Вадим Попов
Охотник за планетами

12

Яр снова сидел за столом в дальнем углу кафе. Отец Федот, откинувшийся на спинку пластмассового стула напротив Яра, повернул голову и явно любовался своим отражением в стекле, за которым в светло-серых сумерках мигали огни космопорта. Полицейские остались в своем флаере у проходной, команда «Ленинграда» ужинала за все теми же столиками.

Психотехника и священника никто не торопил и каждый в молчании ждал начала разговора.

Яр допил свой настой шиповника и отставил кружку в сторону.

– Вам известно, почему эту планету назвали именно так?

Налюбовавшись собой в оконном отражении, священник задал вопрос и принялся рассматривать Яра. Голос его был тонковат, и усы над верхней губой едва пробивались, но, похоже, свою молодость он привык компенсировать напором.

– Вокруг Царьграда и в ручьях, и в реке Теше вода вся белая от известняка, – медленно сказал Яр.

– Смешно, – заметил отец Федот без малейшей улыбки. – То есть это действительно так, но главная причина не в этом. Вам действительно неизвестна история святых Кирилла и Мефодия?

Яр пожал плечами.

– Мы первый день на планете и я пока не собрался пошарить в сети.

– А зря, – произнес священник, рисуясь. – Эта история многое объясняет в мировосприятии местных жителей. Колония была разбита на Беловодье случайно. Когда этот район галактики только начинал осваиваться, здесь совершил вынужденную посадку корабль с переселенцами. Это были разные люди, искавшие лучшей доли. И когда починка корабля оказалась невозможна имевшимися средствами, многие начали роптать. Надпространственная связь у них не работала… а может это был корабль без подобного аппарата. У переселенцев были семена для посевов и скот на развод, поскольку они летели на планету с плодородной почвой. Но Беловодье на тот момент было планетой со скудной почвой, не дававшей всходов терранских культур. Прокормиться охотой на бедной съедобной дичью планете такому количеству людей было невозможно. Можно было зарезать скот, но что ждало бы их потом? Беспорядки еще не начались, но ждать того момента, когда прольется кровь, было по всем приметам недолго.

Отец Федот отхлебнул из своей кружки.

– Слава богу, нашлись два праведника, братья Кирилл и Мефодий, которые денно и нощно молили господа о спасении людей. И тогда им обоим в одну и ту же ночь приснился чудесный сон, в котором с небес спустился ангел и указал, что делать для спасения их близких. На следующий день братья отправились в уединенное место, которое им было указано во сне, и нашли на том месте холм, а на нем одиноко растущее дерево. Тогда братья кинули жребий, ибо ни один не желал уступить другому чести стать жертвой ради спасения людей. Эта высокая честь выпала Мефодию, и тогда Кирилл распял своего возлюбленного брата на дереве, прибив его руки гвоздями к ветвям. Кровь Мефодия, не останавливаясь, стекала по стволу дерева и питала собой землю, а Кирилл, встав на колени подле дерева, молил господа о чуде. И тогда реки, ручьи и озера планеты наполнились молоком, напитавшим голодных, а почва стала столь плодородной, что по нескольку раз в год стала родить зерно для людей и траву для скота.

– Простите, батюшка, – прервал возвышенную речь отца Федота Яр. – А вы сами уроженец Беловодья?

– Нет, – ответил священник, слегка смутившись. – Я был прислан христианским крылом Ордена Креста и Полумесяца…как кандидат… подающий надежды для вступления в орден… для окормления паствы два года назад. А какое это имеет значение?

– Да так… Слушая ваш горячий рассказ, я решил что вы родились здесь.

Отец Федот чуть покраснел и горячо произнес:

– Я не могу не принимать близко к сердцу духовный подвиг столь высокого…

Яр кивнул.

– Разделяю ваше восхищение. История прекрасна и поучительна. Но я не понимаю, какое отношение она имеет к Лидии Арсеньевой и ее сыну? И к вашему визиту?

– Самое прямое.

Казалось, священник испытывает облегчение, оттого, что ему не пришлось переходить к главной теме их беседы самостоятельно.

– Священная история этой планеты до сих пор глубоко в сердцах ее жителей, и только недостаточно сильно верующий человек может удивляться силе веры в открытом богу детском сердце!

Яр сдержался, чтобы не поморщиться от торжественного тона своего собеседника, и вздохнул.

– «Недостаточно верующий» – это конечно Лидия Арсеньева? А обладатель «открытого детского сердца» это Игорь?

– Именно! – Священник победно улыбнулся. – Только недостаток веры может оправдать тревогу матери по поводу религиозного экстаза ребенка!

– Может и так, – сказал Яр, сделав грустное лицо. – Но что вы скажете о том, что его дедушка приучает внука к мысли о том, что надо пожертвовать собой во имя других?

– А разве может истинный христианин считать по-другому?

– То есть то, что Семен Арсеньев приучает…

– Вы хотите сказать Сергей Арсеньев.

– Да, извините, – Яр поморщился. – То, что Сергей Арсеньев приучает внука с младых ногтей к самопожертвованию во имя других на примере легенды о Кирилле и Мефодии…

– Жития, подчеркиваю, жития! – раскрасневшийся священник потряс в воздухе пальцем.

– Простите, жития …то есть это на ваш взгляд вполне нормально?

Отец Федот развел руками.

– Ну конечно, это же Беловодье! Маловеры с других планет могут только завидовать религиозному пылу беловодцев!

Яр кивнул.

– А как вы относитесь к результатам архивного исследования, которое провела Лидия Арсеньева?

Священник пожал плечами и снисходительно улыбнулся:

– Думаю, она что-то перепутала… Материнские чувства, знаете ли…

– Понимаю, – протянул Яр. – И чтобы убедить меня не идти на поводу слишком беспокойной матери, вы взяли с собой полицию?

– О чем вы говорите?! – чересчур театрально возмутился отец Федот. – Эти полицейские – просто мои прихожане из Макеевки, которые предложили подвезти меня до космопорта.

И поспешно добавил:

– Мой флаер в ремонте.

– Понятно. Но суть я уловил верно? Вы приехали убедить меня не вмешиваться?

Отец Федот радостно кивнул. Его юное пухлое лицо свтилось от сознания собственной правоты.

– Да! Лидия Арсеньева слишком трясется над своим сыном, вы же знаете, как матери пугаются всего, что может причинить вред их детям. Если бы на Беловодье, упаси бог, приехали бы на гастроли эти… «Валькирии Вавилона», и Игорь решил бы пойти на их концерт, как вы думаете, как отреагировала бы его мать? Она бы так же испугалась! Вы же сами видели: Игорь нормальный ребенок, более чем здоровый, кровь с молоком. А стигматы это всего лишь признак истинной веры, поболит да зарастет, вам ли этого не знать, как психотехнику.

– Да, – согласился Яр. – Возможно…

– И, в конце концов, – сказал отец Федот, решив добить собеседника окончательно. – Вы же должны понимать: это планета населена глубоко верующими людьми, и их религиозные чувства священны. И это гарантируют нам законы Терранской федерации!

– Именно! – неожиданно с энтузиазмом подхватил Яр. – А еще законы Терранской федерации гарантируют тайну личной жизни. Все факты, изложенные вами, Лидия Арсеньева, по ее словам, сообщила только мне. Следовательно, вы прослушивали наш разговор.

– Откуда вы… – На секунду священник опешил, но тут же бросился в контратаку: – Ну и что такого? Законы Беловодья разрешают пастырям проведение оперативно-розыскных мероприятий, в том числе и применения подслушивающей аппаратуры, в случае угрозы окормляемой пастве, в том числе и угрозы духовной. Поправка двести восемнадцать к…

Яр широко улыбнулся.

– Уголовный кодекс Терранской федерации запрещает любым организациям кроме службы безопасности федерации применение подслушивающей аппаратуры в государственных учреждениях и на приравненных к ним объектах. К ним относится и космопорт.

Лицо отца Федота пошло красными пятнами.

– Но я не знал, что Лидия направится сюда…

– Это будет громкое дело, – мечтательно произнес Яр, словно не слыша собеседника. – Закон федерации против закона фундаменталистской планеты. В процессе разбирательства выплывут и мальчик со стигматами, и архивная статистика детских несчастных случаев на Беловодье, выявленная Лидией Арсеньевой… И манера пастырей-кандидатов в орден вмешиваться в дела прихожан в очередной раз взбаламутит общественность. Не дело, а конфетка – мечта журналиста. А лично вам даже будет не столь уж важно, кто его выиграет. Скажите, отец Федот, вас привлекает громкий скандал в начале вашей церковной карьеры?

Священник смотрел на Яра, выпучив глаза. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент грохнула о стену входная дверь в кафе.

По проходу к их столику бежала Лида Арсеньева.

13

Темно-серые сумерки стали клубящейся темнотой, которую разрезали лучи фар. Через полчаса автонавигатор заставил флаер свернуть с шоссе, пустоту которого разрушал лишь один припаркованный на обочине мобиль, и два флаера понеслись прямо над ржаным полем, стремясь к пункту назначения самым коротким путем.

Яр сидел на заднем сидении флаера, между Лидой Арсеньевой и отцом Федотом. Священник периодически потирал пунцовую щеку, на которой отпечатался след Лидиной ладони. Вид у него был беспокойный и напуганный.

– Я не знаю, что произошло в Макеевке…и главное, я не понимаю, почему такая паника, и это… – он снова потер щеку и, выглянув из-за Яра, опасливо посмотрел на Лиду. – Ну, с чего вы сделали такой вывод, что с Игорем произошло что-то плохое? Может быть, он действительно поехал с дедушкой на рыбалку?

Лида подпрыгнула и заговорила почти спокойным звонким голосом, в котором, тем не менее, чувствовалось готовое прорваться напряжение.

– Вы не понимаете. Вы всего пару лет как прилетели сюда и ничего не понимаете! Я тоже сначала не замечала что у мужчин на Беловодье свои тайны…свои разговоры вполголоса, стихающие при приближении женщин… Ладно, бог с ними. У мужчин на любой планете есть свои закрытые клубы, но если говорить о фактах: с чего вдруг, не успеваю я привезти сына домой, как он тут же исчезает! А отец, с которым он всегда ездит на рыбалку, сидит дома с каменным лицом, и отвечает на мои вопросы как пластиковый кибер-продавец! А дед Сергей за все время, что я здесь живу, ни разу на рыбалку ни ходил! Тоже мне рыбак! И все родные, которых я спрашиваю о том, что же, черт возьми, происходит и где мой сын, отводят глаза и талдычат, талдычат про эту проклятую рыбалку!

Казалось, Лида готова влепить отцу Федоту вторую пощечину.

– Лида, а как случилось, что вы вернулись к сыну, после того как оставили его у родственников?

Яр понимал, что особого значения ответ не имеет, но это был хороший способ чуть разрядить ситуацию.

– По пятницам, если мы никуда не идем, мы с ним…втроем с Эриком обычно смотрим объемник. Так должно было быть и на этот раз. Я не хотела тащить Игорька в магазин после всех сегодняшних поездок и по дороге оставила его у бабушки. Мне иногда становится поперек горла бухтение мужниных родственников за спиной, что «жену Эрика и готовить толком не научили». И я периодически готовлю что-нибудь для своих…для сына, для мужа… Это ж на Беловодье шик такой провинциальный – не пользоваться кухней-автоматом, а самой кашеварить. И я заехала в магазин, а когда вернулась назад… Игорька уже не было… только эти пустые лица… и отведенные глаза.

Лида снова заплакала.

– А почему вы кинулись ко мне? – несмело спросил священиик.

– Ну вы же… они же все…

Девушка не могла толком говорить, и Яр со вздохом объяснил:

– Во всей этой истории слишком много религии… днем я сказал Лиде, что возможно в Макеевке есть тайное мужское общество, и вполне вероятно – с сильным религиозным оттенком… Лида решила, что без вас, как приходского священника, тут не обошлось.

– Понимаю.

С переднего сиденья подал голос сидевший за рулем Аккер:

– Яр, а тебе не кажется, что все это…вы уж извините, Лида… что все это отдает паранойей? Тайные мужские общества, и прочая теория заговора…

– Действительно. – Нинель развернула переднее сиденье и с неудовольствием посмотрела на Яра. – Если посмотреть на это отстраненно, а? Вокруг эпоха межпланетных перелетов, конфликты с чужими, проблемы виртуальной наркомании и искусственного интеллекта. И тут…

– Вдруг! – вставил Аккер, не оборачиваясь.

– …Да, и тут вдруг, ни с того ни с сего на вполне благополучной планете, ну да, чуть более патриархальной, чем мы привыкли, и, тем не менее, по первому зову федерации выславшей свои корабли для борьбы с Берком, на этой планете тайно производятся человеческие жертвоприношения? Не слишком, Яр? Ты палку не перегибаешь?

– Посмотри на это с другой стороны, Камински. Пока шла война, и никого ничего не интересовало кроме победы, возродились забытые обычаи. Разве это так уж невозможно? А если статистика Лиды верна, то это тянется очень давно. И началось задолго до Беркского конфликта.

Яр вздохнул.

– Я буду очень рад, если выяснится, что я ошибаюсь. А пока я очень рад, что капитан Чанг остался на корабле. Потому что если я не ошибаюсь – то вполне возможно, что нас ждут не самые безопасные события. И я… благодарен вам обоим, что вы поехали со мной.

– Еще бы, – проворчал Аккер. – Как нам улететь с этой планеты без психотехника.

Нинель ухмыльнулась и развернулась на кресле спиной к Яру.

В кабине флаера повисло тяжелое молчание.

Отец Федот покусывал нижнюю губу и смотрел в окно, где все сильней накрапывал дождик. Теперь он не выглядел самоуверенным юнцом, скорее усталым от навалившейся ответственности мальчишкой. Казалось, начавшийся дождь начисто смыл его высокопарность.

– Я ничего не знаю об обществе… о тайнах…

– Когда я намеренно оговорился, назвав Сергея Арсеньева Семеном, вы меня тут же поправили. Стало быть, вы более-менее в курсе общинных дел. В конце концов, к кому как не к священнику ходят на исповедь.

Отец Федот сморщился.

– Вы что, правда, думаете, что они принимают меня всерьез? Я вообще сейчас начал подозревать, что им понадобился, – он явно передразнил чью-то высокопарную интонацию, – «служитель культа» из метрополии, а не из Беловодской епархии, чтобы его можно было особо не посвящать в местные дела. Если не знаете, Яр, то на Беловодье епархия весьма внимательно прислушивается к запросам приходов, и если бы они хотели «своего попа», то им бы такого нашли. А так… – он махнул рукой. – Очень удобный персонаж – всех обо всем спрашивает, всем смотри в рот и кивает… и всему сказанному верит… Я не в курсе, местных подводных течений! Сказал мне дед Сергей, что не дело, что его невестка к ярранскому шаману внука ведет – я его попросил «жучок» поставить.

Лида возмущенно фыркнула.

– Откуда я знал, что вы с ним делать собрались… – сказал священник устало и почти виновато. – Мне сказали по радио, что мальчик в порядке, что его увезут на природу на пару дней, чтобы никаких шаманов… пока ваш корабль не улетит… Куда его могут быстро отвезти? Только на Белый хутор. Там и хутора уже давно нет, один амбар заброшенный, зато и рыбалка, и охота вокруг отличные. Мне вообще кажется, что вы, Лидия, зря так себя накрутили. Тот не так сказал, этот не туда глаза отвел. Вот сейчас приедем и убедимся что все в по…

Флаер впереди остановился. Один из полицейских вышел наружу.

Дверь прокатного флаера расступилась, пропуская выглянувшего наружу Аккера. Он поймал взгляд полицейского постарше и вопросительно задрал подбородок. Полицейский щелкнул зажигалкой и, выпустив струю дыма в сырое ночное небо, произнес:

– Надо поговорить.

14

Равнодушное лицо полицейского, разрезанное пополам светом фар и тенью от капюшона плащ-накидки, выглядело гротескной черно-белой иллюстрацией. Полицейский помоложе выбираться из теплого салона флаера похоже не собирался. Первой с представителем закона на Беловодье разговаривала Нинель. Когда она исчерпала свой немалый запас красноречия, ее сменил Аккер. Лиду они из флаера выпускать не стали, чтобы избежать при переговорах с полицией излишних эмоций.

Яр от участия в беседе с полицией отказался.

«Духи говорят, что все идет так как надо, – сказал он, сопроводив это утверждение фирменным пожатием плеч. – Если полицейские не хотят ехать на Белый хутор без второго патрульного флаера, то это их полное право. В Макеевке же знают, что Лида поехала в космопорт искать отца Федота? Знают. А следовательно, легко предположат, куда мать вместе со священником отправится за сыном. Сейчас его или перевозят в другое место, или он в полной безопасности. Пока мы едем на Белый хутор, ему ничего не сделают… Да, я уверен. А вот если мы сейчас, плюнув на мнение местных копов, самостоятельно махнем до хутора, то полицейские флаеры, которые быстрее гражданских… Уловили? Нас просто доставят в околоток, потом в космопорт и больше не выпустят с его территории. А Лиду с отцом Федотом отправят в Макеевку. И кому мы поможем таким образом?.. Вот именно. А вам, Лида, я рекомендую лучше подумать над вопросом, что вы будете делать, если ваши подозрения подтвердятся… Спасать это само собой, а куда вы потом со своим мальчиком подадитесь? Вот и подумайте… Да, я допускаю, что местная полиция на их стороне. Но раз мы ввязались в эту историю, то можем только делать свои ходы, положившись на волю судьбы… Нет, для меня это не глупость. Я еще раз говорю – духи говорят, что все идет так как надо».

И все-таки Нинель, а вслед за ней и Аккер около получаса местного времени пытались объяснить полицейскому ошибочность его точки зрения. Тот на все доводы вежливо кивал, но стоял на своем: без второй патрульной машины они на Белый хутор не поедут, поскольку ночью, в такую погоду, и тем более, если подозрения матери пропавшего ребенка оправданы, это просто опасно.

Второй патрульный флаер подошел с еле слышным сквозь шум дождя шелестом.

– Ну вот, как я и говорил… Для наилучшего обеспечения вашей безопасности и во избежание… – Полицейский, не закончив фразы, безмятежно улыбнулся и прикурил очередную всепогодную сигарету, продолжавшую тлеть, испуская голубоватый дымок, несмотря на усиливавшийся дождь.

Сейчас из второй патрульной машины вышел еще один полицейский и попросил всех выйти из прокатного флаера.

– Я хочу поговорить с каждым из вас, – отвечал он на все возражения Аккера. – Недолго, но с каждым. И не по радиосвязи, а глядя ему в лицо.

В момент, когда Нинель бурно делилась с Аккером своими соображениями о качестве работы полиции, как на этой планете, так и в галактике в целом, Яр помогал выйти Лиде из флаера, а отец Федот зябко ежился, сонно хлопая глазами, двое полицейских обменялись короткими кивками и синхронно вынули из карманов плащей станнеры. Нинель и Аккер, увидев стволы излучателей, одновременно рванулись, он к одному полицейскому, она – ко второму, но не успели. Яр с места ушел кувырком в сторону, но широкий веер парализующего излучения не дал ему подняться. Лида успела только широко распахнуть глаза, а священник, похоже, вообще не успел понять, что происходит.

Полицейский произнес в клипсу рации код смены частоты и, окинув взглядом мокнущие под дождем неподвижные тела, произнес:

– Все хорошо. Да, все в отключке. Забирайте.

Вдалеке послышался приближающийся шум мотора грузовика.

15

Мягкая поступь знакомых шагов бодрит, словно весть от друга…

Прыжок-приземление рядом.

Выпущенные когти царапают кору.

(Далеко… Совсем далеко… Бесконечно далеко… Боль в запястьях…)

Цхар встал на задние лапы и потерся головой о щеку Яра. Темно-синие глаза с вертикальным зрачком смотрели с обычным доброжелательным спокойствием.

(Где-то вдали каблуки простучали по цементному полу)

Облокотившись о ствол дерева, и спустив ноги по обе стороны ветки, Яр уселся поудобнее, и посмотрел вниз, в привычный глазу вечный полумрак леса, который неяркими фосфоресцирующими стрелами расцвечивали мелкие красные и желтые цвеки.

Цхар зевнул и посмотрел на Яра с некоторым неудовольствием. Бархатный голос зверя раздался в голове как всегда неожиданно, и Яр подумал, что видимо никогда не сможет привыкнуть к тому, насколько может быть приятным звук, издаваемый этим существом.

«Ты знаешь, что тебе хотят причинить зло? И что тебе снова мало кто сможет помочь? Как тогда, на Авалоне?».

«Я знаю, Батр Цхар. Я пришел просить тебя о помощи».

Цхар сыто мурлыкнул.

(Где-то в той же недостижимой дали хлопнула дверь)

«Какой помощи ты хочешь, странный кеху-тан? Неумный кеху-тан! Ты помнишь, что это чужая земля?»

«Помню. Мне нужно говорить с хозяином этой земли».

«У всякой земли есть много хозяев: есть те, что летают и те, что плывут, те, что в земле и те, что на ветках…»

«Мне нужен Хозяин этой земли, тот, кому приносят в жертву детей, думаю, именно ради него землю поят кровью. Тот, кто сделал землю плодородной и кого благодарят детской кровью. Мне нужно с ним говорить».

«Я сделаю это, кеху-тан»

«Все не так просто, Батр Цхар. Мне нужно чтобы он захотел других жертв».

Темно-синие глаза цхара улыбнулись.

«Взрослых?»

«Нет. Молока, или плодов, или крови скота из загонов, скота, который разводят для еды … или всего сразу. И мне надо чтобы он проявил свое решение перед этими людьми, так проявил, чтобы они запомнили, и передали детям и внукам».

Цхар фыркнул.

«А если он не захочет отказаться от детской крови?»

«Тогда вполне может быть, что через не так уж много смен жары и дождя планета погрузится в смерть. Ты же знаешь, что начавшие платить за благополучие кровью своего народа приближают конец времен. На исходе своего ума они расколят эту землю на осколки в пустоте, как бывало и раньше с другими землями… И Большой Хозяин, и Маленькие Хозяева станут голодными и бесприютными бродягами пустоты»

Цхар молчал.

«А меня и моих спутников на этой дороге окунут в смерть сегодня же. И пророчество, о котором ты неустанно напоминаешь мне, не сможет свершиться»

Цхар поднял голову, и Яр увидел, как темно-синие глаза зверя затуманились от боли, а клыки чуть оскалились.

«Кеху-тан! Пророчество не может остаться неисполненным!»

«Это зависит от нас двоих, Батр Цхар»

«Я сделаю все, кеху-тан, но с чего Хозяину этой земли отказываться от жертв детской кровью по твоему велению, если он брал их до этого?»

Когти цхара вновь царапали ветку.

«Потому что когда я разговаривал с кораблем, он был готов лететь. Но когда я разговаривал со здешней землей, она не хотела отпускать корабль и просила меня дождаться того, кто придет просить о помощи. И пришла женщина, и я помог ей, и узнал то, что узнал и пришел туда, где сейчас. Я думаю, меня вела воля Хозяина этой земли».

Цхар почти успокоился и, прищурив глаза, выгнул спину.

«А что, сказать детям этой земли свою волю Хозяин напрямую не сможет? И кеху у них перевелись?»

Яр качнул головой.

«Боюсь, дети этой земли разучились слышать не только Большого Хозяина, но и Маленьких Хозяев. Думаю, они уже не слышат никого кроме самих себя. А кеху… тех, кто может стать кеху, они и приносят в жертву Хозяину»

Цхар негромко зарычал.

«Какая глупость!»

«Не суди их строго, Батр Цхар, они лишь приемные дети этой земли. Когда-то давно, прилетев сюда, один из них смог разбудить благосклонность Хозяина, пожертвовав своим братом, и спас свой народ. Так говорят древние слова приемных детей этой земли. Может так и было. Но я думаю, что он принес в жертву себя»

«Так эти люди повторяют форму поступка, не заполнив его пустоту?»

«Думаю так»

«Еще одна глупость. Я понял тебя, кеху-тан. Ты хочешь говорить с Хозяином этой земли сам?»

Яр прислушался.

(Очень далеко отсюда слова и шаги множились и звучали все громче)

«Боюсь, времени на это уже не осталось, Батр Цхар. Ты должен сам найти его, рассказать все то, что рассказал тебе я, и убедить проявиться перед этими людьми так, чтобы сомнения ума не мешали их взгляду. И на это остается совсем немного времени. Я думаю, что со мной захотят поговорить, перед тем как окунуть в смерть, и я буду длить эту беседу сколько смогу. Но я не прибавлю тебе много времени»

«Я верю в пророчество и я успею. Смерть это родник, кеху-тан, но я не чую твоей жажды».

Оттолкнувшись от ветки, огромный зверь нырнул вниз, распугивая недовольно стрекочущих цвеков.