Тея Лав
Всё, чего ты никогда не узнаешь

ГЛАВА ВТОРАЯ

тогда

Если сейчас двери закроются, я останусь здесь навечно.

Именно с такими мыслями я несусь по школьному коридору. Звучит глупо и неправдоподобно, но я позволяю своему воображению решать за меня. Возможно позже я нарисую что-нибудь связанное со школой или с дверьми.

Да уж, интересный способ вдохновиться.

Сегодня я еду на экскурсию в колледж, в котором собираюсь учиться. В нашей школе маятниковые двери. Несколько секунд назад, кото-то вышел, и они все еще «ходят» взад-вперед, пока я несусь к ним. И я должна добежать до того, как они остановятся. Я люблю придумывать для себя совершенно глупые испытания с абсолютно неправдоподобными сценариями, но в этом что-то есть. Они меня мотивируют.

Например, я часто опаздываю, куда бы не шла. И если я заранее представлю, что это испытание, цель которого прийти вовремя, а награда будет потрясающей, то это довольно облегчает жизнь. В итоге мои друзья меньше злятся, что я в очередной раз опоздала на сеанс в кино, а ребята в закусочной, в которой я подрабатываю, не разражаются проклятиями, что перерабатывают из-за меня, а менеджер не грозится уволить.

Так что глупости иногда приносят пользу. К тому же эти фантазии совсем безобидные, но самое главное о них никто не знает. Это все в моей голове. Иногда я пытаюсь нарисовать то, что фантазирую. Получается странно и порой мне кажется, что я сама странная. Но мама уверяет меня, что это нормально. Я в этом сомневаюсь, но все же соглашаюсь с ней. Ведь что значит «нормально» и «странно»? У каждого свой уровень нормальности и странности, поэтому общего определения для этого нет. Так что мои фантазии по моему личному уровню странности равны примерно восьми из десяти.

Когда в школе объявили о предстоящей экскурсии в Питтсбургский университет, я уже точно знала, что буду там учиться. Если говорить откровенно, это было решено в тот день, когда я с родителями переехала в Уильямспорт. Или еще раньше, когда в начальной школе учитель по рисованию водил нас в кампус на выставку. Я выросла в Питтсбурге, знала едва ли не каждый мост, их соответственно рисовала, там жили мои родственники, поэтому смысла в этой экскурсии не было.

Но я все равно решила поехать. Но не со всеми.

Запрыгнув в машину, я довольная собой настраиваю зеркало заднего вида и включаю музыку на всю громкость. Итак. Мне восемнадцать, через пару недель я навсегда распрощаюсь со школой, меня приняли в школу искусств в Питтсбургском университете. Жизнь прекрасна.

***

Мои родители не страдают гиперопекой, но им важно, чтобы все было в порядке. Всегда. «Николь, ты в порядке?». «Да, я в порядке».

Маме всегда казалось, что с Райаном я буду в порядке, он всегда обо мне позаботится. Ну да, наверное. Вот только она не совсем понимает, что скорее всего нужно заботиться как раз о Райане.

Он уже почти как год студент колледжа и все еще не выбрал специальность. Конечно это не повод делать вывод, что о нем нужно заботиться. Поводов найдется целая куча и без того.

Когда я узнала, что меня приняли в колледж, я сразу же написала Райану в Твиттере. Он ответил через пару часов.

«Кто бы сомневался. Будем вместе снимать квартиру?»

Я ответила, что чуть позже возможно. Мне бы хотелось для начала пожить в общежитие.

Мы с Райаном не так уж часто общались за этот год. К тому времени, как он поступил в колледж и уехал, я уже давно перегорела от какой-то нелепой и подростковой любви к нему, и у меня был парень, с которым мы встречались уже пару месяцев. Правда потом он меня бросил из-за Эшли, которая едва ли не каждый день писала ему эсэмэски, что я якобы переписываюсь с ее старшим батом Кентом. Как глупо. Если бы Дэниел поговорил со мной или хотя бы спросил, правда ли это, то возможно мы бы поговорили, и я бы доказала, что это неправда. Но Дэн поверил Эшли и порвал со мной.

Но это никакое отношение к Райану не имеет. Я была влюблена в него, как и большинство моих подруг, для которых эта любовь тоже ничего особенного и не значила. Ну знаете, девочки западают на красивых и популярных мальчиков, вот и все. Потом это забывается, появляется что-то новое.

Мы с Райаном еще в школе обсуждали то, что многие из наших одноклассников ломанутся в Питтсбург, и мы будем не единственными ребятами из одного городка в кампусе. Пустяки. Во время своего первого курса, пока я училась в выпускном классе, Райан приезжал в Уильямспорт, и мы виделись. Он рассказывал о тусовках в братствах, о девушках и о том, что учеба в колледже это та еще заноза в заднице. На рождественских каникулах мама пригласила его к нам на ужин и сказала, что ей будет спокойней, если Райан за мой присмотрит, когда я поступлю в колледж. Я лишь закатила глаза, а Райан с энтузиазмом согласился.

Но мне не нужна нянька. Да и на эту роль Райан никогда и не годился. К тому же, мы не поддерживали ту связь, которая у нас была в школе. Если мы и могли себя называть друзьями, то после того как Райан уехал, уже вряд ли. Да мы поддерживали связь, но не более. Другом я его точно назвать никак уж не могла.

Поэтому я удивилась, когда Райан предложил вместе снимать квартиру, хоть и понимала, что мысли в его голове скачут как попало. Сегодня он хочет одно, завтра решит другое. Собственно, поэтому он все еще не выбрал специальность.

Еще меня удивило то, что пару дней назад Райан написал мне и спросил, когда я приеду. Я ответила, что экскурсия во вторник. На что он ответил, к черту ее. Он сам мне все покажет.

Мы встречаемся на парковке. Конец мая в Пенсильвании – это фактически лето, поэтому прежде чем выйти из машины, я натягиваю на голову бейсболку. Райан широко улыбается, увидев меня. Несколько секунд мы просто разглядываем друг друга. Прошло не так уж и много времени с нашей последней встречи, но в нем появились незначительные изменения. Не знаю, что именно в нем изменилось. Это не бросается в глаза. Быть может, гладковыбритое лицо, так как в прошлый раз он щеголял по Уильямспорту с щетиной. Или быть может острый взгляд, с которым он пристально меня рассматривает. Возможно слегка склоченные темные волосы, которые заметно выгорели на солнце примерно на один-два тона.

– Никки! – Райан в два шага оказывается рядом и сгребает меня в охапку. Я так понимаю, что это объятия.

Рассмеявшись, я вытаскиваю руку, зажатую между нашими телами, и пытаюсь обнять его в ответ.

– Я тоже рада тебя видеть.

Райан прекращает меня трясти и ставит на землю, положа руки мне на плечи и глядя сверху вниз.

– Когда ты стала такой горячей?

Фыркнув, я отпихиваю его руки и открываю дверцу машины, чтобы достать свою сумочку.

– Не знаю. Может, когда мне стукнуло шестнадцать?

– А точно. – Райан чешет затылок, все еще с неприкрытым интересом меня разглядывая. – Но ты правда изменилась.

– Ты тоже, – улыбаюсь я. – Ну что, покажешь мне тут все?

Сначала он издает что-то наподобие смешка, затем не найдя на моем лице ничего кроме непонимания, громко смеется.

– Подожди. Ты серьезно приехала осмотреть кампус?

Я пожимаю плечами.

– Ну мы именно об этом и договаривались.

Райан театрально закатывает глаза, затем обхватывает мою шею своей большой рукой.

– Нет, мы договаривались вовсе не об этом.

***

– И не об этом, – говорю я, глядя на лужайку перед собой.

Сейчас сложно назвать это лужайкой. На ней столько одноразовых стаканчиков, что газона практически не видно.

Райан смеется, сложив руки на груди.

– Ты же любишь вечеринки, Никки.

– Да, но если бы я хотела, то пошла бы…

Он прерывает меня, встав прямо передо мной. В Райане привлекательным всегда было слишком многое. Внешность, харизма. Он казался притягательным даже с прыщами на подбородке, когда ему было шестнадцать.

От прыщей следов не осталось уже давным-давно. Привлекательность уступила место откровенной сексуальности. Он уже давно стал мужчиной: с улыбкой, на которую сложно было не улыбнуться в ответ, с темными карими глазами, которые практически выдавали все мысли, широкими плечами, сильными руками и так далее, список бесконечен.

– Ты скоро будешь учиться здесь. Тебе больше незачем ходить на школьные вечерники. Идем осваивать территорию, я тебя со всеми познакомлю.

Это чей-то дом за территорией кампуса. Поэтому нет ничего удивительного, что вечеринка здесь продолжается уже вторые сутки, хотя вчера был понедельник, а сегодня соответственно вторник. Возможно, я что-то не поняла, и вечеринка здесь гудит с пятницы или же она вообще здесь никогда не заканчивается. Нужно отдать должное терпению соседей.

Когда мы с Райаном оказываемся внутри, я чувствую, как под моей футболкой собирается влага. Здесь нет кондиционера, духота стоит невыносимая. Запах пива и всего прочего смешались во что-то угрожающее вернуть назад из желудка мой завтрак. Я не из брезгливых, но если бы здесь только был кондиционер.

Чем больше Райан знакомит меня со своими друзьями, тем больше я путаюсь в их именах. Зак, который позже оказывается не Заком, а Джудом, угощает меня холодной колой. А Зак, который действительно Зак, сует мне в руки пиво. Еще я замечаю вопросительные взгляды девушек в мою сторону. Ну как же без этого.

– Среди них нет твоих бывших? – интересуюсь я, когда мы с Райаном остаемся наедине на кухне.

Он делает огромный глоток пива и выглянув в гостиную, куда смотрю я, расплывается в улыбке.

– Возможно.

Я качаю головой.

– Все ясно.

– Не ревнуй. Для тебя здесь соперниц нет.

Я удивленно вскидываю брови. Если Райан и бросал в мою сторону неоднозначные шутки, то они всегда казались безобидными и редко касались темы каких-то потенциальных отношений между нами. Пару лет назад это разбивало мне сердце, мне хотелось, чтобы он флиртовал со мной. Даже так по́шло, как делал это с остальными. Это бы означало, что я его привлекала. Ну, я была немного глупой, что поделаешь.

Рассмеявшись, я нахожу другую тему.

– Завтра утром мне нужно к тете Эрин. Она уже знает, что я в городе, поэтому ее бесконечные звонки, это лишь вопрос времени.

Райан разводит руки в стороны.

– Завтра куда угодно. Сегодня мы веселимся.

– Вряд ли я решусь спать здесь.

Райан смеется.

– Даже при желании ты не сможешь. Не волнуйся, мы останемся у моего друга.

– У какого из? – уточняю я.

– Его здесь нет. Он не любитель вечеринок.

– Да ну! – громко восклицаю я. – И как вы подружились?

Райан пропускает мимо ушей мой сарказм и отвечает довольно серьезно:

– Понятия не имею. Мы вообще разные. Но… – он таинственно улыбается. – Я считаю, что именно благодаря мне этот придурок ушел из братства.

Вздохнув, я тянусь за очередным стаканом воды.

– Без обид, но не удивительно, что ты положительно влияешь на людей.

Райан не обижается. Он лишь смеется и тянет меня снова с гостиную.

Вечер наступает довольно быстро. Вот она экскурсия, на которую я собиралась весь вчерашний вечер. Я исследую дом, в котором живут непонятно сколько человек. В целом это круто. Я знакомлюсь с новыми людьми, осваиваю территорию, как назвал это Райан.

Когда на улице совсем темнеет, мне уже порядком надоедает одна локация. Я в городе, в котором выросла, хотя важно вовсе не это. Я в большом городе, где хотелось бы провести время не так, как я могла бы его провести и дома, то есть на чьей-нибудь вечеринке. Конечно, завтра мне предстоит поход по магазинам с тетушкой Эрин, которая не угомонится, пока не подберет мне пару платьев. Но сложно развлекаться с родной сестрой своего отца, которая к тому вдвое старше меня. С одноклассниками из Питтсбурга я уже давно потеряла связь. Я уехала именно в тот момент, когда в средней школе формировались компании, и каждый пытался примкнуть или понять, к какой именно он принадлежит. Появлялась зависть между подругами, симпатия к парням и все такое. Поэтому это самое формирование я успела поймать уже в Уильямспорте.

После нескольких стаканов пива Райан заметно веселеет. Своего друга, который не любит вечеринки, он уже называет «самым лучшим другом в мире» и обещает мне, что как только он появится, мы поедем где-нибудь поедим. Удовлетворенная этим обещанием я выхожу на задний двор насладиться вечерней прохладой. С наступлением вечера в доме ничего не изменилось. Так лишь стало душнее и жарче, так как народу значительно прибавилось.

Заняв один из двух шезлонгов, которые в принципе и не нужны, потому что не похоже, что здесь когда-то был бассейн, я вытягиваю ноги. Собираясь в эту поездку, я захватила лишь пару джинсов и блузку, в которые бы с удовольствием переоделась из шортов и футболки, в которых сижу сейчас. И дело вовсе не в прохладе. Я ей как раз наслаждаюсь…

Мои мысли о чистой одежде и душе прерывают шаги позади. Обернувшись, я вижу парня. Он довольно резко двигает головой из стороны в сторону, будто к чему-то прислушивается. Понятия не имею, что можно услышать среди того шума, который огромным потоком льется из дома.

Наконец, взгляд парня останавливаются на мне. Он смотрит несколько секунд, прежде чем подойти. И если честно, он не выглядит так, словно пришел сюда веселиться. И я не имею в виду выражение лица или что-то еще. Объективно говоря, он выглядит так, словно вышел только что с лекции по истории или литературе. Или же с собрания братства в Гарварде или Йеле. Ну или он еще не успел переодеться после бранча со своими родителями, которые как минимум доктора наук. Интересно насколько я близка к истине? Что-то мне подсказывает, что максимально.

– Привет, – негромко произносит он.

– Привет, – рассеянно отвечаю я.

Дорогие часы, начищенные лоферы, черный джемпер с закатанными до локтей рукавами и заправленный в брюки – этот парень здесь точно не за тем, чтобы играть в пиво-понг.

Возможно я слишком предвзята.

– Ты разве не слышишь?

Он задает этот вопрос, глядя прямо на меня.

– Не слышу чего?

Он слегка наклоняет голову, вновь прислушиваясь. Я делаю то же самое и чувствую себя глупо. Кто он вообще такой и что собственно мы пытаемся услышать?

– Бесконечное бз-бз. Твой телефон.

Я кладу руку на сумочку, висящую у меня через плечо и чувствую вибрацию телефона.

– О, – произношу я, игнорируя звонок.

Эта глупая ситуация сейчас заботит меня гораздо больше. Как он вообще услышал? Я здесь даже собственные мысли слышу с трудом.

Очевидно выражение моего лица выдает все то, чего я не произношу вслух. Парень слегка улыбается, засунув руки в карманы брюк. Он выглядит таким элегантным. Да я предвзята черт возьми, но его место в загородном клубе с бокалом дорого шампанского, а не здесь среди пьяных студентов, нахлебавшихся дешевым пивом.

– Звонок может быть срочный, звонят давно, – напоминает он, кивнув на мою сумочку.

Я понятия не имею, что на это отвечать. Это самый нелепый разговор в моей жизни. И я не шучу. И вообще, как разговор может быть нелепым с таким парнем? Наверное, я просто растерялась и проглотила язык.

– Перезвоню, – наконец отвечаю я, на сто процентов уверенная, что батарею на моем телефоне разряжает тетушка Эрин.

– Хорошо, – кивнув, произносит парень, собираясь развернуться, но тут же останавливается. – Телефоны существуют для того, чтобы всегда быть на связи. Ну… ты понимаешь, да? Кому-то возможно сейчас очень нужна твоя помощь.

Суть его слов доходит до меня сразу. И вот я уже прекращаю отмечать про себя, как гармоничны его серые глаза с каштановыми волосами, с острым аккуратным носом и красивыми выделяющимися скулами.

Мне не составляет особого труда проигнорировать эту его напыщенную речь. Я уже понимаю, что передо мной стоит зануда. И не дорогие часы, не выдающаяся внешность и даже не его (наверняка!) успешные родители не спасут тот факт, что он чертов зануда. Какое ему вообще дело до чужих звонков? Интересно, как он поведет себя, если мне снова начнут звонить, а я буду намеренно игнорировать? Схватит мой телефон и ответит со словами: «Алло! Вам нужна помощь?».

Возможно то, что я зря стебусь. Кто знает, может у парня расстройство или детская травма, связанная с телефонным звонком. В любом случае, меня это не волнует.

– Ну да, точно. Спасибо, что напомнил, – в моем голосе больше нет рассеянности. Я говорю четко, глядя прямо на него.

Он естественно улавливает в моем голосе сарказм. Я жду, что он уйдет, но он продолжает стоять на месте.

– Ждешь, когда я перезвоню? – спрашиваю я. – Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? Так слегка.

Он улыбается, опустив голову и посмотрев на свои ноги.

– Наверное так и есть.

– Наверное?

– Наверняка.

– У тебя проблемы с общением? – внезапно спрашиваю я.

Такое ведь тоже возможно. Может это человек с комплексами. Хотя… боже, ага конечно, в такое с трудом верится. Он выглядит вполне уверенно.

Незнакомец тихо смеется, отрицательно качнув головой.

– До этого момента проблем с этим не было, а вот сейчас я задумался.

Этот зануда умеет шутить. Возможно его еще можно спасти.

– Подумай, – бормочу я, отворачиваясь.

Думаю, на этом можно поставить точку в нашем все еще нелепом разговоре. Поняв намек, зануда разворачивается.

– Пока, пчелка, – произносит он и прибавив шаг, уходит к дому.

Будет очень неожиданно, если он окажется хозяином этого самого дома. Но у меня никак не складываются эти два пазла. Никак. Это просто невозможно.

Пчелка? Я смотрю на заднюю дверь, за которой он скрылся. Почему пчелка?

Мой телефон вновь начинает вибрировать. Увидев на экране номер тети Эрин, я вздыхаю. И тут я впервые в жизни начинаю прислушиваться к тому, с каким звуком вибрирует телефон.

Бз-бз-бз.

Я смеюсь. Привлекательный зануда с дурацкими шутками. Тогда почему я не могу стереть эту безумную улыбку со своего лица?

Через пару минут я вхожу в дом и сразу же взглядом нахожу Райана. Протянув руку, он обнимает меня за плечи. В другой его руке через края пластикового стакана плещется пиво.

– Никки! Идем я познакомлю тебя с самым лучшим другом на земле.

Я покорно иду вслед за Райаном на кухню. Там вокруг кухонного островка стоит целая толпа парней. Райан бесцеремонно расталкивает всех и указывает на одного в середине.

– Калеб! Чтоб тебя… Смотри сюда. Познакомься, это моя подруга из школы. Она скоро будет учиться здесь. Никки, это Калеб. Калеб, это Никки.

Я смотрю на улыбку зануды, которая уже не делает его занудой.

– Привет, пчелка.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

сейчас

Калеб все еще спал, когда я проснулась. Он продолжает спать и сейчас, когда я выхожу из душа. Некоторое время я смотрю на него, вытирая волосы. Понятия не имею, насколько поздно он вернулся, но судя по всему слишком поздно, потому что я даже не слышала его шагов и не почувствовала прикосновения.

Калеб спит, лежа на животе и уткнувшись лицом в подушку. На нем все еще вчерашняя одежда: черные брюки и рубашка. Бо́льшая часть его тела на моей половине кровати. Когда я проснулась, его рука крепко меня сжимала за талию. Уверена, что Калеб прилег, чтобы просто молча извиниться за долгое отсутствие, но заснул.

Я не бужу его. Вместо этого осторожно провожу кончиками пальцев по его челюсти и выхожу из спальни.

В гостиной стоит удушливый запах одеколона и перегара, исходящие от Райана. Одна его нога закинута на спинку дивана, другая на полу. Из открытого рта раздается негромкий храп. Вздохнув, я прикрываю нижнюю часть его тела пледом. Сейчас утро, и прежде чем проснулся он, проснулось кое-что другое. Мне не неловко, я видела Райана и не в таком виде, но сейчас многое изменилось, границы иногда нужны.

На кухне я избавляюсь от всех улик, которые могли бы показать Калебу, что я вчера готовила для нас романтический ужин. На кухне он вряд ли был, да и Райан тоже вряд ли слышал, как он приехал. Поэтому я заматываю пустую бутылку вина в мусорный пакет, туда же отправляется пустая бутылка виски Райана, остатки ужина. Все это я выношу на улицу и выбрасываю в мусорный бак. Не хочу, чтобы Калеб чувствовал себя виноватым. Это ни к чему. Да, вчера я еще злилась, но сейчас понимаю, насколько это глупо. Даже не глупо, в этом просто нет смысла. По большей части я это делаю даже не ради Калеба, а ради себя. Иначе чем больше я об этом думаю, тем больше в голову лезут мысли, от которых позже трудно избавиться. Лучше притвориться, что ничего не было.

Первым на запах из кухни реагирует Райан. Он плюхается за кухонный островок и хватается за голову.

– Черт.

Я ухмыляюсь, глядя на него.

– Еще бы не «черт».

Он поднимает голову. Вид у него действительно страдальческий. Черные волосы всклочены, брови нахмурены от головной боли.

– Калеб вернулся?

Кивнув, я ставлю перед ним чашку кофе.

– Да, но я не слышала.

Райан долго смотрит на меня, прежде чем сделать глоток.

– Надеюсь, все эти вчерашние мысли ты переспала?

Я фыркаю, но тут же охаю, выкладывая на тарелку горячие вафли. Райан сразу же принимается за еду.

– Ну если такая формулировка тебя устраивает, то да, я эти мысли переспала.

Райан кивает с набитым ртом.

– Отлично. – Но тут его взгляд падает на загоревшийся от уведомления экран телефона. – Черт, я опаздываю. Никки, где мои ключи?

Я достаю из кухонного шкафчика связку ключей и бросаю ему через стол.

– В следующий раз будь добр не напиваться перед работой.

Райан соскакивает со стула.

– Не жужжи. Сама знаешь, вчера у меня был повод.

– Знаю, – смягчившись, говорю я. – Ты в порядке?

Райан смотрит мне в глаза, затем пожимает плечами.

– Да. Как всегда.

Словно это что-то обыденное, будто такое происходит каждый день и нет в этом ничего особенного. Возможно и нет, но не каждый так может спокойно ко всему относиться, как Райан.

– Увидимся.

Он улыбается. Широко и ярко, что невозможно не улыбнуться в ответ.

– Райан, – говорю я. – Ни слово Калебу о том, что я готовила вчера ему сюрприз.

От этого все еще сводит живот. Звучит как-то жалко. «Готовила сюрприз». Какой уж там сюрприз. Но тем не менее.

Райан кивает. Ему не нужно объяснять.

– Конечно. Ты помнишь наш уговор?

А вот во мне он сомневается. Мне с трудом удается держать язык за зубами.

– Я не сдам тебя, клянусь.

Удовлетворенный моим ответом Райан, гремя ключами и посылая ко всем чертям всех, кто ему пишет, за несколько секунд собирает свои вещи в гостиной, хватает мотоциклетный шлем и громко крикнув «Пока», по всему видимому моему мужу, выбегает из дома. Через несколько секунд на улице раздается звук заведенного байка.

Когда эти звуки стихают, я начинаю бродить по дому в поисках того, что можно прибрать. Быть женой владельца компании по недвижимости и не иметь красивый дом просто недопустимо. Когда-то мы жили в городе и копили на собственное жилье после свадьбы, как делают это все женатые пары. Четыре года назад Калеб вернулся с работы и сказал, что нам нужно срочно съездить в новый мебельный центр. Я тогда сказала, что в нашей квартире мало места для новой мебели и нам лучше подождать. Калеб улыбнулся своей загадочной и ничего незначащей улыбкой. Но на самом деле такая улыбка значила слишком много, я лишь позже это поняла. Калеб вез меня дальше всех торговых точек, где бы мог находиться мебельный салон. В итоге он привез меня за город, что мне тоже не показалось подозрительным. Когда мы подъехали к двухэтажному дому на улице, на которой находились не одинаковые, а практически разные дома, у меня громко застучало сердце. Я схватила руку Калеба. Он вновь улыбнулся и сказал:

– Выходи.

Я смотрела на дом с огромной лужайкой и застекленной верандой. Дом был похож на миниатюрный особняк с каменными дорожками, ведущими к гаражу и заднему двору. Мы с Калебом бродили по дому, взявшись за руки. Здесь было все, что было необходимо для жизни.

– На заднем дворе я сделаю игровую площадку, – сказал Калеб, когда мы остановились на кухне рядом с окном.

Я подняла глаза на своего мужа. Это был первый раз, когда он заговорил о детях.

Теперь эти разговоры практически не прекращались.

Годы спустя я вновь брожу по дому, уже давно обжитому. Я устроила здесь все по собственному желаю: серая мебель, серые шторы, фиолетовые подушки и того же цвета пушистые ковры. Калеб оказался идеальным мужем, но вот мне кажется, что я оказалась совершенно не идеальной женой. Но ему и не нужна была такая.

Час спустя я прохожу под лестницей на первом этаже еще в одну комнату, которая с виду похожа на дверь в чулан. Но там вовсе не чулан. Раньше я рисовала в гараже, сейчас для этого у меня есть отдельная комната с двумя огромными окнами от пола до потолка, вид которых так же, как и на кухне, выходит на задний двор. Здесь всегда светло, даже в пасмурную погоду. На деревянном столе скопился толстый слой пыли. Если раньше здесь был хаос, – повсюду разбросанная бумага, кисти, банки с красками, моя заляпанная одежда – то сейчас царит порядок. Мольберты поставлены в ряд и стоят у стены. Чистые кисти разных размеров разложены на столе, там же рядом наточенные карандаши стоят в стакане. Нигде не валяется моя одежда и бумага. Пол чистый и можно ходить в носках, не боясь наступить в липкую лужу акварельной или акриловой краски.

Смахнув пыль со стола, я решаю, что большего и не требуется. Позади меня открывается дверь. Калеб осторожно просовывает голову в дверной проем.

– Ты здесь, – произносит он.

Я слышу в его голосе надежду. Она точно так же горит в его глазах. Но она тут же испаряется, как только я произношу, пожав плечами:

– Просто зашла смахнуть пыль.

Его плечи заметно опускаются. Честно говоря, я не совсем понимаю, почему тот факт, что я больше здесь не пропадаю, его так сильно волнует. Возможно, я лукавлю и где-то в глубине своей души все же понимаю, он не до конца.

Калеб осматривается, когда полностью заходит в помещение. Словно он здесь впервые. На нем уже нет вчерашней одежды. Вместо них домашние спортивные брюки и белая футболка, плотно прилегающая к телу. Волосы все еще мокрые после душа.

Если меня спросят, что больше всего я люблю во внешности своего мужа, я вряд ли отвечу с полной уверенностью. То есть я не смогу ответить конкретно, что именно я в нем люблю. Всё? Разве нет? Наверное.

Мне нравится, как в нем сочетаются несколько качеств, некоторые из которых, казалось бы, не должны сочетаться. Джентльмен – этакий воспитанный, вежливый, обходительный и с безупречными манерами мужчина. Педант – скрупулезный до мелочей. Зануда – так я его называла с самого начала знакомства, потому что он иногда выносит мне мозг своими тоскливыми и надоедливыми рассуждениями. Умник – сложно куда соотнести это качество, в столбик отрицательных качеств или все же положительных. Думаю, можно разделить на два подпункта. Иногда Калеб включает умника, даже когда это не совсем уместно. Умный – когда то, о чем он говорит, действительно приносит удовольствие.

Именно эти качества помогают ему в работе. Но еще он может быть и другим. Таким, каким его никогда не увидят коллеги. Веселым, смешным и беззаботным. Страстным, необузданным и нежным. Всегда нежным.

Я люблю его. Люблю так, что не могу объяснить, что именно испытываю. Это все сразу. Бывают моменты, когда я хочу хлопнуть дверью и уйти. Когда я больше не могу выносить тишину или то, во что превратилась наша жизнь. А именно в попытки, борьбу, работу. Я устала и скучаю по той легкости, когда результат никогда не имел значения. Мы были лишь в процессе.

– Я голоден, – с легкой улыбкой произносит Калеб.

Я улыбаюсь в ответ.

– Идем.

Он все еще колеблется у двери, когда я подхожу к нему вплотную. Словно он не желает отсюда уходить.

– Вдохновение еще не пришло?

Я не могу сдержать тяжелый вздох.

– Нет.

Калеб вымучивает улыбку.

– Ну, я думаю всему свое время.

Во время завтрака Калеб рассказывает о своей новой сделке с застройщиками. Он бросает на меня виноватые взгляды, но я делаю вид, что не замечаю их. Какой смысл требовать от него извинений? Да и за что?

– Я не успел поговорить с Райаном, – отставляя тарелку, говорит Калеб. – Почему он спал на нашем диване?

Убирая посуду в посудомоечную машину, я издаю смешок.

– Это всего лишь диван, милый.

Калеб щурится, затем улыбается в ответ.

– Ты знаешь, что я имел в виду. У него все в порядке?

Наши двери всегда открыты для Райана. Поэтому никто из нас не удивляется его присутствию здесь.

– Бев ушла от него, – говорю я, усаживаясь коленями на высокий стул.

Глаза Калеба округляются.

– Черт.

Я несколько секунд изучаю его.

– Ты тоже не особо удивлен, верно?

Он изучает меня в ответ.

– Как и ты.

– Ну я никогда не питала надежды на их счастливое будущее.

Выражение лица Калеба меняется.

– Ты не должна так говорить, Никки.

Да, не должна. Но сказала. Я желаю Райану самого лучшего, но разве я виновата в том, что реалистка?

– Не важно, – отмахиваюсь я. – Это случилось.

Некоторое время, пока я все еще копошусь на кухне, я чувствую на себе неодобрительный взгляд Калеба. По его мнению, я должна больше верить в нашего друга и все в этом роде. Я-то верю, но Райан не верит сам, так что моя вера здесь вообще никакой роли не играет. Жаль, что все это я не могу объяснить Калебу.

Мы еще какое-то время об этом говорим. Но все разговоры имеют свойство себя исчерпывать. К тому же, как бы мы сильно не любили и не уважали Райана, у нас есть своя жизнь. И она всегда на первом месте.

Калеб целует меня в гостиной. Его губы нежно двигаются в такт с моими. Мы сидим на диване, я сверху на нем. Такое случается не так часто в последнее время. Обычно все происходит в спальне. Но сейчас Калеб особенно настойчив, и я понимаю почему. Я не хочу делать вид, что я обижена, ведь я не обижена. Больше нет. Я просто наслаждаюсь его ласками, потому что в ближайшую неделю он точно не схватит меня посреди гостиной за задницу и не примется целовать сразу после завтрака. Чтобы это произошло придется подождать чего-то похожего на вчерашний вечер. Я не жалуюсь. Такова цена многолетнего брака. Мне тоже не всегда хочется хватать его и тащить в темный угол, как это было раньше.

Моя самая ближайшая подруга Дженна говорит, что это все вернется. Она замужем восемь лет, и у них с мужем двое детей. За эти годы они прошли несколько кризисов. Недавно он обнаружил в ее телефоне фотографии мужчин-моделей с различными видами пресса. Ему это не понравилось, и они поругались. Ссора закончилась сексом прямо на кухне. И теперь они занимаются сексом в каморке прачечной, когда дети спят днем. По ее словам, это круче кровати.

Но ведь я не жалуюсь на отсутствие секса или внимания со стороны Калеба. Я вообще ни на что не жалуюсь. Но бывает моменты, когда мне одиноко. Даже рядом с мужем. В такие моменты я чувствую, как я медленно уплываю мыслями, отдаляюсь от него. Затем, когда возвращаюсь, понимаю, что я дома, что я любима и люблю.

Тогда почему эти моменты происходят все чаще и чаще?