Уайатт Уильямс
О мясе, кулинарии и убийстве животных
Раз
Я начал это исследование осенью 2011 года. Офис журнала, в котором я работал, находился в небоскребе в центре Атланты. Я писал о еде, что все еще казалось мне тогда привлекательным. Каждый день в пять вечера я уходил с работы пить коктейли на открытии очередного ресторана. Люди на этих небольших тусовках всегда были одни и те же: несколько одинаковых молчаливых инвесторов, несколько настолько популярных шеф-поваров, что уже давно перестали готовить, множество таких же журналистов, как и я, чье время и внимание покупали за бесплатную еду и выпивку. Во всех меню были дорогие вариации на типичные для южных штатов блюда: фаршированные яйца, маринованная окра, деревенская ветчина и жареные цыплята – их высокое качество подтверждалось локальным происхождением ингредиентов. Мне никогда не подавали просто фаршированные яйца. Мне подавали «Фаршированные яйца со двора в Уондеринг Брук с икрой форели с фермы “Брамлетт Траут”».
Запомнить все эти места нереально. Были эти яйца из Уондеринг Брук или Уисперинг Медоу? Обычно я этого и не помнил. Но с цыплятами таких проблем не было, потому что цыплята всегда были из «Спрингер Маунтин»: запеченный с картошкой цыпленок из «Спрингер Маунтин», пирог из цыплят из «Спрингер Маунтин», паштет из печени цыплят из «Спрингер Маунтин» с виноградным конфитюром. Мне говорили, что «Спрингер Маунтин» – небольшая семейная ферма к северу от Атланты. Говорили, что там выращивали лучших цыплят в истории штата Джорджия. Это название всегда вызывало у меня образ ручья, текущего через леса Блу Ридж. Где же находился этот родниковый рай? Я хотел съездить туда, но никто на этих вечеринках не знал, где находится ферма. Повара там никогда не бывали. Так что я решил самостоятельно найти «Спрингер Маунтин». И целью моего расследования было раскрыть небольшую тайну местного масштаба.
Я начал с поиска адреса фермы в Сети, но нашел только адрес абонентского ящика в Маунт Эйри в Джорджии. На запрос «Ферма “Спрингер Маунтин”» Google Earth показал южную оконечность Аппалачской тропы. На спутниковых фотографиях были только дубы, сосны и тропы, проложенные через горные хребты. Я не нашел ни одной расчищенной полянки на территории в несколько квадратных километров. Я обратился к сайту фермы, но нашел там только адреса тысячи ресторанов, где можно попробовать цыплят, выращенных на фермах «Спрингер Маунтин», но адреса самой фермы не было. Не были указаны и владельцы фермы. Был только номер телефона, но на мой звонок никто не ответил.
Я написал главе местной сельскохозяйственной некоммерческой организации, чтобы узнать, не бывал ли он в «Спрингер Маунтин».
«Никогда там не был. Пару лет назад мы хотели провести экскурсию по их ферме, но нам так и не ответили», – сказал он. А потом он загадочно добавил: «Я давно жду, когда кто-нибудь пристально вглядится в Спрингер».
В конце концов я нашел на сайте Спрингер Маунтин номер факса. После недолгого расследования я установил, что это также факс фирмы Fieldale Farms Corporation.
В отличие от «Спрингер Маунтин», о «Филдэйл» в Сети была информация: руководители компании, семья владельцев, данные о положении компании в отрасли, номера телефонов и даже адрес главного офиса. Я позвонил по указанному номеру. Мне быстро ответили. И вот я уже сижу за столом Тома Хенсли, президента «Филдэйл». Оказалось, он был давним читателем журнала, на который я тогда работал. Он хотел знать, чем он может мне помочь.
Я сказал: «Я бы хотел попасть на экскурсию по ферме “Спрингер Маунтин”».
После небольшой паузы он, кажется, усмехнулся. Мы договорились о дате нашей следующей встречи, и он дал мне адрес своего офиса.
* * *
Когда я приехал к главному офису «Филдэйл» на севере от Атланты, я оказался не у фермы, а у высокого стеклянного здания, ничем не отличавшегося от того, в котором я работал. Я вошел не в ту дверь и, пройдя через несколько коридоров, в конце концов добрался до ресепшен, где увидел знак, на котором было написано «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, УАЙАТТ УИЛЬЯМС ИЗ ЖУРНАЛА “АТЛАНТА”». Мне подсказали, как дойти до офиса Тома, где продолжился наш радушный разговор, начавшийся по телефону. Я спросил, как идут дела у фирмы, он сказал, что хорошо, и все в таком духе.
Было трудно не заметить всех цыплят в нашем окружении: керамических цыплят, нарисованных цыплят, металлические вешалки на стенах в виде цыплят. Коллекция выглядела внушительно. В офисе были любые виды цыплят, кроме живых, за которыми я приехал. Я решил, что наш разговор как-нибудь дойдет и до этой темы.
Вскоре меня из офиса Тома проводили в большой зал, где представили Гасу Аррендейлу, владельцу и преемнику наследия «Филдэйл». Гас был одет в удобный черный костюм и кроссовки. У него были волосы чуть длиннее среднего, уложенные в стиле богатых успешных мужчин вроде Ричарда Брэнсона, в те дни, когда им больше не надо поддерживать дисциплинированный образ.
Мы перебросились парой коротких фраз, таких же дружелюбных, как и в разговоре с Томом, и Гас сменил тему. Он говорил медленно, как будто его голос был полон патоки.
«Насколько я понял, ты хочешь написать рассказ о “Спрингер Маунтин”?» – спросил он.
Я кивнул.
«Ну что ж, если ты планируешь это сделать, мы должны будем обязательно прочитать его перед публикацией», – сказал он.
Я постарался коротко ему объяснить, что журналисты так не работают.
После непродолжительного молчания он заметил, что как бы я себе это ни представлял, но в истории о ферме «Спрингер Маунтин» никоим образом не должна упоминаться корпорация «Филдэйл Фармс». Эта просьба показалась мне особенно странной, учитывая, что сидели мы в главном офисе «Филдэйл Фармс», который, насколько я понял, был одновременно и главным офисом фермы «Спрингер Маунтин». Я осмотрел комнату, все еще не до конца осознавая смысл того, о чем меня просят.
«Это непростая тема для нас, – сказал он. – Это для удобства потребителей…» – Он помолчал немного и добавил: «Это их запутает».
Затем Гас стал более прямолинейным, перестал растягивать слова и заявил: «Я не хочу начинать с плохой ноты».
В этот момент нашего разговора я сделал надпись в блокноте: одно-единственное слово заглавными буквами: «НАПРЯЖЕНИЕ».
В этот самый момент секретарша объявила Гасу, что ей надо срочно кое-что обсудить с ним в коридоре. Они отошли на несколько минут.
По возвращении настроение Гаса изменилось. Он снова был дружелюбен и спокоен. Он сказал, что с радостью покажет мне, как все устроено, но только в другой день. Я принял это предложение.
Снова повисла пауза. Он кивнул на мои волосы, которые были почти той же длины, что и его.
«Что ж, Уайатт, – сказал он с полной серьезностью, – ты фанат группы Allman Brothers?»
Я ответил, что это так.
«А ты когда-нибудь был в музее Allman Brothers?»
«Гас, я даже не знал, что он существует».
Гас вздохнул и сказал: «Это потому, что он в моем подвале».
Он громко рассмеялся, и я вместе с ним, потому что я совершенно не понимал, о чем идет речь.
«Тебе обязательно надо это увидеть, я покажу тебе, когда ты вернешься сюда на экскурсию».
* * *
В следующий понедельник, в 9 часов утра, я вернулся в офис «Филдэйл». В этот раз я нашел нужную дверь, и ожидавшая меня секретарша провела меня в конференц-зал, где за большим столом сидели несколько человек. Я пришел последним. Мне налили чашку черного кофе и вручили папку с информацией по повестке дня и прочими бумагами. И до того, как я успел ознакомиться с документами или сделать хоть глоток кофе, собравшиеся за столом начали представляться.
Каждый присутствующий отрепетированным бюрократическим тоном называл свое имя, должность и перечислял обязанности в компании. Присутствовали вице-президент, специалист по маркетингу, помощник руководителя, дружелюбный ветеринар с приятными манерами семейного доктора и другие люди. Мы вели непринужденную беседу, то есть я пытался записать все их имена, учтиво кивая на все их комментарии, и старался не дать им понять, что я тут для того, чтобы увидеть ферму с цыплятами из «Спрингер Маунтин», но до сих пор не встретил ни одного цыпленка, ферму или хотя бы фермера. Никто не говорил о фермерах. Как и во всей индустрии, людей, которые по контракту выращивали куриц, здесь больше не называли фермерами, теперь они были разводчиками. Они не владели цыплятами, а просто доводили их до необходимого веса. Никто в этой комнате не называл себя фермером.
Мне было очевидно, в сущности так же очевидно, как любому, кто пришел на шоу иллюзиониста, что я попал на представление. Я пытался разобраться в происходящем, так что я следил не за движениями волшебной палочки, а за тем, что было спрятано в шляпе. Я хотел понять, как это работает. Мне нечего было рассказать этим людям. Я просто хотел собрать все возможные факты. Я посмотрел достаточно фильмов и прочитал достаточно книг, чтобы точно осознавать, что меня ждет. Я вовсе не был наивен. Но я верил, что здесь скрывается тайна, хоть и не знал, что именно это за тайна. Мне казалось, что будет достаточно внимательно наблюдать за происходящим и задавать правильные вопросы, а когда вопросы кончатся, достаточно будет просто молчать, позволив бюрократам, собравшимся в комнате, заполнить пространство своими теориями о том, что же такое ферма «Спрингер Маунтин». Я слушал и записывал так внимательно, что забыл про кофе. Меня заранее предупредили, что фотографировать будет запрещено. Но мне не были нужны фотографии. Я держался естественно. Я сказал, что меня интересуют только факты.
Пока люди за столом представлялись, мои глаза наткнулись на знакомую фразу в пачке бумаг, лежавшей перед молодым ассистентом. Я узнал эту фразу, потому что она была написана мной. Это была стопка статей, распечатанных из архива журнала «Атланта». Зачем им эти статьи? Неужели они изучали меня, пока я вел свое расследование о них? Но зачем? Часть информации тогда прошла мимо меня из-за переживания и легкой паранойи. Я точно упустил все детали сегодняшнего расписания; совещание завершилось, и меня проводили к фургону, который ожидал меня у здания, чтобы совершить экскурсию по окрестностям.
Специалист по маркетингу объяснил, что нашей первой остановкой будет завод по производству корма. Мы поднялись на лифте в помещение без окон. Шесть мужчин сидели здесь, склонившись над черно-белыми мониторами, на которых сверху вниз бежали цифры, в которых я не смог ничего разобрать. Один из них плюнул в кружку, пока другой рассказывал мне о сложной системе охлаждения, парового нагрева, процеживания, сбора, фильтрации мусора, о цистернах хранения и датчиках измерения давления, которые превращали сырые соевые бобы и початки кукурузы, столовую соль и растертый известняк в готовый комбикорм для куриц. А вот понаблюдать за этим удивительным процессом, как мне сказали, нельзя, так как он проходил за стенами этого помещения без окон. В комнате стоял запах свежеиспеченного хлеба. И только после того, как специалист по маркетингу вывел меня из комнаты, я понял, что забыл задать самый простой вопрос: сколько тонн корма производится в неделю? Меня заверили в том, что я смогу получить ответы на все оставшиеся вопросы.
В тот день предоставленный «Филдэйл» фургон прокатил меня по многим местам. Например, в разработанную дружелюбным ветеринаром лабораторию тестирования здоровья куриц. Там стояли чистые прозрачные пробирки и сидели очень занятые люди в белых халатах, которые должны были обеспечить здоровье куриц – где бы они ни прятались. Меня свозили в большое многоэтажное здание, в котором, как объяснил мне специалист по маркетингу, «проходила дальнейшая обработка продуктов с высокой добавленной стоимостью». Меня провели внутрь помещения, где показали специальный аппарат, который с помощью мощной струи воды отрезает от куриных грудок лишние кусочки. Мне показали единственную в своем роде конвейерную ленту, где на совершенно одинаковые куриные грудки наносились совершенно одинаковые черные полосы. Это, как объяснили мне шепотом, были особые отметки для жарки на гриле фирменной куриной грудки от Panera Bread. Тут же мне напомнили, что упоминать Panera Bread в моем материале нельзя. Там мне показали и другие машины: одна из них отбирала куриные стрипсы для Jack in the Box, другая упаковывала ножки для Chipotle. Там было еще много других машин.