Вадим Витальевич Тарасенко
Боевой Космос

– Черт, не успел! – на мониторе компьютера было отчетливо видно, как из агонизирующего кроковского звездолета вылетела трехметровая ракета.

Но время на эмоции не оставалось.

Десять километров – компьютер высветил оставшееся между звездолетами расстояние. Рахад Виргул напрягся, не сводя глаз с экрана внешнего обзора. Вражеский крейсер приближался стремительно, заслоняя собой все – черноту Космоса, блеск звезд.

«Сейчас!» – быстрый взгляд на монитор.

На скорости в двадцать пять метров в секунду многотысячная туша «Авангарда» прислонилась, именно так, если судить по меркам скоростей, на которых обычно движутся звездолеты, к «Адмиралу Сарбу», вминая его корпус. Тут же второй пилот человского крейсера включил несколько рулевых двигателей, прижимая их тягой «Авангард» к кроковскому крейсеру.

– Десантная группа, вперед! – загремел динамик внутренней связи.

Но команда была излишней. Тридцать, одетых в легкие десантные скафандры, челов уже выскакивали из трех десантных люков прямо на корпус кроковского звездолета. Сверкнуло пламя – специальным приспособлением десантники тут же легко вскрыли атакуемый крейсер как консервную банку. Включив на минимальную тягу реактивные двигатели, расположенные на спинах, преодолевая воздушный ураган, который словно гейзер ударил из отверстия, они ныряли внутрь вражеского корабля.

Впервые осуществленная атака вражеского звездолета со стыковкой с ним своего звездолета, а не стандартного десантного бота, пока развивалась успешно.

Генерал Рахад Виргул мог с чистой совестью завить, что он сделал все что мог, даже больше.

Полковник О'Вулли Свор и остальные офицеры дежурной смены, словно в оцепенении, слушали, как трещит корпус их звездолета, как за дверью рубки управления поднялся воздушный смерч, уносящий воздух из корабля. Но главное было не это. Главное было то, что в километре от «Адмирала Сарба», из вылетевшей ракеты показался небольшой голубоватый столб пламени, который тут же потух, словно растворившись в Космосе. Растворилась и сама ракета, нырнув в образовавшееся гиперокно.

– Ну вот и все, господа. Задание, можно сказать, мы выполнили. Теперь, в соответствии с Уставом и долгом офицера, мы обязаны взорвать наш корабль, чтобы не отдать его в руки врага, – полковник Свор обведя взглядом присутствующих в рубке членов экипажа, положил левую руку на небольшой рычаг, а правой быстро набрал на миниатюрной клавиатуре, расположенной около этого рычага, код. Вспыхнула зеленая лампочка – бортовой компьютер воспринял код доступа. Теперь достаточно было движением рычага замкнуть контакты, чтобы электронный мозг, не колеблясь, отдал команду на самоуничтожения корабля. В нескольких местах взорвутся, вмонтированные в силовую конструкцию звездолета, заряды, разваливая его на части. А подорванное специальным зарядом топливо корабля, как контрольный выстрел – довершит уничтожение «Адмирала Сарба».

– Помоги нашим душам, Всемогущий Картан, – полковник Свор произнес традиционную фразу и рванул рычаг на себя…

Генерал Рахад Виргул сидел в своем кресле, вцепившись пальцами в подлокотник. Все что мог для выполнения операции, он сделал. Даже больше – грубо нарушив Устав боевых действий, он осуществил стыковку своего звездолета со звездолетом врага. Это было опасно, чрезвычайно опасно. Если кроки решатся на подрыв своего корабля, то неминуемо взрыв повредит и человский звездолет, а может и уничтожит его.

Но зато, буквально оседлав врага, челы получили большое преимущество. Во-первых, удар многотысячетонной массы не мог пройти для кроковского крейсера бесследно. Это тебе не скромный тычок десантного бота. Наверняка будут повреждены и некоторые силовые кабеля, и цепи управления. И может Всесильный Исам сделает так, что будут перерублены кабеля, ведущие к зарядам.

Во-вторых, челы смогли высаживать на борт звездолета кроков десант сразу с трех люков, что в три раза ускоряло эту операцию. А значит, в три раза быстрее можно было добраться до рубки управления крейсером. Тогда все, победа! Подставляй грудь под ордена и знаки новых воинских званий.

Но, это если все получится. А если нет, если кроковский крейсер взорвется, если этим взрывом уничтожит и человский крейсер, то тогда трибунал. Если, конечно, останешься в живых.

Рахад Виргул почувствовал, как вздрогнул, заворочался его звездолет.

«Смогли таки себя взорвать».

– Эйри фи дамирак, – дал волю своим эмоциям Рахад Виргул, цветисто вслух выругавшись.

И тем же тоном, что и произносил грязное ругательство, отдал команду:

– Аварийный старт!

И вновь корма «Авангарда» будто взорвалась. Заработали два мощных ускорителя, срабатывающих раз в жизни, но зато способных тысячетонную махину звездолета отбросить от опасного места как пушинку.

И в этот миг прямо под человским крейсером раскололся корпус «Адмирала Сарба». Стартующий звездолет резко накренило и тут его мощно лягнули ускорители…

Мощнейший удар, рвущий ремни, удерживающие человека в кресле, корежащий панель управления и все рубку, обрушился на «Авангард».

Последнее, что успел увидеть генерал Рахад Виргул, был экран монитора, показывающий общую «картинку» боя – единственный оставшийся крейсер кроков, атаковали сразу четыре корабля челов и фролов. В правом верхнем углу уже светилось красным светом четыре кружочка – четыре корабля из его группы было уничтожено.

«Пять», – еще успел подумать генерал.

Затем экран монитора заслонил собой все и рассыпался острой, оглушающей болью, резко сменившейся темнотой. Резкий удар вырвал Рахада Виргула из кресла, швырнул его головой в монитор и грудью на панель управления…

И все-таки любимчику судьбы повезло и в этот раз. Крупно повезло. Ударив своим звездолетом кроковский звездолет, Рахад Виргул сумел перебить кабели, ведущие к зарядам системы самоуничтожения корабля. Не все, часть из них. И в эту часть входил кабель, несущий убийственный приказ на заряд подрыва топлива. Поэтому «Адмирал Сарб» не рассыпался на фоне черного Космоса красочным фейерверком, а начал колоться на части, как лед в шейкере.

Из потерявших герметичность баков топливо стало выливаться наружу, где его уже с нетерпением поджидали раскаленные останки ядерного реактора. Поджидали, но не дождались. Упругий огненный смерч от врубившихся двух ускорителей человского крейсера пришелся как раз на эту часть кроковского звездолета, окончательно раздробив ее, далеко расшвыряв обломки. А через мгновение, завалившись на бок, впечатавшись во вторую часть погибшего крейсера, человский крейсер потащил ее за собой, вместе с находящимися в ней людьми – живыми и мертвыми, челами и кроками.

«Да, жизнь как зебра: то белая полоса, то черная, и если не укусит, так лягнет», – Андрей Кедров стоял у окна и в задумчивости смотрел на раскинувшуюся под ним Матею – столицу фролов, названную так в честь планеты. Единственной планеты, оставшейся у фролов.

Настроение было отвратительное.

«Вот уж не думал, что способен так ревновать. Раньше я только злился. Злился, что моя девушка не со мной, а с другим. Злился, потому что не привык быть вторым, не привык уступать кому-либо. А ревновать, чувствовать, как саднит сердце, а не как гневно кипит кровь, чувствовать опустошенность, а не распираемое тебя желание действовать, крушить, рвать…» – Андрей со всего размаху ударился головой по стеклу, инстинктивно пытаясь душевную боль заглушить физической.

Это помогло, но лишь на секунду. И вновь перед глазами возникла смеющаяся, счастливая Эльдира, танцующая вместе с этим ненавистным челом.

Как же, герой! Рискуя собой, нарушая боевой Устав, он сумел взять в плен нескольких кроков. И среди них даже командира крейсера, которого генерал Виргул лихо взял на абордаж. Да, сверхоружие кроков он захватить не смог. Но он пленил людей, которые многое об этом оружии могут рассказать. Если не об устройстве, то, по крайней мере, где его разрабатывают. Словом, герой по всем меркам. Да еще и герой, проливший в сражении свою кровь. Ну как тут перед таким героем устоишь?

Андрею вдруг отчетливо вспомнился отрывок из прочитанной им книги. Название книги и автора он не помнил совершенно, но вот слова: «Героические личности всегда притягивали женщин. И те выражали им всяческое свое восхищение способами, им доступными», особенно «способами, им доступными» почему-то хорошо врезалось в память. Очевидно из-за редко употребляемого способа построения фразы.

«Способами, им доступными», – душевная боль так резанула, что Кедров вновь с силой ударился головой об стекло.

Два дня назад потрепанная группа звездолетов, возглавляемая человским генералом Рахадом Виргулом вернулась на Матею. Три крейсера и один эсминец со своими экипажами навсегда остались в астероидном поясе Арбзира. Потери кроков были примерно такими же – четыре крейсера. Но главное было другое. Сводная группа челов и фролов смогла захватить несколько кроков и среди них командира крейсера, с которого производился пуск новейшего оружия. Это был, конечно, не полный успех операции, но выполненное позволяло оптимистично смотреть в будущее – к смертельно опасному для фролов и челов оружия протянулась ниточка. И во многом благодаря генералу Рахаду Виргулу, который, лично командуя крейсером «Авангард» смог осуществит дерзкий маневр, буквально оседлав вражеский звездолет. И даже самоподрыв своего корабля крокам не помог. Челы умудрились не только уцелеть при этом и аварийно, включив мощные ускорители, покинуть место взрыва, но и утащить на себе часть звездолета кроков. После этого, захватить в плен находящихся там, полностью деморализованных членов вражеского экипажа не представляло трудностей.

При этом маневре Рахад Виргул был ранен. Ремни, удерживающие его в кресле, не выдержали резкого толчка, и храбрый чел врезался головой в экран стоящего перед ним монитора, а грудью и ногами в панель управления. Результат – сломана грудина, левая нога и многочисленные ссадины на лице.

По земным меркам – это была тяжелая травма, обрекавшая человека минимум полгода находиться в гипсовом корсете, чем-то похожим на рыцарский панцирь. Вот только вместо копья и меча у такого «рыцаря» было два костыля, вместо коня – больничная койка, а вместо жесткого седла на верном Росинанте – часто не менее жесткое судно, с ударением на последнем слоге.

У цивилизаций, обогнавших земную на несколько столетий, все, естественно, было иначе. И через два дня герой схватки у пояса Арбзира, хоть и иногда морщась от боли, уже танцевал на балу, который дал Глава Верховного Совета Достойных Варзарул СакТардол в честь выигранного сражения. И танцевал исключительно с Эльдирой.

– Милый, но нельзя же обижать человека, который столько сделал для нас, фролов, – и дочь Главного Командора фролов в очередной раз протягивала руку для танца красавцу-генералу.

И снова чужая, уверенная, сильная мужская рука ложилась на талию его жены, и чужое сердце билось в каких-то двадцати сантиметрах от ее сердца.

«Способами, им доступными» – красивая пара кружилась по роскошному голубому паркету Большого зала Главного здания Верховного Совета Достойных. И Эльдира, его жена, улыбаясь, смотрела на своего партнера и смеялась его шуткам. Или, потупив глаза и наклоня голову почти на его грудь, что-то слушала, очевидно, смелые и дерзкие комплименты в свой адрес.

А он стоял, где-то на задворках огромного зала и кожей чувствовал ехидные взгляды, в общем-то чуждых ему людей, рожденных под совершенно другим солнцем, отдаленным от его родного солнышка на сотни тысяч световых лет. Он даже чувствовал их мысли – что чел, явившейся неизвестно откуда, не по зубам тебе оказалась дочь Главного Командора? Такие девушки достойны лучшего мужа, минимум генерала, с которым она сейчас и танцует. А тебе лучше просто убраться отсюда.

Когда в очередной раз Рахад Виргул, с гордо поднятой головой, повел Элдьдиру к центру зала, Андрей, круто развернувшись, будто кто-то грозным недовольным начальственным тоном отдал ему команду «Кругом!» и широким, почти строевым шагом покинул веселящихся людей. А за его спиной, плавно набирая мощь, по огромному помещению разливался вал торжественной музыки.

«Ладно, хватить нюни распускать. Если у мужика уводят его бабу, он должен сделать все, чтобы этого не произошло. Если он, конечно, настоящий мужик. А чтобы представлять какую-то ценность в глазах Эльдиры я должен получить настоящую профессию. Так я и получаю ее. Командир десантной разведгруппы. Так чего ты стоишь и бьешься головой о бронебойное стекло? Что, лучшего применения своей голове ты не нашел? Давай дуй, в Космическую Академию, на тренажер десантного бота. Послезавтра зачет. Ты должен быть лучший», – Кедров почти бегом бросился к лифту.

Через минуту он, в искрящемся, кофейного цвета комбинезоне и белых невысоких сапожках – классический фроловский парадный костюм для танцев, уже привычным движением пристегивал ремни в пилотском кресле флайера.

– Клац, – сработал замок ремней, и тут же специальная система потянула их, создавая оптимальный прижим человека к креслу.

На панели управления загорелась зеленая лампочка – бортовой компьютер разрешал начать подготовку к полету. И тут же мужской палец нажал большую черную кнопку, начиная эту подготовку.

«От винта!» – Андрей мысленно произнес старинную земную команду. И его настроение неожиданно улучшилось.

«Ну, ничего. Подтянусь я к вашему уровню. А там потом посмотрим, кто лучше может воевать. Управлять звездолетом я научусь. Сдохну, а научусь. А вот ты сумеешь научиться с двадцати метров ножом в шею, поверх броника попадать? Ниче, еще посмотрим кто кого. Еще посмотрим, кто будет танцевать девушку», – флайер, глухо рыкнув, взвился в воздух.

На площади Героев – центральной площади Матеи, как всегда, кипела жизнь. Тысячи фролов прогуливались по огромному прямоугольному пространству, в центре которого возвышалась, взметнувшаяся на пятьдесят метров вверх стела, выполненная из хрусталя в виде столба пламени, бьющего из дюз маршевого двигателя боевого звездолета. Спрятанные внутри стелы лазеры искусно подсвечивали хрусталь, создавая полную иллюзию бушующего пламени. Эта стела была воздвигнута двадцать лет назад в честь всех пилотов и десантников, погибших в сражениях с кроками на множестве планет или просто в Космосе. И их имена, нарисованные лазером, возникнув в основании стелы, медленно скользили по хрусталю, на фоне бушующего «пламени» и под звуки торжественной музыки вверх. Словно это души погибших людей возносились к небесам, уже неподвластные тысячеградусной огненной стихии. На самом верху надписи исчезали, чтобы вновь возникнуть в основании стелы – память о героях, отдавших свои жизни за Родину, бессмертна.

К этой стеле часто приходили родные и близкие погибших пилотов и десантников, чтобы еще раз увидеть имя близкого человека, величественно поднимающееся над городом.

Время от времени в больших прозрачных шарах, диаметром пять метров, стоящих на специально отведенных местах на площади, искусно спрятанные под ней лазеры, показывали красочные картинки космических сражений, которых было не счесть в истории маленького гордого народа. А по углам площади на двадцать метров вверх взметнулись башни, увенчанные мощными боевыми лазерами – станции противокосмической обороны. Враг силен и беспощаден. И надо быть готовым в любое время и в любом месте дать ему достойный отпор.

Около одной сферы, где компьютер, дирижируя лазерами, показывал рейд трех фроловских звездолетов на одну из баз кроков, как-то незаметно сгустилась толпа из примерно ста молодых людей. Некоторое время молодые люди молча наблюдали, как крейсера сходят с орбиты и стремительно устремляются вниз, одновременно ведя огонь своими лазерами и пуская ракеты, как ровные ряды строений базы заливает бушующее пламя, как мечутся испуганные кроки, как огненными пузырями вспухают склады с оружием и топливом.

Неожиданно, по какому-то невидимому сигналу, одновременно из сотен баллончиков, зажатых в сотнях рук, вырвались струи черной краски, быстро превратившие прозрачный шар в черный, какой-то обуглившийся предмет, похожий на те, которые еще несколько секунд назад возникали в его глубине. Фроловские боевые звездолеты так и не успели закончить свой дерзкий рейд.

– Нет войне фролов и кроков! Люди созданы созидать, а не убивать! – одновременно начали скандировать сотни глоток.

И словно этот дружный крик послужил катализатором реакции. Вокруг других шаров заволновалось людское море, сгустилось, образуя вокруг каждого из них плотное кольцо человеческих тел. А через секунду эти кольца исторгали из себя сотни черных струй краски.

– Нет войне фролов и кроков! Люди созданы созидать, а не убивать! – раздавалось с разных концов площади, заглушая торжественную музыку.

Несколько минут продолжалось это противоборство. Противоборство ритмичного, строгого ряда звуков с валом беспорядочных, диссонансных, разбросанных по всему спектру частот звуковых колебаний.

Неожиданно в это противоборство вмешались третьи звуки, почти похожие на те, которые боролись со стройной, но не многочисленной шеренгой своих собратьев. Почти похожих…

– Ублюдки! Нелюди! Предатели! В таком месте кричать такое!

Все эти три волны звуков, стакиваясь между собой, переплетаясь, образовали какое-то бушующее море децибел:

– Нет войне…ублюдки…созидать, а не… кричать такое…

Вслед за звуками, смешались и источники этих звуков:

– Бей выродков! Отправим их к их любимым крокам! И без гипера обойдемся!

В воздухе замелькали сжатые кулаки, ноги, раздались глухие звуки ударов.

– Передаем экстренное сообщение, – на приборной доске лицом известного телеведущего ожил монитор, установленный в левом углу приборной доски флайера. – На площади Героев происходит массовая драка, в которой участвуют, по предварительным данным, до трех тысяч людей.

Красивое, с правильными чертами лицо телеведущего исчезло, сменившись сотнями, перекошенных яростью, лиц.

– А ну покажем этим любителям войны, как больно, когда убивают! – высокий, широкоплечий парень кричал, казалось бы, прямо в лицо Андрею.

То, что увидел Кедров на мониторе в своем флайере, коренным образом отличалось от того, что происходило на площади Героев всего несколько минут назад, в начале столкновения. Люди, возмутившиеся выходкой сотен молодых людей, обливших черной краской шары для голографического видео и выкрикивающих кощунственные, возмутительные для этого места лозунги, неожиданно оказались в меньшинстве. Едва они полезли в драку с парнями, стоявшие плотной стеной вокруг шаров, как тут же, до этого мирно дефилировавшие по площади прохожие, бросились на них. Ситуация мгновенно изменилась. Теперь не пара сотен людей, выступавших за мир с кроками, противостояла многотысячной толпе, а, наоборот, пара сотен людей, видевших в кроках исключительно врага, оказалась против нескольких тысяч людей.

Зажатые с двух сторон, незнакомые друг с другом, неподготовленные к такому обороту событий люди легко были смяты. Началось избиение. Их валили с ног, били ногами, обливали черной краской.

Именно такую «картинку» увидел бывший лейтенант воздушно-десантных войск России, а ныне курсант Военно-космической академии фролов. Пока мозг землянина еще думал, что предпринять, руки уже клали флайер на новый курс.

– Бей черных! – так стихийно, на площади Героев было придумано название людям, не желающих союза с кроками. Его впервые пробасил высокий, широкоплечий парень. Повалив на землю какого-то невысокого молодого человека и уперев в его грудь свое колено, он поливал его черной краской из баллончика. – Теперь у тебя поубавится пыла воевать! – он наотмашь ударил лежащего человека по лицу уже пустым баллоном. – Будешь знать… – но договорить, так же как и еще раз ударить он не успел.

От сильного удара в правое ухо он отлетел от своей жертвы на метр, и сам растянулся на твердом, прорезиновом покрытии площади. Когда широкоплечий парень, наконец, превозмогая звенящую боль в голове, встал, то увидел, что какой-то молодой высокий человек, одетый, словно на торжественный вечер, каким-то неуловимым движением перебросил через себя молодого парня и тут же ударом локтя заставил согнуться еще одного.

– А, недобитый черный! – зажав в широкой ладони пустой баллончик из-под краски, со звенящей от удара головой, фрол кинулся на своего обидчика.

А дальше время вновь для него остановилось. Он лишь успел заметить какое-то движение этого высокого человека в свою сторону, потом все, словно внезапно выключили телевизор – чернота перед глазами.

Андрей дрался, как учил его в Рязанском институте воздушно-десантных войск инструктор рукопашного боя майор Коноваленко – спокойно, бесстрастно, ни в коем случае не входя в раж. Обездвижил одного противника, тут же переключайся на следующего. Не старайся ударить врага сверх необходимого. Только чтобы лишить его возможности нападать. И дело тут не в гуманности, просто надо экономить силы. Тогда у тебя больше шансов уцелеть и нанести максимальный урон противнику.

Привычный для таких схваток мозг землянина легко ввел подвластное ему тело в специальный режим боя, когда оно становится похожим на машину. Руки, ноги, туловища работают в быстром едином ритме, но без рывков или пауз, как поршни в двигателе, выдавая на «выходе» впечатляющий результат – шесть обездвиженных фролов за полминуты. Или пять секунд на человека. А «машина» работала дальше – туловище резко влево и одновременный удар правой рукой. Тут же поворот на сто восемьдесят градусов на правой ноге и лягающий удар левой ногой. Мгновенный разворот обратно и вот уже воздух рассекает левая нога.

«Только бы не применили оружие. Против бластера я бессилен, на мне даже броника нет», – мозг как заправский компьютер, ведущий одновременно несколько вычислительных процессов, мысли выдавал пульсациями, втискивая их между тактами движения тела.

«Шмальнут с лазера… – Андрей крутанул «карусель» и правой ногой в грудь отправил в нокаут очередного фрола, – и все, это не пуля… – бывший российский офицер-десантник, прыжком вперед, в подкате свалил двух бегущих на него мужчин и, кувыркнувшись через бок, вновь вскочил на ноги, – могут и руку отрезать, или что-то посерьезней… – захват летящей на него руки, резкий рывок противника на себя с одновременным ударом его по ногам, – надо пробиваться к флайеру».

Фролы, впитавшие с молоком матери, суровые законы своей страны относительно применения оружия, его сейчас не использовали. Слишком жестоким потом будет наказание. Их, фролов, осталось очень мало, чтобы позволить себе роскошь применять оружие друг против друга. Боевой лазерный луч должен быть направлен только в крока!

Кедров, бросив короткий взгляд на лежащего парня, которого он попытался защитить и коротко вздохнул – потащить его с собой в машину не получиться, слишком неравные силы. Тут бы самому пробиться.

И он пошел, короткими, точными ударами расчищая себе путь и ломая чужие руки и ноги. Вот и его флайер. Около него трое молодых людей, явно собравшихся не допустить его к нему.

Ха! Да он вырвался с рудников Гамеда, убивая вооруженных кроков и пройдя несколько километров под землей. А тут трое безоружных и щуплых по земным меркам мужчин. Андрей просто прыгнул на них, ударил своей массой, как шар ударяет кегли. Нет, не так. Катящийся по дорожке шар не имеет сильно и больно бьющих рук и ног. Да и фролы оказались не кеглями – не разлетелись в стороны, а безвольными мешками рухнули на землю.

Его родной флайер словно ждал хозяина, запустился, что называется, с пол-оборота. Кедров хотел было ударить по кнопке автоматического взлета, чтобы резко уйти вверх, уходя от набегающих разъяренных фролов.

«Стоп! Как говорил подполковник Звягинцев на тактике диверсионных рейдов, если у тебя есть Бахча, то нечего свою задницу показывать перед врагом. А у меня даже не Бахча, а флайер, который на Земле даже не снился», – Андрей рванул на себя рычаг перехода на ручное управление.

Потом эти кадры, заснятые многочисленными видеокамерами, показывали все фроловские телеканалы, а потом и человские, и даже кроковские. Небольшой флайер, который уже было вздыбился, чтобы через мгновение прыгнуть в небо, неожиданно осел, а затем медленно, в полуметре от земли попер на толпу. Тонне пластика, внутри которой рокотали тысячи киловатт энергии, а самое главное, которой управляли решительные руки, противостоять было невозможно. Люди, толкая друг друга, спотыкаясь, бросились прочь от сумасшедшего флайера. Некоторые, видя, что не успевают, плашмя валились на землю.

Андрей прибавил скорости и зигзагами стал носиться по площади. Толпы фролов бросились с площади Героев, уже не обращая внимания на то, кто рядом бежит – тот, кто кричал: «Нет войне фролов и кроков» или тот, кто в ответ отвечал: «Ублюдки! Нелюди! Предатели!»

И, наконец, крики ужаса и ругательства перекрыли сирены полицейских флайеров.

«Как в дешевом голливудском боевике – полиция прибывает на шапочный разбор», – Андрей Кедров, наконец, отдал бортовому компьютеру управление флайером и устало откинулся на спинку кресла.

Он даже не заметил, как два полицейских, небесно-голубых флайера, крутым виражом, оказались по бокам его летательного аппарата.

– Следуйте за нами, – гаркнул динамик в кабине Андрея, выводя его из заторможенного состояния.

«А, сейчас начнутся разборки – что он себе такое позволяет, как посмел гонять храбрых фролов, как овчарка нерадивых овец, сбивая их в стадо, – подчиняться Андрею не хотелось, – знаю я все это. Чиновник и в сотнях тысяч световых лет от Земли остается чиновником».

Ему вдруг вспомнились смутные намеки тестя на то, что Главный Полицейский сторонник Главного Судьи и всячески ему помогает.

«Так вот почему полицейские так поздно вмешались. Они хотели, чтобы сторонники за союз с кроками как следует, отдубасили тех, кто против этого. Чтобы все фролы увидели, что за союз с крокми выступает много их соотечественников и что они сильны. А силу уважают всегда и все».

– Флайер, регистрационный номер восемь ноль три шесть четыре девять, следуйте за нами. В случае неповиновения, мы вынуждены будем применить силу».

«Ага, сейчас запрут меня в кутузку. А это еще одна проблема для Главного Командора – вытаскивать своего зятя. Пока еще зятя, – Андрей горько усмехнулся, но тут же взял себя в руки. – Не расслабляться! Все личное – потом».

– Флайер, регистрационный номер восемь ноль три шесть четыре девять. Немедленно следуйте за нами! Это последнее предупреждение! В случае отказа, мы применим силу!

«Ну-ну. Испугали ежа голой задницей. Эх, не видели вы наших ментов!» – и вновь рычаг перехода на ручное управление резко брошен назад.

Штурвал от себя, педаль газа в пол и флайер Андрея стремительно нырнул вниз.

– Флайер, регистрационный номер восемь ноль три шесть четыре девять! Мы вынуждены применить силу!

«Да знаю я вашу силу! Сейчас включите лазер микроволнового излучения и попытаетесь заглушить мой движок. Что ж, пробуйте!», – землянин щелкнул одним из тумблеров на панели управления и еще сильнее отжал от себя штурвал. Земля стремительно рванулась на встречу. Полицейские флайеры попытались было повторить этот маневр. Куда там! Их бортовые компьютеры, мгновенно вычислив, что параметры флайеров находятся в опасной области, без колебаний прекратили опасное увеличение угла пикирования. А угол был действительно опасным даже для полицейских флайеров, не говоря уже о гражданских.

Нет, недаром Андрей Кедров возился со своим флайером, переделывая его систему управления. Точнее не он, а один фрол. Оказывается и на Матеи, как и на Земле, есть умельцы, которые за небольшую плату готовы сделать что угодно, обойти какие угодно сложные блокировки и защиты. Теперь было достаточно щелкнуть тумблером, и бортовому компьютеру становилась глубоко безразлична твоя безопасность – вытворяй в небе что хочешь. Я тут нее причем.

У самой земли Андрей потянул штурвал на себя и одновременно перевел двигатель в режим планирования. Флайер чуть вздрогнул – над ним раскрылись три небольших лопасти, тут же слившиеся от вращения в сплошной круг. Появившаяся тяга мощно потянула нос летательного аппарата к небу, помогая рулям высоты. Отсвечивающая глянцем поверхность площади скользнула в метре под Андреем.

Теперь уже сразу четыре полицейских флайера охотились за землянином.

«Лучше бы так же ревностно они пресекали беспорядки», – мужские руки крутанули штурвал вправо, одновременно до максимальной увеличивая тягу вращающихся лопастей. Едва не задевая хрустальную пятидесятиметровую стелу погибшим героям, флайер Кедрова закружил вокруг нее. Полицейские флайеры закружились сверху, не решаясь повторить столь рискованный как для них, как и для стелы маневр.

«Если зацеплю этот хрусталь – хана. Даже если жив останусь. К надругательствам над национальными святынями любой народ относится очень болезненно. Если даже сам о них анекдоты сочиняет. Своим можно, чужаку за это порвут все, включая самые деликатные части тела», – закусив нижнюю губу, весь сжавшись, Кедров вцепился в штурвал, кося взглядом на полыхающий искусственным огнем хрусталь в двух метрах от него.

Покружив с минуту над стелой, полицейские изменили тактику. Они отлетели метров на пятьдесят от памятника, опустились на высоту Андрея и равномерно рассредоточились по кругу.

Через несколько секунд землянин понял, что хотят фролы. Неожиданно тихое рокотание двигателя оборвалось, затем, как-то судорожно всхлипнув, движок заработал вновь. Постоянно кружившийся флайер Кедрова был трудной мишенью для микроволновых лазеров полицейских, но сейчас, выстроившись по кругу, они передавали его друг другу, словно эстафетную палочку.

Двигатель вновь чихнул, но затем вновь заработал – время воздействия микроволнового излучения на электронную систему двигателя оказалось меньше критического.

«А ведь заглушат, как пить дать заглушат», – Кедров рванул штурвал на себя и свечой взмыл вверх.

Полицейские флайеры не отставали. Двигатель еще раз судорожно дернулся и замолчал окончательно.

«Опасные действия с флайером, угрожающие жизни людей, опасное маневрирование около национального памятника, неподчинение полиции, – землянин с вяло вращающимися над ним лопастями, скользил по наклонной вниз, – могут посадить за решетку надолго. Как раз на то время, чтобы устаканить союз с кроками».

Десять метров до земли, пять… Над ним скользнула тень какого-то большого флайера.

Времени рассматривать не было – земля была рядом, рукой можно дотянуться, точнее шасси летательного аппарата. Толчок, бесшумно сработали амортизаторы и небольшая, однотонная пластиковая машина застыла. Рядом садились полицейские флайеры. А прямо перед ним стоял большой летательный аппарат, раскрашенный в небесно-голубые государственные цвета, с перекрещивающимися белыми лучами – эмблемой Главного Командора. А вот он и сам, высокий, грузный, с длинными седыми волосами Матрул ДарВул неспешно вылез из кабины флайера. Из десантного люка его машины выскакивали и подбегали к приземлившемуся Андрею люди со знаками различия военно-космический сил фролов. Через минуту зять и тесть стояли рядом.