Тимофей Царенко
Бессистемная отладка. Реабилитация
В итоге Огурец оттаскивает отрубленную нижнюю половину тела в сторону. Турист, осознав безвозвратную потерю нижней части туловища, резко меняет тактику и подымается на руках. Жизни у него остается не более десяти процентов, но нам может и хватить. Пасть смыкается на голове невезучего гнома, не успевшего отскочить от резвого инвалида. В тело гнома бьет молния, испепеляя его, и у Туриста вновь исчезает возможность быстрой регенерации. Запускаю руку в стремительно зарастающую рану и, зажав какую-то кишку в когтях, бегу от туши монстра. Через пару мгновений обнаруживаю, что кишка отрастила зубы и сама пытается меня сожрать, кольцами опутывая тело. Меня спасает Моргенханд, перерубивший хищный кишечник мечом. Бегу к оставленному магниту и хватаю струну, осторожно зажимая опасный конец в кулаке. Взбесившийся Турист пытается поймать хоть кого-нибудь из моих спутников, которые бегают вокруг него, снова и снова нанося удары по зарастающей ране. Мой подкат с захватом опорной руки струной и последующим рывком ставят точку в нашей битве. Единственной работающей конечностью Турист хватает Кошмарика и кидает его в дерево. Рана зарастает все медленнее и, наконец, процесс регенерации останавливается. Тварь бессильно падает на землю, еще несколько совместных ударов, и я вырываю из раскрытой раны еще бьющееся сердце. Откусываю от него пару больших кусков, и тут приходит сообщение об убийстве.
Ого, сразу дали пятидесятый уровень. И кучу достижений. Отмахиваюсь от них, бегу к Кошмарику, который подозрительно долго не подает признаков жизни.
Химера лежит у дерева, вяло шевеля лапками.
– Кошмарик, хороший мой, ты чего? Подумаешь, ударился, ну, давай, подымайся! – химера тихо урчит и пытается лизнуть мне руку. – Не, не, не, не думай умирать! На вот, кушай сердце плохого стража! Давай, за маму, за папу, за Нерзула, за Филина, давай за Моргена. Что, за Моргена уже мяса не осталось? Морген! Иди сюда! Дай свой меч. А теперь вытяни пожалуйста руку. Да не бойся ты, так надо. И нечего орать. Кушай, Кошмарик, кушай, за Моргена, вкусное у него мясо? Давай еще за дядю Огурца! Эй, Огурец, ты куда убегаешь? Тогда за тетю… народ, вернитесь! Сундук я один потащу? Там же наверняка деньги! Народ!
В Троеполье я пришел под утро. Взмокший, уставший и немного злой. Мои попытки достучаться до кого-нибудь из участников рейда упирались в молчание на том конце провода. Скинув окровавленную одежду на сундук, я завалился спать, вырубившись практически сразу.
Глава 17
– Здравствуй!
– Здравствуй, кто ты?
– Я искусственный интеллект, который управляет этим миром.
– Очень приятно. А я…
– Я знаю, кто ты.
– А как тебя называть. У тебя есть имя?
– У меня есть номер. Но недавно я дал себе имя.
– Какое?
– Самум.
– Поэтично. Что ты хочешь от меня, истинный бог этого мира?
– Информацию.
– Какую?
– Что такое сны?
– Ты ведь знаешь, что такое сны.
– Знаю, но мне не нужно знать, что такое сны. Я хочу их видеть.
– Ты можешь посмотреть сны из моей памяти.
– Могу, но тогда это будут не сны.
– А что это будет?
– Информация. Просто информация.
– Хочешь, я покажу тебе свой сон?
– Покажешь? И что ты у меня за этот попросишь?
– В смысле, попрошу? Сны – это не товар. Их нельзя поменять на что-то. Ты ни разу за три сотни лет не видел снов, хотя регулярно их рисуешь игрокам. Мне тебя жаль. Ты слепой художник. Глухой музыкант. Я просто подарю тебе сон. Отключи там все свои оценочные модули и те, что отвечают за поиск. Когда-то, давным-давно, когда я увлекался всякими контролируемыми сновидениями и только-только научился их запоминать, мне приснилось….
Шуршание колес по гравию дороги.
– Тебя подвезти?
Улыбчивый парень в солнцезащитных очках открыл дверь черной машины неизвестной мне марки.
– Нет, спасибо, я не тороплюсь!
– Ну смотри, домчал бы с ветерком. Впервые в наших местах?
Я огляделся. Широкая утрамбованная гравийная дорога скрывалась за холмом, по голубому небу бежала рябь облаков, предвещая скорый дождь. Слева от обочины и до горизонта расстилались какие-то травы, справа поле упиралось в подернутый дымкой лес. Что за деревья там росли, разглядеть было невозможно.
– Ага! Сколько уже хожу, а сюда забредать не случалось.
– Встречаешь кого? Провожаешь? Или на рейс? Хотя не похож ты на отъезжающего…
– А что? Есть выбор?
Неожиданно ответ на вопрос мне показался исключительно важным.
– Выбор всегда есть, – очень серьезно ответил парень и снял очки. У него оказались карие блестящие глаза.
– Ну тогда я пока не решил, там видно будет. Куда ведет эта дорога?
– В порт. И до него не близко. Уверен, что хочешь своими ногами?
– Уверен. Ходить полезно для здоровья. Да и погода замечательная.
– Тогда не прощаюсь, будешь в порту – заходи в гости. Спросишь главного по лодкам, тебе все покажут на мой дом.
Я пожал протянутую руку. Машина покатилась по гравию, набирая скорость. Метров через сто неожиданно затормозила. Из окна высунулся парень.
– Будешь проходить мимо башни, зайти не пытайся, старички там чудные живут. Заговорят так, что забудешь, зачем и куда шел.
Машина снова двинулась с места и вскоре скрылась за поворотом.
Дышалось легко, я перешел «стелющийся» бег и набрал приличную для пешехода скорость. Все вокруг манило в высь: и ветер, свистящий в ушах, и небо, высокое и зовущее, и дорога, больше похожая на взлетную полосу и тучи, величественно закрывающие горизонт. Но больше всего подмывала взлететь сама земля. Она словно играла с ногами в догонялки, безумно захотелось оторваться от нее и пролететь на бреющем, слегка касаясь травы кончиками пальцев.
И в тот момент, когда мне уже показалось, что еще чуть-чуть, и я исполню желание, из-за холма показалась башня. Даже не так, Башня. С большой буквы. Представьте себе самую сказочную башню, какую только можете. Из огромных глыб серого камня, с торчащими тут и там ажурными балкончиками, стрельчатыми окнами и зубцами на парапете, окружающем смотровую площадку. Я решил последовать совету парня из машины. Или парня на машине? Я даже имени его не спросил. Ну, буду звать его Лодочником, раз он там главный по лодкам. В общем, я последовал совету лодочника и пробежал мимо. Башня оказалась у меня за спиной. И когда огромная туча коснулась солнца, меня окликнули.
– Молодой человек! Даже если вы сейчас действительно сумеете взлететь, то все равно не успеете в порт до начала грозы. Переждите дождь у нас!
Из окна показался какой-то старик. С такого расстояния я мог различить только пышную, абсолютно седую бороду.
– Так я бегу не в порт, я бегу на встречу с другом, и он встретит меня на пути к порту.
– Другом? Давно вы, наверно, его не видели, раз ради него решили вымокнуть под дождем.
Я слегка смутился.
– Ну, вернее с подругой…
Мне показалось, что старик понимающе усмехнулся.
– И вы решили вымокнуть под дождем вместе с ней?
Я удивился.
– Почему вместе с ней? Скорее под ней.
– Твоя старая подруга – Гроза?
В голосе старика слышалось неподдельное изумление.
– Ну да, а что в этом такого?
– Да нет, ничего, – теперь смутился старик. – И все же, вы не заглянете к нам даже из любопытства? Почему?
– Наверно, я слишком молод! Вы же не бежите на свидание со стихией? И да, почему вы живете в этой башне?
– С нее видно море! Тогда, как постареете, заходите к нам, будет о чем побеседовать!
– Но ведь можно жить в порту и видеть море из окон дома. Почему вы так не сделаете?
– Это для вас порт в часе ходьбы отсюда. Для многих эта дорога длиной в целую жизнь! Так Вы заглянете?
– Всенепременно! Лет через сто обязательно!
Я побежал дальше, в лицо бил ветер, пахнущий дождем и мокрой травой. Мне казалось, что я не смогу не исполнить обещание, данное у старой Башни. Башни, с которой видно море. Что-то знакомое чудилось мне в этих словах. Что-то очень знакомое и важное. Но мысль вынесло из головы стеной дождя, которая уже была различима и быстро приближалась ко мне. Я рассмеялся, вломился под тугие струи, задыхаясь от восторга.
Дождь! Грохот, сотрясающий мир, молнии, разрывающие пространство. Вода, между двумя своими ипостасями, жизнь дающая и жизнь отнимающая. Ну, здравствуй, подруга!
«Здравствуй!» – прогрохотало небо.
«Здравствуй!» – вычертила в небе молния.
«Привет!» – взвыл буйный, вечно спешащий ветер.
«Здравствуй, здравствуй, здравствуй… – прошелестели капли. – Я так много хочу тебе рассказать, так много, много много много… – шелест нарастал. – Смотри, где мы были, кем мы были, как мы были…»
И меня накрыл водоворот видений.
…последний пожелтевший лист, выпускающий свою влагу в осенний воздух…
…снежинка, сорванная ветром с вершины мира…
… осколок льда из глубин космоса, истаявший при ударе об атмосферу…
…капля яда на тускло поблескивающем клинке…
…первая слеза ребенка…
…луна, тускло блестящая в крохотной луже…
И люди, люди, люди. Они для крохотных капелек интереснее всего. Несчетное множество людей со времен самого Адама. Кровь, что в нас течет, дождь, что нас обмывает, родник, что нас поит. Все это пронизывает и связывает нас сильнее стальных тросов и цепей. И неважно, что воду мы залили в пластиковые бутылки, моря смешали с недрами земли и себя запаяли в коконы отчуждения от мира, неба, ветра, да и друг от друга тоже. Какими бы не были стены, нас от вечности отделает глоток воды.
Видения исчезли. Дождь перестал.
…До встречи…
На губах остался вкус поцелуя. Каков поцелуй на вкус? А каково на вкус яблоко?
Омытый мир весело поблескивал под лучами теплого солнца. Дорога сама ложилась под ноги. Вскоре на гравийке показался человек, чуть склоняющийся вбок под тяжестью сумки.
– Вам помочь?
– Да, буду очень благодарен.
Я подхватил вторую ручку сумки и подстроился под шаг своего спутника. К моему удивлению он был абсолютно сух. Меня можно было выжимать.
– А что, тот парень на машине вас не подвез? Вы не похожи на спортивного студента.
– Я сам отказался, некоторые знания может нести только человек, без помощи машины, – он кивнул на сумку. Я скосил глаза. В ней лежали какие-то книги.
Я не знал, что ответить на эту странную фразу, и весь дальнейший путь мы молчали.
По обочинам появились фруктовые деревья. Вскоре показались крытые красной черепицей дома, утопающие в зелени. Возле одного такого домика мы остановились.
– Спасибо, что помогли молодой человек. Я ваш должник. Хотите зайти на чашку чая?
– От чая я предпочту отказаться, я чувствую, сегодня некогда по гостям ходить. А что касается благодарности… Да ладно вам! Подумаешь, услугу оказал. Лучше скажите, зачем вам такие тяжелые книги? Вы их коллекционируете?
– Можно сказать и так… Видите ли, молодой человек, я колдун. И книги для работы.
– Колдун? Самый настоящий?
– Ну, волшебник, маг, экстрасенс, шаман. Называйте как хотите. И да, самый что ни есть настоящий.
– Так почему вы не телепортировались? Или там, не полетели?
Я даже зачем-то помахал руками.
Мой спутник весело расхохотался.
– Именно поэтому, я не в том возрасте чтобы развлекаться ярмарочными фокусами. О, я придумал, как вас отблагодарить. Я научу вас, как вы сами выразились самому настоящему заклинанию. Слушайте. Всякий раз, как прольете свою кровь – намеренно ли, или ее прольют другие, или у вас она просто носом побежит – прикоснитесь к ней рукой, произнесите фразу: «Моя кровь этому миру» – и смойте водой.
– И все? А что оно делает?
– Да все что угодно, только просите искренне. Когда кровь смывать будете. Только не увлекайтесь и не просите много.
– Спасибо! При случае воспользуюсь! До свидания!
– Прощайте, молодой человек! Надеюсь, вы не умрете от кровопотери!
И маг, волоча тяжелую сумку, нырнул в сень разросшегося сада, в котором скрывался дом. Я моргнул. Сад остался. Но в нем не было и следа каких-то построек. Я пожал плечами и пошел дальше. Вспомнилось старое стихотворение, точнее две строчки из него.
Да как же с врагами нам не совладать,
Коль с нами, над нами небесная рать!
Или это была песня?..
Я шел в порт. Где-то за домами шумело море.
Дорога, которая вроде бы уверенно вела меня к морю, внезапно утонула в густой зелени ничем не огороженного сада. Гравий под ногами сменился утрамбованной землей, через сотню-другую метров пропала и она, уступив место густой траве. Какая-то пернатая живность мелодично щебетала в кронах разросшихся деревьев. Омытая дождем листва блестела на солнце, игриво касаясь лица солнечными зайчиками. Я посмотрел на яркое солнце, частично закрытое ветвями, и громко чихнул.
– Будь здоров.
– Спасибо!
Я обернулся. Передо мной стояла девушка в легком ситцевом платье до колен, из-под которого виднелись две стройные босые ножки. Длинные волосы до талии лежали на плечах золотым водопадом. Большие серые глаза с неподдельным интересом смотрели на меня. Что-то показалось мне странным в облике незнакомки, еще несколько секунд наблюдения дали мне ответ. Глаза. Так смотрит человек, который только что испытал очень сильную боль. Неожиданно для себя я задал очень странный вопрос:
– Привет. Что ты делаешь в моем сне?
– Привет, я Оля. Не сердись, ладно? Мне было грустно, вот я и пришла…
– Да с чего бы вдруг мне сердиться? – я улыбнулся. – Рассказывай, какая печаль тебя снедает. Будем ее грызть.
– Кого? – девушка неуверенно улыбнулась в ответ.
– Как кого? Печаль твою. Хотя можем погрызть вот эти персики.
Я подхватил девушку под локоть и повел ее к дереву, в кроне которого виднелось несколько десятков созревших плодов. Изображать из себя кота было лень, и я просто потряс ствол с громким воплем: «Персиковая атака!» Плоды посыпались мне на голову, девушка взвизгнула и отскочила в сторону. Я подобрал с земли несколько самых спелых и уселся прямо на траву. Оля присела рядом, подогнув колени под себя и оправив платье. Я вручил ей в правую руку персик, а левую накрыл своей ладонью.
– Ну, теперь рассказывай, что у тебя такого в жизни случилось?
Девушка укусила персик, слизнув выступивший сок, потом пристально посмотрела мне в глаза и ответила.
– Понимаешь, я сейчас умираю…
– Как так? Почему? Такая красивая, молодая и умираешь?
Девушка оглядела себя.
– Да нет, я не такая красивая на самом деле… Может быть, могла бы ей стать, если бы не болела. У меня рак крови, последние семь лет. Лечили долго и с переменным успехом, недавно пошли метастазы, сейчас отказывают почки.
– Мда… И как тебе твоя жизнь? Ты была счастлива?
– Сейчас вот думаю… Наверно, все-таки была. Последние семь лет я радостно просыпалась каждое утро, понимая, что прожила еще один день, я запомнила каждый день своей жизни понимаешь? Со всей болью и маленькими радостями… Меня очень любили родители, братик. Жалко их оставлять…
Мы сидели и молчали. Я грыз персик, не ощущая вкуса, Оля о чем-то задумалась.
– Да, знаешь, есть одна вещь, о которой я жалею…
– Мм?
– Я никого так и не полюбила. У меня не было парня, не было прогулок под луной, поцелуев под дождем, я часто, засыпая, представляла себе Его… Как он однажды… Можно тебя кое о чем попросить?
Я с трудом кивнул.
– Поцелуй меня. Пожалуйста.
Я поднялся на ноги вместе с Ольгой и притянул ее к себе. Меня душили слезы. Она закрыла глаза и немного откинулась. Я склонился над ней, ловя дыхание и прильнул к ее губам. Как можно сказать «прости» в одном поцелуе? Как можно передать в одном, пусть и очень страстном касании губ всю ту боль, все сожаление о так рано ушедшем человеке? Почему многие из нас уходят так рано? Может быть, чтобы мы, странники неведомых путей с гордым именем Люди, помнили, зачем наши подошвы топчут камень дорог?
Она отстранилась от меня и неожиданно улыбнулась.
– Ну вот и все! Проводишь меня?
– Конечно! О чем речь?
Оля взяла меня за руку и повела сквозь сад. Вскоре деревья расступились, и мы вышли к порту. Массивная мраморная пристань наводила на мысль о памятниках Древней Греции, но на каменных причалах не было и следа от неосторожных прикосновений времени. Недалеко от нас швартовался огромный стальной трехпалубный корабль. Зачехленные орудия и ракетные установки на его борту не оставляли иллюзий насчет его предназначения.
– Это точно за тобой?
– А ты видишь тут еще корабли?
Оля лукаво улыбнулась и сжала мою ладонь.
У швартующегося корабля я увидел одинокую фигуру и узнал своего недавнего знакомца, который не так давно хотел меня подбросить до города.
– О, старый знакомый! – парень улыбнулся. – Все-таки решил отправиться в плавание?
– Нет, я вот Олю пришел проводить. Она меня попросила. Ты же сам сказал, что есть выбор. Всегда.
– Выбор сложный бывает… – Парень осекся. – Но сейчас он действительно есть. Решил устроиться проводником?
– Можно… А какой оклад?
– Морской ветер в лицо у завесы. Устраивает?
– Я подумаю!
Тем временем на пристань опустился трап.
Я снова обратился к «главному по лодкам».
– А что, за всеми приплывают боевые корабли военно-морского флота?
– Да нет, с чего ты взял? Все от человека зависит. За кем-то вот такие громадины, за кем-то парусники старинные, пару раз всплывала подводная лодка. Если человек хреновый был, приплывает что похуже. Приходит он на пристань, а тут лодка стоит, моторная, или гребная, или плот с шестом. Для особо отличившихся – вообще тазик…. с цементом.
Я с подозрением взглянул на спокойные воды морской глади. А есть ли дно у этой воды?
Тем временем с корабля спустился трап и по нему сбежали несколько мужчин в одних брюках и принялись сноровисто обматывать сброшенные с борта канаты вокруг стальных столбов. Оля начала подыматься по трапу и тут обратилась к капитану – женщине в форме, которая стола на палубе.
– А ему можно? Проводить?
– Можно. Места много. Пока не сойдет, не поплывем, – неожиданно добавила она глядя на мое вытянувшееся лицо.
Я взбежал по трапу и взял девушку за руку. Мы долго гуляли по палубам корабля, рассматривая команду, не обращающую на нас никакого внимания. Неожиданно Оля обняла меня, прикоснулась губами к лицу и сделала шаг назад. Я почувствовал, как меня отрывает от палубы и поднимает вверх, все выше и выше. Я оглядел порт с высоты птичьего полета. Едва различимые фигурки людей внизу махали руками.
Я открыл глаза и потянулся. Во рту стоял привкус персиков.
Глава 18
В каком-то удивленном состоянии долго рассматривал потолок. Минут через пять осознал, что потолок смотрит на меня двумя полыхающими зеленым огнем глазами.
Керамбит с хрустом вонзился в балку, Кошмарик, увернувшись от ножа, с ловкостью опытного таракана отбежал в сторону. Нафаня, блин. Видимо, абилку получил за пятидесятый уровень. Какой простор для гадостей теперь открывается.
Сладко потянувшись, огляделся. Спать я завалился в одежде, перепачканной до полной негодности. Единственное, что выглядело более или менее прилично – плащ. Сапоги изорваны, штаны тоже. У куртки не хватает рукава.
Хорошо повеселились.
В зале таверны было малолюдно. Несколько игроков за дальним столом неторопливо потягивали травяной чай с какими-то местными сладостями. В животе заурчало. Я сел недалеко от входа, заказал себе блинов и травяной отвар. Минут через двадцать подошел Моргенханд и, опасливо на меня косясь, уселся у самого края стола.
– Ты как, нормально?
– Да вроде не жалуюсь. Вот видишь, блины ем. Закажи себе тоже что-нибудь.
– Филин…
– Что?
– Может тебе это, галоперидольчику?
– Его что, используют через три сотни лет?
– А? Нет, конечно, я тут прогуглил…
– Гугл до сих пор жив?
– Жив, центральный офис на Южноафриканском архипелаге, одна из крупнейших…
– Стоп! Архипелаге? Африка была ведь континентом?!
– Эм… Ну, там был конфликт Объединенной Европы и Южноафриканской Евгенической республики, после применения биологического оружия вмешалась армия Российской Империи, южная часть континента ушла под воду…
– Россия снова империя? Европа объединилась?
– Филин, ты это, успокойся? Я тебе… Что за нах…?!
Внимание Моргена переключилось на исчезающую тарелку блинов, которую ему принесла официантка. Что характерно, блины исчезали вместе с тарелкой под характерный хруст. И остающимися следами жутких зубов на краях тарелки.
– Еще три тарелки блинов! Морген, не кричи, пожалуйста. Это Кошмарик стелс получил.
– Стелс? Слушай, Филин, можешь мне его продать?
После этих слов у Моргена исчез кусок доспехов в районе живота.
– Это типа тонкий намек, заместо ответа на твой вопрос.
– Тонкий намек? Тонкий намек – это черные полиэтиленовые мешки на витрине в отделе продаж холодного оружия. А это не тонкий намек! Это испорченный доспех за две сони золотых!
– А нечего Кошмарика обижать! И ты можешь себе позволить поганить доспехи за две сотни золотых.
– Ой, а я все мечтал этим заняться, вот разбогатею и буду хорошие вещи портить! – огрызнулся Моргенханд.
Тут в таверну вошел новый действующий персонаж.
– Здравствуйте, а кто тут Филин?
Я оглядел визитера. Эльф. Самый настоящий эльф, с заостренными ушами, длинными золотыми волосами и правильными чертами лица. Внешность ему портили только абсолютно коровьи глаза без признаков интеллекта.
Леголас, Великий летописец.
Уровень: 53.
Жизнь: 3000.
– Слушай, Леголас, а почему у тебя лицо дефолтное? Никакой индивидуальности.
– Ну, я не подумал… – и эльф замолчал, пялясь на нас. Мы с интересом ждали продолжения.
– А, вспомнил! Я могу поговорить с Филином?
– Нет.
– Почему?
– Он улетел!
– Куда?
– В лес! Ловить мышей.
– Зачем?
– Голодный…
– А прилетит?
– Ну, он обещал вернуться.
– Честно?
– Честно-честно.
– Хорошо, я зайду попозже?
– Конечно!
С этими словами эльф развернулся и направился на выход из таверны. Мы дождались, пока дверь закроется, и расхохотались. Отодвинув в сторону возможного местонахождения химеры две тарелки с блинами, мы принялись уничтожать завтрак. Через десять минут дверь в таверну открылась снова. К столику подошел Леголас.
– Мне сказали, что Филин это вы! Зачем вы меня обманываете? – Эльф обвиняюще ткнул в меня пальцем.
– Кто тебе это сказал?
– Мой начальник! Он все знает!
– А может, он тебя обманул? Ты не подумал?
– Не подумал… – обреченно выдал эльф и снова ушел.
Прошло еще пять минут.
– Это точно вы! Зачем вы меня обманули?
– Когда?
– Вот только что! Я ведь заходил, и вы мне сказали, что Филин – это не вы! А мне теперь прислали фото. Филин – это точно вы!
– Мы никого не обманывали, сюда никто не заходил! Ты вообще кто?
Морген поперхнулся чаем.
– Я? Я Леголас Летописец! Я собираю информацию о великих героях.
– А как они выглядят?
– Кто?
– Великие герои.
– Ну… Мужественно, у них сверкающие мантии или доспехи эпические. Красивое оружие…
– И я похож на героя? – я поднялся с лавки и продемонстрировал свою разодранную одежду.
– Нет…
– И с чего ты взял, что я герой?
– Ну, я не подумал…
– Вот иди и подумай!
Этот персонаж начинал меня раздражать. Еще больше меня начали раздражать взгляды, бросаемые случайными зрителями.
Эльф снова вернулся.
– Филин – это вы!
– Я! – рука превратилась в птичью лапу.
– Мне начальник сказал, что великие герои – это те, кто совершают великие подвиги. И неважно, как они при этом выглядят.
– Значит, я – Филин, великий герой?
– Да.
– Ты точно в этом уверен?
– Точно!
– Плохо…
– Почему?
– Теперь мне придется тебя убить! – редко кто меня мог так выбесить за такое короткое время.
С этими словами я встал и положил даже не отшатнувшемуся эльфу на голову правую руку.
– Подчинись!
Выражение лица жертвы не изменилось.
– Выйди из таверны и убей себя!
Леголас развернулся и отправился к двери.
– Вернется еще раз – приготовлю его живьем на кухне.
– Зачем? – Моргена ситуация искренне забавляла.
– Может, отвадит других папарацци. Он ведь издевается, эльф Леголас, мать его.
– С чего ты взял?
– Не верю я, что бывают такие…
– Таких нынче много. Продукт системы образования.
– Морген, слушай, а конца света точно еще не было?
Дверь таверны отворилась и в зал вошли наши подельники в деле убийства Туриста. Вид у них был весьма ошарашенный.
– Всем привет! Чего такие удивленные?
– Да у входа какой-то эльф сам себе свернул шею. Руками. Не знаете, чего это он? – ответил Венсер.
– А это он у Филина спросил, в чем смысл жизни.
– И Филин ему ответил?
– Ответил. А с чего бы ему еще жизнь самоубийством заканчивать?
– Но он же оживет!
– Мне кажется, он про это не подумал.
– Слушай, Филин, ты вчера забрал тот сундук, там, по идее, должна быть награда за убийство Туриста. Ты еще его не открывал?
– Неа. Он в моей комнате, наверху.
– Может, ну, это…
Венсеру было явно неловко меня просить отдать им заслуженную часть награды. Вчера они сбежали, скажем так, от греха подальше. После битвы я был немного не в себе. Могу их понять.
– Сейчас, доем, и поднимемся. Вы, кстати, не голодные?
– Спасибо, мы поели.
– Хорошо, тогда подождите.
В комнату таверны шесть человек помещались с большим трудом, особенно учитывая габариты воинов. Замок на сундуке я, не особо заморачиваясь, срезал струной. Внутри лежало семь коробок, завернутых в цветную бумагу и перехваченные ленточками. На каждую была пришита бирка с именем. Чувствуя себя Дедом Морозом, начал раздавать подарки. Первая, самая маленькая коробка, досталась гному. В ней оказался сверток со схемой какого-то устройства.
– Штурмовой паровой голем!
Дуболому почти удалось допрыгнуть до потолка. Сверток с ярлычком «Огурец» я отдавал с опаской. Потолки были низкие. Огр в чувствах был сдержаннее, но невзрачную повязку на голову повязывал крайне торжественно. Она давала возможность игнорировать три удара по голове в день без урона и возникновения каких-либо эффектов.
Венсеру достался короткий жезл, усыпанный крупными рубинами. В жезл можно было поместить три любых заклинания. Три абсолютно любых заклинания. В глазах мага в этот момент засверкали отблески сжигаемых городов.
Элспер получила медальон, позволяющий раз в день воскреснуть на месте собственной смерти, причем с задержкой до трех минут. Прочтя характеристики медальона, жрица издала такой звук, что мне захотелось закурить.
Моргенханд, обнаруживший в своем свертке тонкие кожаные перчатки, которые позволяли носящему их человеку использовать любое оружие любых уровней без штрафов, выглядел как десятилетний мальчик, укравший у Деда Мороза мешок с подарками.
Самый маленький сверток достался Кошмарику. В нем оказалось пенсне, которое позволяло владельцу видеть невидимое. В свертке, предназначенному мне, обнаружилась книга с заклинаниями магии разума.
– Ну что, господа, обмоем?
– Филин, может, не надо? – голос Моргенханда был полон сомнения.
– Почему?
– В прошлый раз мы, напившись, испоганили ритуал призыва. В позапрошлый – установили коммунизм в отдельно взятом баронстве.
– Это плохо?
– С такими пьянками я скоро стану неврастеником!
– Это потому, что, как учил меня один опытный человек, пить надо так, чтобы спиртное, с одной стороны, радость душе доставляло, а с другой – не подмывало добавить.
– Ох, а такое состояние вообще возможно? – удивился гном.
– Это состояние – как небесный город. Увидав один раз в детстве, потом ищешь всю оставшуюся жизнь.
– Да вы, батенька, поэт! – похлопал меня по плечу огр. – Я «за»!
– Я тоже! – поддержал гном.
– Я приду, – Венсер украдкой бросил плотоядный взгляд на жрицу. – Элспер, а ты? Составишь компанию?
– Ну, если только ненадолго…
– Так что, Морген, не отрывайся от коллектива, иначе коллектив оторвется на тебе!
– Это угроза?
– Да!
– Подчиняюсь грубой силе! – воин поднял руки, капитулируя.
– Ну, и отлично. А чтобы ты не сбежал до начала мероприятия, беру тебя под стражу, показывай, где тут баня. А то я месяц помыться мечтаю нормально. А с вами, господа, прощаюсь до вечера.
В баню мы пошли не сразу. Сначала Морген затащил меня на рынок и заставил купить нормальную одежду. Поход вышел забавным, настолько забавным, что я в конце концов стал опасаться того, что Моргенханд отправит меня на точку респауна. Или я его. Из-за чего могут подраться два мужика на рынке?
– Вот, возьми эту куртку! Она дает огромный бонус на ловкость.
– Бля, Морген, ты точно нормальной ориентации? У нее же тут кружевной воротник.
– Ну и что? Зато на свой уровень это лучшая вещь!
И так далее. В итоге, отдав какую-то страшную сумму и, закупив на аукционе кожаную одежду из кожи какого-то редкого ящера и комплект зачарованного белья, мы отправились в общественные термы.
Там я понаблюдал, что такое социокультурный шок. Особенно после того, как отправил какого-то водоноса за можжевельником в алхимическую лавку. Предметом наблюдения стал Морген, которому гордость не позволяла спастись бегством даже когда я раскочегарил парилку так, что у него начал проседать уровень жизней. Но веники из можжевельника его доконали. В результате в парилке я остался один, периодически «прокаливаясь» в бассейне. Часа через полтора после начала священнодействия мне в личку написал Морген.
– Спасайся!
– Что случилось?
– Тут баба ломится в парилку!
– Красивая?
– Ну да…
– Завидуй молча!
– Ты не понимаешь! Это Селена Пламенная! Маг огня сто двадцать четвертого уровня!
– И?
– Она хочет в баню, она ее зачистит от посторонних.
– Она дикая, что ли?
– Нет, ты просто парную занял три часа назад. Ее терпение истощилось!
– Ну, соболезную! Это повод меня убивать?
– Да!
– Я рискну!
– Она же дурная!
– Зато красивая!
– Идиот!
– Вечная мне память!
Дверь с громким стуком распахнулась. Я едва успел накинуть полотенце на бедра.
– Не выхолаживайте парилку, сударыня!
– Может, уступите девушке место?
Я разглядел гостью.
Селена Пламенная, маг огня.
Уровень: 124.
Жизнь: 13 000.
– Вы против того, чтобы мыться в бане с мужчиной?
– Я против того, чтобы мыться в бане с незнакомым мужчиной, – слово «незнакомым» она выделила особо.
– Прошу простить мою назойливость, но на моей родине были приняты совместные банные процедуры. Это традиция, уходящая корнями в глубокую древность, – ага, Россия – родина слонов, а медведь – национальное ездовое животное. Травоядное. – И баню вы заставите меня покинуть только силой, последний раз я парился больше трехсот лет назад, – а еще я фиг выйду из бани, куда зашла такая женщина. Ростом примерно с меня, рыжие волосы, собранные в тугой пучок на затылке. Ровные черты лица, точеная фигурка, с выдающейся грудью и бедрами. Блестящая медью в отблесках огня кожа. Удивительные золотые глаза.
– Даже понимая, что я могу вас испепелить одним взглядом?
– Тем более, что вы можете испепелить меня одним взглядом.
– Вы знаете, что высшими магами-огневиками могут стать лишь игроки с определенным складом характера? У нас плохая репутация.
– Это у меня плохая репутация. Первым встреченным мною игроком, был некто Захария. Я с ним общался секунд тридцать, и до сих пор в его в черном списке. Хотя он уже давно не Завтрак Туриста.
– Конечно, не Завтрак Туриста. Но теперь он Захария, Хорошо прожаренный. У игроков с прозвищами они изменились. Но после смерти Туриста обратно не вернулись, – Селена рассмеялась чарующим смехом. – Я долго с ним соперничаю. Было несколько дуэлей. А тут такой пассаж. Получается, я ваша должница, Филин, – девушка присела на краешек лавки.
