Валерий Брюсов
Поэма Асвагоши в переводе К. Бальмонта

Так как мы не знакомы с оригиналом поэмы Асвагоши и с тем переводом, которым пользовался К. Бальмонт, мы воздержимся от окончательного суждения о его работе. Скажем только, что в ней явно видны все обычные достоинства и недостатки его переводов. К достоинствам относится умение переводчика находить слова яркие и выразительные, говорить сжато и метко. Чутье поэта позволило ему во многих местах (хотя он и пользовался переводом китайского подражания) дать нам почувствовать чистоиндийские приемы мысли и речи. Недостатком мы считаем прежде всего крайне невыработанный словарь. К. Бальмонт словно не знает, что у каждого народа и у каждого века своя речь, а у каждого поэта свой словарь, и переводит одним и тем же языком и Шелли, и Эдгара По, и Кальдерона, и Асвагошу. При всем доверии к переводчику, мы не можем поверить, что все эти поэты писали бальмонтовским языком, с характерными бальмонтовскими оборотами речи. В переводе поэмы Асвагоши славянизмы и народные речения („во садах“, „сребро“, „злато“, „златой“, „стяг“, „болесть“, „хвать“, „сочетанный“ и т. д.) стоят рядом со словами, – вряд ли здесь уместными, – заимствованными из новых языков („жеманно“, „свита“, „павильон“, „балдахин“, „бунтовать“, „вазы“ и т. д.), а выражения, свойственные едва ли не одному К. Бальмонту („разлучности упрек“, „внушенья чар“, „влеченья телесных услад“, „от вознесенности к срыву“, „безглагольность“ и т. д.), чередуются с преднамеренными неправильностями речи („возжаждалось выезд свершить“, „был ужаснут“, „был потопшим“, „сокрушился вниз“, „цеплянья“.