Татьяна Тронина
Двое под солнцем

– Но если там никто не живет…

– Этого мы знать не можем. О путешествиях к другим мирам надо забыть. Нужны мы там, космические мигранты… У нас есть Земля, мы должны спасать ее, а не уподобляться этим гадам…

– Каким гадам? – удивленно спросила Милана.

– Ну, я так, образно… о космических захватчиках. Из фантастики…

– А-а, понятно. Но, в общем, что хочу сказать, – усмехнулась Милана. – Мне кажется, Менделеев как раз был прав в своем предсказании. Насчет огромного количества навоза… Тут он в корень глядел, угадал, что в будущем люди намучаются с тем, куда отходы девать!

Васса засмеялась. Вот странно, но Милана при всей ее внешней простоте сама простым человеком не являлась.

И фантазии, мечты Миланы – с налетом сентиментального пафоса и романтических страданий – тоже были более чем человеческие, не примитивные… И даже ее любовь к мужу Коле, который годами просиживал диван, кажется, тоже имела смысл.

«Люди интереснее алиенов, у которых все по полочкам разложено», – подумала Васса.

– Ой, надо показания передавать, а я тут сижу… – спохватилась Милана и убежала. «Может, рассказать ей про алиенов все-таки? – продолжила размышления Васса. – Но она ж тогда совсем работать не сможет. Я-то умею притворяться, хожу с планшетом и только делаю вид, что циферки сверяю, а она за пять минут устанет от вранья… И либо выдаст себя, либо ей придется уволиться. И что тогда, на что им с Колей жить… Нет, нет, настоящие друзья – это те, что не портят другим жизнь своими тайнами!»

Васса, изображая, что чрезвычайно увлечена работой, добралась до конца зала с танками и встала у широкого окна, за которым виднелось поле, покрытое ржавой, выжженной солнцем травой.

Вдруг тихо подошел Рэм, встал рядом.

Васса мигом ощутила вспышку знакомого раздражения, когда она не понимала, на кого сейчас злится – то ли на себя, то ли на Рэма.

– Кто такая Нина, ты знаешь? – мрачно спросила Васса.

– Среди наших? – тоже глядя вдаль, туда, где рыжее поле смыкалось с синим небом, спросил Рэм.

– Да. Тетка из кардиодиспансера.

– Начальство.

– Она вчера захотела на меня посмотреть. Сроду не интересовалась, а тут вдруг снизошла, – сообщила Васса.

– Нина – новое высокое начальство, – повторил Рэм. – Очень новое и очень высокое. Выше некуда.

Они стояли рядом и просто смотрели вдаль на дрожащий от жары горизонт.

– Я жалею, что не улетел тогда на Эрту, – неожиданно признался Рэм. – Блин, поддался чувствам. Нахлынуло на меня что-то, подумал: ах, ну как я без Вассы, как она без меня, ведь она только моя, собственная. А чувствам, оказывается, нельзя поддаваться! Но вы, люди, все время это делаете. И все время попадаете из-за этого впросак. Вы именно потому так хреново живете, что живете сердцем, а не разумом. А потом себя оправдываете, когда накосячили, наломали кучу дров – нет-нет, мы все сделали правильно, нам хорошо, мы же типа испытали любофф… И в искусстве весь этот бред регулярно отражаете. Ромео с Джульеттой погибли, куча народу вокруг них тоже, но нет, льете слезы умиления – это же любофф, это прекрасно… И все остальное в таком же роде. Ненавижу придурков-землян. И я дурак, не отрицаю, на тот же крючок попался. – Он помолчал, потом продолжил с ожесточением: – А еще так бывает: некоторые начинают мечтать о том, как они осчастливят человечество… Тогда вообще караул какой-то. Войны устраивают, революции, перевороты! И только хуже потом становится. Ну почитайте вы свою историю, хоть когда было лучше после всех этих переворотов, смены власти и прочего? Нет, никогда. Разруха, голод, беспорядки, репрессии, куча погибших. И все равно некоторые с упорством ненормальных опять лезут на баррикады. Идиоты.

– Не ругайся. Ты накосячил, а обвиняешь людей, – усмехнулась Васса.

– Ну, конечно, я стал поступать, как человек, а не как алиен, и тут же вляпался. Я влюбился в тебя и получил кучу проблем.

– Влюбился? – повернулась к нему Васса. – Ты влюбился в меня? Ты не говорил об этом.

– Я тебе стихи читал, а это равносильно признанию, – тоже усмехнулся Рэм.

Они теперь стояли и смотрели только друг на друга.

То, что не нравилось Вассе в Рэме когда-то, это его вечная изломанность какая-то – в каждом повороте головы, взмахе рук, походке. Грубые черты лица, длинный нос, кривящиеся губы, его темные лохматые волосы, хмурый насмешливый взгляд, тяжесть каждого его слова – все это теперь казалось ей красивым и гармоничным. Рэм прекрасен.

Он чужой, не человек даже, а алиен. Но он почему-то ощущается родным. Он весь принадлежит Вассе, только ей одной. Она знает его наизусть, как любимые стихи, и именно поэтому Рэм никогда не сможет ей надоесть – потому что внутри ее все сразу начинает отзываться на него. На то, как он говорит, двигается, дышит… Каждое его движение, каждый вздох вызывают в Вассе отклик. Он играет Вассой, играет на Вассе… словно на каком-то музыкальном инструменте.

Рэм более родной, чем даже ее родители, которых она совсем не помнит, и подобное слияние с чужим – плохо, неправильно.

В сущности, Васса была сейчас согласна с каждым его словом. Она думала почти так же, но, конечно, со своей, людской, земной стороны.

– И я в тебя влюбилась, Рэм, – спокойно произнесла Васса. – Я иногда вспоминаю те моменты… когда была с тобой… и на меня словно морок какой-то находит. Я готова все бросить и бежать к тебе. И гори все оно синим пламенем… Но так нельзя, потом напоминаю я себе. Я, ты видишь, тоже многому научилась от алиенов. Я в состоянии сдерживать свои страсти. Я не делаю их главными, я не позволяю им рулить собой, своей жизнью. Я тоже очень жалею, что ты не улетел, мне было бы легче сейчас. Почему ты не улетел на Эрту, Рэм…

– Я встречался вчера с Демьяном Демьяновичем, – глядя Вассе в глаза и будто не слыша ее, спокойно сказал Рэм. – Наверное, после того, как ты к нему приходила. Странный у нас с ним разговор вышел.

– А что такое?

– Помнишь, он меня чуть не прибил, когда я ему доложил о том, что у нас с тобой случилась близость? Он потом меня на Эрту был готов отправить – вали, вали отсюда поскорее, парень… А теперь все наоборот. Полный разворот на сто восемьдесят градусов! Типа он не против того, чтобы я был с тобой. Заявил, что мне надо стать нежным и терпеливым, так лучше для тебя. Я думаю, он нас с тобой даже поженить уже готов, вполне официально.

– Кажется, это потому, что я вчера наговорила ему лишнего, – пожала плечами Васса. – Но тебя я, как могла, выгораживала.

– Не знаю, чем именно ты Демьянычу голову заморочила, но вывод он сделал такой – мы с тобой можем теперь быть вместе, никто нам слова поперек не скажет.

– Вот гадство, – вздохнула Васса. – В постели с врагом – именно так это безобразие называется. Ты знаешь, я одно время тоже книги любила читать, какие-то старые фильмы смотрела… Сидела дома, делать нечего… Но мне это быстро надоело. Пустое. Нет, даже не так, меня эти выдуманные истории стали злить! И ты прав, наши писатели и режиссеры действительно эту преступную любовь всячески оправдывали. Например, идет война, тут она, а там он, на другой стороне воюет. Или он какой-нибудь фашист, ее родные от них погибли, а у нее, видите ли, к нему любовь… Или он вампир, а она человек. Они, значит, кровь пьют и вообще упыри, и вот она без ума от такого товарища, и он за ней тоже волочится… Но это же отвратительно. Это как секс с палачом все. Это извращение, понимаешь?

– Понимаю.

– А я не понимаю, как можно поддаваться физиологии, всем этим импульсам, и бросаться в объятия врага. Ну и что, что любишь. Ну и что, что внутри все горит. Ведь можно все это перетерпеть! – сказала Васса, чувствуя, что у него даже ноздри раздуваются от возмущения. – Вот скажи, Рэм, наша с тобой любовь – это ведь извращение? Любовь между алиеном и человеком?

– Я тоже думал об этом, – спокойно признался Рэм. – Даже в сети пытался найти ответ. Ну вот как такие отношения можно классифицировать чисто формально? С научной точки зрения, с психологической, с философской также… И что ты думаешь?

– Что? – с интересом спросила Васса.

– Почти ничего. Никаких особых рассуждений на эту тему нет. Да, были сентиментальные истории про Аэлиту, Гианэю, синих Аватаров… Но это редкость. А в остальном лишь одна какая-то порнография с монстрами-мутантами для совсем уж озабоченных. Людей даже не волнует этот вопрос (о любви землян и инопланетян), они об этом не думают.

– Значит, не считают подобные отношения серьезными, – возразила Васса. – Когда не находишь нигде ответа, это тоже ответ.

– Логично. Если мир узнает о наших с тобой отношениях, отношениях человека и алиена, то всех будут волновать всякие идиотские вещи: про интимные подробности, строение гениталий, их размеры, как все это происходит… А любовь, она на самом деле никому не нужна. Любовь – это величайший обман, ловушка, ложь. Все на что-нибудь пускают слюни, я извиняюсь за грубое выражение. Романтичные дамочки пускают слюни на романтику, на хеппи-энд, на поцелуй при заходящем солнце, ну а мужики – на женские э-э… формы.

– Ты сейчас про людей?

– Да. Потому что у алиенов такого нет. Искусства, в смысле. Ни книг, ни фильмов, ничего. Но размножаться надо, так мы придумали программу с подбором идеальных партнеров, которых вы называете дуалами. Ты там со своими сопротивленцами, наверное, не раз эту тему муссировала. И все носы воротили, я уверен: фу-у, какие эти алиены рациональные, как у них все недушевно, бе-бе-бе… – передразнил Рэм возможных оппонентов. – Так дело было?

– Да, было такое! – засмеялась Васса.

– А на самом деле у нас дуалы – это не только про размножение, вот что я тебе скажу, – продолжил Рэм. – Это, знаешь ли, больше про единство душ. Привязанность. Понимание. Близость во всем. Когда никто никого не раздражает… Мой дуал, Лиза, она далеко сейчас от меня, но ее существование, само то, что она есть, все вот это… Оно очень поддерживает меня. Это как вера во что-то. Вера в Бога. У меня есть Лиза, я не один во Вселенной, и мне от этого легче.

– Ты же хотел ее бросить, когда собирался на Эрту смотаться, – напомнила Васса.

– И что. Все равно Лиза есть. Она существует, моя вторая половинка, как вы говорите.

– Мне неприятно о ней слышать, – честно призналась Васса. – И от Светы меня трясет, когда я ее вижу. И вспоминаю, что ты с ней долго встречался. И вот это все, что могло быть между вами, представляю… Поцелуи, объятия, прочее…

– Меня точно так же бесил твой Илья. И ты ведь пригласила его к себе, и у вас уже все случилось бы, если бы я не вернулся тогда и не вмешался…

– Знаешь… – вдруг задумчиво произнесла Васса. – Давай отпустим друг друга на свободу. Я отпускаю тебя, Рэм. Делай что хочешь, с кем хочешь. Я еще люблю тебя, но это пройдет, рано или поздно. Я не должна любить тебя.

Рэм молчал, кривя, по своему обыкновению, губы.

– Рэм?

– Я думаю. Да, я с тобой согласен. Я тоже должен тебя отпустить. Должен перестать все время вспоминать о тебе. Мы с тобой не враги, но… мы чужие.

– Прощай, Рэм, – торжественно произнесла она.

– Прощай, Васса… В который раз уже мы эту волынку с прощанием заводим, а? Блин, ну какое «прощай», если я все равно остаюсь твоим телохранителем? – раздраженно произнес он. – И отказаться от своей должности не могу. Ну, скажу я начальству – назначьте на мое место другого. Они назначат, и что, конец тебе. И ты тоже, если поднимут твои сопротивленцы восстание против нас, ты что, меня не предупредишь?

– Нет, Рэм, не предупрежу, – усмехнулась Васса. – А ты за мной просто не следи, ладно? Все равно они тебя не проверяют… Я так понимаю, у вас, алиенов, те же проблемы с руководством, что и у нас. Сплошные бюрократия и пофигизм.

– Понял. Ладно. Согласен. Давай по второму разу…

– В смысле?

– Прощай, Васса.

– А, поняла. Прощай, Рэм!

Он улыбнулся, что довольно редко случалось, и направился прочь.

Света

Она увидела, что Рэм спускается по лестнице из зала с танками. В том зале заправляла розовая свинка по имени Васса. Хотя, конечно, Вассу уже трудно было назвать свинкой, она каким-то образом сумела избавиться от лишнего веса, но что с того, все равно именно такой свиньей Васса и продолжала оставаться.

У Рэма застыла странная гримаса на лице. Он то ли улыбался, то ли готовился… заплакать? В общем, у него было очень грустное лицо. Он никогда и ни из-за чего не переживал, только злился и бесился иногда, Света это помнила. А тут… ну прямо вселенская печаль от него исходила. И ведь не человек он вовсе, этот Рэм, а прямо как по-человечески переживает, надо же… Так ему и надо, кстати.

Света лишь недавно узнала о том, что ее бывший возлюбленный, мачо-мэн и волк-одиночка Рэм – на самом деле инопланетянин. Это когда они все оказались в развлекательном центре, который начало затоплять водой, а потом еще акула из коллектора вынырнула… именно тогда Света подслушала разговор между Вассой и Рэмом.

Она из их беседы узнала, что на Земле давно живут пришельцы из космоса. Пришельцы вынуждены постоянно пить потус, они тем самым меняют цвет кожи (который значительно отличался от земных оттенков), еще они, пришельцы, проводят разные эксперименты над людьми. Вишенкой на торте оказалось то, что и Рэм – не человек, а этот самый пришелец. Алиен.

Поначалу Света не могла поверить во всю эту фантастику, но потом, позже, как-то сумела свыкнуться с данной информацией. Зато теперь многое стало понятно…

Света никому не рассказала о том, что знает тайну пришельцев, она даже маме и бабушке не стала ничего говорить.

Как-то неудобно признаваться своим родным, что была любовницей пришельца… Света даже не догадывалась раньше о том, кто с ней рядом, она мечтала выйти замуж за Рэма, родить от него ребенка…

Нет, мама с бабулей не стали бы осуждать Свету за подобные отношения с инопланетным чужаком, но зачем лишний раз шокировать близких людей, причем уже немолодых?

– Рэм! – позвала Света.

Тот повернулся.

– Мрачнее тучи… Что, Васса тебя окончательно отшила? – весело спросила Света.

– А ты ревнуешь, что ли? – немедленно огрызнулся тот. – Фантомные боли, да?

– Какие еще фантомные боли?

– Блин, да я с тобой расстался еще до нее… И мы с ней уже тоже не вместе, Свет, зачем ревновать?

– Я не ревную, я злорадствую, Рэмушка, – назидательно произнесла Света. – Вот теперь ты на своей шкуре прочувствовал, каково это, когда отшивают.

– Но зачем ты это мне говоришь, Свет? – удивленно спросил он.

– Затем, что ты жизни не знаешь, – Света едва сдержалась, чтобы не произнести: «Ты нашей жизни не знаешь».

– Да лучше б я ее вовсе не знал.

– Больно, да? Вот здесь – больно? – Света указала себе на грудь, там, где сердце.

– А тебе-то что?

– Я секрет один знаю, – не выдержала и засмеялась Света.

– Какой секрет? – Рэм даже изменился в лице.

– Секрет счастливой жизни.

– А-а…

– Отомсти Вассе. Вот сразу легче станет, я тебя уверяю. Сделай ей какую-нибудь гадость, причини ей боль. И все как рукой у тебя снимет.

– Ты по себе судишь?

– Может, это на всех так действует, ты не думал? Только не все этим приемом пользуются. Уверяют себя, что это нехорошо, неправильно, надо другую щеку подставить… Но мы, Рэм, одну жизнь живем. Свою жизнь, для себя. А значит, должны делать только то, что нам во благо. И не делать того, что нам вредит. Когда мстишь обидчику, сразу легче становится. И ты сразу же ему все прощаешь, вроде как он тоже возмездие получил. Ты становишься словно оружием, вершащим правосудие. Ты меняешь мир, делаешь его лучше, восстанавливая справедливость…

– Свет, ты бредишь.

– Мало того. Боль уходит. И даже любовь уходит. Вот ты любишь Вассу, мучаешься, а попробуй причинить ей боль. И твоя любовь к ней сразу испарится. Мой рецептик, я тебе его рекомендую!

Рэм махнул рукой, ушел.

Свете после разговора с ним не стало легче. Потому что она лишний раз убедилась в том, сколь сильно Рэм любит Вассу. Эту розовую свинку, которую Света ненавидела. Вот если бы Рэм кого другого так же любил, другую девушку, то Света бы не мучилась долго от ревности.

Но Васса… Только не Васса.

Света возненавидела Вассу с самого первого взгляда. Потому что в Вассе все было не то и не так, это Васса являлась самой настоящей чужой, даже не алиены. И, кстати, жизнь потом подтвердила Светины предчувствия, Васса причинила много неприятных минут – и Свете, и ее маме, и ее бабулечке…

Света могла долго сдерживать ненависть. Молчала, молчала, ни взглядом, ни словом себя не выдавая, ходила мимо розовой свинки, не делала той замечаний…

Света ведь контролер на заводе. Ее задачей было контролировать работу Вассы, как та сверяет показания приборов.

Ну да, потус – для пришельцев, однако это обстоятельство никак не отменяло трудовых обязательств! А Васса работала всегда плохо, а в последнее время очень плохо. Такое впечатление, что Васса ничего не делала, только дурака валяла, бесцельно шляясь по цеху с планшетом.

И алиены тоже дураки те еще. Ведь от этого потуса многое зависело, а они сквозь пальцы на работу своих сотрудников смотрели, позволяли им безалаберничать!

Может, нажаловаться на Вассу? И на Рэма заодно? Вышестоящему начальству… Нет, не стоит, эту розовую свинку почему-то все защищают. Жертву инопланетных экспериментов… Хотя это логично. Алиены наблюдают за своим ходячим экспериментом. Лучше уж молчать, не доносить, не то ее, Свету, первой отсюда попрут.

Да, Света могла долго молчать. Но потом ее раздражение неизбежно прорывалось. Вот и сейчас Света чувствовала себя на грани. Надо что-то срочно предпринять, чтобы не стало хуже!

Света постояла, еще прислушалась к себе, затем поднялась по лестнице. Заметила, как знакомая кургузая фигура мелькнула за блестящими боками танков, у дальнего окна.

Кстати, о фигуре. Света совершенно не понимала мужчин, которые в последнее время повадились провожать Вассу умильными взглядами. Вульгарная же у этой девицы фигура с этим чрезмерно оттопыренным задом и вызывающе торчащей грудью. Волосы. Ну да, волосы у свинки вроде ничего так – рыжие, густые, длинные… Но они тоже вульгарно смотрятся.

На самом деле Васса совсем не красивая, у нее привлекательность проститутки, это еще бабуля в свое время заметила.

– Васса! Иди сюда, поговорить надо, – повелительно позвала Света.

Васса сделала вид, что не слышит. Отвернулась, уткнулась носом в планшет. Ничего не поделаешь, пришлось Свете идти к ней.

– Васса!

– Добрый день, Света. Слушаю тебя.

– Сейчас Рэма видела, – сказала Света, со злорадством наблюдая, как меняется выражение лица Вассы. – Печален. Переживает.

– Это ты к чему?

– Это я к тому, что на фига ты его у меня отбивала? Ведь ни себе, ни людям, – с досадой произнесла Света.

– Я тебя не понимаю, – вдруг, словно взяв себя в руки, холодно произнесла Васса.

– Ты-то сама понимаешь, кто ты? – с напором спросила Света. – Ты – стерва. Вот та самая настоящая стерва, про которых все толкуют…

– Я думала, что это ты – стерва, – пожала плечами Васса.

– Я открытый человек, своих эмоций не скрываю. А стерва – ты. Все почему-то думают, что стервы – это такие самодостаточные и целеустремленные дамочки, которые идут к своей цели… Несмотря ни на что. И на самом деле они хорошие, справедливые, просто ставят на место тех жалких лицемеров, что вокруг.

Васса не реагировала, она глядела в сторону с рассеянным и скучающим выражением лица, и это очень взбесило Свету. Она продолжила:

– Ты манипулируешь людьми. Вертишь ими, как хочешь. Ты и похудела-то только потому, что так можно быстрее своего добиться. Мужики смотрят на твои прелести, и у них слюнки текут, мозг отключается, они все твои требования готовы выполнить. Твоя красота вульгарна, ты ею на самые низменные инстинкты давишь. А еще ты карьеристка, – Света возвысила голос. – Хотя ты, конечно, можешь возразить, что особых высот в карьере не добилась, но ты все равно карьеристка, потому что прорвалась на это тепленькое местечко благодаря блату. И ни хрена не делаешь. Это ведь и есть карьера – благоденствовать, не пошевелив даже пальцем, и еще денежки за то получать!

Света перевела дыхание и с новыми силами принялась доказывать, почему стервой надо считать именно Вассу, а вовсе не ее.

– …ты ведь всем умудряешься сказать гадость, всех вокруг щелкаешь по носу. И бабулю мою когда-то в трамвае оскорбила, она это рассказывала, помнит твое хамство, и маму мою унизила, я сама свидетель! Антирекламу ей устроила в Фудкорте, назвала ее блинчики невкусным картоном, прямо на людях, при клиентах. И ладно бы ты съела кусочек, и они тебе показались невкусными, но нет, ты их даже не пробовала! Ты Рэма у меня отбила зачем? Вот ты можешь объяснить, зачем ты наши с ним отношения разрушила? Он же тебе даже не нужен был! Повстречалась с ним пару раз и бросила его… А он переживает, между прочим. Ты по трупам идешь, Васса!

– Пару раз, да… – пробормотала Васса, кивнув.

Она еще и издевалась! Подначивала Свету, верно, надеялась, что та сейчас выйдет из себя и сделает что-то не то. Васса – манипуляторша. И провокаторша!

«А я ей не поддамся, – с яростью приказала себе Света. – Ну вцеплюсь я сейчас в ее пошлые космы, начнем мы драться… И что? Меня уволят, а Вассу жалеть начнут, она же больная, она слабенькая, она особенная… И все меня стервой назовут, осудят за то, что я посмела ударить больного человека! Почему я ее в тот раз не убила, сразу бы все проблемы решились…»

Тогда, в заполняющемся водой развлекательном центре, Света всерьез собиралась убить Вассу. Это было вполне реально сделать, и никаких проблем и подозрений бы ни у кого не возникло. Все решили бы, что Васса погибла во время катастрофы.

У Светы был шанс устранить соперницу, но она этот шанс упустила. А теперь просто так Вассу не вычеркнешь из жизни…

Вассу надо убить – в который раз очень четко осознала Света. Ее надо уничтожить! Потому что Васса – чужая. А это даже хуже, чем враг, с врагом-то еще помириться можно, простить его, например. Вражда может закончиться. А когда кто-то чужой, то это уже навсегда.

Ну что алиены, они пришельцы, вроде незваных гостей, понаехавшие… Рэм вполне себе человек, хороший мужик. Вернее, был им, пока не встретил Вассу. Их даже жалко, этих алиенов, скрываются они, за свой цвет кожи боятся… когда своим цветом кожи надо гордиться, это даже люди уже знают!

Да алиены буквально трясутся над Вассой, пылинки с нее сдувают, все для нее… Они добрые люди, совестливые! Уж лучше бы Свету сделали своей «жертвой экспериментов»!

Словом, мир станет лучше, когда Васса исчезнет, тут все вздохнут, и алиены, которые с этой сиротой маются, и люди, ими эта рыжая нахалка тоже беззастенчиво манипулирует…

Надо придумать, как избавиться от Вассы. Прямо всерьез. Конкретно надо задуматься, напрячься и решить эту проблему.