Валерий Гуминский
Найденыш. Обретение Силы
Глава четвертая
– Кажется, наши потуги оказались напрасными, – усмехнулся Романов, когда Балахнин с выжидающим взглядом уставился на боярина, посмевшего заявиться в неурочный час. Впрочем, обед был деловым, и кроме него за столом сидели Петр Дмитриевич Абрамов и сам князь Орлов, стареющий матерый мужчина с широкими поседевшими усами. Они пили водку и закусывали стерляжьей ушицей. На столе в корзинке навалены пироги; капуста с брусникой в хрустальной вазе, буженина с хреном и другая вкусная закуска вызывала обильное слюноотделение. Огромная столовая залита светом, солнечные зайчики прыгают по стенам и потолку, играют на стекле изящной посуды.
– Проходи к столу, Николай Кириллович, – пригласил Балахнин и кивнул горничной, которая приняла пальто и шляпу гостя. – Раз уж пришел, негоже отказывать в угощении.
– Истинно так, – пробурчал Орлов. Он всегда так говорил, словно в трубу. Голос такой своеобразный. Кто не знает, сразу робеть начинает. – Гость в дом – стол от души.
Князь Балахнин самолично налил Романову в граненую рюмку водки.
– Пей, закусывай. Потом рассказывай.
Романов, не дожидаясь остальных, выхлебал свою порцию, крякнул и, не чинясь, запустил вилку в квашеную капусту. Вкусно захрустел.
– Значит, я все сделал так, как вы просили, Алексей Изотович, – наконец, разделавшись с закуской, сказал Романов, понимая, что тянуть с разговором не стоит. – У меня есть пара толковых ребятишек, которые долго пасли Назарова и выяснили, наконец, где он проживает. Шуваловские дачи, знаете?
– Дыра какая-то, – фыркнул Орлов. – Для богатенького наследника можно было постараться и получше место найти.
– Появляется там Назаров в лучшем случае на выходных днях, – не обращая внимания на реплику князя, продолжил Романов, подложив себе кусок буженины. – Ну, как служба идет. Попадает в наряд в своей Академии – тогда не приезжает. Не в этом дело… Ребятки отследили его еще зимой, перед Коловоротом. Потом начались какие-то странности. Как только они приезжали на дачи и останавливали машину в неприметном для Назарова месте, к ним подходили люди и заставляли валить подальше и желательно быстро.
– Это кто такие? – удивился Абрамов, энергично жуя пирог. – Назаров под защитой, что ли?
– Хрень полная, – согласился Орлов. – Не заслуживает он такого внимания.
Балахнин слегка прищурил глаза. Слушал он внимательно.
– А с Меньшиковой он встречался наедине? – спросил князь напряженно. – Кроме романтических свиданий по выходным в столичных кафе, конечно.
– И это пытались выяснить, – вздохнул Романов. – Начали пасти его на выезде с дач. Твой Мишка, – последовал кивок в сторону Орлова, – скидывал сообщение, что Назаров едет в увольнение. Парни выезжали на точку, но никак не могли его выловить. А потом догадались возле дворца Меньшикова встать. И сразу поклевка. Мальчишка в фаворе у Меньшиковых. В последние месяцы стали часто уединяться в доме Назарова. Но девушка всегда возвращается домой, пусть и далеко за полночь. Ее сопровождают гвардейцы. Щелкоперам удалось сделать несколько снимков на Шуваловских дачах. Видел в газетах. Но что происходит внутри особняка – остается загадкой для всех.
– В общем, мы сами себя переиграли! – засмеялся Орлов добродушно и разлил всем водки по рюмкам. – Свадебка скоро, да, Алексей Изотович? Меньшиков получает рангового волхва, зять – доступ в ближний круг императора. Все шито-крыто. Что делать будем?
Балахнин кисло улыбнулся и опрокинул в себя рюмку, ни с кем не чокаясь.
– Меня удивляет, как он сорвался с крючка Зубовой? – оглядел друзей-аристо Абрамов. – Кто-то хвалился, что Лариска так заморочит голову Назарову своим колдовством, что он сам на коленках приползет к ее дому. А получился пшик!
– Так он и ползал первое время, – буркнул Романов. – А потом – как отрезало. Аккурат после Ассамблеи.
– Сумел мальчишка выкрутиться, молодец, – довольным голосом сказал Орлов. – Надо его любыми способами отрывать от императорского клана.
– Как вы его оторвете? Мы и так с огнем играем. Девку под удар безопасникам подставили. Ей пришлось самолично снимать этот «магнит». К ней Тамара Меньшикова приезжала и, насколько я понял, сразу же объявила статус Назарова, дескать, он ее жених. Ну, с таким аргументом Лариса не стала спорить. Она же не знала, насколько у них далеко зашло, думала, что перебегает дорогу своей сопернице в самом начале отношений. Без риска. Скажете, могла бы и побороться для вида… – Романов с тревогой посмотрел на задумчивого Балахнина. – Если бы на самом деле втюрилась по уши в мальчишку – там бы драка была… Зачем ей было рисковать? Ее же с отцом вместе на аудиенции у императора заметили. О чем шел разговор, мы не знаем. Так что какой резон Назарову совершать политические кульбиты? Да, может, он и не будет крутиться возле трона! Но под защитой клана его не достать. Тем более – военный волхв. Выпускников Академии всегда распределяют по гарнизонам. Захочет – вообще уедет из столицы. На него ставку делать не стоит.
– Куда он уедет от Тамарки? – фыркнул Орлов. – От такой не убежишь. А в гарнизоны ее тащить – сплошное кощунство. Да и Костя не позволит ей уехать. Не-не, Назаров останется в столице. Особым императорским указом переведут в столичный гарнизон. Да ну! О чем вообще разговор!
– А действительно, нужно ли вообще действовать через него? – обвел всех внимательно князь Балахнин. – Пусть растет, увеличивает свое влияние. Императором он все равно не станет, а вот влиятельным лицом – пожалуй. Не забывайте, какими концернами он владеет. Кто знает, что «Изумруд» разрабатывает, кроме военной и прикладной техники? Почему такое благоволение Александра к частной корпорации? Какие секреты хранит старик Назаров? Может, стоит действовать в этом направлении? Втереться в доверие к наследнику, понять суть происходящих событий на предприятиях, запустить агента в среду инженеров, ученых или квалифицированных рабочих. Что-то да накопаем.
– Как-то сложно все, – повертел шеей Абрамов. – Вон, Леонид Яковлевич уже суетится, собирается пробивать совместные проекты по текстильному экспорту со старым Назаровым. Даже нам ничего не сказал.
– Карпович – государственный муж, а не какой-то там купчишка, – заявил Орлов. – Ему положено радеть о казне.
– Нужны активные контакты с иностранными политиками, – покачал головой Балахнин. – Почву удобряют заранее. Слухи по Думе ползут: на Дальнем Востоке что-то затевается. Войной пахнет. Вот и вопрос: а нужна она сейчас нам? У всех нас есть сыновья, а дворяне обязаны в случае войны встать под ружье. Охота вам терять детей?
– Нет, – мотнул головой Романов. – Не к месту война, не вовремя! Сейчас в России спокойно, население растет, заводы и фабрики работают, вон, в космос спутники косяками запускать стали. Сподобились до Творца в гости слетать.
Бояре захохотали и решили, что шутка удалась.
– Вот и нужно давить через прессу на эту мозоль, – покачал пальцем Балахнин. – А Назаров когда-нибудь и пригодится. Но прощупывать его настроения, расшатывать веру в клан Меньшиковых надо. Ты, Петр Дмитриевич, встреться с Китсером, поговори с ним, выясни, какую роль в истории с Назаровыми играл великий князь Константин. Не верю я, что так легко можно было убедить осторожного «вологодского отшельника» пойти на сближение. Врет князь, свои интересы имеет от брака молодого Назарова и Тамары. Тут уже никаких секретов нет. Все на виду. Появится скоро мощный одаренный в его роду – вообще потом не согнем Меньшиковых. А там и наследники пойдут. Представляете их потенциал? Мне не по себе становится. Так зачем в лобовую атаку идти? Есть другие пути.
– А кто к иностранцам пойдет? – прогудел Орлов, не обращая внимания на последние слова князя. О чем-то другом подумал.
– Так ты и займись контактами на этом уровне, – улыбнулся Балахнин. – Вместе со мной будешь действовать. Вода камень точит.
После обеда князь проводил гостей, но Орлов остался по незримому сигналу своего старого товарища. Они глядели, как автомобили Романова и Абрамова разъехались в разные стороны, и только потом, не сговариваясь, спустились по лестничному маршу. Мужчинам захотелось прогуляться под теплым солнышком между начавшими пробуждаться вишневыми деревьями и яблонями. Высохшая и чистая дорожка, выложенная из терракотовой плитки, уходила в глубину сада, минуя беседки и чашу фонтана. Князья медленно шагали в ногу, не торопясь нарушать тишину. Но Балахнин не ради тихой прогулки просил остаться Орлова.
– Что-то маху дал твой Мишка, – негромко произнес хозяин особняка. – Не умеет он уламывать противника.
– Мальчишка еще, – прогудел Орлов, – мозгов не хватает. Жизнь быстро вправит. Дык он и не давил сильно. Пошел по своему пути, хитрец. Привлек эту дурочку Зубову. Если бы мы знали заранее, что Назаров у Тамарки в женихах ходит – Мишку бы самолично выдрал. Теперь оглядываться приходится.
– Не самый лучший вариант был, Юра. Согласен, – вздохнул Балахнин. – Если Георгий Владимирович узнает, чья была затея, он нас на шашлык пустит. Зачем лишний шум поднимать? Девка с нарезки слетела, ей лечиться надо, а мы ее в политическую борьбу затягиваем. Неуместно. Нельзя. Чревато большим скандалом. Ладно, что все списали на молодость и ветреность девицы. Всех устроило.
– Да понял я, – Юрий Алексеевич пошевелил плечами под тонким стильным пальто из английского сукна. – Уже выписал ижицу с подвывертом. Ну, слегка промахнулись, Алексей Изотович, но это не меняет наших планов.
– Не меняет, конечно, – хозяин покивал головой. – Сколько лет твои предки бодались с Меньшиковыми за трон? Да не только твои. Вспомни Шуйских, Голицыных, Романовых. Каждый из них мог править спокойно, но Меньшиковы задавили инакомыслие. И где сейчас те бравые бояре? Тихо сидят по губерниям, отчеты пишут для столичных бюрократов. Эх!
– Вот не пойму я, Алексей, – Орлов еще больше замедлил шаг и с хитринкой посмотрел на собеседника. – А тебе какая корысть во всем, что ты делаешь? Нет тебе дороги в императоры, а Дума – единственное место, где ты себя чувствуешь как рыба в воде. Не дадут тебе власти. Не твой калибр.
– Не прошу и не стремлюсь, – сурово заметил Балахнин. – Я всю жизнь ратовал за право сидеть на троне достойному по делам, а не по наследству. Юра, иногда надо встряхивать одеяло, чтобы блохи не чувствовали себя вольготно. Вот была бы у нас выборная система власти – и каждый попробовал бы себя в государственном деле. Те же Шуйские или Романовы… К примеру. Можно и кого-то из клана Орловых, если есть желание и силы. Понимаешь? У Руси должен быть выбор, а не навязанный наследственным законом властитель.
– Опасное дело затеял, – покачал головой Орлов, которому не понравилось, что Балахнин назвал его фамилию, как бы связывая со своими прожектами. Не решил еще Юрий Алексеевич, куда повернуть свой корабль. – В Шлиссельбург захотел?
– Да Александр о моих мыслях знает больше, чем я вам говорю! – засмеялся Балахнин. – Я и не скрываю, чего хочу. Так честно. Знаешь, чем хорош император? Он не режет исподтишка. Если запишет во враги – обязательно тебе скажет или с курьером открытку пришлет.
– Играет Сашка с тобой, – имел свое мнение Орлов. – Цапнет крючком за ребра – все тайные мысли выложишь. Аккуратнее надо быть. Через детей действовать.
– Я об этом думал, Юра, – кивнул довольный Балахнин. – Дети – наше будущее. Исподволь нужно готовить молодежь к мысли, что любой из них может стать достойным правителем. Конечно, простолюдины не должны допускаться во власть, только в нижние думские палаты. Им этого хватает наораться и морды друг другу побить.
Князья посмеялись, вспоминая, какие баталии возникали между выборными нижней Думы, куда входили мещане, рабочие и крестьяне. Там частенько возникали необыкновенные коллизии, вызывавшие драки. Журналисты прекрасно об этом знали и частенько сутками жили возле Таврического дворца, чтобы заснять эпические баталии.
Они дошли до самого дальнего уголка сада и повернули обратно, спугивая нахальных воробьев, скачущих по дорожке за людьми в надежде получить пригоршню семечек или хлебных крошек.
– И все-таки ты с сыном поговори еще раз, – заговорил хозяин. – Мишка – парень неглупый, скоро закончит ВВА, получит неплохое место в округе. Думаю, что получит. Мы же не зря своих тянем в одно место. Пусть служит, осматривается.
– Ты к тому, что любая власть опирается на армию и полицию? – ухмыльнулся Орлов. – Я твою идею понял. Постепенная замена ключевых постов подготовленными людьми. Такие, как Мишка и его друзья, вполне способны на рывок.
– Но больше всего меня волнует, что разрабатывают «Гранит» и «Изумруд», – снова вернулся к старой теме Балахнин. – Что-то Назаров нарыл в свое время. Когда он ушел с военной службы, сразу начал пробивать свои проекты. Создал институт прикладных наук, набрал штат ученых и инженеров, наглухо закрыл свои разработки, усилил охрану интеллектуальной собственности. Если судить по внедренным в войска новейшим технологиям, то дела серьезные творятся. Но вся эта частная лавочка под пристальным вниманием СБ.
– Платы дешифраторов, магические блоки защиты информации, криптографические считыватели рун, – кивнул Орлов. – Знаю, что существует проблема совмещения электронных плат на основе скандинавских, кельтских и западноевропейских рун с нашими родными славянскими. Эту проблему давно пытаются решить на всех инженерных уровнях, но пока орешек не поддается. Ни государственные, ни частные компании не могут выйти из тупика…
– Хочешь, подкину историю для размышления? – лукаво улыбнулся Балахнин.
– Ох, искуситель ты, Алексей Изотович, знаешь, чем меня порадовать, – покачал головой Орлов. Он поглядел на приближающуюся парадную лестницу. – Давай. Выкладывай. Люблю загадки. Если только это не базарные сплетни.
– Нет, своими ушами слышал. Я же со многими людьми контактирую. Так вот, недавно с одним человеком, который входил в спецгруппу Сайдахметова, разговаривал.
– Это, случаем, опять про княжну Меньшикову?
– Косвенно. Про Назарова вообще-то. Так вот, он умудрился разблокировать браслеты Арлана, которые имели кельтскую руническую шифровку.
– Да? Вот даже как? – внешне Орлов остался спокойным, но работа ума отобразилась на его широком лице. – Удивительно, как беспечны люди, дававшие подписку о неразглашении служебных расследований. Кто такой болтливый?
– Не скажу. Кадр нужный, – честно ответил князь Балахнин. – Я почему об этом случае тебе поведал… Ведь младший Назаров обучается по прикладной магии? Значит, умеет работать с шифрами. Более чем уверен, что в будущем он обязательно возьмется за проблему совместимости. Мальчишка перспективен, как никто другой, кого я знаю из молодых. Возьмись за него, Юра. Ласка, дружба, продвижение по карьерной лестнице сделают больше, чем выдавливание икры из дохлой рыбы.
– Тамара не даст, – добродушно пробурчал Орлов. – Она берегиня, за сто километров душок учует. Никиту будет охранять, как волчица своих деток.
– Жизнь любит вилять в самом неожиданном месте, – разумно пояснил Балахнин. – Вдруг да повезет. Я смотрю, ты меня совсем не слушал, когда я говорил о будущих внуках Кости.
– Так что за проблема? – пожал плечами гость, но оглянулся, проверяя, нет ли кого рядом из домочадцев Балахнина или его работников. – Боишься укрепления Меньшиковых? Еще ведь неизвестно, как жизнь повернется. Вдруг и неспособными детки окажутся? Всяко разно можно предположения строить, да все без толку. Дождемся, когда молодые заведут наследников, вот тогда и посмотрим.
– Что-то мне не по себе стало от твоих слов, – поежился Балахнин.
– Ладно, подумаю на досуге, как облизать твоего Назарова. Ну, не тот калибр он, не тот, чтобы так волноваться, – махнул рукой гость, убирая серьезность с лица. – Пошли, выпьем, что ли? Там еще в графинчике оставалось, я видел.
Глава пятая
– Смирно! – раздался мощный рык дневального, который был услышан даже в дальних кубриках казармы. Все, кто крутился возле входа, вытянулись и замерли, пока капитан Корчак делал последние шаги из коридора в жилое помещение. Команда застала многих в подштанниках или в исподних рубахах, заправленных в штаны, – как раз наступило свободное время для курсантов. Кто-то собирался в душевую, кто-то готовился к наряду, приводя форму в порядок.
Из каптерки вывалился дежурный и, набирая печатающий ход, подошел к Корчаку и четко доложил, что рота находится на отдыхе, происшествий нет, все здоровы.
– Вольно! – махнул капитан, стягивая с рук тонкие перчатки. После солнечных дней что-то снова похолодало, и вот уже вторые сутки с Балтики опять прилично дуло свежестью со снегом. – Объявить по роте построение через двадцать минут.
– Есть! – дежурный сержант козырнул и пошел орать по кубрикам приказ командира роты.
Никита как раз заканчивал разговаривать с дедом. Его очень беспокоило состояние патриарха. Как бы ни геройствовал старик, но в голосе чувствовалась какая-то надломленность, усталость и полное опустошение. Волхв звонил по поводу помолвки с Тамарой. Анатолий Архипович обрадовался и даже разговаривать стал живее. Помолвку назначили на начало апреля, потому что Никита боялся не успеть и на два месяца загреметь на полевые учения. Дед, к сожалению, не смог точно ответить, сможет ли приехать в Петербург. Здоровье – не шутка, особенно для человека, уже глядящего за горизонт столетия.
– На свадьбу я обязательно приеду, внук, – ободряюще произнес патриарх. – Что-то совсем расклеился, надо в кулак волю собрать.
– Может, лекарей каких вызвать? – озаботился Никита. Ему было больно слушать и чувствовать, что родной человек, последний креп его жизни, потихоньку кренится к земле.
– Ха-ха! – даже попробовал посмеяться Анатолий Архипович. – Нынешние лекари – бездари, привыкли только видимые нарушения ауры лечить. Нет, Никитка, время пришло. Душа у меня постарела, а немочь – пустяк. Видимо, свое предназначение в жизни я выполнил, и Творец меня к себе призывает. Кое-что не успел, но это мелочи. Надеюсь на благородство князя Константина.
– Давай я приеду, – решил парень.
– Не балуй. У вас там серьезное мероприятие намечается, – построжел патриарх. – Ты военный, а не гражданский хлыщ. Приказ превыше всего. Ничего, я постараюсь дотянуть до вашей свадьбы. Нельзя мне своей смертью тебя в траур на год вгонять. Тамара потом ругать будет. Но если все же противный старик помрет – сожги мое тело, а горшок с пеплом замуруй в фамильном склепе. Впрочем, душеприказчик все знает и объяснит.
– Дед… – в горле противно запершило. До Никиты дошло, зачем патриарх попросил себя кремировать. Значит, он придерживался определенных традиций ариев, а сам пыжился и орал, что мифы не имеют ничего общего с его родом. Намек оказался прозрачным.
– Ты никак слезы пустить собрался? – дед удивленно хмыкнул. – Ну-ка, соберись, мальчишка. Обычное дело, сынок. Люди рождаются и помирают. По мне-то что реветь? Пожил славно…
– Для больного ты слишком долго болтаешь, – решил пошутить Никита.
Дед захекал, оценив шутку.
– Ладно, устал я. Иди, служи.
Патриарх решительно прервал связь.
Слухи о начале полевых учении шли уже целую неделю. Курсанты – народ ушлый, все знают. Но самым осведомленным человеком считался Васька Бертенев. Блонда и шепнул по секрету своему взводу, что приказ уже пришел, и с часу на час начальник Академии его обнародует.
Через положенное время рота выстроилась в коридоре казармы, командиры взводов успевали пихать кулаками нерадивых или зазевавшихся, не успевавших занять свое место в строю. Наконец, порядок был установлен, и капитан Корчак, словно почувствовавший его, вышел из своего кабинета. Прошелся вдоль строя, скрипя начищенными ботинками. Нашел некую точку посредине казармы и застыл на ней.
– Господа курсанты! – чуть ли не торжественно произнес ротный. – Получен приказ на передислокацию Академии в полевые лагеря. Начало учений назначено на четвертое апреля. А это значит, что осталось совсем мало времени привести в порядок хозяйственную часть, получить и выучить штатное расписание. Наша Академия направляется в Курляндию. Будем взаимодействовать с полевыми частями округа.
Как – Курляндия? Ведь великий князь говорил о Гельсингфорсе! Вот это номер! Получается даже гораздо дальше от Петербурга! Так, стоп! Ведь там живет бабка Тамары! Вот и не говори потом о судьбоносных поворотах фортуны!
– До Курляндии мы будем добираться или морем, или по суше, пока точного распоряжения не поступало. Все зависит от смежных служб. Проработка логистики лежит на их плечах. Продолжительность учений – сорок-пятьдесят дней.
Никита лихорадочно высчитал, когда Академия вернется обратно. Выходило в самом худшем случае в конце мая. Это нормально. Подготовку к свадьбе возьмут на себя Меньшиковы, потому что больше некому. Просто некому. Зная Надежду Игнатьевну, которая намекнула, чтобы Никита вообще не парился по такому случаю, она все организует в лучшем виде. Предстоящее важное событие отодвинуло учебу на самые задворки, что о ней вспоминалось с неохотой. Даже постоянные тренировки по магическо-рукопашному бою проходили в непонятном тумане. Правда, пришлось взять себя в руки, когда Степка Куракин, один из слабеньких в их группе, победил его в спарринге. Альфа с удивлением смотрел на упавшего Назарова и ничего не понимал. Степка же ходил гоголем, поигрывая мышцами, и на лице его была написана нешуточная гордость пополам с недоверием.
– Это что я сегодня наблюдал? – Альфа затащил Никиту в свое маленькое помещение, где кроме стола, пары металлических стеллажей со спортивным инвентарем и раскладушки ничего не было. – Ну-ка, посмотри на меня! Влюбился, что ли?
– Лучше, Матвей Иванович, женюсь, – честно ответил Никита. – А еще проблемы со здоровьем у деда. Плох он. Навалилось все разом.
– Хм, обычно парни шутят «хуже», когда речь о женитьбе заходит. – Альфа покачал головой. – Насчет деда сочувствую. Наслышан о нем. Утешать – дело поганое, когда будущее нерадостно. Но это не дело подставляться так. Позорище. Лучший боец лег под Куракина. А как в бою себя поведешь? В жизни столько отвлекающих факторов, что любой из них может грозить потерей концентрации, а значит, и гибели вверенного тебе подразделения. Не забывай, что каждый боец надеется на волхва, надеется, что вернется с боевого задания живой и невредимый. А ты подведешь с таким отношением. Возьми себя в руки, парень.
– Слушаюсь, – Никита встрепенулся. И чего он, в самом деле? Пока ничего страшного не произошло, дед скрипит, пыхтит, но еще держится.
– Иди, переодевайся, – задумчиво кивнул Альфа. – И вспоминай мои слова почаще, особенно на учениях. Там будет все серьезно. Не подведи ребят.
Между тем капитан Корчак закончил говорить и посмотрел на часы. Потом приказал командирам взводов собраться в своем кабинете через десять минут. Остальные – свободны до обеда. После него – выход на полигон. Отработка взаимодействий группами. Все как всегда. День за днем. Обрадовавшись возможности предупредить Тамару, выскочил на улицу в одной гимнастерке, несмотря на порывистый холодный ветер, и зашел за угол казармы, который хоть как-то защищал от непогоды. Тамара взяла трубку сразу. Ну да. У них сейчас тоже перерыв между занятиями. В трубке слышен ровный гул голосов, где-то раздается монотонный стук молотка, потом зашумела дрель.
– Привет, солнышко! – сказал Никита, навострив уши. – Вы чем занимаетесь, доктора экономических наук? Осваиваете смежную профессию?
– Здравствуй, дорогой! – Тамара засмеялась. – Это у нас стенд с учебными биржевыми показателями свалился со стены в коридоре. Представляешь? Такая махина грохнулась. Ладно, во время занятий. Надо присмотреться к поведению биржевых котировок. Вдруг это знак? Подожди, я сейчас отойду, а то девчонки уши греть начали.
– Никита, привет! – раздался звонкий голосок Даши откуда-то издалека.
– Дашке тоже привет передай, – усмехнулся Никита.
– Ладно, передаю, – с угрозой произнесла Тамара и куда-то пропала, только цоканье каблуков по паркету слышно. – Все, я скромно одна в закутке стою. Говори.
– Приказ по Академии. Четвертое апреля, – сказал Никита, зная, что княжна сообразила, о чем идет речь. – Обратно жди в конце мая.
– Понятно, – протянула Тамара с разочарованием в голосе. – До-о-олго!
– Не успеешь соскучиться, – пообещал волхв. – Кстати, а где проживает твоя бабушка? Могу привет передать, если рядом буду.
– Ой! – девушка на мгновение замерла, соображая, что бы это значило. – Значит, вас туда направляют?
Игра в секретность жутко заводила Тамару, и она всячески старалась избегать географических названий в разговоре по телефону. Никита посмеивался над ее наивностью, но не разочаровывал любимую. Какой смысл от таких секретов? Выход Академии в поля не являлся каким-то неординарным событием. Такое происходило каждый год, а пункт назначения можно было вычислить по логистическим маршрутам. Только шпионам возня курсантов ВВА была неинтересна. Есть добыча покрупнее. Навар больше.
– Туда, туда, – засмеялся Никита.
– Ой, мамочки, здорово! Я тогда предупрежу бабушку Агату! – затараторила Тамара, сразу отбросив секретность. – Значит, слушай: это в районе Виндавы. Пригород. Там есть местечко такое славное, вдоль реки Венты. Поместье «Жальябирз», фу, язык сломаешь. Запомнишь? От Виндавы двадцать минут езды на такси. Баронессу Суворову все знают. Спросишь у местных пейзан.
– Ладно, я все понял, разберусь.
– Подожди, а почему ты сейчас по телефону это говоришь? – напряглась Тамара. – Ты не приедешь на выходных?
– Скорее всего – нет. Попадаю в наряд. А потом уже не смогу. Уедем.
– У-ууу! – в голосе Тамары было такое разочарование, что Никита не удержался и рассмеялся.
– Представь, как отец будет рад! А то такими глазами смотрит, когда я тебя увожу из дома, – усмехнулся волхв. – Дай человеку дух перевести. Пусть последние месяцы на тебя полюбуется. Увезу тебя в наше гнездышко после свадьбы – полгода минимум не дам появляться в фамильном особняке. Пусть поскучает.
В трубке раздался короткий смешок. Но какой-то задумчивый.
– Мне пора, милый. Занятия начинаются, – сказала она после паузы. – Значит, четвертого?
– Да. Все, пока, целую.
Впервые Никита был в таких разорванных чувствах. Сердце стремилось быть с Тамарой, а обязательства наваливались, как снежный ком. Может, он действительно поторопился с отказом Коллегии иерархов принять предложение высших чинов учиться у них? Учебные корпуса Коллегии находились в самой столице, и не нужно было мотаться из сельской глуши в Петербург каждый выходной. Учился бы спокойно, каждый день – дома. Больной дед, необходимость координировать действия Якута с его подельниками, ждущая нового хозяина корпорация «Изумруд» – нехилая ноша для восемнадцатилетнего парня. К этому стоит добавить головную боль с его будущим с Тамарой. Где они будут жить? Во дворец Меньшиковых Никита категорически не переедет. Лучше на Шуваловских дачах. Но тогда возмутится великий князь. Он не для семейной жизни искал скромное жилище, а для практических целей. По его мнению, дочь Меньшикова не должна жить в курятнике. Значит, нужно строить свою обитель в пригороде. Петербург уже перегружен особняками и дворцами. Нет там места. Плюс к этому тяжким грузом ложится необходимость капитальной перестройки вологодского семейного поместья. Продавать землю предков неразумно. Нельзя. В Вологде – если что – «Изумруд». В будущем все равно придется туда переезжать. Ох, что же делать? И что скажет руководство? Для разговора с начальником Академии полковником Кольцовым нужно записаться у секретаря за пару дней. Ладно, тогда сейчас и пойдет.
Никита признавал за собой некую спонтанность действий. Разум и чувства периодически разбегались в разные углы и упорно не хотели контактировать друг с другом. Они как обиженные дети махали руками и плевались, а хозяин не знал, как их примирить. Понятно, что все беды – от недостатка жизненного опыта. В будущем надо принимать решения взвешенно. Кто мешал ему как следует подумать над предложением иерархов? В Академии волхвов тоже ведь есть военная кафедра, ему об этом прямо намекали. Если бы еще не ломали через колено, пытаясь приобрести перспективного студента! Осадок от нахрапистого давления иерархов остался, но возмущение и злость уже давно перегорели. Теперь пришла пора взвешенных действий.
Решившись, Никита зашагал в административный корпус, пока секретарь находился на месте. Перед турникетом остановился и доложил офицеру с погонами лейтенанта, по какому поводу прибыл. Дежурный тщательно записал фамилию курсанта и кивнул. Турникет крутанулся и пропустил волхва внутрь здания. Кабинет полковника Кольцова находился на втором этаже. Приемная была открыта, и Никита вздохнул с облегчением. Адъютант-референт выслушал просьбу курсанта и задумался, глядя в перекидной календарь. Перелистал его и вернулся обратно.
– Все дни до учений заняты, к сожалению, курсант Назаров, – сказал он. – Единственное окно завтра в одиннадцать двадцать. Но у вас будет не больше пятнадцати минут, чтобы изложить свою просьбу. Тщательно подготовьтесь, не стойте столбом, бекать-мекать не советую. Господин полковник этого не любит.
– Я все понял, господин капитан, – вытянулся Никита.
– Тогда я вас заношу в список посетителей, – кивнул референт. – Не опаздывайте. Согласуйте со своими преподавателями личную отлучку.
– Слушаюсь!
Кажется, будущее начинало обретать нужные формы. Никита принимал решение трудно, ломая себя. Неловкость и стыд еще сидели в его душе, но понимание своей ответственности перед большим количеством людей, для которых он уже был хозяином, перевешивало все остальное. Сойти с выбранной тропы в самом начале не казалось чем-то постыдным. Это нормально. Значит, человек осознал, что он выбрал неверную дорогу, и чтобы не мешать другим – тихо уйдет. Гораздо хуже, когда спаянный коллектив получает трещину от решения товарища спрыгнуть во время набравшего ход экспресса. Вот тогда презрительные взгляды парней обеспечены. Никита хотел ясности и определенности. А подсказать ему правильное решение мог только опытный и умный наставник.
Теперь оставался единственный вопрос, на который нужно самому ответить честно: нужна ли ему военная служба? Так ли она важна в его дальнейшей жизни? Ясно, как день, одно: в случае вооруженного конфликта или, хуже того, войны Никиту откомандируют в одну из частей для прохождения службы, независимо от того, где он будет продолжать учебу. Единственная досада: в Генштаб ему путь заказан. Может ли это огорчить старика Назарова? Ведь сам патриарх никогда не давил на Никиту, желая видеть внука в погонах генштабиста!
Едва дождавшись следующего дня и заранее отпросившись с теоретических занятий, он нетерпеливо ерзал на диванчике в приемной под недоуменным взглядом адъютанта-референта, не понимающего, что так нервничает курсант.
