Валери Боумен
Неукротимый граф

© June Third Enterprises, LLC, 2016

© Перевод. Е. А. Ильина, 2018

© Издание на русском языке AST Publishers, 2018

* * *

Пролог

Суррей, загородное поместье герцога Хантли, июль 1813 года

Ужасно неприятно быть пятнадцатилетней толстушкой со своеобразной внешностью, в то время как твоя восемнадцатилетняя сестра грациозна и божественно красива, хотя при этом чрезмерно раздражительна. Но еще более неприятно, когда тебя отправляют в постель слишком рано, недвусмысленно давая понять, что не следует торчать на верхней ступеньке лестницы, ведущей в бальный зал. И все же Александра Хоббс напряженно прислушивалась – ведь снизу доносились чудесные звуки вальса. Ох, настоящее наказание быть слишком юной, когда у старшей сестры уже состоялся дебют!

Александра медленно развернулась, придерживая подол пеньюара, и изобразила реверанс перед красивым джентльменом, якобы пригласившим ее на танец.

Дверь ее спальни внезапно распахнулась, ударившись о стену, и в комнату вбежал ее тринадцатилетний брат. Его рубашка была помята, темные волосы всклокочены, а подбородок изрядно чем-то перепачкан.

– Томас?! – Александра выпустила из пальцев подол и подбоченилась. – Помнится, я просила тебя стучаться.

– Но это всего лишь я, Ал… С чего бы мне стучать в твою дверь? – Мальчик прошел мимо сестры к окну, и Александра точно знала, что задумал ее брат; так случилось, что из ее спальни было проще выбраться на крышу или спрыгнуть на располагавшуюся ниже террасу.

А Томас тем временем поднял раму, уперся руками в подоконник и наполовину высунулся наружу.

– Ты здесь, Уилл? – спросил он громким шепотом.

В ответ раздался тихий свист. Уилл, мальчишка-конюх, поджидал Томаса внизу. Они исполняли этот ритуал каждую ночь, когда Томас приезжал домой из Итона.

– Ал, я пошел. – Мальчик перекинул ногу через подоконник.

– Будь осторожен. – Александра нахмурилась. – Знаешь ведь, что я не переношу, когда ты вылезаешь на крышу подобным образом. Меня постоянно преследует страх, что ты когда-нибудь свернешь себе шею.

Взглянув на сестру, Томас широко улыбнулся.

– Где твой дух авантюризма, Ал?

Александра вздохнула.

– В твоем мизинце всегда было авантюризма больше, чем во всем моем теле.

– Это качество приобретается с опытом, – отозвался мальчишка. – Так что стоит попробовать. Тебе понравится, вот увидишь. Но… как бы то ни было, я не могу сидеть в твоей спальне весь вечер и слушать этот гул. – Томас кивнул на дверь и поморщился.

– Гул? Ты говоришь о музыке? – спросила Александра с мечтательным выражением лица. – Ох, она так красива…

– Не пойму вас, девчонок… – пробурчал Томас.

Александра вновь подбоченилась.

– Это почему же? Мне кажется, понять нас очень просто. Мы любим музыку, смех, красивую одежду, цветы и…

– Ты-то, Ал, любишь, – перебил сестру Томас. – А вот Лавиния обожает разрезать людей на куски своим острым языком и швыряться всем, что под руку попадается, когда что-то не по ней. Именно поэтому ты нравишься мне гораздо больше. Ты никогда не расскажешь родителям о том, что я вылезаю на крышу через твое окно. А вот Лавиния приставила бы ко мне охрану.

Александра закусила губу. Да, это верно… Поладить с их старшей сестрой было очень даже непросто.

– Но ведь ты вернешься до полуночи, верно? Мне становится не по себе, когда мисс Хартли начинает задавать вопросы.

Услышав имя гувернантки, Томас закатил глаза.

– Ох, Ал… Просто сделай вид, будто спишь.

– Совсем не умею прикидываться, – пробурчала Александра.

– Знаю! – со смехом отозвался Томас.

Александра вздохнула – и закружилась по комнате.

– Знаешь, Томас, мне так хочется спуститься и посмотреть на всех этих прекрасных леди в красивых платьях и привлекательных джентльменов в вечерних костюмах. А вместо этого мне приходится танцевать в одиночестве в собственной спальне…

Брат кивнул в сторону двери.

– Так спускайся, Ал. Ты ведь можешь это сделать, правда?

Александра в очередной раз подбоченилась – то была ее обычная поза во время разговора с братом – и строго проговорила:

– Вы очень дурно на меня влияете, Томас Маркус Девон Пибоди Хоббс.

Мальчишка расплылся в улыбке.

– Знаю, Ал.

В этот момент снова раздался тихий свист. Поджидавший внизу Уилл явно проявлял нетерпение. Сунув в рот два пальца, Томас свистнул в ответ.

– Чем собираетесь заняться? – поинтересовалась Александра. Впрочем, она и так прекрасно знала, что мальчишки опять замыслили какую-то шалость. Но она-то с ума сойдет от беспокойства!..

Томас усмехнулся и заявил:

– Мы собираемся поиграть в карты на конюшне. Дядя Уилла работал в одном из игорных домов Лондона и обучил племянника кое-каким хитростям.

– Не обманывай, Томас! – воскликнула Александра.

– Я никогда не обманываю, – возразил Томас с досадой. – Но, наверное, должен этому научиться, Ал. А иначе, как понять, что тебя, возможно, обманывают?..

Александра невольно нахмурилась. Немного подумав, сказала:

– А ведь ты, пожалуй, прав…

– Ладно, я пойду, пока свист Уилла не привлек чье-нибудь внимание, – проговорил Томас.

«И это верно», – подумала девушка. Ведь на террасу можно было попасть прямо из кабинета отца. Так что кто-нибудь из гостей вполне мог оказаться там в самый неподходящий момент…

Александра болезненно морщилась, наблюдая, как брат перелезал через подоконник, а затем спускался по крыше. Через несколько минут он бесшумно, точно кошка, спрыгнул на располагавшуюся внизу террасу.

Александра хотела уже закрыть окно, но остановилась, чтобы посмотреть, как брат приветствует друга. Девушка покачала головой и невольно вздохнула. В свои тринадцать лет Томас был слишком уж самоуверенным и беззаботным. Однако же… Ах, как ей хотелось походить на него! Ужасно хотелось стать такой же смелой и решительной. Только вот она всегда начинала нервничать при одной лишь мысли о том, чтобы нарушить общепринятые правила. И ничего не могла с собой поделать…

Александра вновь закружилась под доносившиеся снизу звуки музыки. Потом вдруг остановилась и задумалась. Томас сказал, что дух авантюризма приобретается с опытом. Но прав ли он? И понравится ли ей, если она попробует стать… чуть смелее?

Оставив окно открытым, Александра подошла к письменному столу, опустилась на стул и раскрыла новенький дневник в кожаном переплете. В ее возрасте давно уже было пора составить список того, что необходимо осуществить в жизни. И Александра взялась за перо.

1. Стать смелой и решительной, как Томас.

2. Стать красивой, грациозной, собранной и уверенной в себе – как Лавиния. Никогда не пачкать платья едой… и так далее.

3. Совершить головокружительный дебют. Такой, чтобы все самые красивые и желанные джентльмены непременно захотели пригласить меня на танец.

4. Выйти замуж по любви. Мой избранник должен был быть красивым, остроумным, добрым, честным и благородным. Имя я напишу позже.

Откинувшись на спинку стула, Александра прочитала написанное. Чтобы стать смелой и решительной, придется потратить немало усилий, и она не представляла, как выполнить эту задачу.

Девушка снова задумалась… Наверное, следовало использовать любую представившуюся возможность – чтобы попробовать свои силы. Да-да, только так она сможет справиться.

А вот выполнить второй пункт плана – куда сложнее… Ведь в лучшем случае ее можно было назвать симпатичной. Если, конечно, скучные каштановые волосы и непримечательные карие глаза могли считаться симпатичными. Уверенная в себе? Собранная? Нет, это не про нее. Уж скорее – неуклюжая. А уж эпитета «грациозная» ей и вовсе никогда не заработать. У нее уже начали округляться бедра и грудь. А при виде ее слегка выпиравшего животика мать впадала в отчаяние всякий раз, когда они оказывались у модистки.

Девушка испустила тоскливый вздох. Если через три года ей не удастся стать красивой, грациозной и уверенной в себе, на головокружительный дебют можно было даже не надеяться. И конечно же ее не захотят пригласить на танец красивые и обворожительные джентльмены. Но если этого не произойдет, – то как, скажите на милость, она найдет среди них свою истинную любовь? Да-да, именно в этом проблема…

Тут внимание Александры привлекли доносившиеся снизу громкие голоса. Выпустив из рук перо, она поспешила обратно к окну, отдернула занавески и попыталась рассмотреть хоть что-нибудь. К счастью, расставленные на террасе свечи освещали довольно значительное пространство. И она увидела, что двое молодых парней обращались к кому-то третьему – его, к сожалению, закрывал карниз.

– А ну-ка повтори! – крикнул один из парней.

– Я с-сказал, что н-не с-собираюсь ссориться с вами, господа, – пролепетал мальчишка.

И Александра в ужасе замерла – она узнала голос Уилла.

– Н-нет собираешься? – передразнил один из парней.

Александра нахмурилась и невольно сжала кулаки. Как смели эти молодые люди потешаться над Уиллом?! Мальчишке – всего тринадцать лет! А этим двум дюжим молодцам… наверное, уже за двадцать.

– Н-нет, не собираюсь, – повторил Уилл. Его заикание обычно усиливалось, когда он начинал волноваться.

– Оставьте его! – внезапно раздался голос Томаса. И в тот же миг в поле зрения появился ее брат; сжав кулаки, Томас приготовился защищать своего друга от незнакомцев, которые были намного старше и выше Уилла.

Молодые люди рассмеялись.

– Или что? Попытаешься поколотить нас, приятель?

– И поколочу! – заявил Томас. Александра восхищалась его смелостью, но от этого волновалась не меньше. Хотя… что она могла сделать? Позвать отца?

– Только попробуй – и мы в две секунды уложим тебя на лопатки, – ответил один из парней.

У Александры перехватило дыхание. Томас вполне мог бы сообщить этим двоим, что он – будущий герцог Хантлино. Мальчик обладал еще одним качеством, которым его сестра безмерно восхищалась. Даже будучи совсем маленьким, Томас никогда не требовал особого отношения к себе.

– Если не перестанете насмехаться над моим другом, то тогда я вас уложу на лопатки по одному, – проговорил Томас, по-прежнему сжимая кулаки.

– Должен предупредить, что ты об этом пожалеешь, приятель. – Один из парней сделал шаг вперед и занес кулак для удара.

Ну все! Вынести такой несправедливости Александра не могла. Как смели эти молодые люди угрожать ее брату и его другу?! Она искала возможности проявить смелость? Пожалуй, сейчас настал такой момент.

– Почему бы вам не попытаться побить кого-нибудь своего роста?! – закричала девушка, опрометчиво забыв о том, что находилась в спальне, к тому же была сейчас лишь в пеньюре.

Парни на мгновение замерли. Потом подняли головы, после чего переглянулись.

– Кажется, с нами разговаривает какая-то красотка, – произнес один из них. А второй рассмеялся.

– Вы меня слышали, – произнесла Александра, изо всех сил стараясь придать своему голосу надлежащую твердость. – Почему бы вам не подыскать для своих забав того, кто действительно способен помериться с вами силами?

– Перестань, Ал! – возмутился Томас, топнув ногой.

– Ал?.. – переспросил один из парней. – Это твое имя, красавица? Уверена, что ты действительно девушка?

Гнев стремительно разливался по жилам Александры, и она, вцепившись в занавеску, сжала ее так сильно, что аж заболели пальцы.

– Будь я парнем, я бы сейчас спрыгнула на землю и надавала бы вам обоим тумаков! – закричала она. – А еще…

– Черт возьми, что здесь происходит? – раздался низкий мужской голос, обладателя которого Александра не могла разглядеть.

Парни побледнели.

– О… Милорд… – одновременно пробормотали они, поспешно отступая в тень.

– Мне послышалось, или вы действительно собирались поколотить этих юных джентльменов? – вновь зазвучал незнакомый голос.

– Они нас обзывали, милорд, – с дрожью в голосе произнес один из парней.

Когда же обладатель красивого баритона вышел на свет, Александра судорожно сглотнула – он выглядел как настоящий Адонис. Белокурые волосы, широкие плечи, идеально скроенный черный костюм… Александра не могла разглядеть цвета его глаз, но кем бы ни был этот незнакомец, красота его поражала воображение. «Наверное, именно такой мужчина должен ухаживать за Лавинией», – промелькнуло у нее. И он наверняка только что вышел из зала, где танцевал вальс с ее сестрой… Девушка подалась вперед, чтобы разглядеть его получше.

– Кажется, вам двадцать один год, Ярднел? – произнес лорд-Красавец.

Молодой человек молча кивнул и понурился.

– А вам, Энтони? Если мне не изменяет память, – двадцать два, не так ли?

Второй молодой человек пнул ногой камешек и нехотя кивнул.

– В таком случае я, должно быть, ослышался, – продолжал прекрасный незнакомец. – Не может быть, чтобы вы собирались поколотить детей, которым… едва исполнилось двенадцать. Это было бы не только недостойно, но и неловко. Особенно в том случае, если бы мальчишки одержали верх.

Ярднел открыл было рот, но Адонис, взмахнув рукой, проговорил:

– Помолчите, сэр. Уж не собираетесь ли вы со мной спорить? Полагаю, вы со мной согласитесь в том, что у молодых людей, считающих себя джентльменами, не может быть причин для драки с детьми.

Второй молодой человек снова неохотно кивнул.

– Так я и думал, – продолжал Адонис. – А теперь бегите отсюда побыстрее, пока я в свои двадцать восемь не решил, что у меня появилась причина поколотить одного из вас.

– Да, конечно, лорд Оуэн. – Парни поспешно скрылись в доме, оставив Адониса наедине с Томасом и его другом.

Александра же широко раскрытыми глазами продолжала наблюдать за происходящим из своего укрытия за занавеской.

– Благодарю вас, милорд, – произнес Томас, почтительно отвешивая лорду Оуэну поклон. – Уверен, я справился бы и сам, но я очень ценю вашу заботу.

– О, не сомневаюсь, Хантфилд, – ответил Адонис. – Но я просто решил немного вас поддержать, не более того.

Сердце Александры подскочило в груди, а потом замерло. Незнакомец назвал титул Томаса, и это ужасно ей понравилось.

– Б-благодарю вас, м-милорд, – пробормотал Уилл.

– Не стоит благодарности, мистер…

– Аткинс. У-уилл Аткинс.

«Он назвал мальчишку конюха «мистером»!» – мысленно воскликнула Александра.

– Приятно познакомиться, мистер Аткинс, – продолжал лорд Оуэн. – Если у вас и впредь возникнут проблемы с этими двумя молодыми задирами… Хм… надеюсь, вы непременно сообщите мне об этом.

– Н-непременно, – пролепетал Уилл.

В следующую секунду мальчишки убежали, а Александра затаила дыхание в ожидании – чего?.. Она-то думала, что Адонис растворится в ночи, но он, сделав несколько шагов в сторону, остался стоять под ее окном. И теперь лившийся из дома свет золотил его прекрасное лицо. «Лорд Оуэн? Кто же это?..» – спрашивала себя Александра.

Тут он сунул руку во внутренний карман и закурил сигару. Александра со вздохом отвела взгляд. О, ей следовало закрыть окно, ибо леди не пристало смотреть, как курит джентльмен. Она уже хотела так и поступить, но тут вдруг снизу донеслось:

– Ваш поступок достоин восхищения.

Руки Александры замерли в воздухе. Он обращался к ней?.. Девушка поспешно спряталась за занавеску, потом осторожно выглянула из-за нее.

А лорд Оуэн, устремив взгляд вверх, продолжал:

– Я действительно искренне вами восхищаюсь. Только очень смелый человек мог бы заявить, что спрыгнет со второго этажа, чтобы поколотить таких дюжих молодцов.

Щеки Александры опалила краска смущения. Выходит, он все слышал… Конечно, леди так себя не ведут, но незнакомого красавца, это, похоже, ничуть не смутило.

Судорожно сглотнув, девушка ответила:

– Я… полагаю, этим двоим не следовало задирать мальчишек.

– Согласен, – с улыбкой кивнул Адонис.

У Александры перехватило дыхание. Щеку этого мужчины украшала очаровательная ямочка, при виде которой даже святая пустилась бы во все тяжкие.

– Я… э… Спасибо, что помогли моему брату, милорд. Э… лорд… Оуэн… – Александра выдержала паузу, ожидая, что незнакомец назовет свою фамилию.

– Монро, – произнес он, отвешивая низкий поклон. – К вашим услугам, миледи.

У Александры снова перехватило дыхание, но теперь – по совершенно иной причине. Ну конечно!.. Ведь Монро… Она не раз про него слышала! Лорд Оуэн Монро считался одним из самых отъявленных повес Лондона. Скандальную известность ему принесли пьянство, азартные игры, общение с дамами сомнительной репутации и безграничная любовь к дорогой модной одежде. Будучи единственным сыном графа Морланда, он являлся наследником титула. Что отнюдь не мешало ему оставаться первостатейным распутником и гулякой. Все это Александра знала из сплетен, которыми время от времени обменивались ее мать и Лавиния.

Собравшись с духом, девушка ответила:

– Благодарю вас, лорд Оуэн. – Она снова выглянула из-за занавески. – Моя семья перед вами в долгу.

– Вовсе нет, – возразил лорд Оуэн с улыбкой, от которой подкашивались колени. Неудивительно, что многие дамы с сомнительной репутацией становились жертвами его чар. Да и кто бы устоял перед этой улыбкой? И перед этой ямочкой на щеке!.. – И если честно, – продолжал он, – то я настаиваю на том, чтобы вы никому не рассказывали о сегодняшнем происшествии.

– Но почему? – Александра в растерянности заморгала.

– Это еще больше навредит моей запятнанной репутации. – Тут лорд Оуэн подмигнул, и Александра окончательно пропала. Ей пришлось ущипнуть себя за руку, чтобы не испустить вздох восхищения.

– Да, хорошо, раз вы настаиваете, – ответила она.

– Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что такой симпатичной и волевой девушке, как вы, не пристало сидеть наверху во время чудесного бала.

Александра закусила губу и потерла одну босую ногу о другую.

– Я бы с удовольствием потанцевала, но у меня еще не было дебюта, милорд.

– Очень жаль. – Лорд Оуэн лукаво улыбнулся. – Спускайтесь, и я потанцую с вами.

Щеки Александры в очередной раз обожгла краска смущения. Ах, ей ужасно хотелось принять предложение лорда Оуэна. Однако же…

– Нет, я не могу, милорд, – ответила она. – Это было бы в высшей степени скандально.

– Видит бог, я питаю особую слабость ко всякого рода скандалам, – произнес лорд Оуэн, снова склонив свою красивую голову. – В таком случае… Может быть, в следующий раз?

Сердце Александры на мгновение замерло в груди. «Да, в следующий раз, пожалуйста!» – мысленно прокричала она.

– Всего хорошего, миледи. Подождем до вашего дебюта. – Лорд Оуэн еще раз отвесил ей поклон и растворился в ночи.

Затаив дыхание, Александра еще долго смотрела туда, где только что стоял Адонис, – смотрела в тщетной надежде, что он вернется и скажет еще хоть что-нибудь… Он назвал ее «симпатичной»? И счел ее «волевой»? Неужели все это сказал такой красавец? Даже не верится. Ведь у нее совсем нет силы воли. Просто… ее ужасно разозлила вопиющая несправедливость. Только и всего.

Спустя несколько минут Александра поняла, что ее новый знакомый не вернется. Она еще раз глянула в темноту, потом наконец заставила себя отойти от окна. А в воздухе все еще витал ароматный дымок его сигары… Но неужели лорд Оуэн действительно был здесь? Неужели это не сон, и не игра воображения? Он необычайно красив, остроумен и обладает добрым сердцем. И именно таким представляла себе Александра своего будущего мужа. Да, его репутация не так уж безупречна, но у него было еще несколько лет, чтобы исправиться.

Александра поспешила обратно к столу и достала из ящика дневник со своим списком. Вычеркнув запись «имя я напишу позже», она вместо нее крупными буквами вывела – «лорд Оуэн Монро».

Глава 1

Лондон, октябрь 1816

– Ты прекрасно слышал меня, Оуэн, и на этот раз я не шучу! – заявил граф Морланд, топнув ногой.

Оуэн поморщился и тяжко вздохнул. Отец вызвал его к себе в кабинет вот уже в шестой раз за месяц! Только на сей раз Оуэн, увы, был абсолютно трезв. Проклятье!.. Конечно же ему следовало остаться в клубе и вернуться домой как можно позже. Тогда отец не распекал бы его сейчас, – а это в последнее время стало его излюбленным занятием. К тому же выслушивать его родителя было бы гораздо проще, если б в желудке плескалось полбутылки виски…

– Да, понимаю… – протянул Оуэн, поднимаясь из уютного кожаного кресла, стоявшего перед письменным столом отца, и направляясь к двери. Он уже давно понял, что лучше убираться из кабинета пораньше – до того, как на него обрушится очередной поток обвинений и угроз.

– Нет, мне кажется, ты ничего не понимаешь, – возразил граф, вновь топнув ногой.

Оуэн снова вздохнул. И крепко сжал зубы, чтобы не сказать того, о чем впоследствии очень пожалеет. А жалел он, как правило, обо всех своих словах.

– Я все прекрасно понимаю, – пробормотал он. – Ты устал от моего пьянства, верно?

– Да, устал!

– И от того, что я играю?

– Да, и от этого!

– А также от моего общения с легкомысленными девицами?

– Да, да, да!

Оуэн стряхнул невидимую пылинку с рукава своего ладно скроенного голубого сюртука. Этот сюртук стоил ему небольшого состояния. Впрочем, предметы высокой моды никогда не были дешевыми, а Оуэн гордился своим вкусом и умением одеваться с иголочки. Да, он со вкусом одевался, со вкусом ел и со вкусом развлекался. Он все в своей жизни делал со вкусом.

Взглянув на побагровевшее от гнева лицо отца, Оуэн произнес:

– Вот, видишь? Я перечислил все свои недостатки. И я знаю: ты хочешь, чтобы я нашел себе жену и остепенился. В общем, я прекрасно тебя понял.

– Нет, не понял, Оуэн! – закричал граф, схватившись за лацканы своего малинового сюртука и силой дернув за них.

Оуэн же снова поморщился. Не стоило вымещать гнев на одежде.

– Ты совсем ничего не понял! Сколько уже раз мы это обсуждали?!

– О, не перечесть… – вполголоса пробормотал Оуэн.

Отец пристально взглянул на него и спросил:

– Но сколько именно?

– Думаю, что много, – ответил Оуэн; его уже одолевала скука.

– А сколько раз ты выходил из этого кабинета, совершенно забыв выполнить хоть одно из своих обещаний? – осведомился граф, вновь дернув за лацканы своего сюртука.

– Не перечесть, – вновь пробормотал Оуэн, отводя взгляд – только бы не видеть, как отец терзает дорогой сюртук.

– Ты никогда не делал того, что я прошу! – Граф Морланд ударил кулаком по столу с такой силой, что чернильница подпрыгнула и жалобно задребезжала. – Черт возьми, Оуэн! Ведь ты когда-нибудь унаследуешь титул и станешь графом! Ты должен занять место в парламенте и стать достойным членом общества! Нельзя же вечно быть таким безответственным бездельником… – добавил отец со вздохом.

– Но ведь я такой и есть. – Оуэн тоже вздохнул. – Не это ли ты повторял с тех самых пор, как я поступил в Итон?

– Мы больше не станем это обсуждать! – Лицо графа исказилось от гнева.

Все верно. Отец ни разу не поинтересовался, что произошло на самом деле. Просто подумал о сыне самое плохое. После чего Оуэн всячески подтверждал такое о нем мнение.

– И ты вовсе не бездельник, – продолжал граф. – Вернее – не будешь таковым. – Он снова ударил кулаком по столу. Что ж, по крайней мере он оставил в покое ни в чем не повинные лацканы. – Я устал от этих разговоров с тобой, которые в конечном итоге ни к чему не приводят. Устал смотреть, как ты целыми днями пьешь и играешь. Устал слушать сплетни о твоих похождениях.

Оуэн помассировал пальцами лоб.

– Да будет тебе, отец. Не так уж все это ужасно…

Граф вновь вцепился в лацканы сюртука.

– Перестань дерзить! – Теперь уже он дрожал от гнева.

– Отец, я давно перестал дерзить. И прошу тебя, оставь в покое свой сюртук. – Оуэн провел рукой по своим бриджам цвета кофе – тоже весьма недешевым. Он привык к роскошной жизни, и денежное содержание, назначенное отцом, позволяло ему жить на широкую ногу. Именно поэтому он регулярно посещал кабинет отца и смиренно выслушивал его отповеди. Оуэн давно уже перестал воспринимать их всерьез, но они помогали ему получать желаемое – на его счет ежемесячно поступала солидная сумма. Конечно, большую часть денег он передавал в приюты, расположенные рядом с игорными домами, но Оуэн никогда не рассказывал об этом отцу. Зачем менять его мнение о сыне? К тому же Оуэн вовсе не собирался обелять свою репутацию, – напротив, поступал прямо противоположным образом; для него это стало чем-то вроде хобби.

– Черт возьми, Оуэн! Должно же тебе быть дело хоть до кого-то!

Оуэн вовсе не был бездушным и черствым. Он обожал младшую сестру Кассандру и своих лошадей – именно в таком порядке. Ни та, ни другие ни разу его не подводили. Ни та, ни другие никогда не думали о нем плохо.

– Мне есть дело до твоего сюртука, от которого ты сейчас оторвешь лацканы, – заявил молодой человек.

Граф вскинул подбородок и в гневе закричал:

– Ну все, довольно! Я много раз давал тебе шанс исправиться, но теперь официально заявляю, что больше не стану терпеть твои выходки! Ровно через месяц ты вернешься сюда с невестой! Ты меня понял?!

Оуэн поднял глаза на отца – и невольно вздрогнул. Хм… неужели у старика на подбородке капля слюны?.. Похоже, на сей раз он рассердился всерьез. И все же Оуэн, не сдержавшись, спросил:

– А иначе – что?

– А иначе… иначе… я лишу тебя денежного содержания! Да-да, так и поступлю! Мне давно следовало это сделать. Не получишь ни одного фунта до тех пор, пока не объявишь о своей помолвке.

Вскинув брови, Оуэн в очередной раз снял с рукава невидимую пылинку.

– Звучит немного драматично – тебе, отец, так не кажется?

– Нет, не кажется! – Лицо графа побагровело еще сильнее.

Оуэн внимательно посмотрел на отца. О господи! Да ведь тот говорил вполне серьезно! Ну, по крайней мере верил, что говорил серьезно. Лицо графа покрылось багровыми пятнами, а жилы на шее вздулись. Да, все верно – он был серьезен как никогда. С губ Оуэна сорвался стон. Проклятье, он знал, что этот день когда-нибудь наступит! День, когда отец станет настаивать на женитьбе. Впрочем, Оуэн всегда подозревал, что не сможет всю жизнь избегать брачных уз. Хотя до сегодняшнего дня ему это удавалось.

Пожав плечами, он проговорил:

– Что ж, прекрасно. Раз ты настаиваешь, я выберу себе жену. Какую-нибудь послушную и спокойную девушку, которая будет закрывать глаза на мои недостатки. Симпатичную и кроткую.

Однако граф покачал головой.

– Ты опять не понимаешь, Оуэн!..

– Чего именно? – Молодой человек в очередной раз вздохнул.

– Я не прошу тебя выбрать себе жену, поскольку сам укажу тебе, на ком тебе следует жениться.

Оуэн вскинул голову.

– Ты хочешь сказать… что уже подобрал подходящую кандидатку на роль моей жены?

Граф энергично закивал, и его чуть отвисшие щеки задрожали.

– Да. И мы с ее отцом уже все обсудили.

Оуэн снова уселся в кресло; он внезапно почувствовал, что у него от такого поворота событий даже голова закружилась. Хм… проклятье! Похоже, все было гораздо серьезнее, чем он предполагал…

– Значит, уже все обсудили? – пробормотал он. – Но кто же она?..

Граф откашлялся и, наконец-то отпустив многострадальные лацканы своего сюртука, сложил руки перед собой на столе.

– Это леди Лавиния Хоббс. Старшая дочь герцога Хантли. Красавица, между прочим.

Оуэн задумался. Хоббс?.. Лавиния Хоббс?.. Имя показалось ему знакомым, но он не мог припомнить лица. Что ж, ничего удивительного. Хорошеньких дочек титулованных аристократов слишком много – всех не припомнишь. К тому же Оуэн привык водить компанию… совсем не с такими девушками. А земли герцога Хантли граничили с владениями его отца – это ему было известно. Впрочем, в данный момент это обстоятельство не имело для него никакого значения. Главное – как выглядела эта самая Лавиния Хоббс? И, что еще важнее, – какой у нее характер?

Увы, этого Оуэн никак не мог припомнить, но всерьез разгневанного отца расспрашивать не решился. Да и какая разница?.. Ведь все скромные девственницы – одинаковы. Поэтому все равно, которая из них станет его женой. Ладно, хорошо! Он на время прекратит загулы, чтобы обзавестись наследником или двумя, а потом вновь вернется к привычному образу жизни. В высшем свете подобные браки были скорее нормой, нежели исключением. Так что беспокоиться не о чем.

– Уверен, что она мне подойдет, отец. Я не возражаю. – Поднявшись с кресла, Оуэн вновь предпринял попытку двинуться в сторону двери. Сейчас он просто-напросто отправится в клуб, хорошенько выпьет… и будет жить так, как жил все последние годы. А до следующего визита к отцу у него останется целая неделя, так что он, пожалуй, даже сможет приударить за этой Лавинией Хоббс. Он будет мило улыбаться, расточать комплименты, целовать ей руку и наконец сделает предложение. Она же наверняка ухватится за возможность выйти замуж за наследника титула. Ведь несмотря на свою подмоченную репутацию, он, Оуэн, оставался одним из самых завидных холостяков высшего света. К тому же графский титул мог со временем очистить даже самую запятнанную репутацию. А через месяц он нанесет визит отцу и сообщит о своем успехе у леди Лавинии – дабы не лишиться денежного содержания. После чего продолжит наслаждаться жизнью, в то время как леди Лавиния начнет готовиться к свадьбе, которая будет стоить родителям новобрачных целого состояния. А потом, после свадьбы, он поселит молодую супругу в одном из загородных поместий, где она и будет жить, пока им не придет пора обзавестись наследником, что будет не так уж сложно устроить.

– Ты так легко согласился?.. – Кустистые брови графа взметнулись на лоб.

Оуэн с улыбкой кивнул.

– Да, разумеется. Пусть это будет Лавиния Хоббс. Увидимся через месяц, отец. – С этими словами Оуэн направился к двери.

– Нет, погоди, – произнес граф.

Молодой человек остановился, взявшись за дверную ручку. Медленно развернувшись, проговорил:

– Отец, ну что еще?..

Граф откашлялся.

– Видишь ли, есть… одна проблема.

– Проблема? – эхом отозвался Оуэн, которому это слово совсем не понравилось. – Какая же?..

– Ее отец настаивает на том, чтобы она сама тебя выбрала.

Оуэн вздрогнул и замер на мгновение. Потом вопросительно взглянул на отца и пробормотал:

– Выбрала меня?.. Что это означает?

– Очевидно, эта девушка вбила себе в голову, что должна выйти замуж по любви, – ответил граф.

– По любви? Что за чушь? – проворчал Оуэн.

– Родители ценят ее очень высоко, а потому потакают всем прихотям девушки. Они пообещали ей, что она сможет выйти замуж по любви, и потому леди Лавиния не примет чьих-либо ухаживаний, пока не решит, что влюблена.

Оуэн возвел глаза к потолку.

– Отец, но это же просто смешно… И тогда… Почему именно она?

– Потому что у нее безупречная родословная. К тому же посредством вашего брака мы с герцогом сможем объединить наши земли и тем самым упрочим наши позиции на века. Поверь, она идеально тебе подходит. Только вот покорным и мягким придется стать тебе. Ты будешь ухаживать за этой девушкой, чтобы она смогла разглядеть в тебе лучшие качества, хотя я бы наличие таковых поставил под сомнение.

Оуэн криво усмехнулся.

– Ты льстишь мне, отец.

– Хватит паясничать, сэр, – проворчал граф. – И имей в виду: тебе придется не только убедить леди Лавинию в целесообразности вашего брака, но и заставить ее потерять голову от любви.