Тим Ясенев
Тим Ясный
Герои расписались в ЗАГСе без огласки для семьи девушки, ведь они были уверены, что ее мать обязательно захочет праздничных свадебных традиций, а молодожены совсем не хотели целоваться на виду у всех и играть счастливую и до страсти влюбленную пару. Они оба не любили обманывать.
Саша, к слову, не сменила фамилии. Квартиру оформили на двоих, так что теперь у супруги было право унаследовать ее.
А еще Марк оформил в редакции для девушки право унаследовать его авторское имя и получать гонорар за проданные книги.
Во время всех этих манипуляций герой понял, что в этом случае отсутствие родственников очень даже кстати. Он так не любил слушать истории о том, что кто-то кого-то отговаривает, что-то не разрешает, не одобряет, а тут Марк стал сам себе хозяин.
***
И все вроде бы стало налаживаться. Годы шли, старые раны затягивались, Березин уже не так часто оглядывался по сторонам и из его головы стали пропадать мысли о сектантах-убийцах, но внезапно все изменилось в худшую сторону:
Как-то раз в темном переулке на Марка напали грабители. Они не успели нанести ударов, как герой выхватил пистолет и пальнул в воздух. Нападавшие в страхе разбежались, но герой все равно почувствовал себя каким-то жалким и засомневался, что он находится в полной безопасности.
Другой раз оказался и того хуже:
Марк подошел к киоску и попросил себе пирожок с мясом. Продавщица очень ему кого-то напомнила, но так как герою по работе приходилось видеть очень много людей, он не сразу вспомнил, кто это.
Вскоре Березин почувствовал себя очень плохо, и перед глазами встал образ продавщицы из ларька: это была мать Ларисы. Той самой, которую Марк пятнадцать лет назад довел до самоубийства.
Марк провел дома с отравлением два дня. Саша боялась оставить его одного, но работа не могла ее ждать, поэтому герой остался наедине с собой и своими безумными мыслями.
Он вспомнил, что мать Ларисы говорила тогда: “Вот бы мне найти того, кто ее загубил, да и придушить”.
“Не придушила тогда, так теперь отравить хотела”, – подумал Марк.
Эта мысль не выходила из головы героя, и ему становилось только хуже:
“Меня убьют. Меня убьют верующие. Она меня нашла и теперь точно доведет до гроба.”
Придя домой после работы, Саша не узнала друга: никогда еще Березин не выглядел так несчастно, в его глазах горело отчаяние на грани безумия. Он все время твердил одно и то же:
“Меня убьют верующие”.
***
Была ли это действительно мать Ларисы или нет, мы никогда не узнаем. О ее судьбе Марку было неизвестно. Он больше никогда не приходил к дому Ларисы и старался забыть эту страшную историю как сон. Но теперь она вновь стала для него кошмаром, который медленно сводил его с ума…
Глава 18 Несколько шагов до истины
Саша вникла в курс дела. Марку пришлось рассказать историю с Ларисой, которую он скрывал столько лет. Девушка, конечно, не стала осуждать героя, ведь поняла, что его вины в случившемся гораздо меньше, чем ему казалось и стало казаться сейчас. Вернее, он не почувствовал себя снова виновным, а просто стал опасаться за свою жизнь.
Ермилова стала успокаивать Березина и отводить его от этой страшной темы, но он не хотел оставлять мысли о скорой смерти от рук верующего.
На третий день после отравления Марк все же вышел на работу. Ему было не столь плохо в теле, сколько на душе. Он стал еще чаще оборачиваться и перестал брать еду у незнакомцев. Даже коллеги, которые угощали его чем-то, приготовленным дома или купленным по случаю праздника, стали для героя “врагами”.
Это не могли не заметить работники редакции. Они не хотели тревожить Марка вопросом о его странном поведении, поэтому задали его Саше. Она рассказала все максимально мягко, заявив, что ее друг пережил два нападения и стал опасливее. А еду он не брал, потому что боялся вновь расстроить свой желудок, и это действительно могло быть отчасти правдой.
Но главное, что, работая над очередной атеистической статьей, Марк стал сомневаться в том, что он пишет правду. Он иногда думал:
“А может они правы, эти верующие, а мы нарушаем священные традиции, да что там традиции, быт нашего народа? Ведь если представить: мы больше девятисот лет верим в Христа и вдруг ни с того, ни с сего перестали. Забрыкались, как больной в приступе жара. Что нас ждет? Мы уже пережили междоусобную войну. Неужто нам опять придется страдать? Но неужели смысл и правило жизни в том, чтобы пресмыкаться перед неким всевышним существом? Что за бред? А отрицание этого что не бред? Тысячу лет был бог и вдруг не стало. Вопрос: кто не прав, князь Владимир, попы или все же пролетарии и большевики? Ответ очень прост. И я узнаю его, как только меня убьют. Но не могу я бросить Сашу. А вдруг там ничего нет, и мы никогда больше с ней не увидимся? Ах. Как сложно!”
Работа Тима Ясного теряла смысл для самого автора. Он уже не знал, что делать. Он не знал, кому верить. Если он всю жизнь был атеистом, то уж лучше умереть за свою идею ради своего доброго имени. Но, с другой стороны, он еще может попросить прощения у Господа и попасть в рай. Но тогда что думать насчет убийцы? Неужели один верующий убьет другого и оба они попадут в рай? Тоже ерунда.
Но рассуждая с земной точки зрения, Марку было выгоднее умереть как герой социализма и остаться в памяти народа как неутомимый рупор народа и просветитель атеизма.
А так получится следующее: “писатель Тим Ясный сошел с ума на почве покушений и покончил с собой, признавшись в своей вере в бога” – будут писать газеты. Нет, это никуда не годится.
Однажды Марк признался Саше в своих сомнениях относительно веры. Девушка внимательно выслушала его точки зрения и согласилась с тем, что менять что-то уже поздно, и лучше умереть героем в этом, пусть даже и не справедливом обществе.
Но опять же желание попасть в возможный рай заставляло Березина иногда сомневаться в правильности своих действий.
***
После своего интервью, которое было опубликовано в очередном номере “Страны атеизма” и газеты “Правда”, Марк стал узнаваемым в народе. Его внешность наконец узнали, и теперь на улице к нему часто подходили читатели и просили автограф. Некоторые спрашивали что-то, но чаще всего Березин был немногословен и старался отшутиться от беседы. Ему всегда казалось, что в такой толпе поклонников может затесаться преступник. Поэтому Марк никогда не терял бдительность и не принимал подарков от незнакомцев.
И чутье не подвело героя: однажды, было это третьего сентября 1930 года, среди поклонников и читателей оказался человек, вооруженный ножом. Подойдя к писателю поближе якобы для автографа, он достал клинок и хотел тихо вонзить его в печень жертве, но Марк вовремя увидел это и схватил за руку злодея. Березин тут же врезал противнику со всей силы в нос, отчего слабый невысокий мужчина упал на асфальт, а собравшиеся рядом люди ахнули и отошли подальше.
– Он хотел меня убить, – сказал дрожащим голосом Марк. Он задрал воротник рубашки упавшего и увидел под ним цепочку, на которой висел крестик.
Герой ошалел и сел на землю.
– Вам плохо? – подбежали к нему читатели.
– Нет. Но он верующий! – воскликнул Марк, – меня хотел убить верующий!
Преступника доставили в полицию, где тот признался в том, что хотел убить известного автора из зависти и ненависти. Задержанный начал нести откровенную чушь про то, что сегодняшнее число – 03.9.1930 он выбрал не случайно (а это действительно интересный палиндром 0-3-9-1-9-3-0), затем про магию и обряды, и его поместили в психбольницу для уточнения диагноза и постановки на лечение.
Придя домой, Березин сразу заявил Саше:
– Меня снова хотели убить. И это был верующий! У него на шее был крестик!
– Бедный мой, Мартик, за что ж тебе это? – риторически произнесла девушка и обняла героя.
Но он вспылил. Ему не понравилась фраза “За что”, которую он считал бессмысленной для описания жизненных событий и пригодной только в речи верующих, поэтому схватил Сашу за плечи и пригрозил:
– Что еще за “За что”? Ты меня к вере склоняешь? – герой стал трясти девушку.
– Нет, что ты, я оговорилась. Успокойся, – поспешила утешить его Ермилова.
Марк отпустил Сашу и, тяжело вздохнув, сел на кровать и произнес:
– Как я от этого устал! Как я хочу просто расслабиться и не бояться за себя и тебя.
– Так и не надо. Живи как жил раньше. Просто будь осторожен, – девушка села к герою на кровать.
– Не могу, не видишь, что меня пытаются убить? Я чувствую, что за мной придут.
– Тебе надо в отпуск. Может поедем куда-нибудь? На море, или еще куда-нибудь? – Саша стала поглаживать Марка по голове, что ему обычно доставляло удовольствие.
– Какой отпуск? Не знаешь, что ли? У меня работа, журнал не может без редактора.
– Ради меня, Маркусь, я тоже устала. Может поедем?
– И почему я тобой так восхищаюсь? – улыбнулся Березин, посмотрев на Сашу, – поедем. Только надо все уладить.
***
В тот день Марк был заведенным и не успокаивался. Он метался по комнате, сначала от пережитого потрясения, потом пытаясь придумать какую-то строчку нового стиха.
Саша готовила и подавала ужин.
Вдруг на кухню ворвался радостный писатель и сказал:
– Вот, послушай, что я придумал.
Он подошел близко к девушке, которая что-то резала для салата. Она резко повернулась, при этом держа нож в руке.
– Что? – спросила она, видимо не расслышав, что сказал Марк.
Герой тут же выбил нож из рук девушки и, схватив ее за горло, кинул в сторону. Она ударилась об угол стола и упала.
– Напасть на меня хотела!? – возмущенно произнес Марк и вдруг осознал, что натворил.
На полу лежала Саша. Ее висок был разбит, из него лилась кровь.
Герой тут же подскочил к Ермиловой и приподнял ее голову.
Глаза ее были открыты. На них остался испуг и неожиданность. Они были также пронзительны и голубы, но они уже никогда бы не улыбнулись герою.
