Валентин Одоевский
Улыбайся
ПО РАЗНЫЕ СТОРОНЫ ГОРОДА
Посвящается одной маленькой девочке,
что всегда меня ждала…
Рассвет только-только начинал плавиться своими оранжевыми лучами на востоке, однако, темнота ещё не спешила отходить, хотя фонари города уже погасли. Машин на дорогах было мало, однако, общественный транспорт уже был битком наполнен людьми, ехавшими кто на работу, кто на учёбу, а кто ещё куда.
Двери станции метро ходили взад-вперёд, не останавливаясь, – народ входил и выходил – все по своим делам.
Молодой человек, подходя ко входу в метро, ненадолго опустил взгляд в экран своего телефона, где была открыта переписка, в которой в наступившем дне было лишь только одно сообщение, им же отправленное:
Ответа на него пока не было, потому как адресат ещё не появился в Сети.
«Должно быть спит ещё», – подумал он, убирая телефон в карман брюк, и вошёл в метро. Запах подземки и поездов сразу ударил в нос, а лёгкий ветерок от очередной уезжающей электрички прошёлся по его волосам.
Он спустился на перрон, и почти в этот же момент приехал новый поезд, как раз в его направлении. Парень тут же стал примечать свободные места в полупустых вагонах, и вот, когда транспорт окончательно остановился, вошёл внутрь и, осмотревшись, занял одно из них. Снова вынул телефон, посмотрел в экран. Всё ещё нет ответа.
«Доеду – потом гляну», – подумал он.
Двери вагона закрылись, и голос диспетчера невнятно объявил следующую станцию. Поезд стал набирать скорость и вскоре уже во всю нёсся по тёмным тоннелям метро. Молодой человек уставился в одну точку, задумавшись о чём-то своём, однако, вскоре его мысли были уже ни о чём, видимо, разум ещё не до конца проснулся и продолжал дремать, хотя сознание и бодрствовало.
Незаметно поезд подъехал к новой станции. Парень глянул на табло сверху – ему только на следующей выходить.
«Может сейчас глянуть? – подумал он. – Да потерпи ты! Всего-то одну остановку ещё проехать!»
Пока в его голове боролись эти две мысли, двери вновь закрылись, и электричка понеслась по очередным чёрным проспектам подземки. Однако на этот раз время тянулось значительно медленнее. В какой-то момент, ему показалось, что поезд замедлил свой ход, но вот уже показались стены станции, а затем и перрон.
Как только открылась дверь, он вышел наружу, попутно доставая телефон из кармана. Глянул на экран. Ответ пришёл… минуту назад:
А под ним стояло уже новое сообщение:
Парню стало как-то неожиданно спокойнее на душе, и он стал набирать ответ на ходу:
А затем добавил:
Он взошёл на эскалатор, всё ещё глядя в экран, то и дело поднимая голову, чтоб не пропустить момент, когда надо будет идти. Его собеседник спустя буквально пару секунд ответил:
Снова начал что-то набирать, однако, в этот момент парень уже поднялся, а потому оторвал взгляд от переписки. Оказавшись на твёрдом полу, он направился в переход, который должен был вывести его на другую станцию, а от неё уже надо было ехать до конечной остановки.
Снова глянул в телефон, а девушка уже написала:
Он улыбнулся и ответил:
А затем добавил:
Некоторое время собеседник не отвечал, и парень успел уже спуститься на перрон нужной станции и стал ждать поезда, огни которого уже виднелись в тоннеле.
И тут, она стала набирать ответ. Двери вагона уже открылись перед ним, когда пришло сообщение:
Он вошёл внутрь, опёрся на стену и быстро набрал:
Как только он нажал «отправить» дверь закрылась, и поезд полетел в темноту подземных дорог. Сеть пропала. Для парня это не было удивлением, здесь она то появлялась, то вновь исчезала, однако, это обстоятельство всегда раздражало, потому как, чтобы прочитать ответ приходилось ждать прибытия на очередную станцию, дабы хоть чуть-чуть уловить сигнал.
А поезд всё ехал и ехал. Мелькающие в темноте трубы и редкие лампочки стали нагонять дремоту. Наконец, показался перрон. Снова появилась Сеть, а с ней и ответ, пришедший две минуты назад:
Парень поспешил набрать:
Только нажал «отправить», как поезд тронулся, оказавшись в тоннеле, а с ним и сигнал пропал.
«Блинский! – подумал молодой человек. – Как всегда, вовремя!»
Сообщение не отправлялось.
Он оторвал взгляд и перевёл его сначала на сидящих людей, большинство из которых уткнулось в такие же экраны, время от времени что-то тыкая в них; затем обратил свой взор в окно, где кроме темноты и труб ничего не было. Стены станции всё не появлялись и не появлялись…
Но вот, показался свет, послышался звук торможения столь долгожданный, некоторые люди поднялись с мест, поправляя рюкзаки и сумки. Поезд остановился, двери открылись и народ, не оглядываясь, повалил наружу, а парень вновь посмотрел на экран. Сообщение отправилось, и девушка уже строчила ответ.
«Только б успела…», – подумал он и, словно читая его мысли, появилась строчка:
Молодой человек сразу же стал набирать:
Собеседник принялся печатать ответ, когда дверь снова закрылась, и электричка тронулась.
«Сейчас опять пропадёт…», – подумал парень, однако, Сеть не пропала, что не могло не радовать.
А между тем, она уже написала:
Он набрал ответ и, убедившись, что Интернет всё ещё есть отправил:
На этот раз собеседник написал буквально мгновенно:
Парень улыбнулся, а на сердце как-то заметно потеплело, и он набрал:
Сеть неожиданно пропала, но сообщение успело отправиться.
«И на том спасибо!» – подумал молодой человек, и снова поднял взгляд, как вдруг, – свет, стены, перрон – новая станция. Глянул на табло – ещё одна остановка. Посмотрел на время – как раз к первой паре. Неплохо. Главное, теперь пережить эти два занятия, а потом-то всё самое милое и приятное.
Между тем, Сеть снова появилась, а с ней и фраза в переписке:
Это его умилило ещё больше, что он даже закрыл глаза… ненадолго… буквально на пару секунд, и только потом написал:
В ответ пришло:
Тем временем, поезд снова тронулся, стуча колёсами, но Сеть не пропадала.
«Всё равно уже скоро выходить, – подумал парень. – А там уже и пары начнутся, не до этого будет…»
Он снова посмотрел на экран и стал набирать:
Сообщение отправилось, и буквально сразу же сигнал пропал.
«Ну а что мне? Станция уже не за горами, там и прочитаю».
Он оторвал взгляд, перевёл его на табло, на котором значилась следующей нужная ему остановка, затем на тёмное окно, потом на тех немногочисленных людей, что остались в вагоне. Все были в своих мыслях, делах, кто-то вообще дремал, опершись на поручни, а ему было тепло на душе, ибо утро уже было хорошим, поистине добрым…
Показался перрон. Парень вышел в открытые двери, глядя в экран, на котором было новое сообщение:
Он улыбнулся, убирая телефон. Теперь разум полностью проснулся от такого прилива умиления, а сознание было просто счастливо.
И вот, молодой человек выходил из темноты подземки в уже светлый город, в новый день….
2020г.
ОДИНОЧЕСТВО
Кто знает предел терпеливых ночей?
Когда ты один, значит ты – ничей.
Но, не отступит боль: пил – не прошло.
Может лучше все бросить? – Время пришло.
Г.В.Лепс
Небо было серым. Ни туч, ни облаков, ни солнца. Обычная зимняя серость вперемешку с белизной снега не земле.
Старик подсчитал, что солнца не было видно уже вторую неделю, и, хотя оно иногда и ощущалось, видно желая сгладить январский холод, показываться во всей своей красе явно не желало.
Он вышел из своей пустой квартиры в начинавшуюся вьюгу, подняв у пальто воротник, и медленно побрёл по снегу, заложив руки за спину и опустив седую, под цвет окружающей зимы, голову.
Вокруг него были облысевшие деревья с казавшейся чёрной корой, в воздухе играли снежинки, то и дело падавшие ему на волосы и ресницы.
«Что-то совсем я никакой стал. – думал старик. – Ноги вообще непонятно – то ноют, то ходят. Ну а чего ты хотел? В следующем месяце семьдесят уже. М-да… те же двадцать лет… только с полусотней… а как бы хорошо было б, если б этой самой полусотни не было…»
Он замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. Перед глазами проплывали воспоминания. Жена, которой не было уже десять лет, их первая встреча, свадьба, дети… вся эта жизнь прошла как будто вчера, казалось – руку протяни и вот… всего этого уже не было…
Ему показалось, что глаза стали мокрыми, и он пару раз зажмурился. Стало несколько легче. Воспоминания стали затихать, а разум напомнил цель его выхода на улицу в такой холод.
Он побрёл дальше, то и дело поднимая голову, чтобы посмотреть на названия улиц. Их трудно было рассмотреть сквозь рой снежинок, который лишь усиливался.
А по заснеженным тротуарам то и дело шли люди. У всех были свои мысли, свои дела… кто-то кого-то ждал, любил, кто-то с кем-то говорил – жизнь шла своим чередом, несмотря на метель… Старик же смотрел на это, и снова перед ним проносились воспоминания о давно минувших днях, когда и он, вот также, где-то стоял в ожидании, то и дело глядя по сторонам; когда и он мог с кем-то гулять, когда было всё, и не существовало этого тоскливого, серого одиночества, ставшего его бытом…
Нужная улица показалась через пешеходный переход. Старик двинулся по нему, посмотрев направо-налево, и уже почти дошёл до конца, когда откуда-то справа ударил свет фар машины, затем раздался звук тормозов, и грубый голос крикнул:
– Дед, ну куда ты прёшься-то?! Раскорячился здесь как корова на льду!
Старик с грустью посмотрел на машину и водителя, высунувшегося из окна, и побрёл дальше к нужному дому, краем уха улавливая ворчания, проклятия и звуки движения автомобиля.
Он подошёл к дому, который искал и, потянув на себя стеклянную дверь, вошёл внутрь небольшой светлой мастерской по ремонту техники.
– Добрый день! – поприветствовал клиента парень, стоявший за широким белым столом что-то клацая в своём ноутбуке.
– Здравствуйте! – отозвался старик, опуская воротник пальто и осматриваясь.
– Вы что-то приобрести или починить пришли? – спросил молодой человек, выходя из-за стола.
– У вас можно починить телефон?
– Да, конечно, показывайте, что там с ним.
Старик молча вынул из кармана пальто свой старенький кнопочный телефон и протянул его мастеру. Тот скептически посмотрел на него, что-то потыкал по кнопкам, разобрал его, что-то глянул в аккумуляторе, а затем непонимающе сказал:
– Хм-м… но я не вижу проблемы… он абсолютно исправен. Может вам показалось?
– Исправен говорите? – переспросил старик, чувствуя, что голос его начинает дрожать.
– Да, а что, вы считаете, с ним не так?
– Если он исправен, – у него показались слёзы, но он всё старался их сдержать, – почему никто из моих детей мне не звонит?
После этих слов он уже не мог выдержать и просто беззвучно заплакал.
Мастер озадаченно посмотрел на своего посетителя, достал откуда-то стакан, налил воды и протянул ему.
– Боюсь, здесь проблема не в телефоне…
Старик не отвечал. Он пытался пить из стакана, но вся вода лилась мимо рта попадая то на пальто, то на пол.
– К сожалению, я не смогу вам здесь никак помочь… может вы сами им позвоните? – неуверенно спросил мастер.
Старик сквозь слёзы ответил хриплым голосом:
– Так никто не отвечает…
– Слушайте, я бы рад вам помочь, но не знаю, чем. Я – не психолог, я чиню электронику вот и всё…
Клиент что-то невнятно пробормотал, вытирая глаза рукавом, а затем дрожащим голосом ответил:
– Простите, что отвлёк вас… хорошего вам дня!..
Он положил свой телефон обратно в карман, развернулся, заложив руки за спину, и вышел из мастерской в объятья зимы.
Ему было тяжело на душе от осознания чувства того, что он никому не нужен, что ему никто не может помочь в его одиночестве.
Старик шёл по снегу с руками за спиной, опущенной головой, на которую то и дело падали снежинки, сливаясь с сединой волос. Вокруг были толпы народа, все куда-то шли, о чём-то болтали, смеялись и не было никому дела до какого-то одинокого деда со слезами на щеках.
Он пришёл к замёрзшему пруду. Лёд замело снегом, и только забор обозначал границу между землёй и водой.
Старик присел на скамейку и тупо уставился в белизну. Холод не ощущался, как и усталость, обычно накатывавшая на него после, даже такой короткой, прогулки. Он просто сидел, глядя на заметённый снегом лёд.
Вдруг ему показалось будто бы что-то зашевелилось. Старик перевёл взгляд чуть левее. По льду не спеша семенила чёрная собака. Он не знал, что она там забыла, что зацепило его внимание, но он стал наблюдать за ней.
Она шла, то и дело опуская голову, принюхиваясь к чему-то и продолжала свой путь, оставляя еле-заметные следы на снегу.
И тут откуда-то послышался треск… сначала он был тихим, что старик его еле-услышал. Потом стал нарастать. Собака на мгновение остановилась и подняла голову, прислушиваясь. В эту самую секунду раздался уже громкий треск, и лёд под ней провалился, отдав её во власть чёрной, холодной воды. Она стала барахтаться, пытаясь зацепиться лапами за кромку, но лишь ломала её.
Старик почувствовал неожиданную боль в сердце. Ему стало вдруг непонятно тревожно за неё. Руководствуясь, сам не зная, чем, он поднялся с места и, насколько позволяли ноги, быстро направился к пруду, на ходу расстёгивая пальто.
Кое-как перелез через забор и медленно побрёл по льду к барахтающейся и скулящей собаке.
Он не чувствовал страха, его тревожило невиданное волнение, которое он испытывал, пожалуй, когда его дети были маленькими и попадали в разные переделки.
Старик медленно шагал по льду, как будто забыв про то, что он ещё может треснуть под ним. До собаки оставалось буквально пару шагов, он уже тянул к ней руки, как вдруг услышал хруст, а затем неожиданно для себя почувствовал жгучий холод сначала в ногах, потом и во всём теле, а ледяная вода ударила ему в глаза. Провалился…
«Ага. – подумал он, стараясь держаться на поверхности. – Вот ты и приплыл, дед.»
Старик усиленно задышал и стал искать глазами собаку. Она была прямо перед ним, всё ещё цепляясь за край льда. Он, как мог, обхватил её тело и, собрав силы в скованных холодом руках, стал выталкивать её из воды. Сначала она опёрлась передними лапами на твёрдый лёд, а затем, оттолкнувшись задними от предплечий человека, буквально выпрыгнула на твёрдую поверхность, но отряхиваться от воды не стала, а наоборот – развернулась к полынье и залаяла. Старик чувствовал, как силы покидают его. Он уцепился руками за лёд, на который собака только что встала, и попытался опереться на него, чтобы вынести своё тело на поверхность, но тщетно – мышцы как будто онемели, в глазах темнело. И тут, животное подбежало к самой кромке и вцепилось зубами в воротник его рубашки и начало тащить на лёд, быстро перебирая передними лапами по снегу. Старик понял, что она хочет сделать. Собрав остаток сил, он заработал ногами под водой и, наконец, вынес свою грудь из воды, а затем стал вытаскивать ноги.
Оказавшись на земле, если её можно было, конечно, таковой назвать, старик стал ползти на животе к забору по своим собственным следам. Мышцы задубели, хотя в глазах перестало темнеть, и он ясно видел своё брошенное на снег пальто, и бегущую перед ним собаку.
Дед только сейчас стал всматриваться в неё. Это была обычная дворняга, с обрубленным хвостом, грязной чёрной шерстью и как будто бы порванным левым ухом, кончик которого свисал.
Старик, наконец, добрался до своего пальто и уже хотел-было завернуться в него, чтоб согреться, но тут он посмотрел на своего «собрата» по несчастью. Собака стояла на согнутых четырёх лапах, тихо поскуливая, и дрожала. Он, недолго думая, накинул пальто на неё, а затем, поднявшись на колени, попытался взять её на руки.
С ней же встал на ноги.
Собака высунула морду наружу и стала вертеть головой.
«Теперь бы до хаты дойти…», – подумал старик, переступая через забор.
Ему было холодно, вода текла с его одежды ручьями, в туфлях хлюпало, а волосы, казалось покрылись льдом. А он всё шёл по снегу сквозь усиливавшуюся метель. Редкие прохожие оглядывались на него, но ему было не до них.
«Дойти… – думал он. – Только бы дойти… не упасть по дороге…»
Стены. Здания. Окна. Всё это проходило мимо него.
Наконец, нужная улица. Знакомый дом.
Старик вошёл в подъезд и кое-как на деревянных ногах поднялся на свой третий этаж. Дрожащими руками достал из кармана пальто ключ и попытался попасть в скважину, но его слишком сильно трясло. Наконец, попал. Провернул. Квартира открылась, и в этот самый момент он упал на колени – стоять больше не было сил. Старик опустил пальто на пол, и собака выпуталась из него и снова отряхнулась.
Хозяин квартиры вполз внутрь, кое-как закрывая дверь, и попытался снять обувь. Из туфель полилась вода, а носки, казалось, уже покрылись коркой льда.
«Спасибо, что вообще живой…», – подумал он и пополз на кухню, так как она была ближе всех остальных комнат. Собака засеменила за ним.
Тепло квартиры стало его постепенно согревать, однако руки всё ещё были буквально скованными, а всё тело трясло.
Он дополз до батареи и прислонился к ней спиной, еле чувствуя жар, исходящий от неё, и вытянул замёрзшие ноги вперёд.
«Теперь бы согреться…», – думал старик.
Собака, что-то сопя себе под нос, опустилась рядом с ним и положила голову ему на бедро.
Он опустил ладонь ей на голову, которая уже стала тёплой, хотя шерсть всё ещё была мокрой.
– И как тебя занесло на лёд-то? – хриплым голосом спросил старик.
Собака лишь просопела в ответ.
– То-то и оно…
Он уставился на своего четвероного гостя и душе у него стало как-то тепло. На лице появилась улыбка…
Собака приподняла голову и облизала руку своему спасителю, а затем посмотрела ему в лицо.
– Давай отогреемся сначала, сил наберёмся, – сказал он, – а потом уж будем с тобой думать, что есть…
А сам подумал: «Теперь уже два рта надо кормить…»
Ему всё ещё было холодно, хотя руки как будто оттаяли, однако, на сердце стало тепло, а душа радовалась, – в кое-то веке не один, в кое-то веке кому-то нужен…
