровь, подтянул к себе рюкзак и, чуть усмехнувшись мужику, вынул оттуда еще двенадцать банок консервов. Старший заулыбался и загорелся, как рождественская ёлка. Он сжал кулаки обеих рук, приставил их к груди и, склонившись, начал говорить какую-то тарабарщину. А когда он закончил, девушки с благодарным видом забрали остальные банки.

Нужно было с чего-то начинать знакомство, поэтому, тронув себя за грудь, я сказал:

– Маруся.

Мужик понял, что я имею в виду и, повторив мой жест, ответил:

– Аяронт.

Наше знакомство длилось с полчаса, пока мы пытались выговорить имена друг друга. Так как опыт в различном произношении у меня был громадный, мне ничего не стоило выговорить его имя. А вот с именем моего носителя вылезли проблемы. Аяронт просто физически не мог ровно произнести «Мару́ся», у него получалось только «Мару-и-ся», в итоге мы просто махнули рукой и остановились на сокращении «Мару», так как «Руся» он произносил тоже «Ру-и-ся».

Затем пришло время для изучения имён остальных членов команды. Девушек звали Пэи и Рауи, а парней ‒ Дзонт и Рабат. Произношение было нетипичное, какая-то ядерная смесь китайского и немецкого – грубость и проглатывание звуков. Но для меня, в принципе, ничего сложного. И, пока произносил всё это сам, я также заставил делать то же самое Русю, чтобы она равномерно и одновременно со мной осваивала их язык.

А когда мы сели есть суп из приготовленных консервов, первые десять минут я практически ничего не смог добиться от ребят, так как они за обе щеки уплетали суп, вылакав по две порции. Но надо отдать им должное ‒ они грамотно усваивали пищу, тщательно пережёвывая даже мельчайшие зерна бобовых и кукурузы. Видно, с голодом они знакомы не первый раз.

Но когда все от пуза наелись, девушки принесли всем воды, а я продолжил расспросы, в силу своих возможностей. Поначалу это было неимоверно глупо. Взяв какую-то исписанную голубоватую бумагу, что лежала на том же соседнем столе, что и ручка, начал делать заметки. Затем театрально показывал жесты и говорил их значение на русском.

Поначалу они не понимали, чего я от них хочу, но один из молодых парней удивлённо сказал: «Fiortha». А затем состроил такое же грустное выражение лица и ткнул сам в себя пальцем. Я же повторил за ним и так же ткнул пальцем в себя, вопросительно глянул. А когда он кивнул, я, улыбаясь, взялся за следующий жест, действие или эмоцию. Все это корректировала своими видениями мыслей Руся и активно участвовала в формировании словарного запаса.

Одно из солнц скрылось за горизонтом, а на нашем листке уже было записано более сотни слов. Вот только полезных из них было штук десять, такие как: «Бежать», «Дай», «Есть», «Спать», и так далее. Пока что с таким словарным запасом невозможно было о чем-то поговорить. Мы с Марусей, были сейчас, как маленькие дети-вундеркинды, что судорожно впитывали новые слова.

Всем было относительно интересно учить нас, но с наступлением ночи у них как будто резко села батарейка. Молодые ушли в свои комнаты, – которые я не замечал до этого момента – а Аяронт, встав с дивана, сказал:

– Покажу кровать. Пойдем.

Руся откровенно радовалась, что за такой короткий срок поняла эту фразу из трёх слов. Мне же этого было мало, так как я планировал совершить рекорд в «полиглотстве» – освоить этот язык за пару недель. Сложно, но возможно.

Старший отряда выживших отвёл нас в угловую комнату, где не было окон-витрин пентхауса, но было тусклое холодное освещение от прикроватного светильника вытянутой формы. Сама комната была пять на пять метров. Кровать одноместная, но с на удивление чистым постельным. Аяронт что-то сказал напоследок и прикрыл за нами дверь. Благо, защёлка была изнутри, поэтому я тут же запер дверь и в этот момент Руся перехватила управление.

– Фух! Вот это да! Я столько информации не впитывала даже в колледже! А уж тем более, другие языки так не учила! – возбуждённо начала она вслух, одновременно скидывая с себя броню и начав стягивать нательное.

– Ты потише только… На сегодня наше обучение не окончено, – настороженно осадил её я.

– Как ‒ не окончено? – удивилась Руся, скидывая ботинки и штаны. – Я устала и хочу спать! – недовольно добавила она.

– Дорогая моя мадмуазель. У нас есть такое ма-а-аленькое преимущество, как межастралье. Там мы можем спать и одновременно учиться! Так что укладывай свою попку в кровать, и поехали в астрал! – недовольно сказал я.

– Ты просто изверг! Дай поспать нормально! Мы и так очень много усвоили! – не унималась Руся.

– Как будит по-ихнему «стол»? – со всем скепсисом спросил я.

– Э-э… «кричаан», вроде…

Я гоготнул и рявкнул:

– Ложись – два! Бегом в астрал!

Руся недовольно плюхнулась в кровать, завернувшись в одеяло, легла на бочок и провалилась в астрал. Если бы не железная дверь, которая запирается исключительно изнутри, я бы ни за что не поступил так опрометчиво, так как в астрале мы довольно уязвимы, из-за сниженной чувствительности наших способностей. Ещё секунд десять я прислушивался своими ощущениями взора и прослушки, и, удовлетворившись тем, что за нами никто не следит, двинулся следом за девушкой.

Появившись на той же солнечной пустыне, я подошёл в Марусе сзади и стал завороженно глядеть на бой двух гигантских червей, что с пыльными взрывами вырывались из песка и пытались укусить друг друга за хвосты. Необычная битва продолжалась минут пять, пока один из червей не сдался и не провалился сквозь землю, убегая от противника.

– Они нас точно не тронут? – с сомнением спросила девушка.

– Ты пару астральных суток тут провела, и никто тебя не тронул. Это почти такое же безопасное межастралье, как и у нас, – хмыкнул я.