Валерий Черкасов
Я блогер

3. Судьбоносный пранк

Назаров вновь пропустил мимо ушей все мои призывы провести полноценную дегустацию. Разве что после последней рюмки закусил сыром. Он подозвал официанта, велел подать нам вторую бутылку «огненной воды», а сам грузно поднялся из-за стола.

– Отлучусь на секундочку, – сообщил он извиняющимся тоном.

Я полагал, что его поведет, но ничего подобного не произошло. Заказчик был ни в одном глазу. Будто не было выпитой бутылки на двоих в течение всего-то получаса. Он только покраснел, да стал еще более хмурым, чем прежде. Впрочем, Петр Алексеевич был крепким мужиком, привычным к водочке. Сказать тоже самое о себе я не мог. Голова кружилась, я чувствовал, что быстро пьянею. Уходом Назарова можно было воспользоваться, как шансом перевести дух. Я сполоснул горло прохладной минералкой, в горле защекотали газы. В зале играла расслабляющая музыка, сейчас она раздражала и мешала сосредоточиться. Я не нашел ничего лучше, чем закрыть глаза. Плавно круговыми движениями помассировал свои виски.

Сбоку послышались шаги. За свободный столик напротив нас уселся худощавый парень из тех, кого сразу замечаешь. На вид ему было немногим больше двадцати лет. Парень был одет в бейсболку, повернутую козырьком назад, легкий пиджак поверх майки с вышитым бисером черепом. Я обратил внимание на его татуировку на шее, в форме схематически изображенного импульса, как на кардиограммах. Выглядело круто. Парень мельком, как бы невзначай взглянул на меня. Упал на диван у столика. Я заметил, что молодой человек то и дело что-то бурчит себе под нос, но не придал этому значения.

– Апельсиновый фреш! – он мило улыбнулся официантке.

Затем, еще некоторое время, ерзал задницей по дивану, при этом то и дело косился куда-то в сторону.

Он продолжал разговаривать сам с собой, а когда в конце концов уселся, то поднял большой палец. Не осталось сомнений, что он не странный, а под чем-то.

Впрочем, я быстро потерял к нему интерес и попытался сосредоточиться. Сейчас самое время было вспомнить, какие козыри я могу вытащить из рукава, на что еще надавить, чтобы подписать столь нужный для меня контракт. Возможно, стоило рассказать Назарову, что даже в Москве не так много мест, в коктейльных картах которых присутствует напиток с Острова Пасхи? Я задумчиво мял в руках бумажную салфетку, когда над самым ухом раздалось.

– Скажете который час?

Голос прозвучал настолько неожиданно, что я вздрогнул и обернулся к говорившему. Передо мной стоял тот самый татуированный молодой человек из-за соседнего столика. Он широко улыбался, и я заметил, что его взгляд немного косит. Выглядело все это необычно. Вблизи его придурковатая кепка вкупе с яркими татуировками на руках и шее смотрелись не так привлекательно, как издалека. Я кивнул, взглянул на свои наручные часы.

– Без двадцати четыре.

Молодой человек отрывисто кивнул. Я обратил внимание, что из переднего кармана его штанов тянется провод наушников. Скорее всего, там лежал телефон. Я удивился, зачем ему понадобилось спрашивать, который сейчас час, если он мог узнать время на своем мобильнике, но разбираться не стал.

– Спасибо, – парень покосился на бутылку на нашем столе, с интересом спросил. – Все-таки попробую угадать сам, кашаса? Нет-нет-нет, – он покачал головой. – Это ром?

– Не совсем, – сухо ответил я, честно говоря, заводить разговор желания не было.

– Что тогда?

– Чилийский напиток, называется pisco.

– М-м, – задумчиво протянул мой неожиданно появившийся собеседник. – Могу посмотреть?

Я пожал плечами. Почему бы и нет. Парень взял бутылку, ловко подкинул ее, мельком скользнул взглядом по этикетке. Вряд ли он сумел бы разобрать на ней хотя бы пару слов.

– Это не та самая штуковина, которая продается в виде статуй каменных истуканов? – спросил он.

– Статуи Моаи, – поправил я.

– Круто, люблю хороший алкоголь, – как-то мечтательно протянул он.

Я легонько хлопнул его по плечу и улыбнулся. Он понял мой намек, поэтому вернулся к своему столику, переглядываясь по сторонам. Все же выглядел парнишка придурковато, да к тому же снова начал что-то бормотать себе под нос.

В дальнем конце зала появился Петр Алексеевич. Он шел неспеша, из-за лишнего веса будто бы переваливался с ноги на ногу, тяжело дышал. Как и я, заказчик сразу обратил внимание на паренька с татуировками за соседним столиком. Я заметил, как поползла вверх бровь Назарова при виде «кардиограммы» на шее. Офицер грубо одернул свой задравшийся пиджак, который вряд ли застегивался на последние пару пуговиц из-за большого пуза. Он с недовольным видом уселся на стул. Я решил, что самая пора перейти в наступление.

– Вы просили объяснить, почему виски должны быть включены в вашу коктейльную карту. Давайте остановимся на преимуществах данного продукта более подробно, – предложил я.

Петр Алексеевич накуксился.

– Максим, с конкурентными преимуществами твоей продукции я успел познакомиться до нашей встречи, – заявил он. – Если бы я посчитал, что твой чилийский алкоголь не достоин коктейльной карты в моем ресторане, то давно остановил бы переговоры.

Это действительно было так. Следовало отдать должное Эду, он доблестно провел переговоры с людьми Назарова и сумел убедить его команду в том, что pisco, как ничто другое подходит для коктейльной карты ресторанной сети. Дело оставалось за малым – уладить последние формальности с Назаровым.

– Раз так, предлагаю пожать руки, Петр Алексеевич, – рискнул я.

– Э-ты, гонщик, – заказчик растер затекшую шею. – Знаешь Макс, вот все хорошо, кроме одного, – задумчиво протянул он.

Весь во внимании я ждал, когда Назаров продолжит.

– Твой алкоголь стоит чертову кучу денег, – забурчал он. – Вот правда, дорого. В нашей коктейльной карте ценник выше двух с половиной тысяч имеет только коньяк. А ты предлагаешь за эти деньги виноградный разбавленный самогон. Если говорить откровенно, это ведь самогонка, Макс? Если по чесноку? Да еще и разбавленная.

Ну не идиот ли? Мне стоило приложить над собой усилия, чтобы не озвучить этот вопрос. Сказал я совершенно другое.

– Вы же знаете, что это не так.

– Знаю, не знаю… – невнятно прожевал заказчик.

– Давайте еще по одной Петр Алексеевич? Вы как? – я решил, что будет лучше не копать дальше эту тему и переключил внимание Назарова.

Он пожал плечами. Мол, отчего бы и нет. Как я уже понял, выпить он был не прочь. Проскользнула мысль, что, возможно, не так уж и погорячился Эдик, когда привез сюда целый ящик чилийского алкоголя. Что если Петр Алексеевич вслед за второй бутылкой потребует третью. От этой мысли стало не по себе, но я не готов был отступать. Если надо выпью вслед за второй и третью!

– Раз уж принес, разливай, не будешь же уносить обратно? – он переплел пальцы на руках, вкрадчиво, как бы невзначай добавил. – Только учти, Максим, контракта сегодня не будет. Это я так, чтобы ты знал и потом не задавал глупых вопросов.

Дрогнула рука, которой я наливал pisco в его стакан, я за малым не расплескал pisco по столу.

– Не проблема, разумнее подписать контракт у вас или у меня в офисе. Как вам будет удобней, так и поступим? Что скажете?

Я, наконец, разлил pisco по стаканам, поставил бутылку и спрятал руки со вспотевшими от волнения ладонями под стол.

– Ты не понял…

– Петр Алексеевич, это вы меня не так поняли. Уверяю, те, кто попробовал наш продукт один раз, во второй раз сделает тот же самый заказ, – не хотелось перебивать старого офицера, потому что реакция Назарова могла оказаться совершенно непредсказуемая, но я все-таки рискнул.

– Может быть, но нет – это значит, нет, Максим, – на удивление мягко ответил он. – Скажу прямо, контракта на тех условиях, что озвучил ты, не будет. За сколько я, по-твоему, должен ставить рюмку в меню?

Вопрос скорее был риторический. Назаров сверлил меня своими глазами, ожидал реакции.

– Мы договаривались о цене заранее, – твердо ответил я.

Внутри все обвалилось. Даже показалось, что после этих слов я мигом протрезвел. Сфокусировался взгляд, исчезло легкое головокружение. Слова Назарова сбили меня с толку. Сделка, которая готовилась столь длительное время, просто не могла закончиться настолько нелепо. Назаров с упорностью барана, который нарвался на новые ворота, продолжал гнуть свою линию. Я предложил ему шикарные условия по поставке элитного чилийского алкоголя в их ресторан, мы несколько недель согласовывали цену, готовили контракт. Я лично объяснял его представителям, что итоговая стоимость зависит от курса доллара, который в последнее время заметно подрос по отношению к рублю. К этому цеплялась целая куча тонкостей и нюансов, но это уже была моя головная боль. Юристы провели несколько встреч, согласовали условия личного контракта. По итогу, в договоре было прописано, что алкоголь, заказанный в Чили до биржевого скачка, обойдется сети Назарова дешевле, но новые партии придется отпускать по рыночным ценам. Представители Назарова соглашались, видели перспективу долгосрочного сотрудничества. Сопоставляли выгоду, которая появлялась при крупном опте, смягчающем рост валюты. При этом знали, что ящики из последующих партий, даже с учетом моей максимально возможной скидки, будут стоить дороже, чем ящики из первой партии, до подорожания доллара.

Еще час назад я был абсолютно уверен, что все остались довольны достигнутыми соглашениями. Работала вся команда, а теперь… Заказчик в самый последний момент решил, что моя цена завышена и требовал опустить ценник еще ниже. Но куда ниже? На секундочку, ящики чилийского алкоголя, перевозили через весь океан, доставка стоила серьезных денег. Может быть, Назаров считал, что чилийцы делают бесплатный развоз своей продукции в пределах МКАДа?

Это был конец. Прямо сейчас я это отчетливо понимал. Дальнейший разговор терял всякий смысл, больше двигаться по деньгам я не мог. Предложение, сделанное заказчику, было наилучшим из возможных. Назаров же хотел получить все, а меня оставить ни с чем.

Так не получится – я четко знал свои цели. Уступая каждый раз, когда меня пытаются прогнуть, я бы не достиг ничего из того, что имею сейчас.

– Вы уверены? – переспросил я.

– Абсолютно, – Назаров с невозмутимым видом взял с подставки зубочистку и принялся ковыряться ей в зубах. – Уверен, я не готов покупать твой алкоголь дороже, чем заплачу за первую партию. Выпьем, Максим!

Нет уж, не выпьем, повременим. Я уверенно накрыл свой коньячный бокал ладонью, показывая Назарову, что не готов пить.

– Закончим разговор, Петр Алексеевич, а потом я не откажусь выпить за подписанный контракт.

Могло показаться, что мой отказ пришелся Назарову сродни пощечине. Его лицо скривилось, как будто врасплох застала изжога. Он с подозрением посмотрел на свой бокал, но так и не притронулся к нему.

– Сколько бутылок у тебя осталось на складе по старой цене? – раздраженно спросил он.

– Пятнадцать ящиков, – ответил я.

– Звони своему юристу и скажи, что я подпишу договор на девяносто бутылок. Вот тебе и уговор. Хорошо тебе и мне. Меня устраивает цена, я выгребаю у тебя залежи.

Назаров выпалил эти слова, было потянулся к бокалу. Хотел закрепить сказанное, но я остановил его своими словами.

– Не получится, Петр Алексеевич. Либо вы подписываете долгосрочный контракт, либо не получаете ничего…

В конце я запнулся, видя, как расширились от удивления глаза заказчика. Старый вояка растерялся и даже выплюнул зубочистку, которая вылетела куда-то под стол. Поздно, я сказал эти слова, пусть переваривает. Алкоголь, о котором твердил Назаров, действительно был из старых остатков, тот самый, что мне удалось заказать еще до подорожания.

– Не понял, Максим, – буквально выдавил из себя Петр Алексеевич.

Понимать было нечего. Алкоголь по старым ценам я мог распространить в качестве дегустационного другим заказчикам.

– Эта цена действует только в том случае, если вы подпишете контракт, и мы с вами станем партнерами. Помимо вас у меня есть партнеры, перед которыми я несу обязательства. Я лучше продам pisco им и буду уверен, что они вернутся ко мне снова, чем продам его вам, а потом поминай как звали, – я ответил максимально откровенно.

Судя по тому, как побледнел до того красный Петр Алексеевич, ему совсем не понравилось услышанное.

– Откуда ты знаешь, что я не обращусь к тебе снова, Максим? – как-то растерянно сказал он. – Может еще распробуют гости твой pisco, начнут брать, того и гляди понадобится еще. Что скажешь?

– Могу предполагать, а знать буду только тогда, когда на моих руках появится подписанный вами договор на поставку алкоголя. Мы подписываем контракт?

Он в ответ чуть было не сожрал меня глазами. Я понимал, что мне удалось обыграть его. Однако Назаров был далеко не так прост и вряд ли был готов идти на попятную, и вот так легко сдаться. Сейчас решалась судьба нашего с ним соглашения. Либо Петр Алексеевич подписывал его на тех многострадальных условиях, которые моя команда получила в ходе длительных переговоров с его людьми, либо сегодняшняя встреча для нас становилась последней. Я не заметил, как протрезвел окончательно. Слишком многое стояло на кону. Совершенно позабыл о бокале и Назаров, смекнувший, что попытка продавить меня не удалась. Теперь Петр Алексеевич искал варианты, как выбраться из неловкой ситуации, в которую он загнал себя сам.

Я не отрывал от заказчика взгляд, ожидал реакции на свои слова, но вместо ответа Назарова вдруг услышал громкий мат из-за соседнего столика. Верещал тот самый странный парнишка. Он вскочил, наотмашь зарядил ладонью по стакану со свежевыжатым апельсиновым соком, к которому даже не притронулся. Скорчил рожу и заорал:

– Чи, да?! Чи, да?!

Он растопырил руки в разные стороны и выглядел как напыщенный петух… Какого черта он делает и что означает его «Чи, да»?

Стакан упал на пол и только чудом не разлетелся на осколки. Однако апельсиновым фрешом залило столик и диван.

– Какого черта, – шепнул Назаров, а потом уже в полный голос добавил. – Эй, ты что вытворяешь, идиот?

Вместо ответа, парень, словно испуганный сайгак прискакал к нашему столу. Схватил бутылку с pisco, запрокинул ее над головой. С горлышка полилась струя, а парень попытался поймать ее ртом. Все это выглядело отвратительно, большая часть практически полной бутылки вылилась мимо, стекла по щекам, по подбородку. Ему все же удалось налить себе в рот pisco прежде, чем бутылка опустела. Чудак с выпученными глазами уставился на Назарова. Я видел, что его рот заполнен алкоголем, который он не собирался глотать. Вместо этого, парень выплюнул pisco на Петра Алексеевича, облил заказчика с ног до головы. Я не успел среагировать на происходящее и замер в оцепенении. Петр Алексеевич раскрыл рот от подобной дерзости.

– Гаденыш, удавлю… – проскрежетал он, пытаясь схватить пацана.

Парень ловко увернулся, вернул пустую бутылку обратно на стол и бросился наутек, оставив нас в замешательстве. Как и Назаров, он был пропитан pisco насквозь, как будто только что принял душ или попал под алкогольную струю. Виноградный бренди разлился по полу у нашего столика, а у моего стула натекла целая лужа желтого цвета.

– Охрана… – Петр Алексеевич закашлялся, не в силах справиться с собственным возмущением.

Дорогой костюм был загажен алкоголем.

– Держите его! – зарычал Назаров, проглатывая слова.

Парень пулей пролетел через весь зал. Оставил за собой мокрые следы, испачкал дорогую плитку. Гости ресторана с недоумением смотрели на странного молодого человека в мокром пиджаке, от которого разило алкоголем. Охрана появилась в зале всего через несколько секунд, но охранники лишь скользнули по спине наглеца в тот момент, когда захлопнулись входные двери. Ловить уже было некого. Один из охранников подбежал к выходу, выглянул в коридор. Естественно, сумасшедшего парнишку как ветром сдуло. Бегал он быстро, и двум перекаченным лбам Назарова его было не догнать.

Петр Алексеевич заехал кулаком по столу, за которым сидел пацан.

– Ублюдок… – прошипел отставной офицер и тут же распорядился. – Свяжитесь с охраной «Космоса». Как поймают, пусть живо приведут его сюда.

– Кого ловить-то, Петр Алексеевич? – смущенно спросил один из охранников, который потянулся к рации на поясе.

– Пацан, с татуировками… – заказчик осекся, смачно заправски выругался и вдруг неожиданно сказал. – Ладно, черт с ним.

Я, конечно, удивился, что Назаров так легко отпустил чудака, но промолчал, видя, что Петру Алексеевичу сейчас отнюдь не до меня. Наверное, заказчик посчитал, что охрана ресторана не успеет связаться с охраной торгового центра и парень убежит из «Космоса». Назаров снял пиджак, ослабил галстук, старательно вытер с лица алкоголь. Салфетку принесла ему заботливая администраторша.

– Посмотри по камерам, Сережа, – обратился второй охранник к своему напарнику. – Вызывать полицию, Петр Алексеевич? Что нам делать?

Назаров только отмахнулся. Какая еще полиция. Что сказать в «02»? Какой-то свихнувшийся пацан разлил в зале ресторана алкоголь, обрызгал владельца? Терять время, отвлекать своих сотрудников и напрягать посетителей появлением в зале ресторана людей в форме из-за какого-то чудака… Я бы точно не стал этого делать. По всей видимости, Петр Алексеевич считал точно также. Впрочем, на лице его появилась озадаченность. От моего внимания не ушло, как начал дергаться левый глаз старого офицера. Он устало вздохнул, распорядился вытереть следы, которые оставил пацан в зале, и убраться возле столика, за которым сидели мы. Пока продолжалась вся эта нелепейшая ситуация, Назаров будто бы не видел меня в упор, хотя я стоял рядом и надеялся продолжить наш неожиданно прерванный разговор.

Наконец уборщица вымыла зал, успокоились гости ресторана. Только тогда Назаров вернулся к нашему столику и позвал меня. Хотелось верить, что мне показалось, но его слова прозвучали совсем уж недружелюбно.

Собственно, пить больше было нечего. Чудак разлил приготовленную мной вторую бутылку. Я помнил об Эде, который ждал меня на парковке торгового центра с еще четырьмя бутылками нашего алкоголя, но не торопился вызванивать своего исполнительного директора. Назаров пребывал в отвратительном расположении духа, и следовало понять, как дальше сложится наш разговор. Однако уже сейчас мне казалось, что на сегодня наши переговоры зашли в тупик.

Петр Алексеевич подозвал официанта.

– Водки, – он прокашлялся в кулак, указал официанту на тарелки с фруктами и сыром. Мне показалось, что в его взгляде я поймал толику раздражения. – Убери это подальше от глаз!

Я решил не спешить и дать старику прийти в себя. Собственно, ничего толкового упорно не хотело идти в мою голову. Назаров же не находил себе места. Он теребил салфетку, волновался.

Водку принесли в течение минуты. Похоже, хорошо знали суровый нрав владельца ресторана. Никто не хотел попадать под горячую руку, когда Петр Алексеевич был зол. К моему удивлению официант принес всего одну стопку. Да-да, на столе стояла всего одна стопка и потный от холода кувшин. Назаров намеревался пить водку в одиночку и, надо признать, такое поведение Петра Алексеевича всерьез насторожило меня. Заказчик опрокинул стопочку, поморщился, шмыгнул носом, сложил руки на столе. Повернулся к официанту, все еще стоявшему у стола.

– Принеси вилку.

– Что-то еще? – на всякий случай спросил официант, видя, что у нас на столе нет блюд, к которым бы понадобился этот столовый прибор.

– Просто принеси вилку, – теряя терпение повторил Назаров.

Я не понял, зачем заказчику понадобилась вилка, и проводил удаляющегося официанта взглядом. Просьба Назарова выглядела необычно. Когда официант принес вилку и хотел положить ее перед владельцем ресторана, тот покачал головой и указал на меня.

– Это для нашего гостя, – сообщил он.

Официант смутился, аккуратно положил вилку передо мной.

– Можешь идти.

Я с удивлением посмотрел на вилку.

– Зачем она мне?

– Снимать ту лапшу, которую ты навешал на мои уши, – прорычал Петр Алексеевич. – Ты сам или мне нужно тебе помочь?

Я сдвинул брови, пытаясь понять, куда клонит заказчик. Тон, с которым он говорил эти слова, был крайне недоброжелательным. Возможно, Назаров не успел отойти он нелепой выходки чудака, пролившего алкоголь у нашего столика. Но, собственно, при чем тут был я? Я замотал головой.

– Давайте говорить открыто, Петр Алексеевич, – предложил я.

– Давай, – охотно согласился Назаров.

– Я не пойму, что происходит.

– Даже так? – заказчик переводил взгляд с вилки на меня и обратно. На секунду мне показалось, что он готов схватить вилку и воткнуть мне прямо в глаз, настолько Петр Алексеевич был зол. – Это твои проделки, Максим?

– О чем вы? – насторожился я.

– Ты подослал ко мне в ресторан татуированного идиота?

– С чего вы взяли? – только и сказал я, признаться, ничего лучшего на тот момент попросту не пришло мне в голову.

– Ба! С чего я взял? – взъярился Назаров, посчитав, что его пытаются выставить дураком. – Тогда о чем вы общались, пока я отходил в туалет?

Я вспомнил, как этот самый пацан подходил ко мне, чтобы узнать, который сейчас час, и что мы такое распиваем. У меня же хватило мозгов разрешить ему взять бутылку в руки. Оказывается, что все это видел Назаров! Вот это совпадение, было не отвертеться, потому что факт оставался на лицо. Чудак действительно подходил ко мне, а у меня хватило мозгов поддержать с ним дружеский разговор. Я терпеливо выдохнул, успокаиваясь. В тот момент я не мог знать, что все повернется именно так.

– Он подошел спросить время, а потом прицепился, мы не знакомы, – сказал я.

– Спросить время, как же, – буркнул Петр Алексеевич.

Его белоснежная рубашка покрылась желтыми разводами от pisco.

– Мне не зачем обманывать, посмотрите запись с камер, – зацепился я за спасительную соломинку.

Заказчик как-то загадочно хмыкнул, а я понял, что немного не угадал.

– Камеры не пишут звук, Максим. – пропыхтел Назаров.

– Уверяю вас…

– Даже если так, почему это чудо появилось именно тогда, когда мы сели за переговоры и торговались по цене?

– Не собираюсь оправдываться, Петр Алексеевич, я все вам уже сказал, – твердо заявил я. – Мы не знакомы.

– А надо бы! Надо бы, Максим! Неплохо было бы объяснить, почему этот человек появился именно за нашим столиком и схватил именно эту чертову бутылку писки, прости Бог! Что скажешь!?

Я промолчал. Возможно, прав был Назаров, следовало как-то оправдаться… Нет, оправдываться было не в чем. Я ничего не сделал, не имел к произошедшему никакого отношения и не собирался что-либо объяснять. Странного пацана, который учудил беспредел в ресторане заказчика, я видел в первый раз. Назаров же с чего-то взял, что это был мой человек. Петр Алексеевич уперся рогом и не хотел считаться с очевидными вещами. Повлиять каким-то образом на решение Назарова через выходку пацана? Ну что за бред?! Мне были не нужны такого рода представления, чтобы заключать сделки. Внутри все кипело, старый офицер сверлил меня своими глазами. Не знаю, что было у него на уме, когда он связывал две, на мой взгляд, несвязные вещи, ведь никакого отношения ко мне чувак точно не имел.

– Не хочешь объясниться, Макс? – упорно настаивал на своем Назаров.

– В смысле? – я чуть было не подскочил со стула, не собираясь больше терпеть несправедливые обвинения в свой адрес. – Вы перегибаете! Думайте, что говорите!

Петр Алексеевич действительно перегибал или не чувствовал грани, за которую не следует переступать. С таким же успехом я мог обвинить его в связях с этим идиотом. Почему нет? Я впервые увидел пацана в ресторане Назарова. А то, что Петр Алексеевич застал меня в разговоре с ним прежде, чем этот сумасшедший выкинул свою выходку, ничего не значило. Немного остыв, я понял – о том, что кажется очевидным для меня, Назаров может не знать. К тому же, у старого офицера сорвало планку, когда пацан облил его напитком вперемешку со слюной.

Впрочем, появившегося энтузиазма хватило ненадолго. Петр Алексеевич облокотился о стол, сказал каким-то неживым голосом:

– Вот-те на! Ну ладно, раз не знаешь или считаешь, что я перегибаю палку, значит не объясняйся, дело твое. Вот только я не веду дела с таким людьми, как ты, Максим.

– Как это понимать? – все же спросил я, хотя без ответа Назарова прекрасно знал, что скажет мне старый офицер.

– Значит, что у нас с тобой не будет никакого контракта, не будет никаких общих дел, – резюмировал он.

Я в ответ только кивнул, не посчитав нужным что-либо отвечать. Медленно поднялся из-за стола, протянул руку Петру Алексеевичу, но тот только посмотрел на меня будто на идиота. Вот так в замешательстве я простоял несколько секунд. Потом понял, что теперь уже бывший мой заказчик не станет жать мою руку. Что сказать… Я знал Назарова, как крайне специфического человека, но, чтобы настолько. Ситуации, которая произошла в зале ресторана, могло и не быть, однако, Петр Алексеевич охотно зацепился за нее. Возможно, так он оправдывал свое нежелание подписывать наш договор. За то короткое время, что было в моем распоряжении я не смог объяснить сложившуюся ситуацию иначе.

Мы не попрощались. Наверное, теперь Назаров видел во мне своего личного врага, ну или делал вид, что это так. Не суть, теперь мне было наплевать. Я вышел из-за стола и направился к выходу. Гнев выдавил последние остатки спирта в моей крови. Внутри все бурлило. А ведь Эд предупреждал, что Назаров мутный и никаких дел с ним лучше не иметь. Я не послушал, а теперь просрал свой самый выгодный контракт. Просрал, по-другому не назовешь.

Как говорится обидно, досадно, но ладно.