Валерий Иванов
В прифронтовом поселке Куриная лапка
– Чё бум делать? – кратко спросил, скорей, самого себя старшина.
– Что делать, что делать? – передразнил его Прокопенко, размышляя.
Захоронили женщину возле лиственницы, чьи пушистые ветки безмятежно ворошил майский теплый ветерок.
– Ладно, ребята, надо двигаться дальше, – сказал Малышев, – мы пойдем вдоль поля напротив того места, откуда вышли. В поселок дальше не пойдем, резону нет. К нашим по кратчайшему пути можно попасть, только если идти на юго-запад.
Солдаты, постояв немного в шепоте пахучих деревьев, возле наскоро сооруженного ими могильного холма, двинулись в путь. Пройдя через остатки забора, часть которого выкорчевана ударом взрывной волны, солдаты направились через выжженное поле.
Оставшись одна, Кристен опустилась на коленки возле свежего бугорка, обняла его, приподняв головку, заметила у крыльца догоравший окурок, оставленный Прокопенко. Встав, она еще могла видеть удаляющиеся фигуры людей в военно-полевой форме. Взглянув краем глаза на наскоро смастеренный крест из тугих березовых веток, бережно установленный у края могилы, она прошептала:
– Leben Sie wohl lab Her Prokopenko Ihnen immer an es begleitet der Erfolg.2
Военные, пройдя небольшой участок обожженной земли, вновь скрылись в лесу, откуда и появились.
***
1993-й год. 6:38. В проходе квартиры Панкрата Семеновича, связывающем комнату и кухню, раздалась громкая трель телефона.
– Алло? Да, Филимоныч, конечно. Ну, сам понимаешь… Ну, как же, ты же знаешь, что я никогда не пропускаю этот день, даже если у меня голова будет болеть, а?! Ха-ха.
Панкрат Семенович положил черную трубку на рычаг аппарата.
Панкрат Семенович – пенсионер семидесяти лет, который живет теперь строго на одну пенсию. Пять лет назад он похоронил вторую жену – Лидию. Первую жену звали Людмила, с ней они познакомились в 1947-м году. Тогда красноармейцу Прокопенко исполнилось только двадцать четыре года. Последние пять лет он уже живет один, и пять лет его уже никто не навещает. Когда Панкрату Семеновичу исполнилось семьдесят лет, ему даровали однокомнатную квартиру на четвертом этаже хрущёвки, с этого момента и начались разногласия с сыном. Быть может, по этой причине, или же, возможно, причина ссоры была другая, никто не помнит.
С Петром Филимоновичем Кутаниным они сдружились по дороге из Берлина, возвращаясь домой. Два фронтовика оказались из одного и того же города, и до своего товарища Панкрату Семеновичу – две остановки трамваем. Транспорт останавливался прямо у дома Петра Филимоновича.
Прошел час. До Парада Победы оставалось менее полутора часов.
Пройдя к трюмо в коридоре, Панкрат Семенович еще раз проверил пуговицы-запонки на рубашке. На левой стороне груди красовались две медали «За мужество». С правой стороны – выделялись яркие, в четыре ряда, разноцветные полоски, устроившись бок о бок, они означали боевые ранения. Вновь раздался телефонный звонок.
– Да. Да, Филимоныч, как всегда, через четверть часа, да.
Панкрат Семенович, не отходя от зеркала, закурил найденную в уличном ларьке махорку, быстро соорудив из папиросной бумаги фронтовую цигарку. Со времен окончания войны Панкрат Семенович никогда больше не пользовался самокрутками. Направился к окну. Солнце уже находилось на выходе из-за горизонта и вот-вот полностью заполнит своим ярким блеском всю комнату. Часы на стене с бегающими кошачьими глазами показывали без пяти минут восемь утра.
