Виктор Точинов
Мёртвые звезды
Моргулис. Досье
Досье Станислава Моргулиса, начальника службы безопасности Коммерческого Российского Телевидения, Стрельцов изучил более чем внимательно – именно потому, что предполагал: им непременно доведется натолкнуться на сопротивление, тайное или явное, означенного начальника. И еще по одной причине.
Досье оказалось достаточно любопытным. Нестандартным…
После Большой Зачистки к государству перешли не только блокирующие пакеты акций в корпорациях, получивших федеральный статус, но и исключительное право назначать руководителей корпоративных служб безопасности. Так сказать, «око государево» в относительно частном и относительно свободном бизнесе. Естественно, назначенные генералы, полковники и майоры отнюдь не всегда хранили верность присяге – большие деньги есть большие деньги – и часто «око» оказывалось крепко зажмуренным, но факт остается фактом: начальников частных охранок без гэбэшного прошлого можно было пересчитать по пальцам. Причем для пересчета хватило бы одной руки… И первый загнутый палец при подобном подсчете обозначал бы, без сомнения, С.С. Моргулиса – как-никак, КРТ, крупнейший медийный концерн…
Необычными были уже сами обстоятельства рождения будущего главы Управления внутренних исследований и работы с персоналом – именно так, завуалированно, предпочитало именовать свою «безпеку» КРТ.
Родился Стасик Моргулис четвертого апреля 1987 года в семье двух молодых переводчиков, недавних выпускников ЛГУ. Родился в Луанде, столице Анголы, где помянутые специалисты помогали строить не то социализм с человеческим лицом, не то народную демократию с африканской спецификой…
Вообще-то беременных советских специалисток загодя отправляли рожать на родину, в Советский Союз. Марину Моргулис отправить не успели – ее муж Сергей выехал в южные районы страны, сопровождая группу инженеров-гидростроителей, где и пропал без вести после нападения боевиков УНИТА – группировки, тоже желающей построить народную демократию, но без помощи коммунистов.
У молодой женщины от потрясения начались досрочные роды, и Станислав появился на свет в пригороде Луанды, в католическом госпитале святой Маргариты. (Советские товарищи активно обучали чернокожих ангольцев в медицинских вузах Союза, но сами предпочитали лечиться у врачей с темным колониальным прошлым, такой вот парадокс.)
Судьба Сергея Моргулиса так и осталась неизвестной. Возможно, он погиб во время преследования захвативших его боевиков кубинскими коммандос или умер своей смертью от какой-нибудь африканской болезни, привычной для местных жителей и смертельной для европейца. От УНИТА не поступали требования выкупа либо заявления о захваченном в плен «русском шпионе»… Прошло три месяца, и Марина вместе с младенцем вылетела на родину.
Однако спустя неполный год вернулась, а еще через год привезла сына – и детство маленького Станислава с тех пор проходило в Африке. Ходил в ясли-сад при посольстве, позже – в школу для детей русских специалистов.
В девяносто втором, уже после распада Союза, количество означенных специалистов в Анголе, да и в прочих африканских странах, резко сократилось. Однако мама и сын Моргулисы остались. Марина проработала переводчицей при посольстве до девяносто восьмого года, благополучно избегнув всевозможных потрясений, происходивших в России в годы реформ. Вторично замуж Марина так и не вышла…
В конце девяносто восьмого Моргулисы вернулись – однако не в Красноярск, откуда Марина была родом, и не в Петербург, где она провела пять студенческих лет, – но отчего-то в Смоленск. Как ни удивительно, тридцатичетырехлетняя женщина, уехавшая десять лет тому назад совсем из другой страны, легко сумела найти себе нишу в рыночной экономике. Нишу, надо сказать, более чем комфортную… Устроилась на работу не переводчиком и даже не секретарем-референтом: возглавила отдел внешних сношений достаточно крупного регионального банка, затем дослужилась в том же банке до поста вице-президента, через несколько лет перебралась в Москву, успешно продолжая делать карьеру банковского менеджера высшего звена…
А Станислав жил типичной жизнью новорусской золотой молодежи: элитная школа, затем два курса финансово-экономического университета, затем продолжение обучения в Англии, общение исключительно с детьми людей своего круга… Результат: два диплома о высшем образовании, российский и кембриджский, и к двадцати семи годам пост одного из заместителей начальника службы безопасности финансово-промышленной группы, в совет директоров которой входила Марина Моргулис. Эта же группа незадолго до Большой Зачистки приобрела КРТ – ничем тогда не примечательный, средней руки, телеканал…
Достаточно стандартная биография – если, конечно, оставить за кадром непонятную стремительную карьеру матери. Но вот после Большой Зачистки и подписания конкордата со Станиславом Моргулисом начались форменные чудеса. Он не просто вышел сухим из воды, но и умудрился сохранить свой пост: звание лейтенанта интендантской службы, имевшееся у Моргулиса после военной кафедры университета, чудесным образом трансформировалось в чин лейтенанта ФСР, и тут же – еще одна звездочка на погоны…
Смерть матери, скончавшейся на шестьдесят втором году жизни, ничем не помешала служебному росту сына – через пару лет, когда в раскрутку КРТ было решено вложить очень большие деньги, во главе «безпеки» телеканала оказался майор ФСР Станислав Моргулис. Формально буква соглашения между государством и крупным бизнесом была соблюдена. Фактически – Станислав ни дня не провел на федеральной службе.
Хватало в досье и подробностей о нынешней жизни теперь уже полковника Федеральной Службы Расследований: семейное положение (жена и две дочери), увлечения (дайвинг, пулевая стрельба, восточные единоборства), недвижимость и прочее личное имущество (пентхауз в Москве, два загородных дома, несколько престижных иномарок и пара «воздушных блох»)… Стрельцов изучил досье очень внимательно, до последнего документа. По одной простой причине: больше всего возможностей организовать покушения на борту «Немезиды-17» имел как раз полковник Моргулис. Можно даже сказать, что, не надеясь на случайность, на авось, упомянутые возможности имел лишь он. Но увы – никакого намека на мотивы для таких действий в досье не обнаружилось…
Глава четвертая. Кое-что из жизни пилотов-асов
В небе голубом и чистом
Мой «Фантом» легко и быстро,
С ревом набирает высоту.
Дворовая песня
Окрестности Санкт-Петербурга, 15 июня 2028 года, 09:07
Четыре «Кадета» заняли свои места на пилоне. Пришло время разобраться с мужчинами, помогавшими мне управиться с ракетами…
Приехали они – люди, не ракеты – в «точку-бис» в количестве трех человек, что само по себе настораживало. Не такая уж неподъемная штука «Кадет», двоим не страдающим дистрофией гражданам установить ее вполне по силам. Допустим, третий в это время присматривает за окрестностями и прослушивает эфир – короче говоря, обеспечивает безопасность.
Но зачем тогда здесь присутствовал еще один тип, никак не участвовавший в нашей возне с ракетами, – плечистый мордоворот с нездоровой шелушащейся кожей лица? Чем больше посвященных людей, тем больше потенциальных источников утечки информации, – азы профессии, а уж в недостатке профессионализма Пашу Пастушенко не попрекнуть…
А еще мне не понравился пиджак мордоворота. Точнее сказать, правая пола его расстегнутого пиджака. Еще точнее – то, что она болталась с чуть большей амплитудой, чем левая. И отвисала чуть-чуть ниже… В правом боковом кармане шелушащегося господина таилось нечто компактное, но увесистое. Конечно, там мог лежать абсолютно безобидный предмет. Плоская банка с тушенкой, например. Что может быть естественнее? – может, нападают на человека приступы нежданного голода, вот и носит с собой запасец на черный день…
Но мне отчего-то казалось, что в кармане лежит пистолет.
А почему, собственно, в кармане? Не только профессионал – любой дилетант, видевший в жизни хоть пару стереобоевиков, уж как-нибудь сообразит положить пушку в подплечную или поясную кобуру… Однако если противником окажется тоже профи – вполне может успеть отреагировать на попытку выхватить из кобуры оружие. Реакции на некоторые действия вбивают в профессионалов на рефлекторном уровне.
В боковой же карман можно опустить руку невинным, вполне замотивированным движением. И немедленно выстрелить, не пожалев ткань пиджака. Даже профессионал ничего не успеет сделать… А тот факт, что в кармане спрятано что-то тяжелое, заметить не так-то легко. И я бы не заметил, если бы специально не высматривал нечто подобное – мне сразу показалась подозрительной красная и шелушащаяся физиономия мордоворота. Как раз такая кожа бывает сразу после пластических операций, проведенных клок-аппликационным методом.
Тоже не криминал – ну не нравилось мужику собственное лицо, решил походить пару-тройку недель с подправленным, прежде чем решиться на постоянную коррекцию. Но я сегодня как пуганая ворона: шарахаюсь от всего непонятного и подозрительного… Это не мания преследования – лишь заурядное желание потоптать еще сколько-то лет грешную землю.
А непонятно тут всё… Или почти всё. Зачем стрелять в человека, которому еще только предстоит исполнить порученное – проще говоря, в меня? Ладно, допустим, что намерения у Пастушенко кардинально изменились: один из этой троицы – запасной пилот, которому очень скоро, после выстрела шелушащегося, предстоит стать основным. Маловероятно, подробности своего плана прорыва сквозь воздушную оборону «Хеопса» я Паше не раскрывал. Но допустим. Тогда зачем блиц-операцией менять лицо киллера-ликвидатора?
Будь у меня побольше времени, я наверняка бы придумал правдоподобную версию, мотивирующую все эти непонятности. Даже две, три, десять версий… Времени, увы, не было.
Меж тем предполагаемый киллер, легок на помине, напомнил о себе:
– Время минус-три. Поторапливайся.
Первые его слова, услышанные мною… Вслушивался я очень внимательно: вдруг мне уже когда-то случалось встречаться с мордоворотом? Тогда причины клок-аппликации более-менее ясны…
Но нет, совершенно незнакомый голос. Акающий московский акцент: «патарапливайся», легкая гнусавинка… Беседовать с шелушащимся мне не доводилось… Может, видел его на портрете, приложенном к какой-либо старой ориентировке?
Я вынул из кармана пачку сигарет – настоящих, контрабандных. Сказал тоном, исключающим дискуссию:
– Успею. Пару затяжек надо сделать – ритуал, на удачу.
Губы мордоворота скривились, но он промолчал. Потянулся к карману… К ЛЕВОМУ боковому карману пиджака. Вынул платок, отер лоб. Я поднес зажигалку к кончику сигареты, хорошо понимая: если в меня будут стрелять, то именно сейчас. Позже, в кабине «Пустельги», рискованно – можно зацепить невзначай пулей какой-нибудь из приборов…
Рука с платком поползла обратно к карману. Но уже к другому, к ПРАВОМУ…
Щелк! – издала негромкий звук моя зажигалка.
Шелушащийся дернулся, рука потянулась ко лбу – именно туда угодил крохотный прозрачный шарик. Движение осталось незавершенным, плечистая фигура медленно осела на асфальт… Я видел это лишь боковым, периферийным зрением – щелк! щелк! щелк! – зажигалка выплюнула три последних шарика в коллегу мордоворота.
Тот стоял метрах в двух от меня – расстояние, почти предельное для стрельбы из этой шпионской игрушки. Но один из мини-снарядов угодил-таки в неприкрытый участок кожи, и у меня остался последний противник.
Этот вообще никаких хлопот не доставил. Похоже, он и в самом деле был всего лишь техником, ответственным за установку и предполетную проверку «Кадетов»… Застыл соляным столбом, глядя, как падают подельники… Я отключил его обездвиживающим ударом – осторожным, почти даже ласковым.
Сигарета осталась незажженной – на самом-то деле я не курю. Паша Пастушенко об этом знал, но не позаботился сообщить своим клевретам.
Пастушенко. История вопроса
Соединенные Штаты от внутренней войны, говорил Пастушенко, может спасти лишь победоносная война внешняя. Не какая-нибудь локальная войнушка – по сути, полицейская операция, – как на Мальте или в Бурунди. Большая, настоящая война, сравнимая по масштабам со Второй мировой. Либо более чем серьезная угроза такой войны, чтобы люди искренне верили в ее начало и хорошо понимали: завтра на них могут посыпаться ракеты, и закручивание гаек – куда как потуже, чем во времена Маккарти – меньшее зло. А теперь задумайся, сказал Паша, против кого в современном мире такая война возможна?
Я задумался. Но не о грядущей мировой бойне. О другом: почему из полутора десятков «миротворческих операций» последних лет Пастушенко помянул именно Мальту? Случайность? Или демонстрация: дескать, я знаком и с твоим ИСТИННЫМ послужным списком? Поскольку к мальтийским делам мне довелось иметь кое-какое отношение… Достаточно косвенное: работал над одним из узлов операции прикрытия, не позволяющей вычислить страну, де-факто поставлявшую оружие арабской диаспоре. Операция прошла успешно (благо заводов, производящих лицензионные «Печенеги» и «Никоновы», по миру разбросано предостаточно), – но никак в моем послужном списке не отражалась. Официально я тогда занимался совсем в другом месте совсем другими делами.
Вопрос о подозрительной Пашиной осведомленности так и остался непроясненным. Больше про Мальту он не вспоминал… Может, и в самом деле случайность.
Пастушенко продолжал давить: ну и кто, по-твоему, самый вероятный противник Штатов?
Юго-Восточный Альянс, ляпнул я без раздумий.
Ответ логичный, но неверный, покачал головой Паша. Причин и поводов для войны предостаточно, но с узкоглазой пятой колонной в тылу много с ЮВА не навоюешь. Так и будет тянуться: ноты, санкции, ультиматумы, эмбарго… Инициатором драки может выступить в конце концов лишь сам Альянс, а он к тому еще не готов. Нет, дружище, война затевается с нами, и ни с кем иным. Планы готовы, проработаны и отшлифованы. Найден и подходящий повод – уже догадался, какой? Правильно, «Хеопс».
Я, помнится, тогда ответил, что планы войны с Советским Союзом, а затем с Россией, подробно и обстоятельно прорабатывают в Пентагоне, начиная с сорок пятого года прошлого века. Планов навалом, а войны нет как нет. А поводов в веке нынешнем хватало с избытком. Раздел Малороссии, например. Или заварушка вокруг Шпицбергена.
Паша парировал: неудачные примеры. И тот, и другой конфликты имели место до нефтяного облома, к тому же как раз тогда Америка по уши увязла в Венесуэле и в собственных алабамских проблемах. А сейчас времена другие… И планы войны не лежат на полках сейфов – активно приводятся в действие. Информационная стадия уже реализуется, шумиха вокруг «Хеопса» началась и будет раскручиваться все активнее… Главная задача США на данном этапе – склонить на свою сторону мировое общественное мнение, обеспечить по меньшей мере благожелательный нейтралитет Европы, азиатов и нейтралов. А если мы сейчас сыграем в поддавки, выбьем козырь из рук противника – попросту говоря, сами разрушим «Хеопс» – сверстать новые планы наши заклятые заокеанские друзья не успеют…
Может быть, Пастушенко и лгал… Но весьма правдоподобно. Слово «Хеопс» все чаще мелькало в новостных лентах, причем отнюдь не в древнеегипетском контексте…
«Мы» – это кто? – поинтересовался я главным.
Патриоты России, сказал как припечатал Паша.
Так именуется ваша организация? – уточнил я с невинным видом.
А зачем тебе знать, как именуют себя люди, которые заплатят очень неплохие деньги? – ответил Паша вопросом на вопрос. И тут же увеличил ставку еще на двадцать процентов. Альтернатива же, дескать, проста: для операции «Фараон» придется искать другого разработчика и исполнителя, а я отправлюсь на пожизненное заключение. За подпольную торговлю биогранатами – оружием, запрещенным и российскими законами, и международными конвенциями. И в первой же передаче, полученной мною с воли, будет лежать чип с очень занимательным стерео в жанре садопорнотриллера. Название: «Предсмертные часы Женьки». Так что выбирай сам, дружище Влад.
Ну что тут было выбирать? Яснее ясного, что в случае успеха операции Пастушенко расплатится со мной пулей в затылок… Не из жадности – во избежание.
Осознав сей факт, я согласился. Пожизненное заключение – очень долго и скучно. Да и Женьку, хоть мы и расстались два месяца назад, жалко…
Окрестности Санкт-Петербурга, 15 июня 2028 года, 09:17
Ай-ай-ай… нехорошо получилось. Зачем сразу думать о людях дурное? В кармане шелушащегося красномордого господина лежал вовсе даже не пистолет, готовый продырявить и ткань пиджака, и мою шкуру. Пистолет, короткоствольный безгильзовый «Глок», находился в подплечной кобуре, а второй – крохотный изящный «найт-бэби» – в кобуре, укрепленной на лодыжке.
В кармане же имел место импульсный парализатор – расчехленный и готовый к применению. Причем кнопка переключения режимов стояла в положении «S». Вот оно что… Убивать исполнителя перед самой акцией никто не собирался. И даже превращать меня в безвольную куклу, в пускающий слюни манекен, – в планы Пастушенко не входило.
Предстояла всего лишь предполетная накачка, небольшой такой сеанс суггестии – дабы я делал свое дело, никак не пытаясь избегнуть подготовленных Пашей сюрпризов… Где он раздобыл мою альфа-карту (без нее парализатор на зомбирование конкретного человека не настроить) – вопрос интересный, но несвоевременный. Однако на досуге надо будет им непременно заняться. Потому что это очень неплохой след, ведущий к таинственным «патриотам России»…
Ладно, пора завершать подготовку. Аварийный дельтолет, поколебавшись, я выбросил из кабины. После воздушной атаки «Хеопса» небо будет кишеть эйркиллерами – и болтающийся на парашюте либо параплане человек станет лакомой добычей для беспилотных аппаратов. Посему в качестве спасательного средства при нештатной ситуации было решено использовать дельтолет, способный в крутом пике уйти к земле и погасить скорость у самой поверхности. Но увы, работоспособность дельтолета (и отсутствие в нем новых сюрпризов от мистера Пастушенко) не проверить, не активизировав его. А вновь сложить этот гибрид зонтика и дельтаплана – процесс весьма кропотливый и трудоемкий. Так что уж постараемся обойтись без нештатных ситуаций.
Ну вот и всё… Пора.
Я коснулся кнопки стартера.
…Экран бортового компьютера кишел разноцветными отметками – и большую их часть оставляли аппараты, весьма напоминающие мою «Пустельгу». Похожую картину, естественно, наблюдали на своих радарах диспетчеры аэропорта «Пулково». Равно как и «покойники» – офицеры, дежурившие сейчас в «Хеопсе» на ПОКО (пульте оперативного контроля обстановки). Картина и для тех, и для других вполне привычная.
Такой уж час выбран для операции – люди, чье время весьма дорого сто́ит, как раз отправляются на службу… Естественно, летят их «блохи» не хаотично, но по отведенным воздушным коридорам. И мой полет, никоим образом в данные коридоры не укладывающийся, достаточно быстро привлечет внимание… Однако же пока не привлек.
…Шум двигателя изменил тональность, почти смолк, – я знал, что сейчас крылья-лопасти над крышей кабины сложились в несущую плоскость и зафиксировались. Как всегда и бывает в подобные моменты, «Пустельга» провалилась, потеряла полтора десятка метров набранной высоты. Короткий миг невесомости, наполненный привычной тревогой: а ну как не включится турбина? Не беда, если взлетать строго по инструкции: всегда можно успеть вернуться в вертолетный режим взлета/посадки, – но сегодня-то я перешел в горизонтальный полет на высоте, вчетверо меньшей, чем минимально допустимая…
Обошлось.
Турбина заработала нормально. «Пустельга» устремилась на запад, едва не касаясь шасси огромных зонтиков-соцветий борщевика. «Хеопс» не был виден, но я знал: стоит подняться на сотню-другую метров, и его громадина предстанет во всей своей железобетонной красе.
Окрестности Санкт-Петербурга, 15 июня 2028 года, чуть позже
А вот теперь меня заметили… На пульте замигал красный светодиод, в наушниках запищал сигнал вызова на единой аварийной частоте. Затем послышался голос, предлагавший назвать позывные и изменить курс. Я не стал вслушиваться в называемые диспетчером цифры, но пропел ему задушевным голосом:
– У церкви стояла каре-е-е-е-та, невеста вся в белом была-а-а-а-а…
Мог бы сказать или пропеть что-нибудь другое, все равно искажающая приставка превратит любые мои слова в неразборчивое, забиваемое помехами кваканье.
«Пустельга» медленно набирала высоту – двести метров, двести пятьдесят, триста… И летела отнюдь не с предельной скоростью. Сохраняя прежний курс, моя «блоха» должна пройти километрах в трех от «Хеопса».
Серая махина видна как на ладони – огромная пирамида, размерами превышающая одноименную египетскую. Только вот форма сооружения несколько подкачала, не совсем соответствует историческому аналогу: верхняя часть срезана, так что получилась плоская площадка, издалека кажущаяся небольшой, на деле – с десяток футбольных полей размером.
На фоне этой громадины «Пустельга» и вправду как блоха. Блоха, собравшаяся укусить слона, или мастодонта, или диплодока… Укусить отравленным жалом.
Дотошный диспетчер повторил свое требование, причем тревоги в голосе добавилось. В ответ я усладил его слух новой музыкальной цитатой:
– Мой косте-е-е-е-р в тума-а-а-а-не све-е-етит, искры гаснут на-а ветру-у-у-у… – И отключился от единой аварийной частоты.
Да, «покойникам» сейчас не позавидуешь. Вообще-то ломать голову они в настоящий момент не должны, а должны действовать строго по инструкции: объявлять общую тревогу, поднимать эскадрильи эйркиллеров, приводить в боевую готовность батареи ПСУРСов и зенитных автоматов, составляющих ближнюю ПВО «Хеопса».
А внешняя ПВО – способная засечь и уничтожить враждебный летательный аппарат за сотни километров – сейчас не при делах. Бесполезны все станции дальнего обнаружения, и все эскадрильи перехватчиков, и все зенитно-ракетные комплексы среднего и дальнего радиуса действия. Поскольку взлетел-то я внутри внешнего кольца противовоздушной обороны. И это не ошибка людей, разрабатывавших защиту «Хеопса» с воздуха, – поскольку вражеский бомбардировщик, штурмовик либо истребитель никак не может возникнуть из ниоткуда под самым носом. И взлететь с заросшего борщевиком поля не может… А «блоха», или авиетка, или легкий вертолетик… – ах, оставьте, да кто же из солидных людей будет всерьез рассматривать опасность со стороны этакой воздушной мелюзги… После сегодняшнего дня мнение солидных людей кардинально изменится, очень надеюсь.
Ну, тревогу-то «покойнички» наверняка уже объявили, это понятно. Но вот остальное… Автоматика эйркиллеров – вещь далеко не стопроцентно надежная. Бывало, что эти «пулеметы с крылышками» высаживали весь боезапас по стае пролетающих гусей… Случались инциденты и похуже, причем случались именно на «Хеопсе». А у «покойников» нет никакой гарантии, что в «Пустельге»-нарушительнице не сидит какая-нибудь важная шишка, решившая показать новой пассии с воздуха вид на окрестности. И кто окажется крайним, если ту шишку собьют с елки, действуя строго по инструкции? Правильно, отнюдь не тот, кто инструкции сочинял. Виноват всегда стрелочник…
Короче говоря, некую фору я рассчитывал получить именно благодаря человеческому фактору. Рассчитывал – и получил, тем более что «Пустельга» летела по касательной к запретной для полетов зоне, по видимости направляясь мимо секретного объекта.
Но чтобы выйти на дистанцию уверенного поражения «Кадетами», придется сбросить маски. И бесшабашно сунуть голову прямо в пасть льву, вернее – местной системе ПВО. (Не знаю уж, есть ли у систем ПВО пасти, но без головы остаться и в самом деле недолго…)
И я сунул-таки… Голову. В пасть. Точно в расчетной точке изменил курс на девяносто градусов.
Через несколько секунд у «покойников» началась паника, я был в том уверен. Еще бы – «блоха» напрочь исчезла с экранов!
Дело в том, что стопроцентное сканирование воздушного пространства радарами «Хеопса» невозможно. Имеется крохотная – всего-то полтора градуса – мертвая зона, вызванная складками местности. Проблема с технической точки зрения яйца выеденного не стоит – достаточно вынести одну из периферийных РЛС на три километра вперед и установить на небольшом холме. Но беда в том, что на упомянутом холме красуется живописная группа стилизованных под старину строений, принадлежащая… Короче говоря, РЛС стоят, где стояли, а мало кому известная прореха в невидимой воздушной сети, накрывающей «Хеопс», зияет уже несколько лет… В ту прореху и нырнула моя «Пустельга».
Через десять секунд никем не наблюдаемого полета я пожалел «покойников» и нажал кнопку на пульте. Под брюхом «блохи» раздался негромкий хлопок, в сторону потянулся инверсионный след… Сейчас «покойники» должны облегченно вздохнуть: потерянный было из виду нарушитель вновь появился на экране! ЭОП1 уголкового отражателя, установленного на отстреленном планере, давала отметку, точь-в-точь соответствующую «Пустельге».
Дешевый фокус, и никого надолго не обманет, да это и не нужно… «Пустельга», естественно, не способна потягаться в скорости с истребителями – разве что с этажерками времен Первой мировой. Но даже «блоха» преодолеет три километра до «Хеопса» меньше чем за минуту. Конечно, я мог уже начать атаку, и даже раньше, еще с более безопасной дистанции. Однако, чтобы убить слона дробинкой, желательно приставить ему дробовик к уху или глазу… Чем я, собственно, сейчас и занимался.
Наклонная поверхность «Хеопса» стремительно приближалась. Теперь можно было хорошо разглядеть вспомогательные здания, приткнувшиеся к громадной пирамиде – сами по себе не маленькие, на фоне заслонившей горизонт махины они выглядели кукольными домиками. Техника – грузовики, легковушки, парочка бэтээров – вообще смотрелась чем-то микроскопическим, про людей и говорить нечего…
Но я не присматривался к тому, что творилось внизу, когда потянулся к кнопке пуска «Кадетов». За четыре года насмотрелся вдоволь, – вблизи и во всех ракурсах. Самый ответственный момент операции. Казалось бы, по этакой цели можно палить с закрытыми глазами, не промахнешься. Однако попасть – мало, нужно попасть исключительно точно. Иначе дыру в наклонке залатают очень быстро, и даже во время ремонта «Хеопс» продолжит функционировать…
Первой ракете надлежало вскрыть наружную обшивку на уровне двадцать второго яруса, не выше и не ниже, причем обязательно с ориентированной на восток стороны, – лишь тогда остальным «Кадетам» откроется путь к самому сердцу «Хеопса», к вычислительному комплексу.
Пуск! «Блоха» взбрыкнула, словно норовистый конь, – все-таки она проектировалась отнюдь не как воздушный ракетоносец…
Прежде чем потянуть ручку штурвала на себя, я быстро взглянул вниз – вот-вот должны были вступить в дело зенитные скорострелки и переносные ЗРК. Взглянул, и…
И понял, что зря на подлете не присматривался к стоявшей у подножия «Хеопса» технике. Потому что там виднелись приземистые вездеходы очень характерного вида, и венчавшие их здоровенные четырехугольные трубы уже были приведены в боевое положение…
Зенитно-ракетный комплекс «С-600» – самый совершенный на сегодняшний день убийца воздушных целей. Откуда он тут взялся? Да, за полгода моего отсутствия кое-что изменилось, и не в лучшую сторону.
«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…» – только и успел ошарашенно подумать я, прежде чем «шестисотка» выдала залп по «Пустельге».
