Валерия Степь
Время – иммунная
1
Жизнь. Что это такое? И для чего она нужна? Почему кому-то всё достаётся с рождения, а кому-то нужно неустанно бороться? Почему у кого-то это самое «всё» отбирается, а с кем-то оно остаётся до самого конца? Почему жизнь распределена неравномерно между всеми? И кому-то на долю приходится радость, а кому-то страдания…
В моей жизни произошёл только один трагический случай… А всё, что последовало за ним, было лишь чередой странных событий, которые я всегда считала случайностями, но, как оказалось, случайными они не были. Так или иначе, эти события навсегда меня изменили.
Как должен был начаться день, чтобы я поняла, что он перевернет всё моё существование? Что должно было предзнаменовать непоправимый исход? Ничто не предвещало беды в тот день. Он начался, как обычно. Тогда я даже смеялась. Мы с братом пошли в школу. Оценки у меня не всегда были хорошими, вот и в тот день они меня совсем не радовали. Брат улыбался, поглаживал меня по волосам, приговаривая, что я ещё поумнею. Ой ли…
Возвращались домой мы, как обычно, по знакомому пути. Дорога, по которой мы ходили миллион раз, которую мы переходили каждый день. Машины, которые пропускали или не пропускали нас. Хоть светофора на том месте не было никогда, мы точно знали, как нужно переходить этот участок дороги.
И мама ведь предупреждала, что нужно быть осторожными…
А ещё я знала, что там очень опасно, но брат всегда брал меня за руку. И вместе мы всё преодолевали. Дожидались, когда машины проедут, чтобы ни с одной, ни с другой стороны не осталось ни одной. Чтобы мы точно знали, что переход безопасен.
Тогда почему именно в тот день мы не справились?
Мы вышли из автобуса, брат, как обычно, схватил меня за руку и пошел к дороге. Он показался мне каким-то задумчивым, а я даже не успела поинтересоваться, чем он был так озадачен.
Автобус всё еще загораживал вид слева. Мы видели, что справа машин нет, и спустились на дорогу. Я, облизывая свой чупа-чупс, и брат, улыбаясь своим мыслям. Обычно, водитель сигналил, когда пешеходам нужно было подождать, но сегодня ведь был не обычный день. Может, водитель отвлекся. А, может, мы слишком спешили попасть домой. Но ведь, если бы автобуса не было, ничего бы не случилось, да?
Или это судьба? И так произойди должно было в любом случае?
Мы шли не очень быстро, но казалось, будто мы выскочили на дорогу мгновенно. Конечно же, мы сразу увидели машину, несущуюся навстречу. Жизнь не пронеслась у меня перед глазами, как любят писать в книжках. Наоборот, я даже успела подумать. Почувствовала, как брат справа от меня остолбенел. Машина резко повернула к нам. Видимо, водитель думал, что мы попытаемся убежать. Я это поняла и сразу же сделала шаг. Моя ладонь выскользнула из руки брата. Мне удалось оценить ситуацию, я будто смогла связаться с водителем, я знала, куда он сейчас повернет. Но брат не смог. Не связался. Он так и остался стоять на месте.
Случайное стечение обстоятельств.
Ведь это меня, бегущую по дороге, должны были сбить! Это я опрометчиво бросилась от испуга. Это я не осталась стоять! Это брат должен был выжить. Он же стоял, это же не он выбежал навстречу машине. Это я виновата. Это я прочитала мысли водителя, который так некстати вывернул руль. А брат не прочитал…
Потом вспышка, воздух, разрезанный пронесшейся машиной, отблеск начищенного корпуса, скрип резины, звук упавшего на дорогу тела, сигналы других негодующих водителей, ещё не понявших, что здесь случилось.
Я боялась оглядываться.
Мне было семь. И в тот день я потеряла всё, что у меня на тот момент было. Мою опору. Мою поддержку. Моего друга. Моего старшего брата.
***
Будильник разбудил меня ровно в шесть утра. Сегодня у меня было собеседование. Я ленилась встать с кровати, особенно после того, как мне опять приснился этот кошмар. Хотелось снова заснуть и, на этот раз, увидеть хороший сон.
Я перевернулась пару раз с боку на бок. Потянулась к телефону. Пять пропущенных от мамы за вчерашний вечер. Да, я не всегда отвечаю на её звонки и почти никогда не перезваниваю. «Отшельник» – это отличное слово, чтобы охарактеризовать меня. Да и к чему иметь связь с семьей, от которой почти ничего не осталось.
Я вздохнула, прищурилась. Пожалуй, сегодня тоже отвечать не обязательно. Отложила телефон и снова перевернулась. Надо вставать, а не то опоздаю. Кандидатов на эту вакансию, кроме меня, скорее всего, много. Их не затруднит выбрать нужного человека, они меня легко заменят, а вот мне работа нужна позарез, ведь приближается срок оплаты аренды квартиры. Да и вообще, хотелось бы обновить гардероб.
Я села на кровати, запустила руку в растрепанные длинные волосы, закрыла глаза. И тут же в страхе их открыла. Нет, пожалуй, я больше не засну! Кадры из сна снова всплывают. Хотя какой же это сон. Всё было на самом деле. Это мои воспоминания.
Брата нет в живых уже пятнадцать лет, а я всё тоскую по нему. И момент его смерти так часто является мне во снах. Но не так страшен он сам, как его последствия.
***
– Детка, ты в порядке? Всё хорошо?
Чьи-то руки схватили меня за плечи, пытались трясти. Кто это? Наверное, я выглядела ужасно с этими распахнутыми глазами.
– Отойди, милая.
– Ты откуда?
– Где твоя мама?
Хотела бы я знать, откуда я, вспомнить, куда я шла, и сказать, где моя мама. Хотела бы. А ещё хотела бы кричать, плакать, топать ногами, но не могла.
У меня хватило сил только посмотреть. Только запомнить цвет этой злосчастной машины.
Фиолетовый. Некогда мой любимый цвет.
Я сделала пару шагов. Это точно она? Точно та самая машина? Я не ошиблась? Могу ли я узнать, кто во всем виновен? Мой взгляд был прикован к боковому зеркалу со стороны водителя. Может быть, я просто хотела себя оправдать, почему я боялась смотреть в другую сторону.
Меня схватили, подняли и ещё раз потрясли. Через миг я моргнула, отошла от того, что потом назвала шоком, и поняла, что машина тронулась с места. Да, виновник просто нажал на газ и уехал. Уехал, как будто ничего не случилось, он ни в чём не виноват.
Но то, что я увидела, я больше никогда забыть не могла. Глаза. Это была женщина. С тёмными синими глазами. Я их хорошо запомнила, у меня же был похожий цвет, разве что, потемнее. Эти глаза не выражали холодного безразличия, презрения, насмешки или чего-то, что, наверное, должно быть у преступников, сбегающих с места преступления. Но я увидела в них страх. Страх и отчаяние.
Но поверить им я не смогла. Почему-то жалко мне её не стало.
Позже, в отделении полиции, когда мама выплакала все слёзы, я услышала, что убийца скрылся с места преступления. Что его, а точнее её, так и не нашли. Что машина, за рулём которой она была, в угоне. Кто её украл, неизвестно. Камеры ничего не зафиксировали. Хозяин машины сам пострадал от исчезновения автомобиля и не имел никакого отношения к убийству моего брата. Отпечатков пальцев в салоне не нашли. В общем, некому было держать ответ за ту страшную аварию.
Всё было так странно. Во мне кипела немая ярость, но, при этом, я не выронила ни одной слезинки.
Потом пригласили и меня. Спросили, видела ли я что-то странное. Я рассказала про испуганные глаза виновной, но полиции это вряд ли помогло. Они дали мне в руки какой-то листок. На нём было написано одно слово. «Прости».
– Ты видела, это водитель его бросила? – В который раз пытался достучаться до меня полицейский.
– Я не видела. – Ответила я, сжимая листок.
– Я понимаю, ты испугалась. Но может, ты вспомнишь, ты видела эту женщину ранее?
Я помотала головой из стороны в сторону. Конечно же, я её не знала. А если бы и знала, то точно бы не угадала в этом маленьком боковом окошке заднего вида.
– Ладно, достаточно. – Сказал второй полицейский. – Она ещё ребенок, не надо на неё наседать. Пойдем, крошка, я отведу тебя к маме.
Я встала, как послушная кукла. Одной рукой я вцепилась в ладонь полицейского, другую протягивала ему же. Он сначала не понял, а потом сказал:
– Выкинь это, всё равно это копия. Оригинал мы оставили в качестве улики.
Я не выкинула. Не знаю, зачем я принесла её домой. Может, я просто тут же забыла о ней, потому что слишком сильно сжала пальцы. Однако, эта записка до сих пор при мне. Лежит в комоде, возле тюбиков с косметикой. Маме, правда, я о ней не рассказала.
2
Я всё-таки встала с постели. Умылась и пошла на кухню. Надо бы проверить холодильник. Что тут у нас. Как обычно, пара яиц, майонез и сваренные вчера макароны. Что ж, пожалуй, выпью кофе.
Я загрузила в кофе машину зерна и нажала на кнопку. Наверное, мои сборы проходили бы быстрее, если бы не этот пресловутый сон о прошлом. В такой важный день.
Не каждый день приглашают на собеседование в крупную международную авиакомпанию. Можно сказать, что я уже давно мечтала там работать. Или хотя бы попробовать там поработать. Обычно, я не задерживалась на одном месте дольше нескольких месяцев. Увольнялась по собственному желанию и оправдывала себя тем, что не подошёл коллектив, начальство, график, обязанности.
Всегда предпочитала что-то незамысловатое, типа консультантов или работников кол-центра. Но на этот раз я со всей серьёзностью подошла к делу. Составила хорошее конкурентоспособное резюме и отправила. Может, мне уже надоело скитаться? Может, я уже готова укрепиться где-то на одном месте, чтобы, наконец, не волноваться, чем платить за квартиру в следующем месяце.
Громкий «пик» заставил меня вздрогнуть и выйти из размышлений. Кофе машина сообщила мне, что напиток готов.
Чего бы такого съесть на завтрак? А может не стоит наедаться перед встречей? А то плохо будет, не смогу собрать мысли в кучу, они и так сегодня утром разбегаются.
А что сегодня надеть? Красную блузку? Или белую? Юбку или лучше брюки? Я как-то читала, что лучше всего для собеседований подходит стандартный белый верх, черный низ. Всё-таки это международная компания, я должна выглядеть достойно.
Интересно, почему они мной заинтересовались? Их привлекли мои два высших? Или хорошее мотивационное письмо? Или липовое сопроводительное с предыдущего места работы? Да, с оформлением документов у меня никогда не было проблем. Что ж, это только доказывает то, что я отлично гожусь для этой работы.
Я взяла кружку, уселась с ней на подоконник и принялась разглядывать улицу. Снова люди спешили, открывали или закрывали двери магазинчика напротив, перебегали улицу дождавшись или не дождавшись зеленого света светофора. Глупые. Зачем вы спешите? Куда вы спешите? Вы не знаете, что ваши жалкие жизни вот-вот могут оборваться? И будет уже не важно, были ли у вас мечты, планы, хотели вы купить белый хлеб или тёмный. Шли ли вы на работу, или возвращались с неё.
Странно, наверное, для молодой девушки, вроде меня, предаваться таким мыслям. Я знаю. Но они разъедают меня изнутри. Я пыталась о них рассказывать, но мама только ругала меня. Я не знаю, как ей удалось запрятать злобу и обиду за смерть своего сына. А может она её вовсе не спрятала? Просто не хотела мне показывать. Но я была слишком мала, чтобы понять, что такие вещи случаются. Что всякое бывает. Нет, я отказывалась в это верить. Я не понимала, почему нельзя всё вернуть, почему нельзя наказать обидчиков. В конце концов, я уехала от мамы. Мы просто не смогли делить на двоих одну боль, которая проявлялась у нас по-разному.
Но это было уже после того, как я смирилась. После того, как я прошла через все круги ада и поняла, что мне всё-таки придётся научиться жить без него. Не у кого было спросить совета. Никто не подсказал бы, куда идти. Никто больше не сжимал руку, когда я переходила дорогу. Никто не замечал меня.
Первые несколько месяцев были самыми трудными. Я не справлялась с собственными мыслями.
Они же и привели меня к мосту в тот туманный день.
***
Была осень. Один из тех противных сезонов, когда воздух влажный, тяжёлый. По утрам над землёй нависает густое огромное облако, из-за которого не видно ничего, дальше своего носа. Кажется, я должна была идти в школу. Не знаю, как мама отправляла меня одну, наверное, она думала, что я вернулась к нормальной обычной жизни, обо всём забыла, ни о чём не думаю, ни о чём не переживаю и правда каждый день иду прямиком в школу.
Но всё было не так.
Я специально выходила из дома пораньше, отмахиваясь тем, что автобус нужно долго ждать, а сама шла пешком, выбирая дорогу подлиннее, как будто бы не хотела идти туда, куда должна.
Я шла и думала, а зачем вообще я иду туда, куда иду. Неужели, я ничего не могу сделать? Неужели, я не могу выйти не на своей остановке и пойти куда глаза глядят? Или поехать куда-нибудь дальше. Или сесть не на свой автобус. Заснуть в салоне, чтобы потом, на конечном пункте, меня разбудил кондуктор, отвел в полицию. Меня бы там расспрашивали долго, кто я, откуда. Прибежала бы заплаканная мама и долго бы ругала меня, что я плохая дочь, что ей хватило и потерять сына…
Ох, мама, мама, ты совсем не знала, что творилось у меня на душе. Я молчала. Ты сама запретила мне говорить про это. В школе пару раз меня водили к психологу, но даже он был убежден мной, что всё в порядке. Друзья тоже советовали обратиться куда-нибудь или позвонить по странному номеру, говорили, на другом конце провода мне помогут, поговорят со мной. Но я так и не решилась. Рассказывать какому-то незнакомцу о самом больном и печальном. Нет, это странно.
Мой путь лежал через мост. Большой, красивый. Он проходил через реку, что лентой вилась под его твёрдой поверхностью, а потом утекала куда-то вдаль, за горизонт. Я всегда останавливалась, чтобы полюбоваться видом. Раньше я делала это вместе с братом. Теперь у меня осталась лишь крупинка воспоминаний, и всё, что я могла, это продолжать наши с ним традиции.
Сегодня я не должна была задерживаться долго – только постоять чуть больше минуты и пойти дальше. А завтра можно было бы постоять и подольше. Я поступала, как мне казалось, весьма умно. Я не опаздывала каждый день, чтобы не навлечь на себя гнев учителей в школе. И чтобы мама ничего не заподозрила. Один день стою на мосту пять минут, другой – десять минут, третий – одну минуту и так далее. Каждый раз разное время.
Но сегодня был особенный день. Туман заволок всё вокруг, и я не могла разглядеть реку. Я схватила перила и перегнулась через них, всматриваясь в даль. Густые облака сглаживали шум от машин на мосту. Казалось, что я находилась в вакууме. Через некоторое время стало казаться, что это не машины проезжают мимо меня, а проносятся монстры. Монстры с огромными горящими глазами. Те самые монстры, готовые поглотить, забрать жизнь каждого, кто встретится на их пути. Так же, как они забрали брата.
Постояв так ещё немного, я поняла, что звуки реки мне стали слышны лучше. Нет, может это не река, а просто одно из чудищ меня уже поглотило, и я слышу звук крови, что бежит по его венам?
А что тогда за холодный металл, который я сжимаю руками? В желудке у чудища не может быть ничего холодного. Значит, я ни за что не держусь?
И словно бы по взмаху волшебной палочки, именуемой моим воображением, железо между моими пальцами растворилось. Я его отпустила? Я разжала пальцы? Нет, меня же уже проглотили. Я закрою глаза и просто поддамся.
Думала ли я о суициде раньше? Да. О всяких разных способах и вариантах. Всех их объединяло одно – благодаря им, я могла бы снова увидеть брата.
Мама бы не одобрила подобные мысли, поэтому ей я не говорила.
Каждый раз, когда я стояла на мосту, я думала о том, как спрыгну с него. Как полечу вниз. Встречусь с братом. Правда, потом мне становилось страшно, я трясла головой, разворачивалась и шла в школу. Нет, наверное, в обычных условиях я бы не смогла поступить с собой так. Да, я думала, да, размышляла, но мне бы просто не хватило смелости прыгнуть вниз.
Но сегодня ведь были не обычные обстоятельства, верно? Сегодня этот дурацкий туман, забрался мне в глаза, в нос, в уши, в рот. Сегодня эти чудища со своими горящими глазами. Сегодня этот желудок и кровь с железом в нём.
Наверное, я слишком поздно поняла, что на самом деле нет никаких чудищ. Я слишком поздно поняла, что я стояла на мосту, и голова моя, закружившись, позволила руке отпустить холодные перила.
Нет, я не хотела умирать. Нет, больше – я испугалась. Воздух мгновенно покинул мои легкие, кровь (не та, которая показалось рекой, а моя собственная) прилила к голове, живот свело. Неужели, я сейчас, вот прямо сейчас оступлюсь и упаду?
Я уже даже почувствовала, как полетела вниз.
***
Кофе когда-то должен был закончиться в моей кружке. Я перемешала оставшуюся в ней жидкость и громко выдохнула. Зачем я вспомнила тот день? Нет, сегодня точно со мной что-то не так. Может, магнитные бури? Сначала этот сон, а теперь и воспоминания, которые он за собой повлек, лезут в голову.
Я слезла с подоконника и остановила свой выбор на красной блузке и черных брюках. Плевать на советы, надену то, в чём мне будет удобно. Может, их наоборот привлечёт моя неординарность? Если, конечно, она у меня имеется.
А какие туфли выбрать?
Надо ли говорить, что после того случая на мосту, я больше не думала о смерти. Я поняла, что, несмотря на то, что мой брат умер, я не должна следовать его примеру. Я должна жить. Хотя бы ради него. Он бы точно не хотел, чтобы я умирала. Во всяком случае, так рано. Во всяком случае, от собственной руки.
***
В тот самый миг, когда я уже зажмурилась. Когда моя нога уже перестала чувствовать твёрдую землю. Я поняла, что моё запястье что-то сжимает.
Я глубоко вдохнула. Что-то потащило меня наверх и через миг я уткнулась носом во что-то теплое и мягкое. Ощущение, будто бы я падала во тьму, но мой ангел-хранитель взял меня за руку и перенёс обратно к свету.
Конечно, я знала, что никаких ангелов-хранителей не существует и, когда мои легкие снова почувствовали воздух, а глаза открылись, я увидела мир и мост, на котором я стояла, совсем другими. Туман уже не был таким густым. Машины и их фары не были такими злобными. Река звучала не как кровь, а как прекрасная мелодия. Мне понравился этот мир.
Любование и радость длились не долго. Их прервал чей-то грубый голос сверху.
– Совсем сдурела? Жить надоело? – Прогремел голос, и я поняла, что это говорил мой спаситель.
Это был, видимо, молодой парень. Голос грубый, хотя приятный. Руки мягкие, теплые. Сам он запыхался. Неужели бежал, чтобы спасти меня?
– Я не… – Это всё, что я была в силах вымолвить, потому что он снова меня перебил.
– Ты понимаешь, что ты должна жить! Несмотря ни на что, жить! Не вздумай больше так делать!
Это всё, что незнакомец успел сказать, точнее прохрипеть. Он выпустил меня из своих рук и скрылся в тумане. Я поняла, что даже не увидела лица моего спасителя – на нём была кепка и поверх – капюшон. Неудивительно, сегодня ведь так холодно.
Всё же, жалко, что я так и не разглядела его лица. Кого же мне теперь благодарить? Кому же я теперь должна объяснить, что, на самом деле, не хотела умирать. Не хотела падать с моста! Ведь, он же спас меня! Ведь, это только благодаря ему, я жива.
Эх, если бы только я знала, что, в каком-то смысле, я всё-таки ещё раз встречусь с этим человеком…
3
Какая же всё-таки сегодня хорошая погода. Впервые за несколько дней вышло солнце.
Мне часто казалось, что я не создана для радости. После всего, что со мной случилось, действительно, мне было очень трудно радоваться чему-либо. Но, тем не менее, я продолжала просто существовать и очень часто мне казалось, что моё пребывание в этом мире не очень-то и важно. Мне приходилось нести это странное бремя одиночества. Любимый братик, ты оставил меня здесь одну, а сам ушел. Знаю, ты не хотел бы видеть меня там так скоро, и только эта мысль мне давала силы жить.
Как оказалось, счёты с жизнью я свести не смогу. Я была слишком трусливой для подобного. И даже сейчас, вспоминая, как ноги теряют твердую почву и всё в животе сжимается, меня пробирает дрожь. Нет, не хочу снова это пережить. Значит, я всё-таки хватаюсь за свою жалкую жизнь? Какая же я мелочная, никчёмная.
Получается, я уйду из этого мира только если так будет нужно? А пока я должна быть здесь? Жить, пусть даже не могу радоваться этому. Хранить себя, непонятно для чего. Уготована ли мне миссия? Есть ли у меня Судьба? И когда оборвется моя дорога жизни?
Дурацкий сон! Опять из-за него эти воспоминания. И зачем я снова задумалась о смысле Жизни и Судьбе?
Да, я помню ещё один странный случай из моей жизни. Казалось бы, именно тогда, когда я могла бы уже встретиться с братом, чья-то рука снова меня оттолкнула.
Каблуки стучали по асфальту, я слегка зажмурилась от солнца, предаваясь воспоминаниям. Эх, неужели, я опоздаю на собеседование? Опоздания. Такие странные штуки. Опаздывать и догонять, вот два Беса, которых никто не любит. Почему мы опаздываем? По невнимательности? Или из-за стечения обстоятельств? Я не очень-то любила опаздывать, наоборот, обычно, старалась приходить раньше. Однако, после одного случая, произошедшего в моей жизни, я решила, что, может, иногда, опоздать и не так плохо?
***
– А билеты взяла? – Беспокоилась мама.
– Взяла, – скучающим тоном ответила я.
– А паспорт?
– Конечно!
– А загранник?
– Ма-а-ам, – протянула я.
Мама остановилась, и мне, почему-то, показалось, что в её глазах застыли слёзы.
– Зря я приехала? Это ты хочешь сказать?
– Просто ты снова суетишься. – Ответила я, закидывая сумку на плечо.
Зря она подарила мне эту дурацкую путевку! Так я подумала, но говорить вслух не стала. Незачем её сейчас ещё больше расстраивать, всё же, она не каждый месяц приезжает ко мне в гости, пусть даже я и не так рада этим визитам.
– Ну, давай же, улыбнись, милая. – Попросила мама и схватила меня за щёки.
Я выдавила подобие гримасы.
– Видишь, – засияла мама. Кажется, она поверила этой фальшивке. Какая она у меня простая, её так легко обмануть. – Тебе улыбка к лицу. Ты такая красавица.
– Знаю, а теперь отпусти.
Мама высвободила из ладоней моё лицо, и я смогла привести его в обычную угрюмую форму.
– Всё же здорово, что я подарила тебе эту путевку!
Мне стало стыдно. Мама изо всех сил пыталась меня подбодрить, а я даже улыбнуться для неё не могу как следует.
Это было на второй год после того, как я уехала из родного дома и стала жить отдельно. Оставаться в той квартире я не могла, всё там мне напоминало о нём, давило. Вещи, до которых он дотрагивался, кровать, на которой мы валялись вечерами, посуда из которой мы ели. Всё это мешало и удручало, сводило с ума. Я искала свободы, надеялась, что где-то в другом месте смогу освободиться от этих странных оков прошлого. Того дня…
Честно говоря, получалось неважно. Всё равно безысходные мысли не покидали меня, мне было так же плохо. Разве что его вещи меня не окружали. Ну, хотя бы так.
Мама старалась как могла. Звонила, а я не брала трубку. Приезжала, а я не открывала. Писала, а я не читала. Так и длились наши отношения в одни ворота. Она хотела достучаться, а я закрывалась. Она хотела увидеть во мне свет, а я пуляла в неё своей тьмой, которую она просто не могла и не хотела постичь, узнать, понять. Она была убеждена, что мы должны жить дальше, как ни в чём ни бывало, а я не умела так. Не могла.
Однако, на мой день рождения она решила подарить мне путёвку. Путешествие, отлично. Только этого мне не хватало. «Развеешься», так она аргументировала свой подарок.
Признаться, я была рада возможности увидеть мир, но ей вовсе не обязательно было приезжать, чтобы меня проводить. Во всяком случае, удалось договориться до того, что она не поедет со мной в аэропорт.
После долгих слёз и объятий, я всё же уговорила маму закрыть за мной дверь. Она ещё долго стояла у окна и махала мне на прощание рукой. Я выдавила из себя улыбку, помахала в ответ и отвернулась. Не понимаю, зачем нужно было дарить мне разлуку.
А может, мама просто что-то чувствовала? Может, она знала, что что-то плохое должно было произойти сегодня, вот и не хотела расставаться? Тогда почему не остановила меня? Почему не запретила ехать? Почему не переменила Судьбу?
Так или иначе, через час я была уже в аэропорту, прошла досмотр, сдала свой маленький багаж, побродила по свободной зоне, выпила несколько кружек кофе (хотя до этого читала, что лучше так не делать перед полетом) и со спокойной душой уселась на кресла ожидания, слушала музыку в наушниках.
Уверенная в том, что у меня есть в запасе ещё десять минут, я встала с кресла и направилась к туалету. Нет, не приспичило. Просто я специально оставила этот поход на последние десять минут.
Уже в туалете, заправляясь, сквозь слабо игравшую в наушниках песню, я услышала голос в динамике: «заканчивается посадка на рейс номер…». Номер я, конечно же, пропустила мимо ушей. Это же мой рейс. И я в курсе, что на него заканчивается посадка. Но у меня же ведь всё под контролем! В запасе ещё десять минут. Я быстренько выйду и добегу до нужной посадки. Кроме того, бежать недалеко – я специально пошла в ближайший от него туалет. Всё схвачено! Всё под контролем.
Так я думала. Какая наивная.
Может, потому что я первый раз летела самолетом. Может, из-за того, что правда чему-то такому суждено было случиться, и оно случилось.
Я щёлкнула замком и потянула ручку.
Не открывается.
Как это? Я повертела замок. Может, я забыла закрыться, а сейчас, думая, что открываю, наоборот закрыла? Снова потянула – заперто.
Моё сердце слегка ёкнуло. Нет, это просто недоразумение, такого не может быть! Дверь заклинило или что?
Я сильней дернула ручку. Ещё раз. И ещё. Вертела замок в разные стороны. Бесполезно. Заперто.
Я почувствовала, как к голове приливает кровь, поднимается давление, а ноги становятся ватными. В общем, я вошла в обычное состояние, которое бывает при пресловутых форс-мажорных обстоятельствах. Когда ты уверен, что всё в твоих руках, но жизнь одёргивает тебя, говоря «что-то пошло не так, а кто виноват-то?».
Не то что бы я очень сильно хотела в поездку или заботилась о маминых потраченных деньгах. Мне было просто неприятно.
Ещё минут пять я, как в конвульсиях, пыталась оторвать дверную ручку, однако, ни она, ни дверь, не поддавались.
Позвать кого-нибудь? Наверняка, кто-нибудь зайдет в туалет, это же аэропорт, людей должно быть много. А может, кто-то просто пройдёт мимо и услышит.
Я принялась барабанить по двери и выкрикивать первое, что попадалось в голову. Слова, типа «эй!», «откройте!», «кто-нибудь», «я тут застряла!».
Однако, никого не было. И тут я вспомнила, что все рейсы, выходы к которым были в шаговой доступности от туалета, где я по воле случая оказалась заперта, разлетелись ещё до моего. Мой вот-вот отправится, а это значит, никто из моих соседей-пассажиров в здравом уме уже не заглянет сюда. Новые рейсы пойдут только через десять минут, но для меня это слишком поздно! Мне нужно выйти немедленно!
А в динамике, словно с издевкой, фраза «заканчивается посадка», сменилась на «посадка закончена».
Я принялась барабанить в дверь с ещё большим остервенением. К досаде и обиде прибавились отчаяние, безысходность, страх замкнутого пространства и ощущение, что я абсолютно одна и помощи ждать неоткуда. Нет, головой я, конечно, понимала, что рано или поздно кто-нибудь сюда зайдёт, но инстинкт самосохранения сейчас играл не на руку.
– Неужели никто не слышит меня? Неужели, никого тут нет?! – Завопила я и тут же увидела, как снизу двери как будто бы мелькнула тень.
Мимолетное, быстрое, но всё же движение. Что это? Моё воображение преподносит мне желаемое? Или я просто увидела, как колыхнулась шторка на окне туалета? Нет, окон вроде бы тут не было.
– Эй! – Тень тут же замерла, но меня почему-то не покидало чувство, что это была точно человеческая тень, я, как будто, нутром чуяла, что я тут не одна. – Тут кто-то есть? Откройте! Почему вы замерли? Откройте меня, слышите?!
Крик переходил в истерику, я барабанила по двери, и тень двинулась последний раз. Чтобы скрыться по направлению к выходу. Её обладатель, кем бы он ни был, не высвободил меня.
***
Я улыбнулась воспоминаниям и прибавила шаг. Да, сегодня, всё же, лучше не опаздывать. Хотя, кто знает. А вдруг, если я поспешу, то произойдёт что-то непоправимое? А может, наоборот, не произойдёт, хотя могло бы. Вечная философия. Случится, либо не случится. Да или нет. Орел и решка. Пятьдесят на пятьдесят.
Автобус довез меня до нужной остановки, я вышла и оглянулась. Да, мне отлично был знаком этот район. Сейчас пройду чуть прямо, поверну пару раз, перейду дорогу и буду прямо у офиса. Я бросила взгляд на часы. Вроде, даже успеваю.
Да, тот случай полностью перевернул мои взгляды на опоздания. Если раньше я просто не переносила тех, кто не приходит вовремя, то теперь интересовалась, а почему же так случилось? Что заставило человека опоздать?
В любом случае, не хотела бы я ещё раз прочувствовать то, что случилось в тот день.
***
– Я здесь, – послышался мягкий красивый голос. Я дёрнулась, будто бы не слышала человеческую речь уже очень долго. – В какой кабинке кого заперли? Ох, батюшки! Это кто же в такие шутки играет?
Я сидела на полу, поджав под себя ноги и обняв коленки, уткнулась в них носом. Мне осталось только расплакаться от отчаяния. В туалете совершенно не пахло, разве что моющим средством. Унитаз, рядом с которым я сидела был белоснежным. С того момента, как исчезла тень, прошло вряд ли больше десяти минут, однако, мне они показались вечностью. Наверное, никого там за дверью не было. Просто моё воображение разыгралось. Ну какой нормальный человек будет выходить из туалета, когда его просят о помощи? А может, это был просто ребенок? Да, скорее всего. Маленькая девочка, пришедшая справить нужду. Она услышала мои крики и испуганно убежала прочь. Ещё бы тут не испугаться, вон как я вопила.
Ужасное недоразумение! От заклинившей ручки до испуганного ребенка.
Снаружи что-то зашуршало и заскрипело под недовольные реплики обладательницы голоса.
– Это же надо, додуматься. Кто же это такое удумал? – Продолжал причитать голос, гремя непонятно чем.
Мне даже стало интересно. Неужели это она там ручку из двери вырезает? Всё настолько плохо? Я встала и отряхнулась от невидимой грязи. Наконец-то, я буду освобождена.
– Ой! Здрасте! – Дверь открылась, и я увидела маленькую пухленькую женщину за пятьдесят в фартуке клининговой фирмы и резиновых перчатках.
Моей спасительницей оказалась уборщица.
– Здравствуйте, – по инерции ответила я.
– Кому это вы так насолили?
– Я?
– Ну не меня же заперли в туалете!
Она освободила мне дорогу, и я всё увидела. Видимо, кто-то действительно меня запер, подперев дверь шваброй из шкафчика для персонала.
– Бегите скорее, а то на рейс опоздаете.
