Тимофей Царенко
Бессистемная отладка. Реабилитация
– Ну, есть же и светлые стороны?
– Например?
– Ты заработал много денег.
– И?
– Это же круто, можно ни в чем себе не отказывать!
– Морген, сколько стоит построить домик где-нибудь в глуши, где мало низкоуровневых монстров и жить на природе? Питаясь парным молоком, свежим мясом и овощами?
– Ну, если ты друид, то на все уйдет золотых двадцать. Еще можно и дриаду позвать…
– Вот ты мне и ответил. Короче, станет невмоготу, пойду на рерол, заделаюсь друидом и буду жить с ласковой дриадой. Или суккубой. А ты мне про деньги… Какие еще плюсы?
– Ты приобрел мировую известность…
– На хер надо…
– Тут весело!
– Ага, ухохотаться. Перегруз впечатлений, постоянные болевые ощущения и психологическое давление! Кровь, кишки, людоедство. Здравствуй истерика, здравствуй эмоциональный штопор. Здравствуй, маниакальный психоз! О, а это идея!
– Что, маниакальный психоз?
– Почти. Надо кого-то убить. У меня как раз квест есть на Туриста! Какие ставки?
– На что?
– Что я его завалю.
– Один к трем. После пещеры народ уверен, что ты можешь все.
– Хм… А на то, что я завалю его с первого раза?
– Сейчас гляну… Один к десяти.
– Отлично. Так, поставь две трети моих денег на то, что я завалю Туриста, и треть на то, что с первого раза.
– Распоряжаться твоими финансами?
– Ага. ИскИн зафиксировал?
– Уже. Еще что-то надо?
– Так… дай подумать. Нужен маг, способный генерировать молнию, минут пять-десять подряд. Причем натуральную молнию. Нужно пару крепких мужиков, что способны тащить груз массой полтонны. И не просто тащить, а очень-очень быстро тащить. Желательно бегом. Нужен целитель. А еще надо позвать Стива. Вроде нормальный мужик. Поможет отвлекать.
– А что с тем куском стали делать? И проволокой? Ты даже не представляешь, сколько это здесь стоит…
– Не дороже денег. Занеси в таверну на задний двор. У нас Вакула единственный кузнец?
– Ага…
– Печально. Ты с ним в каких отношениях?
– Натянутых…
– Натягиваешь дочку кузнеца и натягиваешь отношения с ее папой. Короче, чисто физический процесс. Знаешь рецепт удачного вечера на французском?
– Ну?
– Ля Мур, Ля Фам, Ля Миньет.
– Да вы, батенька, поэт.
– А то! Короче, Морген, не обижайся за сегодня, реально крыша уже ехать начинает с этих приключений.
– А ты на меня за дочку кузнеца не обижаешься?
– Ну… Знаешь, как говорил Геродот, лучше пить мед в большой компании, чем хлебать говно в одиночку. Если ты понимаешь, о чем я.
Морген усмехнулся.
– Короче, Морген, я сейчас к Профу, собираться в поход. Пригласи нужных людей завтра к вечеру.
– Давай, на связи.
– Кошмарик, галлюцинация ублюдочная, ты на хрена всю закуску сожрал? Платить за тебя опять я буду?
Кошмарик виновато посмотрел на меня, широко расставил свои лапы, и сморщил лицо, громко кряхтя.
– Это то, о чем я думаю?
– Надеюсь, нет…
Тут раздался громкий смачный пук, и по столу покатился идеально круглый золотой шарик, сантиметров двух в диаметре. Запахло мертвечиной. Морген осторожно ущипнул себя.
– Давай забудем о том, что мы сейчас видели?
– Не возражаю.
Глава 15
Я вышел из таверны, так и не прикоснувшись к шарику на столе.
В лавке Профа были изменения. Вдоль книжных полок стояли лавки, на стене появилась грифельная доска.
– Анатолий Васильевич! Вы еще меня не забыли?
– А, Олег Петрович, проходите, проходите. О вас сложно забыть. Ваши действия притягивают к себе внимание. Если разрешите, вставлю вашу фамилию в свою статью.
– Что за статья? На соавтора я явно не тяну.
– Роль хаотической личности в процессе развития мира. Грант, кстати, дали в одном историческом сообществе, они сотрудничают с Московским институтом соционики. Те, кстати, просчитывают развитие общества как математическую функцию. Где каждому члену общества эквивалентно некое математическое преобразование. Обычно это умножение на константу, но есть и более сложные варианты. Так вот, в контексте данной игровой реальности, которая, кстати, представляет собой линеаризированный вариант реальности всеобщей, люди, подобные вам, не просто вносят изменения в общее уравнение общества, а кардинально меняют начальные условия…
– И происходит перерасчет значения ценности каждого участника общества. И не всегда пропорциональный.
– Совершенно верно! Так вот, моделировать процесс возникновения самой структуры общественного уравнения крайне проблематично. Особенно в реальном мире. Тут проще, но ненамного. Система мира виртуального обладает намного большей чувствительностью. В общем, для моделирования необходимо пошагово изучить этот процесс, благо виртуальная среда ничего не забывает и все учитывает. А еще необходим сам процесс.
– Который я собой и олицетворяю. Профессор, не стесняйтесь. Сами подумайте, какой молодой человек откажется стать объектом такого внимания? Смело пользуйтесь моими данными, и, если возможно, даю вам персональный доступ к собственным игровым логам и информации. Но использовать и разглашать их можно только в сугубо научных целях, и ни в каких более.
Нравится мне эта возможность устных соглашений и договоров!
– Хм, о большем я не смел и мечтать!
– Наслаждайтесь! А что это тут у вас происходит? Откуда скамейки и парты?
– А, это тоже последствия ваших поступков. Нынче возрос интерес к истории двадцатого – двадцать первого веков. Коммунизм внезапно пошел по пути ретроспективного возрождения. Естественно, с учетом исторической и инфраструктурной деформации понятий и процессов.
– И кто же посещает лекции?
– Многие, две трети местных, треть игроки.
– И не вызывает никакой коллизии то, что вы не игровым персонажам рассказываете историю мира, породившего их мир?
– Нет, никаких негативных последствий это принести не может.
– Уверены?
– Конечно!
– Ну-ну…
Забывает Профессор, что кто-то играет неигровых персонажей. И он-то наверняка мыслит крайне тезисно, логично, а значит, может воспринять коммунизм в самом деструктивном его виде. Но время покажет.
Разместился я у Профа на диване в гостиной. Правда, желание поспать было задавлено увиденным на полке томиком писателя, которого при моей жизни считали скандальным, трешевым и экстравагантным, я считал остроумным и жизнеутверждающим, а потомки вот посчитали классиком. Одна небольшая книжка вмещала в себя объем полного собрания сочинений. В итоге, огромный массив текста столкнулся с моим скорочтением и на утро томик был полностью проглочен. Хорошо быть набором байтов, теперь я мог в любой момент заглянуть на любую строчку текста.
В этот раз я собирался основательно, облачившись по полной, в Плаще таинственного незнакомца, с ножами за поясом и посохом-копьем в руках.
Первым делом я пошел к кузнецу. Вакула встретил меня неприветливо, метнув с порога тяжелый кузнечный молоток.
После продемонстрированного куска адаманта, с кулак размером, струны от рояля и объяснения задачи, с итоговым замечанием «оставшийся адамант ваш», кузнец сам пригласил меня заходить вечерком, к дочке на блины и к нему на пиво.
Вот что жадность с людьми делает!
При упоминании блинов в животе заурчало. Я отправился в трактир. К моему огромному разочарованию, блины там были, но без начинок! Нет, я так не играю. В итоге крайне уважительная повариха позволила мне утащить из кладовки корзинку шампиньонов, луковицу и крынку сметаны. Грибы я обжарил с луком на раскаленной сковороде и влил туда сметану. Полученную начинку завернул в тонкие румяные блины, заказал себе большой кувшин сбитня и часа три предавался чревоугодию. Кошмарику перепала треть порции, от сбитня он отфыркивался, я заказал ему пива. Алкаш!
После сытного обеда прошелся по рынку, прикупив отрез грубой ткани и кувшин растительного масла. Уточнив у Моргена, где сейчас находится мой заказ, принялся за изготовление средства убийства бессмертного монстра. Для начала я намотал на стальную дуру в полтонны весом ткань и часа четыре кропотливо, виток за витком, наматывал на нее медную проволку, покрытую какой-то липкой изоляцией. Полученную конструкцию еще раз обмотал тканью, пропитал все маслом и отправился в кузницу. В кузнице уже все было готово, я забрал адамантовый стержень, сантиметров двадцать длинной, к которому по центру поперечно, крепилась рояльная струна. В животе снова заурчало, и я отправился в трактир. Там уже сидел Моргенханд в окружении очень колоритной компании.
Самой приметной фигурой был огр по имени Огурец, девяностого уровня. Рядом с ним, больше похожий на бородатую наковальню, чем на живое существо, сидел кряжистый гном по имени Дуболом. За спиной у него висела секира чуть ли не больше самого гнома. По правую руку от орка сидел мужчина в вытертом темно-синем балахоне, изрядно запыленном, кстати сказать, и шляпе, закрывающей лицо, маг Венсер, Ветер востока, девяносто второго уровня. Напротив, рядом с Моргенхандом, сидела Элспер, жрица последнего часа, семьдесят девятый уровень. Девушка с удивительно приятным круглым лицом и милым каре золотистых волос.
Наши уровни с Моргенхандом на их фоне смотрелись как-то блекло.
– Ну что, господа, я смотрю, команда по ликвидации самого циничного монстра данного континента подобралась, как надо…
– Без шансов! Топы за этот месяц какие только составы и тактики не перепробовали. Все, вплоть до зерграша. Нынче в мире обитает больше четырех тысяч Завтраков Туриста. А эту дрянь не берет даже осадное оружие! Попытаться завалить Туриста миксовым несработанным маятником[6] – это…
– Слишком жестоко, я согласен, – я закончил фразу за жрицу.
– Жестоко? – маг поднял голову, и я разглядел три синих полосы, идущих через все невыразительное лицо мага. – Да этого монстра запихивали в пентаграмму с массовым жертвоприношением. И ничего у некров не вышло. Всех сожрали.
– Жестоко. Несколько тысяч ежиков могут убить слона, но сами слоновье мясо в пищу не употребляют. В мире много бессмысленной жестокости. И мы ее тоже проявим, и все пожалеют Туриста, а нас сочтут отмороженными и больными психами.
– Смелое заявление! У тебя есть план?
– Если надо, найду. Так что кушаем и на выход. Сегодня все вы войдете в историю.
– А ты?
– А я из нее и не выходил.
Глава 16
– И все же? Как будем действовать?
И я изложил свой план.
– Мда, Филин, ну ты и извращенец.
– Я инженер!
– А это не одно и то же?
Все задумались.
– В приличном обществе за такое просят снять очки.
– Зачем?
– Чтобы стекло из роговицы потом не выковыривать. Все, собираемся и идем. Надо сегодня еще назначить плохого человека.
И мы пошли искать самого плохого человека в округе.
Для этого на Элспер нацепили мой плащ и отправили бродить по дорогам с целью проверки злбности пэкашеров. Все остальные следовали за ней на расстоянии полкилометра.
Первый встреченный нами разбойник просто и без изысков запустил жрице стрелу в голову. На что получил, так же просто и без изысков, молотом по макушке. Были две компании, предложившие поделиться финансами в пользу бедных. После получения желаемого (под это дело я выделил сотню золотых для раздачи), грабители вежливо попрощались и растворились в лесу. Подобная ситуация повторялась еще трижды. И лишь на четвертой группе случился сбой. Элегантный человек-лучник, одетый как типичный Робин Гуд, прощаясь поцеловал Эспер руку, причем тыльную сторону ладони. И предложил осмотреть его лесной город. Ударившая с неба молния оставила от горе-ухажера кучку пепла. Венсер виновато откашлялся, а Элспер многообещающе стрельнула глазками в сторону мага воздуха. В общем, пэкашеры оказались вполне себе обычными людьми, особой сволоты среди них не обнаружили, и я уже начал подумывать над увеличением мировой несправедливости. Но тут нам все-таки повезло.
Идущая впереди девушка, внезапно остановилась, на уровне ощущения от нее пришла болезненная волна сильной судороги. Из леса показался человек. Толстый, практически шарообразный мужик с лысой, едва ли не блестящей головой. В мире, где можно выбрать любую внешность, быть толстым, лысым, потеющим мужиком с высоким голосом – это вызов. На мужике была черная, шелковая мантия.
Фауст, жрец старых богов.
Уровень: 71.
Жизнь: 1500.
– Ой, какая милая девушка! Вас-то я и искал. Поликарп, Михаил!
Из леса вышли два изрядно подгнивших зомби.
– Доставьте нашу гостью к пентаграмме и разденьте ее.
Зомби подошли к парализованной девушке, подхватили одеревенелое тело и потащили куда-то в сторону от дороги.
– Ну что, Филин? Видимо, мы нашли нужного нам плохого человека? Хватаем его?
– Погоди, Морген. Не торопись. Зачем портить такую замечательную картину?
– Какую?
– Распятая в пентаграмме прекрасная дева. Заметь, без одежды.
– Аааа…
– Ага.
– Так, осторожно крадемся за честной компанией. Надо выяснить все точно, вдруг он ее не в жертву принести захотел. Разденет, прочтет над ней гимн и отпустит.
Все, кроме Моргена, посмотрели на меня, как на идиота.
– Господа, повторяю еще раз, он ее разденет…
Народ понимающе заулыбался.
– Только не спалитесь, если что, мы тут прорубаемся через толпы нежити!
И мы последовали за жрецом, изображая диверсантов. В исполнении огра, гнома и закованного в тяжелые латы Моргена смотрелось это просто потрясающе. Представьте себе, Москва, красная площадь. Полдень. Через нее, внимательно косясь себе под ноги, крадется статуя Минина, за ней, позвякивая корпусом, банкомат Сбербанка, и, пристроившись в хвосте, поставленная на попа «газель». И никто их не замечает. Я сморгнул, картина вышла слишком живой.
– Ребята! Вы где? Я под станом лежу в пентаграмме, эти ублюдки испоганили амунницию!
– Мы уже рядом!
Прекратив изображать из себя стелс-пихоту, наша команда ломанулась через подлесок, оставляя за собой широкую просеку.
Через минуту мы были уже на поляне.
Мда, картина Репина, приплыли.
На поляне алой то ли краской, то ли кровью, вычерчено две фигуры. В одной из них лежала раздетая Элспер. Вид обнаженной спутницы на несколько мгновений парализовал весь отряд. Рядом, в пентаграмме, примерно впятеро большей, лежала огромная куча останков разумных. Причем рассортированная. В левом нижнем луче левые ноги, в верхнем центральном – головы, ну и тэдэ. Жрец, оставшийся в одних шароварах, стоял между пентаграммами, окруженный ярко-фиолетовой аурой. В руках у него был обсидиановый осколок солидных размеров. Осколок был необработанный и резал пальцы своему владельцу. Огромный живот колыхался в такт какой-то дикой горловой мелодии. Окружив пентаграмму полукругом, стояла толпа нежити. Десяток зомби, пара скелетов и какая-то тварь, что-то вроде помеси богомола и страуса, с пастью на очень длинной шее. Мда, словили пэкашера.
– Валим всех, кроме жреца!
И понеслась потеха. Огурец подхватил гнома и метнул его, словно снаряд, в непонятную тварь. Гном, видимо привычный к такому способу атаки, ударом раскрученной секиры сходу снес лапу костяному визгуну, именно так опознали в итоге спутника некроманта. Молния ударила в поднятую для удара уцелевшую лапу. Могучим ударом молота огр перебил тонкую шею оглушенного монстра. Зомби и скелетов перебили с какой-то ленцой. В драке я поучаствовать так и не успел.
– Глушим урода!
С этим криком я атаковал жреца, пытаясь нанести удар тупым кончиком копья по голове. Фауст махнул рукой, и удар соскользнул, а я с трудом смог увернуться от просвистевшего в миллиметре от шеи каменного ножа. Откатываюсь в строну и наблюдаю, как на противника налетает огр, вспышка, и жрец вырастает до размеров нашего спутника, и толчком живота отправляет его в короткий полет по земле, Огурец не подымается. Вид у него такой, словно его пару километров тащили по каменистой земле. Привязаным к лошади. Удар молнии, вызванный Венсером, отражается в соседнее дерево. Удар секиры гнома был легко заблокирован хрупким с виду ножом. В следующий миг гном получает кулаком в челюсть и летит к краю поляны. Со сломанной челюстью. Хорошо, хоть не шеей.
Моргенханд, подкравшийся в этот момент со спины, наносит удар булавой. Фауст, крайне неловко наклоняясь, пропускает удар над головой. И, резко выпрямившись, наносит удар затылком в опущенное забрало воина. Забрало прогибается вовнутрь, воин падает.
И все это время жрец не прерывает горловой песни.
Резкие порывы ветра и удары молнии никак не задевают нашего противника. Я вытаскиваю из-за пояса керамбиты и бегу на Фауста, в самый последний момент кастуя «шаг». Туша жреца вылетает из крохотного круга, в котором он стоял, и сияние над ним ослабевает. Но песня не прерывается. Теперь Фауст атакует сам. С трудом блокирую удар кинжала в грудь, одновременно разрезая сухожилия на правой руке. По идее, сейчас руку должна залить кровь, да и сама кисть перестать действовать. Но жрец дерется, как ни в чем не бывало. Увернувшись от диагонального подреза, пытаюсь порезать чуть выставленную вперед левую руку.
С удивительной ловкостью Фауст хлопает раскрытой ладонью по клинку и наносит удар в пах. Успеваю довернуть корпус и нога, обутая в тонкую то ли тапку, то ли туфлю, впечатывается мне в бедро.
Вас когда-нибудь лягала лошадь?
Припадая на ушибленную ногу, снова атакую, оставляя несколько длинных разрезов на животе. Судя по глубине, сейчас из противника должны вываливаться внутренности, но Жрец продолжает вести себя, словно отлитый из силикона. Откуда-то слева в лицо противника прилетает комок вязкой гадости. Кошмарик вступил в схватку. Кислотный плевок стекает с Фауста, но фиолетовая аура над жрецом стремительно блекнет. Бью правой рукой, левой блокируя удар, нож входит под ключицу, поворот руки, и аура над жрецом гаснет, вместе с громким хрустом ломаемой ключицы.
Ушатал все-таки.
Жрец падает на траву с жалобным криком. Я бью его ногой в живот, крик захлебывается, срываясь на скулеж.
Сажусь на траву и только сейчас обращаю внимание на тишину вокруг.
Все союзники в отрубе. Силен жрец. Подползает Кошмарик, начинает с нездоровым энтузиазмом вылизывать Фауста. Особенно, почему-то концентрируясь на лысине. Хотя она почти и не запачкана кровью.
– Извините, вы тот самый Филин?
– Нет, я твоя голодная галлюцинация! Пойди и сожри кого-нибудь, полегчает.
– Это точно вы! Как замечательно! У меня для вас послание.
– Для меня? От кого?
– От повелительницы плана Боли! Меня послали открыть вам путь Первозданной тьмы! Вы сможете стать ее первым гвардейцем! Ваш потенциал невообразим! Станьте проводником боли в этот жалкий мир, и тьма распахнет для вас свои объятия, где исполняются любые желания!
– Да? И что для этого надо сделать?
– Завершите ритуал создания темного рыцаря.
– Зачем ты вообще его затеял?
– Я должен был прийти в Троеполье, окруженный аурой силы и могущества. Чтобы доказать вам всесокрушающую силу боли! Тьма открыла мне секрет призыва ее слуги!
– Мда, это не лечится… Нафига?
– Эээ?
– Нафига я вообще понадобился твоему плану?
– Мы ищем великих героев! Что могут превзмогать боль и делать ее своим оружием.
Я уставился на Фауста, силясь понять, кто из нас двоих сошел с ума сильнее.
– Господин Филин, можно попросить вас об одной маленькой глупости?
– Какой же?
– Ваш питомец, он меня… эээ…
– Ну, вы достаточно упитанны. А Кошмарик питает слабость к полным людям. Вы не переживайте, он вас пока не будет убивать. Как, кстати, оживить мою спутницу?
– Оживить? Она еще жива. Только спит.
Я поднялся и пошел в сторону малого круга, где до сих пор лежала обнаженная Элсперт. В круг я войти не смог.
– Господин Фауст, гхм, мой питомец ПОКА Вас не будет убивать. Но это ПОКА скоро закончится. И поверьте, если что, у Кошмарика очень богатая фантазия.
На этих моих словах химера растянула пасть и начала слюнявить и нежно покусывать лысую макушку жреца. Тот побледнел.
– Надо войти в круг, там, где я стоял. И прочитать заклинания отмены ритуала. Если Вы позволите…
– Нет! Я сам.
На том месте, где стоял жрец, обнаружился совсем небольшой, нарисованный каким-то белым порошком знак. В центре лежал черный камень с кулак размером.
– Господин Филин, подумайте, Вы можете завершить призыв, и начать служить Великой Тьме! Это ваш шанс!
– Я подумаю.
Я зашел в круг.
– Здравствуй, оборотень!
– Эээ, здрасьте!
– Ты хочешь принять мой дар?
– Какой?
– Власть над живым и мертвым, власть над прошлым и будущим. Власть над друзьями и врагами.
– И в чем она, эта власть?
– Все умеет страдать. Даже мертвое.
– Стать дантистом? Не, спасибо, в мед я не поступил и сейчас начинать не собираюсь. Отпусти мою спутницу.
– Ты отказываешься от дара? От моего дара никто не отказывается!
– Ну, я попробую!
– Пробуй, несчастный. Я посмотрю на это!
Что-то изменилось. Я попробовал сделать шаг в сторону. Упс… Стенки круга меня не пускали. Словно в трубу залез.
– Эй, ты, как там тебя, Великая, мать твою, Тьма, это что за нахер?
– Ты или выйдешь отсюда моим слугой, или не выйдешь никогда!
– Да что это у вас всех за наклонности?
– Тебе что-то не нравится?
– Да! Все! Выпусти меня немедленно!
– Или что?
Я тяжко вздохнул, развязал завязку штанов и помочился на черный камень.
Перед глазами выскочило сообщение:
Вы осквернили малый алтарный камень Тьмы.
Репутация с планом Тьмы изменена на Ненависть.
Для получения достижения «Богоборец» оскверните еще четыре алтаря.
– Презренный червь! Сейчас ты узнаешь мой гнев! Тебя ждут тысячелетия боли!
С хрустальным звоном окружающий меня барьер исчез. Линии знаков разорвались. Все. Над расчлененными телами появилось знакомое фиолетовое свечение. Появился белый светящийся костяк, на который стали налипать останки разумных. Со стороны выглядело очень познавательно, в плане анатомии. Плоть текла, будто горячее олово. Красиво. Последними возникли массивные черные доспехи.
Рыцарь боли.
Уровень: 120.
Жизнь: 50 000.
В нашем деле главное что? Вовремя свалить. Я развернулся и побежал в сторону леса. Там этот бронемонстр меня не поймает. С громким хлопком Рыцарь боли возник в метре от меня. Опровергая законы физики, в частности те из них, где говорится об инерции, я развернулся и с той же скоростью рванул в противоположную сторону. Рыцарь захохотал. Я пробежал мимо офигевающего Фауста и схватил за косу, сидящего у него на голове, Кошмарика. Передо мной снова возник Слуга боли. Уже с огромной двуручной секирой. И откуда только взял? Размахиваюсь и отправляю химеру в короткий полет.
С глухим стуком Кошмарик впечатывается в черное забрало, зацепившись лапами и зубами. Рыцарь начинает размахивать руками в попытках содрать с себя моего питомца. Секира падает. Кошмарик перебирается монстру на макушку и, раскрыв пасть, одним движением откусывает ее. Доспехи явно не адамант. Проходит несколько секунд, и руки Рыцаря бессильно опадают. А на его голове, словно в гнезде, устраивается радостно скалящаяся химера. Уф, такие сложности на пустом месте…
– Вставай, красавица, за тобой пришел прекрасный рыцарь!
Элспер открыла глаза и увидела прекрасного рыцаря трех метров роста. Дополнительная голова с огромной пастью над забралом смотрелась крайне авангардно.
Вы когда-нибудь попадали под звуковую пушку?
Но были и плюсы: от визга очнулись все остальные участники похода.
Успокоив девушку, одев и убедив ее в том, что над ней не надругались (мне показалось, или в глазах ее проскользнуло сожаление?), наша изрядно помятая команда выдвинулась в строну Троеполья. Кошмарик нес Фауста, периодически его тиская и облизывая лысину. Жрец потел и глухо стонал. Наверно, хотел что-то сказать, но мешал кляп. В город зашли только воины. Они закинули на временный склад всю металлическую амуницию. Пришлось снять даже жало Кошмарика. Из Троеполья принесли с собой только собранную вундервафлю и набор самого качественного бронзового оружия, которое смогли достать.
То, что наша цель близка, стало понятно по хламу, что лежал под ногами. Ошметки доспехов, обломки оружия. Очень колоритно смотрелся закрученный винтом фламберг.
– Ну что, друзья мои, миг нашего триумфа близок!
– А мы до сих пор не в окопах… – промямлил нервничавший Морген. Видимо, не смотря на свою забавную приставку к имени, само имя ему нравилось. И становиться Завтраком Туриста ему уж очень не хотелось.
– Не переживай Морген. Все равно мы все умрем. Я-то точно знаю! У меня богатый опыт. Кошмарик! Зафиксируй нашему новому другу ноги и руки и растяни на земле.
Темный жрец забился в руках управляемого химерой Рыцаря. Я развязал ему рот, чтобы тот не захлебнулся в процессе операции.
– Господин хороший, а может не надо? – голос Фауста был столь жалостлив, что будь на моем месте камень, и у того бы дрогнуло сердце.
– Надо, Фауст, надо. Зато можешь гордиться собой, твоя жизнь послужит великой цели!
С этими словами я осторожно вскрыл ему живот. Моя команда все, как один брезгливо отвернулись. В раскрывшуюся брюшную полость я поместил стержень со струной и залил рану зельем исцеления. А потом еще залил зелье в рот захлебывающегося криком жреца.
– Вот и все, а ты боялась. Даже юбка не помялась. Да успокойся же! Подумаешь, живот вскрыли. Все уже закончилось.
Тут я заметил странный блеск в глазах пленника.
– Она не ошибается! Вы действительно ее верный адепт! Вы уже поняли, что разумные для вас – это яблоки на древе мирозданья. И вы упиваетесь их болью, словно прохладным соком в самую жаркую пору! Это великая честь принять смерть от…
В общем, рот я ему заткнул. Теряюсь при виде психов. Восхвалять человека, который только что препарировал тебя без наркоза – это хуже, чем стокгольмский синдром в терминальной стадии.
– Так, братцы кролики, сейчас начнется финальная стадия нашей операции. Все помнят свои обязанности?
Команда ответила утвердительно, но вразнобой.
– Тогда начали. Мы с Кошмариком идем впереди, по моей команде Венсер активирует молнию до упора. Элспер, если что, заливай в него зелья. Руки будут заняты. Огурец, Дуболом, ваша задача, быстро бегать и носить нашу основную ударную силу. Но по моей команде бросаете все и несетесь помогать мне. К бою! Кошмарик, бери нашего гостя. Он сегодня начинает концертную программу.
Мы начали углубляться в лес. Останков рейдов становилось все больше. Послышался топот и на поляну выскочил старый знакомец.
Турист (Страж тайны).
Уровень: 181.
Жизнь: 120 000.
Мда, отъелся, видимо, на рейд-группах… Кошмарик опустил передо мной ошарашенного жреца, я положил ему на затылок руку.
– Подчинись!
Заклинание прошло успешно.
– Убей его! – рядом с Фаустом в землю воткнулся каменный нож.
И Темный жрец пошел убивать.
Глядя на забавного толстячка в грязных штанах, что несется на шестиметрового монстра с огромным мечом, можно было бы улыбнуться, если бы не ярко-фиолетовое свечение, что разгоралось вокруг него, и слова заклинаний, что вырывались из его глотки. Странные, жуткие слова заклинания падали словно камни горного обвала. Горловое пение, которому, казалось, совсем не нужен воздух. Монстр взмахнул мечом, от которого жрец легко уклонился, нож, объятый фиолетовым огнем, легко прорезал стонущую броню из тел, и заскрежетал по металлической части доспехов. Вокруг Туриста пошел черный снег. Снежинки мрака, прикасаясь к доспехам плоти, обращали те в прах. Тела, покрывающие доспехи, начали кричать от боли. Еще один удар каменным ножом оставил глубокую вмятину на обнажившихся доспехах. Меч не поспевал за грузной и неуклюжей фигурой, что сейчас стала воплощением самой смерти.
Жреца объяло темное пламя. Турист все-таки ухватил верткую фигурку, но жрец крутанулся, взмахнул ножом и на землю упал палец, тут же обернувшийся каким-то жутким насекомым. От тела Фауста отделился комок мрака и окутал созданное хаосом насекомое. В следующий миг меч свистнул, но был заблокирован хрупким на вид ножом. Фауст прыгнул и нанес удар в грудь Стража. Нож застрял в доспехах, и на землю жрец опустился безоружным. Но от него уходила тонкая струйка мрака, которая будто втягивалась в оставшееся в теле оружие. Жизни Туриста начали проседать.
Жрец уклоняется от очередного взмаха мечом, отбивая его в сторону ударом кулака. Плеть мрака, вырвавшаяся из тела Фуста, обвивается вокруг оружия монстра и притягивает его плашмя к заплывшему жиром телу Фауста. Тот, в каком-то экстазе, обнимает оружие, игнорируя удар ноги в спину. С громким звоном меч разлетается на сотни осколков, и в руке Туриста остается жалкий огрызок. Выбросив бесполезное оружие, Страж хватает тело жреца и подносит его к лицу. Верхняя половина головы откидывается, обнажая несколько рядов мелких подвижных зубов, и Фауст, перемалываемый в мелкий фарш, скрывается в глотке монстра, фонтанируя кровью из многочисленных ран. Жизни Туриста, просевшие наполовину за время боя, начинают стремительно восстанавливаться. Время!
– Кошмарик, в сторону! Джейс, начали!
И мы начали. Джейс хватается за два конца провода и кастует молнию. Мелкие железки, раскиданные по поляне, устремляются в сторону активированного магнита. Хромающий в нашу сторону Страж сбивается с шага. Из его живота торчит тонкая струна, вытянутая в сторону магнита. Бегу вперед, огибая монстра по небольшому радиусу. Тот разворачивается ко мне лицом. А струна нет. Еще десяток метров, мимо меня пролетает внушительных размеров сундук, обитый железом и покрытый комьями земли. Он попадает в плечо Туриста, поворачивая его еще сильнее. Струна перерезает монстру позвоночник. Он падает и из жуткой раны вылетает струна с адамантовым стержнем. Раздается звук сильного удара железа о что-то мягкое. Видимо, кто-то неудачно поймал сундук.
– Руби его!
Прикладываю руку к своему лицу.
– Подчинение!
Чувствую, как тело становится ватным.
– Убей его!
Все, контроль потерян. Наблюдаю за своими действиями. Точно на кране 3D-очков последнего поколения. Вот я провожу измененной левой рукой по ладони правой и смачиваю слова, вырезанные на копье, собственной кровью. Прыжок, достойный мирового рекорда, и удар копьем по стремительно зарастающей плоти. Мне везет, живое мясо обращается в песок. Еще удар, еще. Кувырок через спину, пропускаю страшный удар рукой в сантиметре от лица. Успеваю разглядеть детское личико на шестипалой ладони. Рядом оказывается Огурец и начинает ударами бронзового топора расширять рану. К нему присоединяются Дуболом, в руках которого внушительных размеров бронзовая секира, и Морген, рассекающий мечом тонкие щупальца, вырывающиеся из обеих краев раны. Кошмарик, оседлавший Рыцаря боли, просто и без затей вырывает из раны куски плоти, закидывая их в свою безразмерную глотку.
Очередной удар руки монстра отправляет гнома в короткий полет к деревьям. Тот с жутким хрустом нанизывается на торчащий сук. Но его тело уже через пару секунд окутывается золотистым сиянием. Жрица включилась в общую битву. Рядом Джейс, из рук его бьет электрический разряд, что сжигает старательно регенерирующую плоть. Рука охватывает ноги бывшего рыцаря и тянет его к раскрытой глотке. Кошмарик споро выскакивает из макушки и тело осыпается прахом. Химера мечется у головы Стража, плюясь кислотой ему в глотку. Это дает нам несколько десятков секунд.
