Уйма Думм
Кладбище заброшенных идей
– Так выпьем за это, – шутливо поднимая чашку, сказал Максим.
Екатерина рассмеялась, но поддержала тост, чокаясь и делая глоток.
– В конце концов, не так часто людям везет с теми, кто действительно разделяет все их мысли. А у нас есть такое великолепное средство от одиночества.
– Безусловно. Хотя звучит как-то грустно.
– Почему?
– Есть же друзья.
– Естественно. Но скольким своим друзьям ты показывал эту тетрадь, допустим? – женщина иронично подняла брови.
Макс усмехнулся, принимая эту колкость.
– Одному, в школе еще. Очень давно.
– Вот-вот. Так что не отмахивайся от такой чудесной возможности. Тем более, когда столько идей в голове, – она пододвинула тетрадь к нему. – Найти своего читателя и делись.
Макс неторопливо провел рукой по обложке. Пальцы ощутили знакомую шероховатость покрытия, незаметно погружая в воспоминания. О школе, о книгах, о детстве. О каникулах в деревне и лесной дороге. О тарзанке и бодрящей глубине пруда. О парном молоке и радостном собачьем лае. Тепло тронуло душу, заставляя улыбнуться.
– У тебя красивая улыбка, когда вот так, искренне, – подметила Екатерина.
– Ммм? – Макс поднял на нее взгляд, возвращаясь мыслями в ресторан.
– Улыбайся чаще, говорю, – подмигнула ему собеседница. – Тебе идет.
– А, прости, я задумался, – провел рукой по волосам. – Воспоминания захватили.
– Видимо, приятные, – улыбнулась в ответ женщина.
– Да, юность свою вспомнил. Тогда все как-то проще было, – пожал плечами. – Иногда этой легкости не хватает.
– Ох уж эта взрослая жизнь?
– Вроде того. У тебя такого не бывает?
– Бывает, я же живой человек, – усмехнулась женщина, отправляя в рот очередной небольшой кусочек фондана. Закрыла глаза, медленно прожевала, наслаждаясь шоколадным вкусом. – Как говорится, трудности закаляют характер. А еще они создают почву для размышлений, осмыслений и прочих раздумий. И в итоге возникает порыв поделиться. Я вот его реализую через книги. Кто-то через социальные сети, кто-то блоги ведет, кто-то различные клубы по интересам создает, кто-то решает преподавать. Кто-то тоже пишет, но сценарии и песни, например.
– Кто-то детей рожает, – добавил с иронией Макс.
Екатерина одобрительно кивнула.
– И это тоже. Только, будем честны, тут чаще всего работает не готовность отдавать, а нежелание думать о последствиях. Но да, иногда и это можно вписать в данный список.
– А почему ты выбрала для себя именно книги? – с интересом спросил Максим.
– Потому что я их люблю, – отпила чай. – Мне так проще, наверное. С одной стороны писателя всегда видно в его книгах, с другой – мы можем оставаться в тени. Никогда не возникало порыва сделать именно себя как личность известной. Свое лицо. А вот мысли и идеи, как отражение меня – совсем иное дело. Поделиться, распространить, чтобы, собственно, найти тех, кто поймет заложенную мысль. Это тоже определенная публичность, но не всей меня.
– Боишься? – уточнил Макс.
– Да нет, – пожала плечами. – Не вижу для себя в этом смысла.
Они замолчали, попивая чай и поедая десерты. За окном начиналась метель.
– Знаешь, я бы так объяснила, – Екатерина отодвинула пустую тарелку и сложила руки перед собой, словно примерная ученица за партой. – Я вижу смысл в личной известности только при одном стремлении: повлиять на массы. То есть если существует необходимость строить и нести свой личный бренд, как это сейчас называют, для широкой публики. Просто ради чувства собственной важности – слишком напряжно, как по мне. Куда как экономнее со всех сторон будет обратиться к психотерапевту, чтобы проработать этот момент. Далеко не всем нам необходимы известность и толпы поклонников, берущих с тебя пример или, тем более, обгладывающих твои косточки со всех сторон и ракурсов.
– А чем напряжно?
– Чем напряжно быть вечно на виду? Когда кто-то постоянно хочет узнать, что ты да как ты? Как одет, сколько весишь, что ешь, с кем спишь, кто родня, какие у тебя там «тяжелые обстоятельства» были, когда дети, чем занимаешься в свободное время, где отдыхаешь – и еще на пятнадцать листов подобного. Зависит от рода деятельности и уровня известности. Кому-то это подходит. Для меня достаточно того, что есть, – Екатерина окинула взглядом зал. – Опять же, знаешь, как-то проще делиться идеями не отвлекаясь на остальное. Можно просто сосредоточиться на книгах и сюжетах, не задумываясь о том, что там о тебе написали, сказали, подумали.
– Все равно что-то да скажут, напишут.
– Но не в том количестве и не в тех подробностях, мне думается.
– Возможно. Но это не точно.
Екатерина долила чая, сделала пару глотков.
– Вот то, что ты говорил про книги, про их ценность, куда-то туда же мои ощущения про себя, как бы ни странно это звучало. Что не дотягиваю до того уровня личности, чтобы иметь право себя транслировать. Идеалы, все дела, – усмехнулась, разгладила складочки на скатерти. – Глупость, если задуматься. Но, как уже говорила – я тоже живой человек.
– Я себе в юности говорил «Идеала не существует, но это не повод к нему не стремиться».
– Чокнемся за идеалы? – поднимая чашку, шутливо спросила женщина.
– Чинь-чинь, – ответил Макс, рассмеявшись в ответ.
Отпив, она продолжила.