Томас Роллестон
Мифы и легенды кельтов. Коллекционное издание

Пришествие Милезийцев

После Второй битвы при Мойтуре данаанцы правили Ирландией до прихода милезийцев, сыновей Миля. В ирландской легенде они представлены как полностью человеческий народ, однако по своему происхождению, как и другие завоеватели Ирландии, восходят к божественным и мифическим предкам. Миль, чье имя встречается как наименование божества на кельтской надписи в Венгрии, представлен как сын Биле – бога Смерти, Хозяина Подземного мира. Народ этот пришел из «Испании» – то есть Страны Мертвых.

Способ прибытия в Ирландию был следующим: Ит, дед Миля, жил в огромной башне, которую его отец, Брегон, построил в «Испании». Однажды ясным зимним днем, глядя оттуда на запад, он увидел вдалеке побережье Ирландии и решил отплыть в неизвестную страну.

Ит сел на корабль в сопровождении девяноста воинов и высадился в Коркадине, на юго-западе острова. В связи с этим эпизодом я процитирую очень красивый и интересный отрывок из «Ирландского мифологического цикла» де Жюбенвилля^[12]:

«Страна мертвых» – это западная оконечность Великобритании, отделенная от восточной непроходимой стеной. Согласно легенде, на северном побережье Галлии жило племя мореплавателей, занимавшихся перевозкой мертвых с континента в их последнее пристанище на острове Британия. Моряки, разбуженные однажды ночью шепотом какого-то таинственного голоса, встали и спустились к берегу, где обнаружили ожидающие их чужие корабли, а в них – невидимых тяжелых существ. Они поднялись на борт и вскоре прибыли к месту назначения, хотя на собственных судах, им потребовались бы по меньшей мере день и ночь, чтобы достичь побережья Британии. Там невидимые пассажиры высадились, и в то же время было видно, как разгруженные корабли поднялись над волнами, а потом раздался голос, объявляющий имена тех, кто пополнил ряды обитателей «Страны Мертвых».

Говорят, что в то время Ирландией правили три данаанских короля, внуки Дагды. Их звали МакКуилл, МакКехт и МакГрене, а их жен – соответственно, Банба, Фохла и Эриу.

Высадившись на берег, Ит обнаружил, что данаанский король Нейт только что убит в битве с фоморами, а трое сыновей, МакКуилл и другие, находятся в крепости Айлич, в графстве Донегол, договариваясь о разделе земель между собой. Сначала они поприветствовали его и попросили помочь разобраться с наследством. Ит высказал свое суждение, а в заключение выразил восхищение новооткрытой страной: «Действуйте по законам справедливости, – говорит он, – ибо страна, где вы живете, хороша, богата фруктами и медом, пшеницей и рыбой; и в жару, и в холод погода умеренна». Данаанцы заключили, что Ит строит планы на их землю, схватили его и убили. Однако его спутники нашли тело и увезли с собой на кораблях в «Испанию», спустя время дети Миля решили отомстить за оскорбление и захотели вторгнуться в Ирландию.

Экспедицией командовали 36 предводителей, и у каждого был свой корабль, семья и свита. Говорят, что двое человек погибли в пути. Один из сыновей Миля, забравшись на верхушку мачты судна, чтобы высмотреть побережье, упал в море и утонул. Другой погибшей оказалась Скена, жена поэта Амергина, тоже сына Миля, она скончалась в пути. Милезийцы похоронили ее, когда высадились на берег, и назвали это место Инверскена в ее честь (древнее название реки Кенмар в округе Керри).

Сыновья Миля прибыли в Ирландию в четверг, первого мая, на семнадцатый лунный день. Партолон также высадился там первого мая, но в другой день недели и луны; и именно тогда разразилась эпидемия, которая в течение одной недели полностью уничтожила его народ. Первое мая у кельтов посвящено Бельтене, одному из богов смерти, сначала дающему людям жизнь, а потом отнимающему ее. Таким образом, именно в день праздника этого божества сыновья Миля начали свое завоевание Ирландии^[13].

Поэт Амергин

Говорят, что когда поэт Амергин ступил на землю Ирландии, он пропел странную и мистическую песню:

 
«Я – ветер, который дует над морем; Я – океанская волна; Я – шепот волн; Я – бык семи битв; Я – стервятник на скале; Я – луч Солнца; Я – прекраснейшее из растений; Я – храбрый дикий вепрь; Я – лосось в воде; Я – озеро на равнине; Я – дело ремесленника; Я – слово науки; Я – сражающийся наконечник копья; Я – бог, который создает в голове человека огонь мысли. Кто же просвещает собрание на горе, если не я? Кто может предсказать возраст Луны, если не я? Кто покажет место, где заходит солнце, если не я?»
 

Амергину также приписываются два других стихотворения, где он призывает на помощь землю и природные богатства Ирландии:

 
«Я заклинаю землю Ирландии, Сияющее, сияющее море, Плодородный, плодородный холм, Гладкий, ароматный лес! Реку-кормилицу, обильную водами! Богатое рыбой озеро!»
 

Приговор Амергина

Высадившись, войско Милезийцев проследовало к Таре, где их уже ждали три короля данаанцев, и велели им покинуть остров. Те попросили три дня на раздумье, чтобы решить, подчинятся они Милезийцам или останутся сражаться. Ответить на просьбу поручили Амергину. Тот сказал: «Первый приговор, прозвучавший в Ирландии». Милезийцам не пристало заставать врагов врасплох; они должны удалиться от берега на расстояние, равное длине девяти волн, а затем вернуться и, если после этого победят народ Дану, земля по праву будет принадлежать им.

Милезийцы подчинились решению и взошли на корабли, но не успели отдалиться на оговоренное расстояние, как туман и буря, вызванные чарами богини Дану, скрыли побережье Ирландии от их глаз, и корабли заблудились в море. Желая проверить, естественная налетела буря или дело в заклятиях друидов, человек по имени Аранан взобрался на мачту, чтобы выяснить, дует ветер или нет. Он свалился с высоты, но, падая, успел крикнуть: «Наверху ветра нет!» Амергин, будучи поэтом, – то есть друидом, – во всех критических ситуациях оказывался господином положения. Он прочел заклинание, обращаясь к земле Эрин. Ветер утих, и мореходы, возрадовавшись, направились к берегу, но один из воинов, Эбер Донн, впав в боевой раж, заговорил о том, как их войско предаст мечу всех обитателей Ирландии, и тогда буря немедленно поднялась снова, и многие из кораблей затонули. Уцелевшие Милезийцы в конце концов добрались до берега и высадились в устье реки Бойн.

Поражение данаанцев

Затем последовала великая битва с данаанцами в Теллтауне^[14].

Три короля и три королевы данаанцев вместе со многими подданными погибли, и дети Миля – последнего из мифических захватчиков Ирландии – вступили во владение Ирландией. Однако племя Дану не отступило. С помощью магического искусства они набросили на себя завесу невидимости, которую могут надевать или снимать по собственному усмотрению. Отныне на острове существовали две страны – духовная и земная. Данаанцы жили в духовной Ирландии. Там, где человеческий глаз мог видеть только зеленые холмы и крепостные валы, остатки разрушенных крепостей или гробниц, возвышались сказочные дворцы поверженных божеств; они устраивали пиршества под вечным солнцем, питаясь волшебным мясом и элем, придающими им неувядаемую молодость и красоту, и оттуда в любое время суток выходили пообщаться со смертными мужчинами на темы любви или войны. Древняя мифическая литература представляет их героическими и непревзойденными по силе и красоте существами. В более поздние времена они превратились в фей, народ Сидхе^[15], но никогда полностью не исчезали; по сей день Страна Юности и ее обитатели живы в воображении любого ирландца.

Дети Лира

Лир был данаанским божеством, отцом морского бога Мананнана. Он последовательно женился на двух сестрах, вторую из которых звали Ефа. Она оказалась бездетной, но ее сестра оставила Лиру четверых детей: девочку по имени Фионуала^[16] и трех мальчиков. Сильная любовь отца к детям вызывала ревность мачехи, и в конце концов она решилась избавиться от них. Следует заметить, что любой данаанец, хотя и считается неподверженным времени и от природы бессмертным, тем не менее может погибнуть либо от рук соплеменника, либо даже от рук смертных.

Преследуя преступную цель, Ефа отправилась в путешествие к соседнему данаанскому королю Бодбу Диргу (Рыжему), взяв с собой четверых детей. Прибыв в уединенное место на берегу озера Дарвра (современное название – Дерривараг) в Уэстмите, она приказала слугам убить отпрысков мужа. Те отказались и обвинили ее в жестокости. Тогда Ефа решила все сделать сама, но, как гласит легенда, «ее женская природа взяла верх», и вместо того чтобы убить детей, она с помощью колдовства превратила их в четырех белых лебедей и наложила следующее проклятье: триста лет они должны провести в водах озера, триста – в Северном проливе (между Ирландией и Шотландией) и еще триста – на островах в Атлантическом океане около Эрриса и Инишглори. После этого, «когда женщина с Юга сойдется с мужчиной с Севера», чары развеются.

Дети не вернулись во дворец Бова, так обнаружилась вина Ефы в произошедшем, и Бодб превратил супругу в «демона воздуха». Она с визгом улетела, и больше о ней ничего не слышно. Лир и Бодб разыскали детей-лебедей и обнаружили, что те не только владеют человеческой речью, но и сохранили характерный для данаанцев дар создавать чудесную музыку. Отовсюду люди съезжались на озеро, чтобы послушать чудесные мелодии и побеседовать с лебедями – в это время на земле царили мир и покой.

Наконец настал день, когда лебеди покинули сородичей и начали свою жизнь у диких скал и вечно бушующих вод северного побережья. Здесь они познали худшее – одиночество, холод и бури. Им было запрещено улетать далеко от океана, их перья зимними ночами примерзали к камням, ветра били и трепали бедных птиц.

Фионуала пела:

 
«Жестока к нам была Ефа, Которая околдовала нас и выгнала в море – четырех белоснежных лебедей. Наша купальня – океанская пена в заливах, укрытых алыми скалами; Вместо меда за отцовским столом Мы пьем воды соленого синего моря. Трое сыновей и единственная дочь скрываются в расщелинах холодных скал, Твердые камни, жестокие к смертным, – Нам так хочется плакать сегодня».
 

Сестра, как самая старшая, взяла на себя инициативу во всех делах и особенно нежно заботилась о младших братьях, укутывая их крыльями в морозные ночи. Затем пришло время вступить в третий и последний период их изгнания, и лебеди устремились к западным берегам Майо. Там им тоже пришлось претерпеть много лишений, но в эти земли пришли сыновья Миля, и юный крестьянин по имени Эврик, живший на берегах залива Эррис, узнал, кто лебеди на самом деле, и подружился с ними. Птицы поведали другу свою историю, и, видимо, именно благодаря ему легенда сохранилась и передавалась из уст в уста до наших дней. Когда срок их мучений подходил к концу, они решили отправиться к отцу Лиру, который жил на Холме Белого Поля, в Армаге, и проведать его. Они прилетели на место; но не знали, что произошло с приходом милезийцев, поэтому оказались потрясены и сбиты с толку, ведь не обнаружили ничего, кроме зеленых холмов, зарослей вьюнка и крапивы – там, где когда-то стоял – и возвышался до сих пор, только невидимый, – дворец их отца. Взор лебедей оказался затуманен, потому что им готовилась более высокая судьба, чем возвращение в Страну Юности.

В заливе Эррис они впервые услышали звон христианского колокола. Звук долетал из часовни отшельника, обосновавшегося там. Лебеди сначала были напуганы высотой и силой боя, но затем приблизились и познакомились с местным жителем. Тот наставлял их в вере и учил петь мессы.

Принцесса Мунстера, Дейке («женщина с юга»), обручилась с королем Коннахта по имени Лайргнен и попросила у него в качестве свадебного подарка четырех чудесных лебедей, молва о которых дошла и до нее. Король приехал к отшельнику, но тот отказался отдавать их, и тогда «человек с севера» схватил птиц за серебряные цепи, сковывавшие лебедей, и увез к Дейке. Это было последнее их испытание. Оказавшись перед принцессой, они претерпели ужасную трансформацию. Лебединое оперение опало и обнажило вместо сияющих данаанских божеств четырех иссохших, седых и жалких человеческих существ, дряхлых и старых. Лайргнен в ужасе убежал, но отшельник пожелал немедленно совершить крещение, так как понял, что смерть стремительно приближается к ним. «Положите нас в одну могилу, – сказала Фионуала, – Конна по правую руку от меня, Фиахру – по левую, а Хуга у моей головы, ибо так было, когда я зимними ночами грела их у моря…» Волю выполнили, и они отправились на небеса; но говорят, что отшельник скорбел о них до скончания своих дней на земле.

Из всех кельтских легенд нет более нежной и прекрасной истории, чем эта легенда о детях Лира.

Повесть об Этне

Воображение кельтских бардов всегда занимали сказки об обращениях, в которых язычество мирно уживалось с христианством. Та же идея воплощена в повести об Этне.

По преданию, у Мананнана Мак Лира родилась дочь, и он отдал девочку на воспитание принцу Энгусу из народа богини Дану – его дворец находился в Бру-на-Бойне^[17], сейчас это место называется Нью-Грейндж. У управляющего Энгуса тоже была дочь по имени Этне – она стала служанкой юной принцессы.

Спустя годы Этне выросла в очаровательную и милую девушку, но однажды открылось, что она ничего не ест, хотя остальные домочадцы обычно питаются мясом волшебных свиней Мананнана, которых можно было съесть сегодня, а назавтра они снова оживали. Хозяин захотел узнать, в чем дело: так на свет появилась следующая любопытная история.

Один из предводителей данаанцев, приехавший в гости к Энгусу и сраженный красотой девушки, попытался овладеть ею силой. Это пробудило в невинной душе Этне нравственное сопротивление, присущее человеку и неизвестное данаанским божествам. Как сказано в легенде, демон-хранитель покинул девушку, и его место занял ангел истинного Бога. После происшествия она полностью воздерживалась от еды и по воле Божьей чудесным образом жила за счет духовной пищи. Однако через некоторое время Мананнан и Энгус, отправившиеся в путешествие на Восток, привезли оттуда двух коров, способных постоянно давать молоко, и, поскольку предполагалось, что те прибыли из священной земли, Этне с тех пор питалась их молоком.

Все описанное выше произошло во времена правления Эремона, первого милезианского короля всей Ирландии, современника царя Давида. Таким образом, во время пришествия святого Патрика Этне должно было быть около полутора тысяч лет. Дети даннанцев взрослели, но затем на них не влияло течение времени.

Однажды летним днем принцесса, которой прислуживала Этне, отправилась со всеми служанками купаться в реке Бойн. Одевшись, она, к своему ужасу, обнаружила, что потеряла Вуаль-Невидимку – магический амулет, открывавший ей вход в волшебную страну и скрывавший от глаз смертных. Девушка не могла найти дорогу обратно во дворец Энгуса и бродила взад и вперед по берегам реки, тщетно разыскивая спутниц и дом. Наконец она подошла к огороженному стеной саду и, заглянув в калитку, увидела внутри странный каменный дом и мужчину в длинном коричневом одеянии. Он оказался христианским монахом, а строение – маленькой церковью или часовней. Мужчина пригласил ее к себе, и когда Этне рассказала ему свою историю, священник привел ее к святому Патрику. Тот окончательно принял девушку в человеческую семью, совершив обряд крещения.

Когда Этне молилась в маленькой церкви на берегу Бойна, то внезапно услышала в воздухе пронзительный звук и бесчисленные голоса, причитающие и зовущие ее по имени издалека. Это были данаанские родные, все еще тщетно искавшие девушку. Она вскочила, чтобы ответить, но была так переполнена эмоциями, что упала в обморок. Через некоторое время Этне пришла в себя, но с того дня ее преследовала смертельная болезнь, и вскоре она умерла, положив голову на грудь святого Патрика. Тот совершил над ней последние обряды и назвал церковь в ее честь, Келл Этне (Kill Ethné) – это название, несомненно, носила в то время, когда была записана сказка, какая-то реальная церковь на берегах реки Бойн^[18].

ГЛАВА II: РАННИЕ МИЛЕЗИЙСКИЕ КОРОЛИ

щему людям жизнь, а потом отнимающему ее. Таким образом, именно в день праздника этого божества сыновья Миля начали свое завоевание Ирландии^[19].

Поэт Амергин

Говорят, что когда поэт Амергин ступил на землю Ирландии, он пропел странную и мистическую песню:

 
«Я – ветер, который дует над морем, Я – океанская волна; Я – шепот волн; Я – бык семи битв; Я – стервятник на скале; Я – луч Солнца; Я – прекраснейшее из растений; Я – храбрый дикий вепрь; Я – лосось в воде; Я – озеро на равнине; Я – дело ремесленника; Я – слово науки; Я – сражающийся наконечник копья; Я – бог, который создает в голове человека огонь мысли. Кто же просвещает собрание на горе, если не я? Кто может предсказать возраст Луны, если не я? Кто покажет место, где заходит солнце, если не я?»
 

Амергину также приписываются два других стихотворения, где он призывает на помощь землю и природные богатства Ирландии:

 
«Я заклинаю землю Ирландии,
 

Глава 2
Ранние милезийские короли

Милезийское поселение в Ирландии

Когда милезийцы отправились на завоевание Ирландии, у них было три лидера – Эбер Донн (Эбер Темный), Эбер Финн (Эбер Светлый) и Эремон. Первому не суждено было ступить на берег – он погиб в наказание за свою жестокость. После победы над данаанцами, два оставшихся брата обратились к друиду Амергину за решением относительно соответствующих титулов на владение территорией. Эремон был старшим, но Эбер Финн отказался подчиняться ему. Так, увы, начинается каждая ирландская история – с раздоров и ревности. Амергин решил, что земля должна принадлежать Эремону при жизни, а после его смерти перейти к Эберу. Последний воспротивился предписанию и потребовал немедленного раздела. На том и порешили, и Эбер занял южную половину Ирландии, – «от реки Бойн до волны Клины»^[20], – в то время как Эремон оккупировал север. Однако братья все равно не смогли сосуществовать мирно, и через некоторое время между ними вспыхнула война. Эбер был убит, и Эремон стал единоличным королем Ирландии, которой правил из Тары – традиционной резиденции властителя. Она всегда была мечтой ирландцев в легендах, но так и не стала реальностью.

Тигернмас и Кром Кройх

Нам практически ничего неизвестно о королях, сменивших Эремона, проведенных ими битвах или вырубленных ими лесах, или реках и озерах, разлившихся во время их правления. Первые события, достойные упоминания, приходятся на период правления Тигернмаса, пятого по счету короля после Эремона. Считается, что именно он ввел в Ирландии культ идола Кром Кройха, что стоит на Маг-Слехт (Равнине Поклонения), и погиб вместе с тремя четвертями своих людей, когда совершал религиозную церемонию в канун ноября, когда зима вступает в свои права. Кром Кройх, несомненно, был солнечным божеством, но среди данаанского пантеона нельзя выделить конкретную фигуру, хоть сколько-нибудь напоминающую его. Говорят, что Тигернмас также нашел первую золотую жилу в Ирландии и привнес моду на пестрые цвета в одежде. Рабу разрешалось носить только один цвет, крестьянину – два, воину – три, богатому землевладельцу – четыре, главе провинции – пять, а оллам, или особам королевского рода, – шесть. Олламами называли друидов, прошедших определенные ступени обучения; как в наше время ученому присваивается докторская степень. Характерно, что оллам по статусу был равен королю.

Оллам Фодла

Самым выдающимся олламом Ирландии был знаменитый король Фодла, восемнадцатый по счету после Эремона, правивший около 1000 года до н. э. Это был ирландский Ликург или Солон, подаривший стране свод законов и разделивший ее между правителями отдельных областей, каждый из которых подчинялся верховному властителю и имел определенные права и обязательства. Считается, что именно оллам Фодла учредил большую ярмарку в Таре, проходившую каждые три года: на нее собирались наместники, вожди, барды, сказители и музыканты со всех концов страны составить генеалогические древа, обсудить и принять законы, рассмотреть спорные дела, решить вопросы наследования и так далее; труды на поприще политики и законодательства с успехом скрашивались пирами и песнями. Закон строжайше предписывал забыть на время Собрания в Таре все распри; никто не мог обнажить оружие или даже начать тяжбу. Оллам Фодла считается основоположником всех подобных мероприятий, так же, как кузнец Гоибниу – создателем ремесел и художеств, а Аморген – поэзии. Трудно сказать, был ли милезийский король более реальным персонажем, чем другие, однозначно мифические, фигуры. Считается, что он похоронен в большом кургане в Лугкрю в Уэстмите.