Вадим Шабанов
Охота

Я проснулся от яростного лая собак. Глаза еще не открылись, но затыкать уши было уже поздно. Я попытался вспомнить сон, который мне снился, но он безвозвратно улетучился. Поморщившись, я помянул неласковым словом Берту, которая в такую рань устроила разборки с соседской собакой.

С соседом, молодым высоким парнем, уже случались разборки по поводу того, чья собака лает по делу, а чья – нет. Видите ли, моя Берта не даёт ему спать. Но разве я знал, что он работает по ночам, а спит днем? Надо было подойти ко мне и обсудить этот вопрос, тогда бы я перегнал собаку в другой вольер, и дело с концом. А он вместо этого подходил к нашему забору и нецензурно орал на неё или, как он объяснял, «просто воспитывал». Притом, что его собака вообще могла лаять всю ночь. То ли она оставалась голодной, то ли сосед над ней издевался, называя это «воспитанием»… Я мог только догадываться.

Сейчас, конечно, смешно вспоминать, как мы собрали пол-улицы своими криками, когда бросались друг на друга, но тогда это все казалось чем-то важным. Всласть поругавшись, мы через пару часов выдохлись и разбрелись по домам вместе с женами.

А сейчас вот уже полгода я живу один…

Когда-то я покупал частный дом, чтобы дети могли гулять, образно говоря, не выходя из дома. Детей у меня трое; была и жена, молодая красивая девушка младше меня на пятнадцать лет. Прекрасная образцовая семья, облик которой омрачало только одно: средняя дочка неожиданно заболела сахарным диабетом. И это событие в своё время так шокировало нас, что моя супруга вынашивала мысли о самоубийстве. Ей казалось, что жизнь не удалась и что стоит уйти вместе с дочкой из этого жестокого мира, так несправедливо обошедшегося с ее надеждой на счастливую жизнь.

Покупка этого дома немного поменяла планы супруги на будущее: какое-то время он доставлял ей огромное удовольствие. Цветы, парник, свежий воздух, собственная баня… Но вскоре под влиянием своей матери жена стала называть его «золотой клеткой». И в один прекрасный день после банального бытового разбирательства она забрала детей и уехала к матери, оставив дом и меня пустовать.

Спустившись на кухню и включив кофемашину, которую мне подарили дети, я с улыбкой вспомнил, как тщательно они собирали скидочные купоны в супермаркете, чтобы приобрести ее на мой день рождения. Выпив ароматный кофе, я все же решил покормить эту беспредельщицу, разбудившую меня в такую рань. Не много у неё удовольствий: разнообразнее поесть – вот главная радость. Особенно если насыпать ей кастрюлю гречки с куриными шейками. Вспомнив волчий аппетит овчарки, я усмехнулся и вышел на улицу.

Надо мной нависла лёгкая, прозрачная пелена тумана, а свежая предрассветная прохлада сочеталась с редкими порывами утреннего ветерка. Небо ещё не сияло своей привычной голубизной, а было покрыто небольшими белыми облаками, которые должны разойтись сразу после того, как взойдёт солнце.

Перегнав Берту фон Челесту, а именно так звали овчарку по паспорту, я вывалил ее любимое лакомство в большую металлическую миску. Когда она голодная и ждет не дождется еды, то начинает играть этой миской, перегоняя ее из угла в угол и создавая при этом невыносимый металлический звон. Естественно, он дико меня раздражает, поэтому остается только поторопиться.

Не знаю, кто кого дрессирует на самом деле… порой мне кажется, что у Берты дрессировка выходит гораздо лучше.

Оставив собаку довольно уминать гречку, я направился в сторону гаража. Всего их у меня было два, и если один предназначался для моих любимых внедорожников, то во втором я оборудовал настоящий спортзал. С тренажерами, штангами и беговой дорожкой. Обклеил стены видными культуристами, профессиональными боксерами и фигуристыми фитнес-моделями. Все это создавало приятную атмосферу и желание заниматься.

Зайдя в спортзал, я вслух поздоровался и сразу встал на беговую дорожку. Нужно было размяться, хотя разминку я не любил больше всего. Здороваться при входе в зал я научился еще в юности, когда занимался каратэ. У японцев принято кланяться при входе и выходе из додзё. А некоторые даже становятся на колени.

Моя тренировка состояла из пробежки и ходьбы по беговой дорожке в течение тридцати минут в среднем и занятий со штангой и гантелями. Три дня в неделю я старался затаскивать себя в гараж-спортзал. В понедельник у меня жим лежа со штангой и работа с гантелями на плечи. В среду становая тяга и опять тренировка с гантелями, только уже на бицепс и трицепс. А в пятницу приседания со штангой, которые мне очень нравились. Периодически я менял местами упражнения, увеличивал веса и нагрузки, но в общем занятия проходили в таком графике. Я получал от них огромное удовольствие, чувствуя, как уходит скопленное за рабочие дни напряжение. Хотя в молодости занятия с силовыми тренажерами меня не увлекали; все больше ходил на турник, играл в футбол и посещал разные секции… А тут вдруг на старости лет решил заняться тяжелой атлетикой.

Оставив все силы, накопленные за ночь, на тренажерах, я вернулся в дом и принял контрастный душ. А после приготовил себе геркулесовую кашу с фруктами. Всю жизнь завтракал яичницей с бутербродами, а сейчас почему-то вот захотелось каши. Видимо, после пятидесяти мои предпочтения изменились не только в спорте. Проведя инспекцию холодильника и кухонных шкафов на предмет залежавшихся продуктов, я принял волевое решение поехать за продуктами.

С некоторых пор я пользовался услугами такси, и это оказалось гораздо удобнее и выгоднее, чем езда на собственной машине. Особенно после не слишком серьезной аварии, оформление которой в ГАИ заняло всю ночь, несмотря на наличие всех участников происшествия, видео с камер наблюдения и взаимного согласия разрешить этот вопрос как можно скорее. Я почти уверен, что эти процессы сотрудники затягивают намеренно, чтобы в следующий раз незадачливые водители вели себя осторожнее.

Так или иначе, а свой «Лексус» я продал, чем вызвал недовольство жены, которой не хотелось ронять планку перед собственными родителями, всю жизнь проездившими на машинах премиум-класса. Но я не стал менять принятого решения и сейчас, вызывая такси для поездки за продуктами, нисколько о нем не жалел. О парковках и техобслуживании думать не надо, да и таксисты народ интересный, разноплановый.

Сегодняшним оказался молодой парень: он подъехал прямо к центральному входу и кивнул мне, встретившись со мной глазами в зеркале заднего вида. Я кивнул в ответ и уточнил:

–Скажи, дорогой, едем в «Ашан»?

–Да, как вы сказали диспетчеру, по такому адресу и

едем.

Я удовлетворенно откинулся на спинку сиденья и позволил себе расслабиться. Мысли успокоились, некоторая суета улеглась, и в уме наступил абсолютный штиль. Я погрузился на так называемый альфа-уровень.

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, увидел сосредоточенное и слегка взволнованное лицо водителя. Очень внимательно и практически не моргая, я стал смотреть парню в район лба между бровями, туда, где находится «Третий глаз». Мне неожиданно пришла идея о том, чтобы изменить маршрут, не сообщая водителю об этом вслух. И я сосредоточился на том, чтобы очистить разум от всех мыслей, а дыхание от зажимов. Мысленно прошелся вниманием по телу и освободил мышцы от лишнего напряжения, постепенно погружая себя в «ничто». Раньше, чтобы войти в состояние шакти, у меня уходило примерно десять минут. Но со временем я научился делать это всего за пару.

Передача мыслей на расстоянии требует немаленьких энергетических затрат. Энергию в себе необходимо заранее аккумулировать по специальной психотехнике и следить за тем, чтобы она не растрачивалась, а направлялась в голову. Таким образом мозг наполнялся мощным ресурсом, подходящим для процесса телепатии.

В этот момент машина как раз остановилась на перекрестке, и я обратился к шоферу:

–Откуда ты родом, дорогой? Видно, что нездешний…

–Из Киргизии, – повернувшись ко мне всем туловищем, с легким акцентом произнес водитель.

И в ту же секунду я направил ему мысленный посыл, велевший ехать не в «Ашан», а в «Глобус», в противоположную часть города, создав при этом что-то вроде астральной трубы, по которой текла мощная энергия. Она буравчиком ввинчивалась в область третьего глаза шофера и несла с собой мой приказ. Мысленно повторяя адрес «Глобуса» и не отрывая взгляда от глаз водителя, я периферическим зрением уловил, как сначала загорелся желтый, а затем и зеленый свет светофора. Сзади начали сигналить машины. Нужно было определяться.

Если он сейчас повернет направо, значит, мы едем в «Глобус». А если налево – значит, шофер меня не услышал. И моя команда до него не дошла.

Я невольно задержал дыхание, как вдруг парень резко крутанул руль и, включив правый поворотник, развернул машину в сторону «Глобуса». И как ни в чем не бывало продолжил рассказ о себе:

– Меня зовут Манэ, – спокойно сказал он, глядя на дорогу.

Я удивился такому имени и недоверчиво переспросил:

– Это такое прозвище? Прямо как художника звали. Может, ты рисуешь хорошо?

Парень слегка смутился и раздраженно бросил:

– Я не совсем киргиз. Точнее, не киргиз. Дунгане, есть такой народ, который живет на границе Киргизии и Казахстана.

– Дунгане… – Я на мгновение задумался. – Кажется, я знал одного солдата с такой же национальностью, когда служил в Афганистане. Правда, он называл себя «хуэй», объясняя, что в Киргизии их зовут дунганами, а в Китае – хуэйцзу.

Он был моим напарником, запасным водителем на грузовом «Урале». И как-то раз по сигналу тревоги мы выдвинулись в сторону города Шинданд. Куда мы едем, нам обычно не сообщали, но в этот раз местом назначения со мной по секрету поделился наш прапорщик Куруг. Фамилия ему, конечно, досталась необычная. Тем необычнее это выглядело, учитывая, что гора, находившаяся в паре километров от нашей части, называлась точно так же. И ладно бы, если бы прапорщик был из местных, однако он родился на Украине, и поэтому такое совпадение не могло не удивлять.

Манэ, посмотрев на меня чуть внимательнее, кивнул, и я продолжил, чувствуя, как воспоминания обретают все большую четкость:

– А внешностью он обладал такой же, как и почтальон из мультфильма «Простоквашино». С такими же усами и длинным носом. Мы его за глаза так и прозвали: почтальон Печкин. Так вот, когда мы добрались до Шинданда, то случайно оторвались от основной колонны. Связались с Куругом, и он приказал не въезжать в город, так как там могли находиться душманы. Не доехав около трех-четырех километров, мы решили разбить лагерь, чтобы провести ночь. Поступили сведения, что в Шинданде орудует группировка полевого командира Гульбедина Хекматияра. Этот человек славился своей жестокостью, особенно по отношению к нашей армии. Но помимо этого он также занимался производством героина и последующей его торговлей, получая благодаря ей хорошую возможность содержать немаленькую армию головорезов.

В то время, когда наша сороковая армия находилась в Афганистане, поставкой героина занимался только Гульбе- дин. А сейчас находящиеся там натовские войска раскрутили этот бизнес настолько, что оттуда этот товар поставляется по всем американским базам в мире, которые, естественно, никто не контролирует. Теперь Афганистану невыгодно выращивать что-то еще, да и для самого наркотика там весьма подходящий климат.

– Неужели они чувствуют себя настолько свободно? – поразился Манэ, повернувшись ко мне.

– Конечно. Ведь кто станет проверять военно-транспортные самолеты американских войск, летящих на свои же военные базы в различные регионы? Но я отвлекся…

Разбив лагерь, мы выставили небольшую охрану и разошлись по своим местам. Водители и механики, утомленные тяжелой дорогой, почти сразу отключились. А я, видимо, из-за нервного перенапряжения и постоянного ощущения нависшей опасности, совсем потерял покой. Я переживал, что молодые повара-караульные могут потерять бдительность и заснуть, и тогда нам точно не избежать бойни. А ведь нападение действительно могло произойти в любой момент. Нас уже наверняка обнаружили и провели разведку, тем более что местные довольно тесно сотрудничали с боевиками и, не раздумывая, сдали бы нас душманам.

В какой-то момент усталость все-таки возобладала надо мной, и я заснул. Не знаю, сколько точно прошло времени, но пробудился я словно от толчка. Лихорадочно оглядевшись по сторонам, я понял, что все еще спят. Но заснуть снова не решился бы ни за что на свете. Разбудив своего сменщика, твоего земляка, я велел ему не спать и попросил рассказать о своей родине и своем народе. Мол, мне очень интересно про него побольше узнать. Он и рассказал, что большая часть дунган проживает на севере Китая, и живет их там около десяти миллионов.

Арабы тогда занимались распространением ислама, а китайцы, впервые за собственную историю, решили захватить побольше земель там, где проходил Великий шелковый путь, чтобы повысить свои доходы. Мусульмане победили в той войне, но затем остановились и дальше не пошли. Тогда две великие державы решили заключить мир и начать торговлю друг с другом. Так купцы из стран ислама приезжали по торговым делам на восток, подолгу оставались там и постепенно стали заключать браки с местными девушками. За века такой торговли из семей арабов персов с китаянками появился целый народ, внешне очень похожих на китайцев, но придерживающихся мусульманства, что Китайской империи было поперек горла. Впрочем, власти так и не смогли заставить дунган отказаться от своей веры и в конце концов признали их независимость свободу.

– Да, – перебил мой рассказ Манэ, – мы малочисленны, но образованны и очень предприимчивы. Среди нас много хороших бизнесменов.

Я кивнул, соглашаясь, и продолжил:

– Так вот, что касается дальнейшей истории, которую мне поведал мой сослуживец: после невиданного восстания против пекинских властей вы бежали в российскую Среднюю Азию, где и получили новое название – дунгане.

Я немного помолчал, обратив взгляд к окну. Движение замедлялось из-за намечающейся пробки, дорожная линия в навигаторе окрасилась кроваво-красным.

– Чем в итоге закончился ваш поход? – простодушно поинтересовался водитель.

– Мой напарник в конце концов уснул, и я не стал его будить. Решив справить нужду, я покинул кабину, встал у заднего колеса и вдруг услышал странный звук, похожий на сдавленный стон. Я замер и прислушался. Тишина. Больше ни единого шороха. Но ведь мне не показалось! Я припал к земле, полежал какое-то время, обратившись в слух, но все было тихо. Но расшалившиеся воображение уже вовсю подкидывало мрачные картинки того, как боевик надавливает коленом на горло нашему часовому, и тот хрипит, задыхаясь.

Стараясь издавать как можно меньше шума, я пополз к тому месту, откуда раздался стон. Так получилось, что «Урал» я поставил у песчаного обрыва, чтобы защитить себя от нападения с той стороны. Вторая машина располагалась в метрах пятидесяти от нашей, а немного впереди, в метрах ста, стояла боевая машина пехоты. Получался этакий ромб. Караульные должны были стоять у второго «Урала», но видимо, чтобы не заснуть, они все время ходили по внешнему кругу нашей стоянки.

Преодолев уже около двадцати метров, я вдруг расслышал шепот и разозлился: вот же гады, значит, лежат себе там и болтают! И только я хотел крикнуть им что-нибудь нецензурное, как внезапно заметил в темноте две высокие фигуры, явно не тянущие на наших молоденьких поварят. Они шли, слегка пригнувшись, медленно, крадущимися шагами, и шли прямо на меня. Вот и приехали, подумалось мне. Вырубить их, связать и бросить в кузов машины, было бы, конечно, замечательно, но в реальности шансы одолеть двух вооруженных боевиков равнялись практически нулю. Хотя бы потому, что честного боя в принципе не предполагалось. Я машинально сунул руку в карман и обомлел: кожу приятно холодил металлический корпус гранаты. Ну что ж, с ней, родимой, и умирать не так страшно. Я уже хотел было выдернуть кольцо, как боевики внезапно притормозили, что- то прошелестели и направились в другую сторону. Видимо, собирались обойти машину со стороны обрыва…

Пройдя мимо меня и моей надежды на геройскую смерть, они уже практически подошли к носу машины, как вдруг в этот момент открылась дверь и на подножку «Урала» спрыгнул Мурад. На груди у него болтался укороченный автомат, а брюки уже были чуть приспущены. Я едва не застонал от досады, а парень поднял голову и встретился с боевиками взглядом. И хотя между ними оставались не меньше десяти метров, я понял: прицелиться он все равно не успеет. С разряженным-то автоматом… И оценив обстановку, я выдернул чеку и крикнул:

– Ложись, бача! Лежать, душманы!!

Уже готовые вонзиться в грудь Мурада лезвия ножей застыли и моментально повернули хищные клювы в мою сторону. Но человек с гранатой в руке представлял для них нешуточную угрозу, и боевики замерли. Они оказались зажаты с одной стороны моим напарником с автоматом, а с другой – мной, готовым в любую секунду бросить снаряд. В немом оцепенении прошло несколько бесконечно долгих секунд, а потом я крикнул:

– Мурад, стреляй!! – И вжался в землю.

Автоматная очередь прорезала густую пустынную ночь, и было слышно, как пули со свистом разрывают человеческую плоть, лишая ее шанса на следующий вдох.

– Ого! – воскликнул Манэ. – Вы что, прямо так их и уложили?!

А потом с ехидцей добавил, поглядев на меня:

– А вы, когда в туалет идете, всегда с собой берете гранату?

– Не всегда, дорогой, – спокойно сказал я. – Только там была особенная ситуация: мы одни в пустыне, неподалеку рыщет враг. Сам понимаешь, любая беспечность может очень дорого обойтись. А вообще, когда мы в Афгане ходили в кишлак или, например, в магазин, то автомат с собой обычно не брали. Особенно если ходили по одному или по двое.

– А это почему? – удивился водитель.

– Автомат очень ценится у местных жителей, и их таким образом можно спровоцировать на нападение. Да и неудобен он, честно говоря, в ближнем бою. То ли дело граната: схватил, выдернул чеку и бросил – всех и уложил. Поэтому носить снаряд с собой мы привыкли.

– Ну, в принципе, да, логично, – хмыкнул шофер. – Но почему они именно к вашей машине направились? Не лучше было бы захватить этот маленький танк?

– Может, и лучше, только в БМП еще нужно залезть. Он изнутри закрывается теми, кто в нем сидит, и все люки задраены. Попробуй, влезь. К тому же им еще и управлять нужно уметь. А мой «Урал» был забит боеприпасами, автоматами и гранатами Ф1, у которых радиус поражения около двухсот метров. Плюс сама машина новая, с высокой проходимостью; они наверняка слюной от жадности захлебнулись. – Я усмехнулся. – А вот если бы я все-таки кинул гранату, то грузовик тоже вполне мог сдетонировать. Поэтому я постарался потянуть время и дать Мураду возможность зарядить автомат.

– А те часовые? Остались в живых?

Я покачал головой:

– К сожалению, мы нашли их мертвыми, с перерезанным горлом. Видимо, они все-таки заснули, потому как следов сопротивления мы не обнаружили. Душманы сработали быстро и тихо. После, осмотрев территорию и осветив ее ракетами, мы убедились в том, что они явились одни, без подкрепления…

– То есть они надеялись захватить боевую машину всего лишь вдвоем?! – не выдержал Манэ.

– И это им почти удалось, – мрачно напомнил я, – если бы мне не захотелось отлить.

– Да уж, – невесело промямлил парень, видимо, ярко представив исход.

– Жадность фраера сгубила. Не захотели ни с кем делиться, вот и…

Резкий визг тормозов оборвал нашу беседу, и я полетел вперед. Увидев стремительно приближающийся зад внедорожника, схватился за спинку кресла, чтобы смягчить толчок. И в эту самую секунду снова раздался свист шин, и я ощутил еще один удар, который-таки впечатал мое тело в переднее сиденье.

Манэ громко выругался на своем дунганском наречии, саданул кулаком по рулю и вылез из машины.

Из внедорожника выскочил взволнованный, слегка полноватый мужчина лет пятидесяти и с решимостью барана попер прямо на парня:

– Едрить тебя через коромысло, ты куда смотришь, урод?! Дистанцию не держишь! Я тебя заставлю мне новую машину купить!

Он злобно сверлил Манэ взглядом и поминутно облизывал верхнюю губу с редкими толстыми усиками, чем-то похожими на лобковые волосы.

– Давайте успокоимся! – велел я громко, чтобы хоть как-то переключить его внимание.

– Что вы все встали-то? – раздался позади веселый женский голос, а через секунду к нам приблизилась его обладательница. Роскошная брюнетка в черном шелковом платье с бордовым поясом на талии. Она взглянула на меня и Манэ широко открытыми глазами цвета шоколада и томно пропела, приковав наше внимание к пухлым темно-алым губам:

– Ну что, мальчики? Кого из вас я поцеловала в попу?

Кажется, мы все представили эту картину в реальности, так как повисла ошеломленная пауза, нисколько не смутившая дерзкую незнакомку. Словно прочитав наши мысли, она усмехнулась и принялась осматривать каждый сантиметр поцарапанных автомобилей: бампер, решетки, капот. И вдруг резко поставила ногу на бампер своей машины и, наклонившись, застегнула ремешок на босоножке. Мой взгляд почему-то приковал лак на пальцах ее ног: он тоже был вызывающе бордовым. Как и случайно показавшийся из глубокого декольте кружевной лифчик.

Меня всегда удивляло, какое значение нижнему белью женщины придают в повседневной жизни. Вероятно, оно добавляло им уверенности: совсем как высшее образование, которого тоже не видно. Эта роковая дама лет сорока несла удовольствие и смерть мужчинам и, скорее всего, вызывала огромное беспокойство у приличных матрон.

Мне захотелось окунуться в мир ее мыслей, и, отрешившись от уличного шума, я погрузился в измененное состояние сознания на альфа-уровень. Через минуту мы встретились глазами, и я четко увидел в них Мысли, точно бегущую строку: «Вселенная знает, как будет лучше. Рано или поздно она сводит нас с нужными людьми и разводит с ненужными».

– Слушайте, – вывел нас из транса водитель внедорожника. – По статистике 30% аварий в Москве и Московской области происходит по вине таксистов…

Не успел Манэ вскинуться, как я решил вмешаться:

– Подождите. У всех, я вижу, повреждения совершенно незначительные. Царапины легко можно устранить, да они даже и не заметны особо. Предлагаю заполнить европротоколы, обменяться номерами, и по домам. Страховки же у всех есть?

– Да-да, я согласна, – кивнула эта обворожительная дама и села в свой белый «Мерседес», чтобы начать заполнение документов.

Я последовал ее примеру: мне нужно было сделать пару звонков, а Манэ в это время разбирался с бумагами. Через некоторое время мы закончили и, объехав внедорожник, наконец-то направились в сторону «Глобуса».

Припарковавшись около магазина, Манэ протянул мне свою визитку: «Мало ли что, я всегда готов и рад вам помочь», – улыбнулся он. Мы распрощались, и я, взяв тележку, побрел мимо знакомых рядов, складывая в нее нужные продукты. Я не особенно любил гипермаркеты, прекрасно понимая, что их владельцы уничтожают малый бизнес, который построен на личном обращении к каждому покупателю. Допустим, беру я мясо у одного и того же продавца Магомеда, а значит, могу попросить его оставить для меня, например, ростбиф или сообщить, когда будет завоз свежей продукции. Особенно если намечаются гости: хочется взять сочную корейку или молодого барана и накормить людей так, чтобы не было стыдно за угощение. А здесь, в магазине, к кому обратиться? Никто не посоветует более качественный товар, не подскажет, что лучше взять.

Проходя мимо отдела с мясными полуфабрикатами и думая о том, что стоит после «Глобуса» заехать к Магомеду, неожиданно разглядел ту самую даму, которая поцеловала своим «Мерседесом» бампер такси. И отчего-то улыбнулся.

Женщина тоже заметила меня и легко улыбнулась в ответ, показав ровные белые зубы с едва выпирающими клыками, которые оказались немного длиннее остального ряда. Покачивая бедрами, незнакомка подошла ко мне:

– Вот, выбираю мясо, – просто сказала она, сделав изящный жест рукой в сторону прилавка. – А вы?

– А я предпочитаю брать мясо у проверенных продавцов, – усмехнулся я, гадая, с чего бы это она решила завести разговор.

– Вот как… надеюсь, оно того стоит. А вы знали, что аппетитность этих мраморных кусков, например, рибая, состоит именно во множестве жировых прожилок, делающих стейк особенно сочным и мягким? Так как в процессе термообработки весь жир тает и превращается в сок. Благодаря этим свойствам блюдо и стало национальным в США, – она снова безмятежно улыбнулась, а я подумал, что будь сейчас на ее клыках капли крови, я бы нисколько не удивился.

– О, вам, наверное, нравятся стейки с малой прожаркой? Когда прямо с кровью на губах?

– По настроению, – пожала плечами дама, посмотрев мне прямо в глаза, – иногда могу и сырым съесть.

– Да вы хищница, – поддел я, любуясь ее притворным оскалом.

Незнакомка рассмеялась, а я мимоходом отметил, какой у нее приятный грудной смех.

–

Вы понимаете, – очень серьезно произнесла она, – мраморную говядину мало заполучить: ее важно правильно приготовить. И этим искусством владеют лишь немногие рестораторы и повара стейк-хаусов.

– Надо же. Выходит, готовить шедевр дома на сковородке даже и пытаться не стоит? Нужен исключительно мангал?

– Конечно, лучше жарить мясо на открытом огне, – серьезно кивнула женщина. – Я живу за городом, у меня частный дом с большим участком, поэтому постигать азы поварского искусства возможность есть, – и положила в свою тележку три стейка.

Поймав мой удивленный взгляд, пояснила:

– Я всегда ужинаю с друзьями.

Медленно передвигаясь по магазину и неспешно беседуя, мы дошли до молочного отдела, где моя новая знакомая выбрала йогурты греческого происхождения, объяснив, что их фильтруют через ткань с целью устранения лишней сыворотки, оставляя среднюю консистенцию между творогом и сыром. И при этом сохраняют характерный кисломолочный вкус йогурта. Я был удивлен таким подробным рассказом и решил попробовать пару баночек, чем вызвал еще одну лукавую усмешку. Мы вышли из молочного ряда, и я намеренно немного отстал от своей очаровательной спутницы, чтобы подумать о новом знакомстве. Ну и, если быть честным, хотелось полюбоваться на ее грациозную фигуру. А посмотреть действительно было на что. Особенно если опустить глаза чуть ниже бордового пояса, где платье очерчивало упругие формы наиболее аппетитно (соблазнительно).

Небольшое покачивание бедер при ходьбе притягивало и завораживало.

И вдруг, резко обернувшись, она заметила мой взгляд, направленный ниже пояса, и сказала:

– Не поможете мне выбрать вино к мясу? Я почти всегда беру грузинское, но сегодня хочется чего-нибудь новенького. Нестандартного.

Я с удовольствием кивнул, и мы направились к стендам с алкоголем. Нигде в магазинах не выбирают товары так долго и тщательно, как здесь. Создается впечатление, что мы пришли в какой-нибудь музей, в котором собираются приверженцы питейной культуры и с серьезными лицами обсуждают, каким напитком украсить дружеский ужин или же деловую встречу.

Я повел мою знакомую к стеллажу с итальянскими напитками и взял в руки «Брунелло ди Монтальчино», одно из лучших тосканских вин:

– Пожалуйста. Великолепный экземпляр с насыщенным ароматом и обволакивающим вкусом, его выдерживают в дубовых бочках не меньше двух лет. Прекрасно подойдет к мясным блюдам и некоторым старым сырам.

Дама лукаво взглянула мне в глаза и с усмешкой поинтересовалась:

– А вы, значит, ценитель хорошего вина?

– Да как вам сказать, – рассмеялся я, – раньше больше предпочитал коньяк; мой отец собрал у себя целую коллекцию этого добра. Видите ли, он работал врачом-гастроэн- терологом и в свое время слыл известным специалистом. Несмотря на популярность, он оставался честным и порядочным человеком и в качестве благодарности принимал только алкоголь и гастрономию. Настоящий доктор был с большой буквы. Так вот я потихоньку и таскал у него эти бутылочки, тем более что у него в баре их стояло предостаточно. Настолько предостаточно, что то, что его коллекция изрядно поредела, он заметил лишь через год. Вот так я и начал свою Нетрезвую жизнь. Кстати, водку я не пью в принципе.

– А это почему? – усмехнулась моя собеседница.

– Считаю ее бездушным напитком: просто спирт, разбавленный водой. Неинтересно.

Раздавшаяся из сумки моей новой знакомой мелодия прервала наш разговор: «Кто виноват, что ты устал, что не нашел, чего так ждал? Все потерял, что так искал, поднялся в небо и упал! И чья вина, что день за днем уходит жизнь чужим путем, и одиноким стал твой дом, и пусто за твоим окном…». Солист все пел, а дама не спешила отвечать на звонок, продолжая пристально смотреть мне в глаза.

Наконец она достала телефон и отошла в сторону:

– Да. Говорите.

А я, оставшись один, застыл в оцепенении. Эти слова попали в самую точку, выразив то, что творилось у меня внутри уже на протяжении нескольких месяцев.

Тем временем женщина закончила разговор и, попрощавшись, подошла ко мне:

– Как вас зовут?

Что ж, рано или поздно это должно было произойти.

– Тимур. Можно без отчества.

– А я – Кристина, – она протянула мне визитку. – Можно тоже без отчества.

На визитке золотым по-черному значилось: «Кандидат психологических наук, директор общественного фонда «Солнечный круг» Кристина Аслановна Триговос».

– Позвоните мне, – произнесла женщина, пожимая мою ладонь, – думаю, что смогу быть вам полезной.

И положив в тележку бутылочку «Брунелло ди Мон- тальчино», она развернулась и уверенно пошла прочь, прекрасно зная, что я смотрю ей вслед. И мне оставалось лишь наблюдать, как магнетически покачиваются ее бедра из стороны в сторону. Разумеется, она протестировала меня, прежде чем сделать такое предложение, да и моя реакция на слова песни не осталась ею незамеченной.

Я положил в тележку Баролло, а также решил взять дрова березовые для бани. Банька у меня настоящая русская, на дровах, раз в неделю за милую душу. Дрова у меня были в дровнице, но именно березовых не было. Хотелось аромата березового леса. Уголь и розжиг для мраморного мяса, чтобы попробовать, не откладывая в долгий ящик. Настали времена, когда всё продается, не хочется ждать, пока дрова превратятся в угли, поэтому покупаем сразу уголь с розжигом. Наверное, скоро воздух будет продаваться в супермаркетах в специальных баллонах с маской. Сидишь, жаришь шашлык на мангале и дышишь чистым горным воздухом через маску. Как будто где-то в горах находишься. Время от времени отрываешься от маски, чтобы сделать глоток вина. Скоро к этому придём. Когда-то мэр Лужков в начале 90-х годов говорил о питьевой воде, что она будет покупаться. Нам всем казалось это очень смешным, невозможным, потому что мы просто пили из-под крана. А теперь мы без фильтра не обходимся. И даже для еды, которую мы будем кипятить, мы покупаем в бутылочках или фильтруем дома. Больше я ничего не собирался покупать, тот список, который я набросал в уме, вроде закупил, даже больше, чем планировал. Подойдя к кассе, я решил позвонить Манэ, чтобы не ждать. Он отозвался быстро, через 10 минут обещал ждать у главного входа. Сел на заднее сидение, Манэ тем временем мои сумки уложил в багажник, мы вспомнили недавнюю аварийную ситуацию. Я попросил его как можно быстрее отвезти меня домой.