Заутреня святителей – В. А. Никифоров-Волгин

Сегодня у меня вечер рецензий на произведения русских писателей с двойными фамилиями, вот на Фёдорова-Давыдова написал, теперь очередь Никифорова-Волгина. Это писатель с трагической судьбой, после революции он, как и Северянин, оказался в Эстонии, здесь он жил, писал, редактировал журналы, а заодно служил псаломщиком в нарвском Спасо-Преображенском соборе.Православная церковь и её история занимали важное место в его творчестве, его можно даже в какой-то степени называть продолжателем лесковских традиций в русской литературе. К сожалению, когда Эстония вошла в состав СССР, Никифоров-Волгин был арестован, этапирован в Киров и там, уже после начала Великой Отечественной войны, расстрелян как автор клеветнических книг антисоветского содержания…Данный рассказ при желании тоже можно было бы отнести к антисоветским, хотя бы потому, что 1917-1919 годы автор называет не славными годами установления Советской власти, а годами крови. Но я бы в этом месте поспорил бы с идеологами советского строя, благо мне это делать безопасно, он же не пишет ничего плохого про Советы, а годами крови они на самом деле были безотносительно кто бы не победил – красные победили, белые ли – все одно – годы крови. Это самое ужасное, когда близкие люди убивают друг друга из-за идейных разногласий, как там Тальков пел: «и ушел воевать за народную власть со своим же народом». Так и те со своим народом воевали и эти, народ он же не един, особенно, если ему на мозги капать. А помните как в «Чапаеве»: «Белые пришли грабят, красные пришли тоже грабят, ну куда бедному крестьянину податься…»Но это не весь антисоветизм рассказа. Дело там в том, что по Руси сквозь пургу ненастья идут сразу три деда Мороза: Николай Угодник, Сергий Радонежский и Серафим Саровский – и рассуждают о судьбах России. Один говорит: «Покается!», другой – «Спасётся!», третий – «Будем молиться!»И приходят они в Китежский лес, а там – храм, и служат заутреню. Китеж – символ ушедшей и потерянной Руси. Автор понимает, что того что было уже не вернуть, поэтому молитва святых старцев не за возврат былого, а за преображение будущего, за завтрашний светлый день на Святой Руси.Почему-то мне кажется, что если бы НКВД не поторопился «карать железную рукой» и дал бы шанс русскому писателю Никифорову-Волгину, он бы был среди тех, кто принял новую Россию и увидел в ней продолжение традиций Великой Руси. Ведь он даже в самые трудные времена не сомневался, что стране нашей покровительствуют три великих старца, три великих защитника Земли Русской.

А вот Никифоров-Волгин сумел в одном чудном рассказике 1926 года собрать трех всем любимым святых. Преподобные Серафим Саровский и Сергий Радонежский, само собой разумеется, наши, русские. Но рядом с ними – святитель-то из Византии – Николай Чудотворец! За что, Никола, полюбил народ наш, грехами затемненный, ходишь по дорогам его скорбным и молишься за него усердно?

– За что полюбил? – отвечает Никола, глядя в очи Сергия. – Дитя она – Русь!.. Цвет тихий, благоуханный… Кроткая дума Господня…дитя Его любимое… Неразумное, но лЮбое. А кто не возлюбит дитя, кто не умилится цветикам? Русь – это кроткая дума Господня.

И в лютую зиму да по русским полям шагают они все вместе да в Храм – заутреню слушать.

И беседу ведут– А как же, отцы святые, – робко спросил Сергий, – годы крови 1917, 1918 и 1919-й? Почто русский народ кровью себя обагрил?

– Покается! – убежденно ответил Николай Угодник.

– Спасется! – твердо сказал Серафим.

– Будем молиться! – прошептал Сергий.

А после молитвы о Руси вышли из церковки три заступника на паперть и благословили на все четыре конца снежную землю, вьюгу и ночь.