В. И. Комаров
Один год и семьдесят пять лет. 1943–1944 и 2018
И вот – отъезд! Суета сборов, спешка, нет времени остановиться, задуматься. Укладка вещей в телегу, погрузка коз. Чернушка остаётся, но мама договорилась с соседкой не колоть её, по крайней мере до ближайшей Пасхи. Взамен нам дали куриную тушку, которую мы сварили на дорогу. Едем с небольшой командой колхозников. Они везут на нескольких телегах госпоставки в райцентр. За людностью и суетой отъезда расставание с друзьями происходит как-то незаметно, обыденно. Помахали руками, и вот уже друзья остаются стоять, широко расставив ноги на пыльной дороге. А наши телеги ползут на подъём, с которого мы год назад впервые увидели Пугачёво. Сейчас мы видим его в последний раз.
Где сейчас мои пугачёвские сверстники? Как они прожили эти семьдесят лет? Что сталось с моим Юдой? Закончил в Кумашкино ФЗУ и лихо шоферил по алтайским дорогам? Задремал от усталости за рулём и всё же успел удивиться бешеной тряске в кабине и сумасшедшему вращению гор за дребезжащими стёклами? Или в нём вовремя прорезался природный здравый ум, и он вырос в крупного инженера, участника запуска первых ракет на Байконуре? В интернете множество Юдиных, но инициалов моего Юды я, к сожалению, не знаю.
Два дня по сопкам, долинкам, горным полянкам, поросшим ярко цветущим шиповником. Кроме дорожной колеи, никаких следов человека. Когда проезжаем очередной каменистой ложбинкой, сидящая рядом со мной колхозница, укутанная от солнцепёка запылённым платком, показывает рукой на тянущееся рядом невысокое плечо и говорит негромко:
«Вот здесь где-то закопали ту девоньку, эвакуированную». Смотрю напряжённо, нет ли там хотя бы кружка камней. Нет, ничего не видно.
Не означает ли это, что единственным следом на Земле от короткой жизни случайно встретившейся мне Фани оказываются только несколько строчек о ней, написанных в этих записках?
Вечером второго дня, уже почти затемно, останавливаемся на ночёвку. Дымит кизяк под котелками, быстро темнеет. Немного еды, горячий чай, пахнущий дымком. Недолгие разговоры за кружкой чая о завтрашних делах, об ожидаемых новостях с фронтов. Споры, из каких городов уже вышибли немчуру, а какие ещё надо брать. Ясно, что возьмём, и что не за горами каюк проклятому Гитлеру. У наших спутников родные, друзья в армии, они все вернутся домой живыми. Кроме тех, кого успели убить немцы. Привязываю мекающих коз к телеге, даю им охапку веток. Укладываемся под одеялом в телеге, лёгкий ветерок с окружающих гор становится прохладным, дует в лицо запахами трав и лошадей. Прямо в глаза светят яркие россыпи звёзд. Упорно кричит невдалеке какая-то ночная птица.
Ранняя побудка. Ещё совсем темно, небо только начинает сереть, теряя звёздную роскошь. Все уже на ногах, разогревают большой закоптелый чайник, запрягают лошадей. Приподнимаюсь в телеге, оглядываюсь вокруг через перекладины и вдруг обнаруживаю, что телега почти висит в воздухе – прямо за перекладинами ничего нет, только серо-голубой воздух, за которым едва проявляются чуть светлеющие очертания скал, убегающие вниз, тёмные извилины заросших лощин. Там внизу – крутой Медвежий лог, по которому сейчас будем спускаться. Но над ним и за ним беспредельная, еле угадываемая в полумгле равнина. Она теряется вдали, переходя в светлеющее небо. Вот он, таинственный громадный мир – внизу, и широко распахнут вдаль и в стороны. Необъятный мир, зовущий в неведомое будущее. Восхитительное будущее. Будущее без войны.
Конец
Август 2018 года