Трейси Гарвис-Грейвс
На острове

5

Анна

День третий

На следующее утро у нас обоих болела голова, и ужасно тошнило. Мы съели по кусочку плода хлебного дерева, и мне показалось, что меня вот-вот вырвет, но я сдержалась. И хотя у нас совсем не было сил, мы все же решили пойти на берег и попробовать разжечь сигнальный костер. Я надеялась, что уж сегодня-то самолет обязательно прилетит, а сигнальный костер был лучшим способом привлечь внимание.

– Вчера мы все делали неправильно, – сказал Ти Джей. – Прошлой ночью, перед тем как заснуть, я все думал об этом. И тут вспомнил одно шоу по телику, где какому-то парню пришлось добывать огонь. Так вот, он не тер палки друг о друга, а вращал одну палочку. У меня идея. Попробую раздобыть то, что мне надо.

Когда он ушел, я собрала в кучу все, что может гореть, на случай, если нам действительно удастся добыть огонь. Воздух был очень влажным, кажется, единственное, что осталось по-настоящему сухим на острове, – это слизистая моего рта. Все, что мне удалось собрать, на ощупь было сырым, но в результате я все же нашла жухлые листья на каком-то цветущем кусте. Кроме того, вывернув карманы джинсов, я обнаружила там несколько спутанных ниток и кинула в общую кучу.

К этому времени вернулся Ти Джей. Он принес палочку и небольшую деревяшку.

– Посмотри, у тебя в карманах, случайно, нет чего-нибудь для растопки? – спросила я его.

Он вывернул карманы, нашел какой-то мусор и протянул мне.

– Спасибо.

Я соорудила из листьев и бумажных катышков нечто вроде гнездышка. Кроме того, я набрала тонких прутиков, а еще сырых зеленых листьев, чтобы было больше дыма.

Ти Джей сел и поставил палку, которую держал строго вертикально, на деревяшку.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась я.

– Пытаюсь понять, каким способом лучше вращать палку. – Он с минуту внимательно смотрел на полученную конструкцию. – Кажется, тот парень пользовался веревкой. Жаль, что я тогда скинул кеды, а то можно было бы взять шнурки.

Он крутил палку туда-сюда одной рукой, но недостаточно быстро, чтобы огонь занялся. По его лицу текли струйки пота.

– Твою мать! Это невозможно! – сказал он, прервавшись на пару минут, чтобы передохнуть.

Затем с удвоенной энергией решительно набросился на деревяшки. Теперь он зажал палку между ладонями и усиленно тер. Сейчас она вращалась значительно быстрее, и вскоре Ти Джей нашел нужный ритм. Через двадцать минут в выемке, которую Ти Джей проделал в деревяшке, образовалась горка черной пыли.

– Вы только посмотрите! – воскликнул Ти Джей, когда над дощечкой заструился слабый дымок.

Вскоре дыма стало еще больше. Пот заливал Ти Джею глаза, но он упрямо продолжал крутить палку.

– Теперь давайте нашу растопку.

Я положила сверху комок из листьев и ниток и, затаив дыхание, стала наблюдать за тем, как он осторожно дует в выемку в деревяшке. Он достал палочкой тлеющий красный уголек и положил на растопку. Затем поднял комок, поднес к губам и продолжил аккуратно дуть, пока он не загорелся прямо у него в руках. Ти Джей был так потрясен, что уронил все на землю.

– Боже мой! – воскликнула я. – Ты это сделал.

Мы положили сверху кусочки сухостоя, а когда огонь разгорелся, добавили в костер сучья, которые я успела собрать.

А затем лихорадочно бросились за новыми ветками. Мы уже бежали обратно с полными охапками веток и сучьев, когда небо затянули тучи и хлынул дождь. И вот за секунду прямо на наших глазах костер превратился в жалкую кучку обугленного дерева.

С тоской смотрели мы на его останки. Мне хотелось плакать. Ти Джей упал на колени. Я села рядом, и мы запрокинули головы, чтобы ловить ртом капли дождя. Дождь шел довольно долго, и на сей раз мне удалось хоть немножко смочить горло, но я думала только о том, сколько драгоценной влаги уходит в песок.

Я не знала, что сказать Ти Джею. Когда дождь закончился, мы легли под кокосовую пальму. Разговаривать не хотелось, да и что тут можно было сказать! Мы даже не могли сложить другой костер, так как песок и ветки насквозь промокли. А потому просто задремали, уставшие и подавленные.

Мы проснулись ближе к вечеру, есть почему-то совсем не хотелось. У Ти Джея не осталось сил, чтобы еще раз развести костер, да и незачем было пытаться, не изготовив сначала какой-нибудь навес. Сердце бешено колотилось, руки и ноги ломило. Я даже перестала потеть.

Когда Ти Джей встал и куда-то направился, я сразу поняла, что у него на уме, но не стала его останавливать. Меня и саму туда тянуло.

Мы подошли к пруду, я опустилась на колени, зачерпнула ладонью немного воды и поднесла к губам. На вкус она была отвратительной: горячей и чуть солоноватой, но мне тут же захотелось еще. Ти Джей встал на колени рядом со мной и принялся пить прямо из пруда. Напившись вволю, мы повалились на землю, и мне показалось, что меня сейчас стошнит, но я сдержалась. Меня тут же облепили комары, и пришлось отмахиваться от них рукой.

Мы побрели обратно к берегу. К тому времени уже успело стемнеть, так что мы просто легли на песок, подложив под головы спасательные жилеты. Я подумала, что все теперь будет в порядке. Мы выиграли немного времени. Завтра спасатели обязательно появятся.

– Ти Джей, мне очень жаль, что так вышло с нашим костром. Ты очень старался и проделал огромную работу. Я бы в жизни так не смогла.

– Спасибо, Анна.

Мы быстро уснули, правда, долго спать не пришлось. Проснувшись, я увидела, что небо совсем черное. Похоже, было далеко за полночь. Живот крутило, однако я не придала этому особого значения и перевернулась на другой бок. Но тут накатил новый спазм, еще сильнее предыдущего. Я приподнялась на локте и застонала. На лбу выступил холодный пот. От шума проснулся Ти Джей.

– Что случилось? – спросил он.

– Живот болит.

Я молилась, чтобы спазмы прошли, но они только усиливались, и я поняла, к чему все идет.

– Не ходи за мной, – сказала я.

Я бросилась в лес и едва успела стащить джинсы и трусики, прежде чем испражниться. Когда приступ поноса закончился, я, обливаясь потом, скорчилась от боли на земле, спазмы шли волнами, одна за другой. Боль кругами распространялась вниз, до кончиков пальцев ног. Я еще долго лежала неподвижно, так как боялась, что любое неосторожное движение может усилить боль. Комары жужжали у самого лица.

А затем появились крысы.

Куда бы я ни бросила взгляд, везде я видела по паре горящих в темноте глаз. Одна из крыс пробежала у меня по ноге, и я завизжала как резаная. Вскочив на ноги, я судорожно натянула одежду, но от боли рухнула снова на землю. Я решила, что, наверное, умираю – какая угодно отрава могла быть в том пруду. Затем я просто лежала неподвижно. Измученная и слабая, не имея ни малейшего представления, где Ти Джей. Наконец я потеряла сознание.

Меня разбудило какое-то жужжание. Комары. Но солнце уже взошло, все насекомые и крысы давно исчезли. Я подтянула колени к груди и попыталась задрать голову.

Вдруг меня осенило: это же звук самолета!

Я встала на четвереньки и поползла в сторону пляжа, истошно выкрикивая имя Ти Джея. Наконец я поднялась на ноги и заковыляла к берегу, из последних сил размахивая поднятыми над головой руками. Я не видела самолета, но прекрасно его слышала – звук двигателя постепенно затихал.

«Они нас ищут. В любой момент они могут повернуть назад».

Гул становился все тише и вскоре исчез вдали.

У меня подкосились ноги, я рухнула на песок и разрыдалась. Я лежала на боку, горестно всхлипывая, и тупо смотрела невидящими от слез глазами на океан.

Я потеряла счет времени, но, очнувшись, увидела склонившегося надо мной Ти Джея.

– Там был самолет, – сказала я.

– Я слышал. Но просто не мог пошевелиться.

– Они обязательно вернутся.

Но они не вернулись.

В тот день я постоянно плакала. Ти Джей как-то странно притих. Он лежал с закрытыми глазами, и я не могла понять, то ли он спит, то ли просто слишком устал, чтобы разговаривать. Мы больше не пытались развести костер или поесть плодов хлебного дерева. Из-под кокосовой пальмы мы выходили, только когда начинался дождь.

Когда стемнело, мы переместились на берег – я старалась держаться подальше от леса. Я лежала на песке рядом с Ти Джеем и думала только об одном: если не прилетит другой самолет или нам не удастся найти емкости для воды, мы оба точно умрем.

Ночью я никак не могла уснуть, а когда наконец забылась тяжелым сном, то проснулась от собственных воплей: мне приснилось, что крыса грызет мою ногу.

6

Ти Джей

День четвертый

Я с трудом оторвал голову от песка, разбуженный первыми лучами солнца, и обнаружил, что ночью к берегу прибило две подушки от самолетных кресел, а еще мой взгляд привлек какой-то синий предмет. Я перекатился поближе к Анне и потряс ее за плечо. Она смотрела на меня глубоко запавшими глазами, губы ее потрескались и кровоточили.

– Что это? – Я указал на непонятную вещь, и это движение далось мне с таким трудом, что рука безвольно упала на песок.

– Где?

– Вон там. Рядом с подушками от кресел.

– Понятия не имею, – ответила она.

Приподнявшись на локте, я ладонью заслонил глаза от солнца. Предмет мне показался знакомым, и неожиданно я понял, что€ передо мной.

– Это мой рюкзак! Анна, это мой рюкзак!

Качаясь от жуткой слабости, я встал, подошел к воде и схватил рюкзак. Затем вернулся на место, опустился на колени рядом с Анной, расстегнул молнию и вытащил бутылку воды, которую она дала мне в аэропорту Мале.

– Боже мой! – воскликнула она.

Я отвернул крышку, и мы стали передавать бутылку друг другу, стараясь не пить слишком быстро. В бутылке было тридцать две унции^[8], мы выхлебали все до капли, но утолить жажду я так и не смог.

Анна подняла вверх пустую бутылку:

– Если мы сделаем из листа воронку, то сможем набирать в нее воду.

На дрожащих ногах мы добрели до хлебного дерева и сорвали с нижней ветки большой лист. Анна откромсала все лишнее и, скрутив лист наподобие широкой воронки, вставила в горлышко бутылки. Под деревом лежало целых четыре плода. Мы подобрали их и съели целиком.

Я вытряхнул на землю содержимое рюкзака. Моя бейсболка с логотипом Chicago Cubs насквозь промокла, тем не менее я тут же ее нацепил. А еще там были серая кофта с капюшоном, две футболки, две пары шорт, трусы и носки, зубная щетка, паста и мой CD-плеер. Во рту у меня словно кошки нассали. Я открутил колпачок тюбика пасты, выдавил немного на щетку и протянул Анне:

– Если хотите, можете пользоваться моей щеткой.

– Согласна. Но ты первый.

Почистив зубы, я сполоснул щетку морской водой и протянул ее Анне. Она выдавила еще немного пасты и тоже почистила зубы.

– Спасибо.

Мы с нетерпением ждали дождя, а когда вскоре после полудня он таки пошел, сидели и смотрели, как наполняется наша бутылка. Я протянул ее Анне. Она выпила половину и отдала мне. Допив воду, мы снова вставили в горлышко лист, и бутылка вновь наполнилась.

И мы опять выпили все до капли. Мы все еще ужасно хотели пить, но у меня хотя бы забрезжила надежда, что теперь мы выживем.

Итак, мы нашли способ собирать воду, у нас было хлебное дерево, и мы знали, что сумеем добыть огонь. А теперь нам нужен был навес, чтобы наш костер не заливало дождем.

Анна хотела построить его на берегу, потому что до дрожи боялась крыс. Мы отломали от дерева две рогатины, воткнули их в песок и положили сверху самую длинную палку из тех, что удалось найти. Мы добавили еще веток по бокам, чтобы получилось нечто вроде хлипкого шалаша. На пол положили листья хлебного дерева, оставив небольшой круг в центре для костра. Анна набрала мелкой гальки и выложила вокруг костровища. Конечно, внутри будет дымно, зато это отгонит мошкару.

Мы решили подождать до утра, а там снова попробовать развести костер. Теперь, когда у нас был шалаш, мы могли собирать хворост и хранить его под навесом, чтобы дрова оставались сухими.

Снова зарядил дождь, и нам удалось трижды наполнить бутылку для воды; в жизни не пробовал ничего вкуснее.

Когда солнце стало клониться к закату, мы взяли подушки от кресел, спасательные жилеты, мой рюкзак и отнесли все в шалаш.

– Спокойной ночи, Ти Джей, – сказала Анна, положив голову на подушку. Нас разделял только импровизированный очаг.

– Спокойной ночи, Анна.

7

Анна

День пятый

Я открыла глаза. Сквозь тонкие стены шалаша пробивался солнечный свет.

Чувство тяжести в мочевом пузыре – давно забытое ощущение – поначалу удивило меня, а потом обрадовало.

«Я хочу писать!»

Тихонько, чтобы не разбудить Ти Джея, я вылезла из шалаша и углубилась в лес. Я пристроилась за деревом, и мне в нос тут же ударил резкий аммиачный запах собственной мочи.

Когда я вернулась, Ти Джей стоял возле шалаша.

– Где вы были? – спросил он.

– Мне надо было в туалет. Похоже, обезвоживание нам больше не грозит.

– Дай пять! – улыбнулся он и тоже двинулся в сторону леса.

Я подождала Ти Джея, и мы отправились к нашему хлебному дереву, где обнаружили три упавших плода. Мы сели на землю и позавтракали.

– Давайте, я осмотрю вашу рану, – предложил Ти Джей. Я наклонила голову, и Ти Джей осторожно отодвинул волосы и ощупал ссадину. – Уже лучше. Хотя лучше было бы наложить швы. Крови я не вижу, но у вас такие темные волосы, что трудно сказать наверняка. И синяки на щеке вроде стали бледнее, – сообщил он.

Ти Джей тоже выглядел гораздо лучше. Заплывший глаз начал потихоньку открываться, а порезы мало-помалу заживали. Он отделался легким испугом, и все благодаря тому, что был пристегнут к креслу. На его красивом, хоть пока и юном, лице не останется шрамов, напоминающих об авиакатастрофе. Не думаю, что мне повезет так же, но сейчас это не имеет значения.

После завтрака Ти Джей разжег новый костер.

– Не ожидала от городского мальчика, – легонько сжав его плечо, сказала я.

Он улыбнулся, явно гордясь собой, и добавил еще несколько веток, чтобы пламя поднялось повыше.

– Спасибо, – вытерев заливавший глаза пот, ответил он.

– Покажи мне руки.

Ти Джей протянул ладони. Загрубевшая кожа была сплошь в кровавых мозолях и волдырях. Когда я дотронулась до его руки, он непроизвольно поморщился.

– Наверное, очень больно…

– Ну да, – согласился он.

Шалаш наполнился едким дымом, зато теперь костер был защищен от дождя. Если мы услышим самолет, то просто снесем навес и бросим в огонь зеленых листьев, чтобы поднялось побольше дыма.

Я еще никогда так долго не обходилась без душа и чувствовала, что от меня уже начинает пованивать.

– Пойду-ка попробую привести себя в порядок, – сказала я. – А ты пока здесь посиди. Хорошо?

Он кивнул и достал из рюкзака майку.

– Может, наденете? Вы, наверное, спарились в кофте с длинным рукавом.

– Да, спасибо. – Его футболка будет висеть на мне как целое платье, но какая разница.

– Я дал бы вам свои шорты, но, боюсь, вы в них утонете.

– Все нормально. Майка вполне сгодится.

Я отошла подальше, и только когда шалаш скрылся из виду, сбросила с себя одежду. Запрокинув голову, я пристально посмотрела на голубое, без единого облачка небо.

«Сейчас самое подходящее время для появления самолета. Кто-нибудь да должен заметить голую женщину на берегу».

Распугивая мелкую рыбешку, я шла по мелководью. Солнечные ожоги на тыльной стороне моих ладоней и ступней превратились в темный загар, они резко контрастировали с бледными руками и ногами.

Спутанные волосы, спускавшиеся ниже лопаток, были все в колтунах.

Как могла, я обтерлась рукой, а затем сгребла брошенную на берег одежду и сполоснула в море. Я прочесала пятерней волосы и очень пожалела, что у меня нет резинки, чтобы завязать хвост.

Чуть-чуть отмывшись, я надела мокрые трусики и бюстгальтер и натянула через голову майку Ти Джея. Она доходила мне до середины бедра, так что о джинсах можно было не беспокоиться.

– Похожу пока без штанов, – сказала я, вернувшись к шалашу. – Мне жарко, и вообще я хочу их высушить.

– Тоже мне, большое дело, – ответил Ти Джей.

– Жаль, что у нас нет рыболовных снастей. В лагуне полно рыбы. – При слове «рыба» у меня потекла слюна, а в животе заурчало.

– Можно попробовать поймать ее гарпуном. Я сейчас схожу помоюсь, а потом поищем палки подлиннее. Заодно и дров наберем.

Пять минут спустя Ти Джей вернулся уже в чистой одежде, с мокрыми волосами. В руках он сжимал какой-то крупный, громоздкий предмет.

– Смотрите, что я нашел в воде!

– Что это?

Он положил странный предмет на песок и перевернул так, чтобы можно было прочесть надпись на боку.

– Надо же, спасательный плот с самолета! – опустившись на колени, воскликнула я. – Помню, я его видела, когда искала жилеты.

Мы открыли контейнер и вытащили плот. Я разорвала вложенный в контейнер водонепроницаемый пакет, достала листок с описанием комплектации и прочла вслух:

– «Тент, находящийся в ящике с аварийным комплектом, снабжен двумя роллетными дверьми и коллектором для сбора дождевой воды на крыше. Аварийный комплект включает аварийный радиомаяк и передатчик».

У меня словно выросли крылья.

– Ти Джей, где ящик с аварийным комплектом?

Ти Джей заглянул в контейнер и достал еще один водонепроницаемый пакет. Разорвав дрожащими руками тонкий пластик, я проделала в пакете здоровую дыру и вывалила содержимое на песок. Мы перерыли все, что там нашлось, – толкаясь локтями и выхватывая вещи друг у друга, мы внимательно осматривали каждый предмет.

Но не нашли ничего, что приблизило бы нас к спасению.

Ничего, напоминающего средства связи.

Все. Надежды рухнули.

– Похоже, они решили, что аварийный комплект – это уже излишняя роскошь.

Ти Джей молча покачал головой.

Я представила себе, что было бы, найди мы аварийный радиомаяк.

«И что, ты просто включила бы его и ждала бы, когда за вами прилетят?»

На глаза навернулись слезы. Смахнув их, я приступила к изучению содержимого ящика со спасательным комплектом: нож, аптечка, брезент, два одеяла, веревка и два складных пластиковых контейнера объемом шестьдесят четыре унции^[9].

Я открыла аптечку. Тайленол, бенадрил^[10], мазь с антисептиком, гидрокортизон^[11], пластыри, спиртовые салфетки и имодиум^[12].

– Покажи руки, – сказала я Ти Джею.

Он протянул мне ладони, и я смазала волдыри антибиотиком и заклеила пластырем.

– Спасибо.

– Запомни: это может спасти тебе жизнь, – сказала я, указывая на упаковку бенадрила.

– Каким образом?

– Устраняет аллергическую реакцию.

– А это для чего? – Ти Джей ткнул пальцем в белый флакончик.

– Имодиум. Против расстройства желудка, – смущенно отвернувшись, сказала я.

В ответ Ти Джей только легкомысленно фыркнул.

Спасательный плот надувался с помощью баллона с углекислым газом. Когда мы нажали на кнопку, газ так быстро наполнил резиновую оболочку, что нам пришлось отскочить в сторону. Мы закрепили тент и коллектор для сбора дождевой воды. Спасательный плот чем-то походил на надувной домик для детей, в котором так любили резвиться мои племянники, разве что размером меньше.

– Это должно вместить около трех галлонов^[13] воды, – указала я на коллектор.

Меня опять мучила жажда. Надеюсь, сегодня дождь не заставит себя ждать.

По бокам тента болтались нейлоновые клапаны, закреплявшиеся с помощью липучек. В дневное время их можно было поднимать, чтобы впустить внутрь больше воздуха и света. Вход закрывали роллетные двери.

Прежде чем отправиться к нашей кокосовой пальме, мы оттащили плот к шалашу и подбросили сухих веток в костер. Ти Джей вскрыл кокос, воткнув в него нож и стукнув кулаком по рукоятке. Я тут же подставила пластиковый контейнер, чтобы собрать молоко.

– Я думал, оно слаще, – глотнув из контейнера, заметил Ти Джей.

– Я тоже.

На вкус молоко немного горчило, но в целом сгодится.

Ти Джей ножом выскреб мякоть. Я так проголодалась, что, казалось, готова была съесть все лежащие под пальмой кокосы. Мы с Ти Джеем умяли пять штук, и только тогда чувство голода немного поутихло. Ти Джей на этом не остановился и съел еще один. Мне даже стало любопытно, сколько может влезть в шестнадцатилетнего подростка.

Дождь начался час спустя. Мы с Ти Джеем, насквозь промокшие, но страшно довольные, смотрели, как вода наполняет контейнеры. Придя в восторг от такого изобилия, я выпила столько, что чуть не лопнула, жидкость булькала в животе при каждом движении.

Через час нам обоим снова захотелось писать. Обрадованные тем, что организм, похоже, приходит в норму, мы съели еще один кокос и плод хлебного дерева.

– Пожалуй, кокосы мне нравятся больше, – сказала я.

– Мне тоже. Хотя теперь, когда у нас есть огонь, можно попробовать поджарить плоды хлебного дерева. Вдруг так будет вкуснее.

Мы набрали еще веток для растопки, а также длинных палок, чтобы использовать в качестве гарпуна. Для защиты от дождя крышу шалаша мы накрыли брезентом, закрепив его для надежности веревкой.

Ти Джей сделал пять зарубок на стволе дерева. О самолете мы не заговаривали.

Когда пришло время ложиться спать, мы подбросили в костер побольше дров, но так, чтобы не подпалить шалаш. Ти Джей забрался в спасательный плот. Надев рубашку, которую он мне дал в качестве ночнушки, я залезла следом и опустила за собой сетчатые двери. По крайней мере, теперь у нас была хоть какая-то защита от комаров.

Мы опустили нейлоновые клапаны, прикрепив их липучками к полу. Я расстелила одеяла, а в изголовье положила подушки от сидений. Одеяла были жутко колючими, зато хорошо согревали. Итак, холодные ночи нам больше не страшны. Подушки были тонкими и пахли плесенью, но все лучше, чем спать на голой земле.

– Просто фантастика, – сказал Ти Джей.

– Знаю.

Спасательный плот был чуть меньше двуспальной кровати, и нас с Ти Джеем разделяло всего несколько дюймов. Но я так устала, что мне было наплевать.

– Спокойной ночи, Ти Джей.

– Спокойной ночи, Анна, – отозвался он сонным голосом, потом перевернулся на другой бок и отключился.

Через секунду я тоже провалилась в сон.

Я проснулась среди ночи, чтобы проверить, как там огонь. Увидев, что от костра остались едва тлеющие угольки, я добавила сухостоя и, поднимая столб искр, пошуровала длинной палкой. Огонь снова разгорелся, и я со спокойной душой пошла спать дальше.

Когда я укладывалась рядом с Ти Джеем, он неожиданно проснулся.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего. Подбросила дров в костер, только и всего. Спи спокойно.

Я закрыла глаза и до рассвета уже не просыпалась.