Валерий Шарапов
Тайник в старой стене

Глава 3

Спустя несколько часов Зверев в сопровождении молодого опера Костина уже ехал по набережной в сторону Любятова, где располагалась нужная им войсковая часть. Володя Горячев, личный шофер Корнева, сидел за рулем и смачно дымил сигаретой. Веня Костин – протеже и правая рука Зверева – сидел справа от водителя и разгадывал кроссворд. Зверев устроился сзади и, откинувшись, мирно посапывал с полуприкрытыми глазами. Его слегка мутило, и не только от выпитого накануне коньяка.

Перед тем как ехать в воинскую часть, они побывали в городском морге, где Зверев внимательно изучил тела напавших на склад грабителей. Сейчас он обдумывал увиденное накануне, и перед ним как живой стоял жилистый носатый мужчина в окровавленном грязном халате и огромных круглых очках. Патологоанатома звали Геннадий Карлович.

– Вот первая жертва, – патологоанатом снял окровавленную простыню с трупа.

Костин, стоявший за спиной Зверева, тут же нагнулся над трупом. Сам же Зверев разглядывал мертвеца, не приближаясь к нему.

На каталке лежал настоящий великан – широкие плечи, бычья шея и выдвинутый вперед подбородок. На шее мертвеца виднелась отчетливая тонкая линия, покрытая загустевшей кровью. На груди здоровяка были наколоты несколько остроконечных куполов и парящий над ними ангел.

– Личность убитого до сих пор не установлена, – заявил Геннадий Карлович. – Чуть больше сорока, судя по наколкам, этот гражданин принадлежит к криминальному миру. Причиной смерти стала потеря крови, случившаяся в результате повреждения левой сонной артерии и дыхательных путей.

– Догадаться, что ему горло перерезали, не очень трудно, – подытожил Зверев. – Еще какие-нибудь повреждения на теле имеются?

– Искривленная переносица, многочисленные сросшиеся переломы кистей рук и ребер, но это все старые раны. Похоже, этот парень любил пускать в ход кулаки и делал это регулярно.

– То есть кроме перерезанного горла никаких свежих повреждений на теле не обнаружено?

– Ни единого синячка́!

Зверев нагнулся к телу и задал очередной вопрос:

– У него грязные руки! Пальцы исцарапаны и под ногтями грязь. Что это?

– Ваши криминалисты уже брали пробы из-под ногтей, но я и без экспертизы скажу, что это самая обычная земля, – сообщил Геннадий Карлович.

– Еще есть что добавить?

– Больше ничего, разве что нож, которым перерезали горло бедняге, был очень острый.

– Показывайте второго.

Патологоанатом подошел к очередной каталке и снял простыню со следующего мертвеца. Взору оперативников предстал худосочный мужчина с тонкой шеей и довольно крупной головой. На мертвеце не было видно внешних повреждений, и лишь пригнувшись, Зверев заметил маленькую красную точку чуть повыше левого соска.

– Этому вогнали в самое сердце что-то очень тонкое, – сообщил Геннадий Карлович.

– Заточка? – осмелился предположить Костин.

– Я бы не исключал шило или даже вязальную спицу. Так же как и в первом случае, прочих повреждений не наблюдается. Мне говорили, что он пытался ограбить склад, но заметьте, что в отличие от здоровяка у него никаких наколок нет – значит, он не из воров и не блатной. Руки без стертостей и мозолей, примерно такие же, как у вас или у меня. Так что он и не работяга.

– И кто же он, по-вашему?

– Говорю же, он имел такую же профессию, как вы или я.

– Хотите сказать, что он был патологоанатомом? – улыбнулся Зверев.

Геннадий Карлович хмыкнул:

– Не исключено. Так же как и то, что он мог быть милиционером.

Случайная догадка Геннадия Карловича, подтверждавшая версию генерала Антипова, заставила Зверева напрячься. Он еще раз мысленно прокрутил в голове все, что узнал об этом парне со слов генерала: «Этот худой – Васька, Василий Малашин, лейтенант милиции, друг и сослуживец Егора».

Или все-таки начальник Главка ошибся?

* * *

Машина свернула на Речную и остановилась на красный сигнал светофора. Когда загорелся зеленый, Горячев включил передачу, газанул и вдруг что было сил дал по тормозам.

– Чтоб тебе! – гаркнул Горячев так, что разбудил Зверева, а Костин выронил карандаш и едва не расшиб себе нос о лобовое стекло.

– Вот дурища! Еще бы чуть-чуть – и ты бы ее по асфальту раскатал! – воскликнул возбужденный Веня, вытирая вспотевший лоб. – Разве ж можно так под колеса бросаться!

Горячев уже выходил из машины. Веня тоже открыл дверь, рванулся, но, почувствовав на своем плече железные пальцы Зверева, остался сидеть на месте.

– Кто там? – поинтересовался Зверев.

– Девица! Выскочила на красный, думала проскочит, хорошо, что наш Володя – настоящий ас, – ответил Веня, шаря под сиденьем в поисках оброненного карандаша.

– Девица, говоришь?

– Угу, девица, – просипел Веня.

– Красивая? – не унимался Зверев.

– Да кто ж ее знает?

– Так нужно узнать!

Зверев моментально оказался возле машины и неспешно направился к Горячеву, который возвышался над симпатичной девушкой в зеленой блузке и с ленточкой, вплетенной в толстую косу.

Разгневанный водитель размахивал руками, ругался на чем свет стоит, правда, использовал при этом исключительно нормативную лексику. Девушка стояла, опустив голову, ее щеки пылали огнем, глаза часто моргали, а очаровательный носик морщился. Дрожащие губы при этом лепетали робкие извинения.

На вид нарушительнице правил дорожного движения было лет двадцать пять. Не то чтобы красавица, но довольно милая. Стройная, одета скромно, но со вкусом. «Скулы чуть широковаты, но ее это не портит», – отметил про себя Зверев и одобрительно кивнул. В руках у девушки был сверток, перевязанный тонким шпагатом, она прижимала его к груди, точно любящая мать младенца.

Зверев приблизился и совершенно беззлобно спросил:

– Сильно испугалась?

Девушка обернулась, глаза ее, казалось, молили о спасении. Зверев улыбнулся так, как умел улыбаться только он.

– Павел Васильевич! Да что ты такое говоришь? Испугалась она! А я как испугался! – проговорил обиженный Горячев.

Зверев обнял водителя за плечи и тихо прошептал ему в ухо:

– Иди покури, Володя. Все ведь хорошо закончилось: все живы, а это – главное! Ты, кстати, в очередной раз проявил себя, Корнев умеет подбирать себе кадры. Володя, ты лучший водитель из всех, которых я знал, а Корневу я непременно расскажу при случае, как ты своим умением и мастерством спас безвинное создание столь приятной наружности.

– Да как же так… – попробовал возразить Горячев, у которого все еще клокотало в груди, но Зверев легонько подтолкнул водителя к машине:

– Иди, Володя, иди! Заодно проверь, цела ли машина, а с нашей новой знакомой я сам все улажу.

Горячев махнул рукой, подошел к своему авто и, недовольный, плюхнулся на водительское сиденье.

– Спасибо вам! – сказала девушка, когда водитель удалился.

И тут незнакомка в первый раз по-настоящему улыбнулась. Зверев до сих пор был уверен, что так наивно и мило могут улыбаться только дети.

– Мне спасибо, а за что?

– За то, что вы спасли меня от этого злобного дядьки! Я понимаю, что виновата, но чего же так кричать-то? Ну задумалась я, просто очень спешила.

– Этого ужасного дядьку зовут дядя Вова, – поучительно сообщил Зверев. – Он, кстати, лишь на пару лет старше меня. Получается, вы и меня считаете дядькой?

Девушка прыснула со смеху.

– Нет! Что вы! Вы совсем не дядька! Вы… Меня Александрой зовут. Можно просто Саша! – Она протянула Звереву тоненькую изящную ладошку. От былого испуга не осталось и следа.

– Павел! – Зверев пожал протянутую руку. – Можно просто Паша.

– Да я уже поняла, что Паша… – девушка прикусила губу. – Ой, а я ведь и впрямь очень спешу!

– Простите, а куда?

– В больницу на Коммунальную! Я маме лекарства везу! Ей операцию нужно делать, а в больнице нужных препаратов нет, а я вот отыскала. Если не успею к одиннадцати, операцию могут перенести.

Зверев понимающе кивнул и посмотрел на часы. До назначенной встречи оставалось всего полчаса, а на Коммунальную пилить минут двадцать не меньше. Если они повезут девушку в больницу, то наверняка опоздают. Корнев лично договорился о встрече с командиром части и попросил не опаздывать, ссылаясь на то, что у командира жесткий характер и он ждать не любит. Зверев раздумывал недолго:

– Садись на заднее, отвезем тебя к маме в лучшем виде!

До больницы они добрались за семнадцать минут. Горячев всю дорогу скрипел зубами, а Костин понимающе уткнулся в кроссворд и не поднимал головы.

У больницы они попрощались.

– А мы с вами еще увидимся?

– Возможно… когда-нибудь, – Зверев пожал плечами.

– Увидимся! Обязательно увидимся!

Прежде чем взбежать по лесенке и исчезнуть в здании больницы, новая знакомая подскочила к машине, выхватила у Костина карандаш и книжку с кроссвордами, написала что-то на одном из листов, оторвала его и вручила Звереву. – Это мой телефон! Обязательно позвоните!

– Вы действительно этого хотите? – уточнил Зверев.

– Очень хочу! Вы мне очень помогли, если бы не вы…

– Поблагодарить меня можете и сейчас!

– А я и благодарю! Но вы все равно позвоните!

– А зачем?

Девушка по-детски улыбнулась, в ее глазах сверкнули искорки:

– Потому что вы мне понравились!

Часть вторая
Погребняк

Глава 1

Пока они ехали в часть, Горячев, прекрасно понимая, что они опаздывают, соблюдал скоростной режим, останавливался при любой возможности и демонстративно молчал. Веня немного суетился и то и дело поглядывал на часы. Зверев же олицетворял собой полнейшее спокойствие. Он снова развалился на заднем сиденье и предавался раздумьям.

Они опоздали на полчаса. Когда Зверев с Костиным, оставив продолжавшего дуться Горячева в машине, вошли в кабинет командира части полковника Селезнева, лицо последнего походило на гипсовую маску.

– Вы опоздали! – процедил полковник, светловолосый мужчина средних лет с холодными рыбьими глазами. – Своим подчиненным я бы такое не спустил!

– К счастью, мы не ваши подчиненные, – бесцеремонно ответил Зверев.

Лицо полковника побагровело, губы сжались, и лишь холодные глаза по-прежнему ничего не выражали.

– Я сообщу вашему руководству о вашем опоздании и о вашем бестактном поведении! Если бы не личная просьба генерала Антипова предоставить вам доступ к месту происшествия, я бы вышиб вас за территорию части с треском.

– Когда много трещат, но мало делают, дело обычно не двигается! Так что давайте приступим к делу.

– Что вы себе позволяете… как вас там?

– Капитан милиции Зверев… Павел Васильевич! Псковское управление милиции!

– Я не шучу! Я сегодня же расскажу о ваших выходках Антипову!

– Рассказывайте все, что пожелаете… кому угодно и что угодно! Мы пришли сюда работать, так давайте не будем терять время. Где-то тут у вас нас должен ожидать следователь прокуратуры, ведущий дело о проникновении на склады и об убийстве двух неизвестных граждан…

– Вы хотели сказать – двух грабителей? – прошипел полковник.

– Разве вас ограбили? Насколько я знаю, на складе ничего не пропало! Так что пока эти граждане не могут называться ворами или грабителями. Их убили, следовательно, они пока что будут именоваться потерпевшими. Моя задача узнать, с какой целью они сюда проникли и кто их убил, – спокойно пояснил Зверев. – Где мне найти следователя?

Селезнев проскрежетал зубами, потом позвонил дежурному по части, наорал на него и велел прислать кого-нибудь сопроводить неприятных ему визитеров.

* * *

Выйдя из штаба, они повернули налево, миновали плац, который энергично мели́ двое стриженых бойцов, прошли мимо столовой, гаражных боксов и вышли к складам. По левую сторону асфальтовой дорожки, обрамленной недавно побеленным бордюром, находился склад горюче-смазочных материалов, справа – оружейный и вещевой склады. Продовольственный склад располагался между санчастью и баней, метрах в десяти от увенчанного колючей проволокой деревянного забора.

Когда Зверев с Костиным в сопровождении помдежа подошли к одноэтажному строению с темно-зелеными дощатыми стенами и односкатной крышей, их встретили двое: худощавый паренек в пиджаке и кепке и облаченный в военную форму со старшинскими погонами толстяк. Увидав оперов, паренек быстрым шагом двинулся им навстречу.

– Богданов… Вадим Петрович, областная прокуратура, юрист 3-го класса, – с важным видом представился следователь и протянул руку сначала Звереву, потом Костину. Голос у следователя был хриплым.

– Прямо так уж и Петрович? – ухмыльнулся Зверев.

– Ну, можно просто Вадим… если вы так хотите.

– А я – Зверев! Капитан Зверев, а это Веня, Вениамин Костин… Можно просто Венечка! – подражая голосу Богданова, пропищал Зверев.

– Я Вениамин! Вениамин Игоревич, – процедил Костин, который злился на своего начальника, когда тот называл его Венечкой.

– Пока не нарыл ничего, ты снова для меня Венечка, право называться Вениамином ты пока еще не заслужил, – заявил Зверев и обратился к молодому следователю: – А ты чего сипишь? Простыл?

– Да нет! Я всегда так говорю. Хотя сегодня и впрямь голос сорвал, пока с этим вот ругался, – прошептал Богданов, кивнув на старшину.

– Понятно, – хмыкнул Зверев.

Все трое приблизились к толстяку.

– Начальник продовольственного склада старшина Погребняк! – представился начпрод.

Он снял фуражку, протер носовым платком вспотевшую лысину и отвернулся. Зверев приложил руку козырьком, осмотрел окрестности и задержал взгляд на вышке, где нес службу вооруженный винтовкой часовой.

– Он круглые сутки тут стоит?

– Эта информация относится к сведениям, составляющим военную тайну, – глядя в сторону, нудно ответил Погребняк.

Зверев нахмурил лоб, его щека несколько раз дернулась, голос заметно похолодел:

– А ты чего такой борзый, старшина? Разве ваш командир не приказывал вам оказывать нам полное содействие?

– Он велел показать вам место происшествия и предоставить всех очевидцев, а докладывать чужим о способах охраны части он мне не приказывал.

Зверев хмыкнул: «Очевидно, Селезнев уже успел дать указание этому борову, чтобы он не сильно напрягался, помогая нам».

– Этот часовой охраняет оружейный склад. Он несет службу на вышке, раз в полчаса спускается и делает обход периметра, – примирительно ответил своим сиплым голоском Богданов.

Зверев вопросительно посмотрел на Погребняка: тот стоял со скучающим видом, по-прежнему глядя в сторону.

– Если часовой охраняет оружейный склад, кто же тогда охраняет остальные склады? – спросил Зверев.

– Днем здесь никто не охраняет, а в ночное время сюда тоже ставят часового.

– Ставят горшок в печку, деревня, – фыркнул Погребняк, – а часового выставляют!

Богданов зло посмотрел на старшину, но сдержал себя.

– Выставляют часового! Он патрулирует территорию, прилегающую к вещевому и продовольственному складам, а также обеспечивает охрану ГСМ.

– Чем он вооружен?

– Винтовкой.

– Значит, часового оглушили, но винтовку не тронули. Я тебя правильно понял?

– Все так, товарищ капитан!

– Это тебе этот сказал? – указав на Погрябняка, спросил Зверев. – Молодец, Вадик, умеешь ты военные тайны выпытывать, тебе бы в контрразведке служить.

Зверев косо посмотрел на Погребняка: тот продолжал стоять с безучастным видом.

– Хорошо, раз товарищ старшина не желает нам помогать, то все вопросы я буду задавать тебе, Вадик. Согласен?

Богданов кивнул.

– Итак, как я понимаю, это единственная дверь, ведущая в помещение.

– Так и есть, тут даже окон нет, только вентиляционные отверстия.

– Следовательно, солдатик, который стоит на вышке, со своего поста не видит, что происходит перед складами?

– Однозначно! Ночью здесь горят фонари, все вокруг видно, а что творится перед продскладом, часовому, стоящему на вышке, не видно. Именно поэтому в ночное время здесь и стоит второй часовой. Его-то злоумышленники и оглушили, прежде чем взломать дверь.

– А чем взломали?

– Думаю, что у них был с собой обрезок трубы, ломик или фомка. Этим же орудием они могли и оглушить часового.

– Фомку нашли?

– Нет! Думаю, преступник унес ее с собой. На месте преступления был обнаружен нож. Перед тем как прибыть сюда, я зашел к нашим экспертам: на ноже есть четкие отпечатки.

– Бьюсь об заклад, что на ноже отпечатки Малашина! – предположил Зверев.

– Какого еще Малашина?

– Есть основания считать, что фамилия одного из убитых грабителей – Малашин.

– Здорово же вы работаете! – восторженно выкрикнул Богданов. – Я все ноги истоптал, всю голову сломал, а так и не смог установить личности потерпевших, а вы уже их фамилии знаете!

Зверев посмотрел на Костина, тот, усмехнувшись, отвел глаза.

– Не все личности, а только этого щуплого, – уточнил Зверев. Он еще не решил, стоит ли говорить Богданову, что фамилию худощавого им сообщил сам Антипов.

– Получается, что этот ваш Малашин убил здоровяка, а третий преступник прикончил его самого! Выживший грабитель ничего не украл, а фомку и свое оружие унес.

– Насколько я понимаю, оружие в виде шила или спицы не нашли? – продолжал рассуждения Зверев.

– Нет! Ничего подобного тут нет, я сам излазил всю округу, – с отчаянием сообщил Богданов.

– Ладно, с этим пока хватит! Давайте посмотрим, как преступники проникли на территорию части.

– Идите за мной, – следователь снова засуетился. – Это там за складами. Там в заборе был проломлен лаз, думаю, что эту дыру выломали не грабители, а местные бойцы, чтобы бегать в самоволку.

– Логично! – на ходу согласился Зверев и, увидев, что Погребняк замешкался, прикрикнул: – Пойдем, пойдем, старшина! Раз не желаешь отвечать на мои вопросы, хоть поприсутствуй. Может, со временем и разговоришься.

Толстяк все с той же кислой миной, прихрамывая, потопал за операми.

– Что с ногой-то? – поинтересовался Зверев.

– Оступился, – буркнул начпрод.

Они обогнули склад и вышли к поросшему кустарником забору.

– Вот здесь они пролезли! – пояснил Богданов, указывая на ровненький, свежевыкрашенный забор.

– Так тут же нет никакого лаза! – нахмурился Зверев и вопросительно посмотрел на Погребняка.

– Заделали лаз! – ответил тот. – А вы как думали? Столько уж времени прошло. Неужели мы в своих заборах должны дыры оставлять? Тут тебе не обычная овощебаза, а охраняемый военный объект.

– Ну, в прошлый-то раз на ваш объект эти трое без особого труда залезли.

– Больше не залезут, – процедил Погребняк.

– Судя по всему, нашему толстяку основательно влетело от Селезнева за то, что он вверенное имущество чуть не профукал, – пригнувшись к Звереву, тихо прошептал следователь. – Они тут, похоже, от одного его имени трясутся.

Они вернулись к продскладу. Погребняк нехотя открыл замок и впустил оперативников внутрь.

* * *

На складе был идеальный порядок. Всюду инвентарные номера, ровненькие бирки. Коробки с консервами и тушенкой ровными рядами лежали на полках, мешки с крупами были уложены штабелями.

Зверев пристально разглядывал помещение.

– Чистенько тут у тебя, старшина.

– А ты как думал? – старшина довольно хмыкнул. – Мы тут работаем, а не штаны протираем.

– А кто первый обнаружил проникновение и трупы?

– Старший сержант Дудоров, начальник караула.

– Надо будет с ним встретиться.

– А чего с ним встречаться? Спрашивай у меня. Ладно уж, отвечу на твои вопросы, – заметно подобрев после комплимента, ответил толстяк. – Я ведь тогда почти сразу вслед за ним прибежал. Правда, убийцы к тому времени уже и след простыл.

– А точно ничего не пропало? – засомневался Зверев.

– Ни одной баночки, ни одного кусочка сахара – я лично все проверил.

– То есть после нападения все здесь было так же, как и сейчас, – полный порядок?

– Один в один, только пол был в крови и трупы лежали. Вот здесь, – Погребняк указал на центральный проход.

– Здесь произошло два убийства, а в пылу борьбы злоумышленники даже не опрокинули ничего, не разбили и не перевернули. Странно все это, а ведь один из убитых был довольно крупный мужчина. Неужели он так запросто дал себя убить?

Погребняк пожал плечами:

– Ну, я не знаю, а вот то, что все на месте лежало, – так это точно.

– Странно. Очень странно…

– Да ничего тут странного! – вмешался Богданов. – Трое преступников проникли на территорию через лаз в заборе. Один из них как-то отвлек часового, а другой подкрался к нему сзади и оглушил ударом ломика. Потом они взломали замок и проникли внутрь. Возможно, увидев все эти богатства, они совсем потеряли голову и стали ссориться. Щуплый, подскочив сзади, перерезал голову здоровяку, а третий, про которого мы ничего не знаем, вогнал в сердце щуплого шило. Потом он испугался и убежал. По-моему, неплохая версия!

– А что часовой, которому голову проломили, он что говорит?

– Утром беседовал с его врачом. Операция прошла успешно. Он сейчас без сознания, но жить будет.

– Это хорошо. Итак, – Зверев подвел итог: – Тебя я понял, Вадик, а теперь я хочу пообщаться с начальником караула, обнаружившим тела. Товарищ старшина, вы говорили, что ваш командир приказал предоставить нам возможность пообщаться со всеми свидетелями происшедшего. Где я могу увидеть начальника караула, который обнаружил тела?

Погребняк посмотрел на часы:

– Ладно уж, – он снисходительно буркнул. – Сейчас его вызовут.

Старшина подошел к телефону, кому-то позвонил. Минут через десять-пятнадцать к дверям продсклада подбежал крепкого вида старший сержант в новенькой гимнастерке и пилотке. Пока он шел, Зверев отметил, что парень немного прихрамывает. Подойдя ближе, Дудоров вопросительно посмотрел на начпрода, тот представил Зверева:

– Вот… капитан из городской милиции! Отвечай на его вопросы.

Старший сержант кивнул Звереву и небрежно козырнул.

– Давай рассказывай, – строго сказал Зверев. – Только не вздумай врать, а то знаешь как все может обернуться?

Дудоров испуганно посмотрел на начпрода:

– А я что? Я не утаиваю ничего…

– Хромаешь почему?

– Так оступился! Вот только что! К вам спешил и оступился…

– Рассказывай, как обнаружил трупы, – продолжал Зверев.

– Часовой, рядовой Тимошкин, должен был докладывать каждые полчаса, а тут вдруг от него ни слуху ни духу, я и решил проверить что к чему. Все по инструкции!

– Докладывал Тимошкин по этому телефону? – Зверев указал на висевший у входа аппарат.

Дудоров кивнул и продолжил:

– Доклада нет и нет, я и заволновался! Позвонил на оружейный склад, часового, рядового Блинова, спрашиваю, видел ли он Тимошкина? Он говорит, что давно не видал. Я решил, что этот салабон уснул на посту. Не стал я никого будить, сам решил его пропесочить, благо тут рядышком совсем. Прибежал сюда, смотрю, а тут такое… Я как все это увидел, чуть не поседел. Вот, старшине Погребняку позвонил, он через пару минут прибежал. Я в это время еще дежурному офицеру позвонил, а тот сразу Селезневу докладывать стал.

– Посреди ночи?

– Ну да. На кой ляд ему было посреди ночи командира будить? Ведь не украли же ничего.

– Да уж… а два трупа на территории – это так, мелочь! – усмехнулся Зверев.

– Ну да! Ну, то есть нет, конечно…

– Молчи уж! – рявкнул на начкара Погребняк.

Зверев вскинул руку, знаком попросил всех замолчать. Потом наклонился.

– А что вы ищете? – поинтересовался Богданов.

– Здесь везде асфальт и зеленая трава, а я ищу взрытую землю, – ответил Зверев.

Он еще раз обошел все склады, внимательно глядя на газоны и прилегающие кусты. Потом прошел на склад, сел на корточки и внимательно изучил пол. После этого он вернулся к остальным и попросил всех пройти на склад.

– Дудоров, где, ты говоришь, лежал здоровяк, которому перерезали горло?

– Вот здесь! – Старший сержант указал место между полками, на которых лежали плотно уложенные коробки.

– Встань сюда, – приказал сержанту Зверев. – Встань и не оборачивайся.

Дудоров неуверенно выполнил требование сыщика.

Павел Васильевич отвел в сторону Богданова и что-то ему прошептал. Тот сначала с недоумением посмотрел на Зверева, потом тихо прокрался к стоявшему между стеллажами сержанту, бросился ему на спину и попытался ухватить за голову.

– Вы что, вашу мать, делаете! – взревел Дудоров, рванулся и стряхнул с себя следователя как кутенка. При этом он задел один из стеллажей, две коробки упали, по полу покатились банки с тушенкой.

– Ты что делаешь! Что за фортели вы мне тут устроили? – заорал Погребняк и двинулся на Дудорова с кулаками.

– Так это он же на меня… – сержант испуганно отскочил от старшины.

– Это был следственный эксперимент, – спокойно пояснил Зверев и обратился уже к Богданову: – Вадик, ты успел перерезать ему горло?

– Не успел, – ответил тот виновато. – Он для этого слишком высокий и намного сильнее меня.

– Все правильно! А наш неизвестный здоровяк, который сейчас покоится в морге, примерно на голову выше Дудорова. Его худощавый убийца комплекцией – примерно как ты. Ты все еще допускаешь, что наш Малашин сумел перерезать горло здоровяку и при этом не задеть ни один из стеллажей?

Богданов почесал затылок:

– В такой ситуации – маловероятно.

– Вот именно! – воскликнул Зверев. – В данной ситуации не смог бы, а вот если создать для этого другие условия…

Зверев шагнул к Дудорову и толкнул его в грудь:

– Ты почему хромаешь, сержант? Только не смей мне врать, а то я тебя закрою за дачу ложных показаний и закрою надолго!

Старший сержант побледнел и невнятно промямлил:

– Так я не вру.

– Говори, почему хромаешь?

– Так я за доску зацепился!

– За какую доску?

– Так здесь, на складе! Прибежал, а там тьма-тьмущая, вот я о доску и запнулся!

– Иди показывай эту доску! – все так же грозно прорычал Зверев.

Дудоров указал на центральный проем.

– Вот! Тут была торчащая доска, об нее я и споткнулся!

– А почему сейчас доска не торчит?

Дудоров уставился на начпрода.

– Рассказывай, чего уж, – разрешил тот.

– Я прибежал. Кругом темно. Я ногу зашиб, потом старшину вызвал. Потом дежурному сообщил. Так по уставу положено! – виновато сообщил Дудоров.

– Я когда прибежал, тоже об эту доску споткнулся, – пояснил начпрод. – Так шибанулся, что искры из глаз посыпались. Потом прибежал к дежурному по части, а он уже Селезневу докладывает. Я и подумал: что, если комполка придет на склад и тоже об эту доску споткнется…

– И приказал быстренько заделать дырку в полу? – подсказал Зверев.

– Ну да! Дырка в полу на складе – это же непорядок! Наш Селезнев – он ведь сами видели какой! Он и за меньшую провинность может выговор влепить, а то и на губу посадить!

– И ты приказал заделать пол, не дождавшись следственной группы? Так?

– Так.

– И даже не посмотрел, что лежит под вывороченными досками?

– Темно было, да и чего там смотреть-то? А дыру забить что… пара гвоздей – и готово!

Зверев махнул рукой:

– Вызывайте людей и ломайте пол!

Когда спустя примерно двадцать минут пол складского помещения вскрыли, под ним была обнаружена свежевырытая яма. Рядом с ней валялась саперная лопатка, ржавый двадцатисантиметровый гвоздь и фомка. На каждом из обнаруженных предметов просматривались багровые следы.