Татьяна Серганова
Ведьма по наследству

Глава Четвертая

– Чуешь?

Белка подкралась к окну и замерла, странно нахохлившись и растопырив перья, отчего стала похожа на большой пушистый белый шарик. Я как раз завершала расстановку новой партии волшебных свечей. Обернувшись, я посмотрела на фамильяра и пожала плечами.

– Нет.

И склонилась над очередной коробкой с продукцией.

– Ветер, – туманно продолжила Белка.

– Так осень же на дворе, вот ветер и поднялся.

Из подсобки вышла Регина и передала мне новую коробку со свечами.

– Не тот ветер. Кассандра, подойти.

Все еще обижаясь на своего фамильяра, я не спешила выполнять ее просьбу. Продолжила распаковку и красивую расстановку товара на полках.

– Кассандра, – вновь позвала Белка, нетерпеливо переступая с лапы на лапу.

И я бы новь отмахнулась, если бы по коже вдруг не пробежали мурашки. Они возникли где-то в районе затылка и моментально прошлись по плечам и рукам, болезненно уколов пальцы. От неожиданности я едва не уронила большую свечу в виде двойного сердца ярко-красного цвета.

– Ты чего? – встревожилась Регина, которой я протянула коробку.

– Распаковки сегодня не будет, – глухо проговорила я, рассматривая свои дрожащие пальцы. – Собирайся домой, Редж, я сама закрою магазин.

– Так до конца рабочего дня еще три часа, – пробормотала девушка, но я лишь отмахнулась.

– Иди домой, – повторила я и перевела взгляд на нахохлившуюся Белку с горящими золотистыми круглыми глазами.

– Почувствовала?

– Да.

Я осторожно сжала и разжала онемевшие пальцы. Сила, много лет скованная магическими печатями, болезненно заныла внутри, требуя освобождения. Сдерживать ее становилось все труднее и труднее.

С трудом дождавшись, когда Регина соберется, я едва ли не пинками выдворила ее из магазина.

– Да что случилось-то? – пробормотала она раздраженно.

– Домой, Редж, домой. И… мой тебе совет, не выходи сегодня на улицу.

Регина тревожно покосилась на меня, но спорить не стала. Кивнула и выбежала на улицу, где все сильнее поднимался ветер.

– Ты имеешь к этому какое-то отношение? – спросила я у Белки.

– За кого ты меня принимаешь? – попробовала возмутиться она, но тут же осеклась. – Я не самоубийца, чтобы поддерживать нечто подобное. Если Дженевра… если она решилась на такое, тебе стоит сдать ее инквизитором. Иначе она погубит весь город.

От этих слов дрожь в пальцах усилилась. Не в силах сидеть без дела, я схватила пальто и рванула на улицу.

Стоило покинуть помещение, и я задохнулась от очередного порыва ветра, который налетел из-за угла, болезненно ударив в лицо. В воздухе ощущались холод, влага и аромат сухих листьев. А еще магии, столь древней и опасной, что волоски на теле моментально встали дыбом. Где-то на заднем плане громко выругалась Белка, которая взмыла над головой и белым размытым пятном скрылась в листве ближайшего высокого тополя. Небо оставалось ясным и безоблачным, светило солнце, но я понимала, что это временно. На город надвигалась опасность, и мне требовалось точно знать, что это не творение рук мой дорогой бабули.

– Это не я! – воскликнула она, стоило мне появиться на пороге нашего дома.

Я с трудом закрыла дверь, которую едва не вырвал с корнем очередной резкий порыв ветра, и повернулась к бабушке.

Дженевра Холт сидела в кресле с прямой спиной и безумным пламенем в глубине потускневших глаз. Внезапно я почувствовала себя маленькой девочкой, которая с восторгом взирает на великую ведьму, которая наводит ужас на всю инквизицию вместе взятую. В Дженевре Холт еще осталась магия, болезнь не лишила ее дара, лишь слегка ослабила его. Я всегда восхищалась ба. Не одобряла ее поступки, но не могла не восхищаться силой ее духа. Для меня бабушка была примером гордой и несгибаемой женщины, которая сама себя сделала.

– Точно? – сухо осведомилась я, застывая на месте.

– Понимаю, ты мне не веришь, но ЭТО я не насылала.

Бабуля достала трубку, попыталась зажечь, но тут же отложила в сторону. Ее пальцы тоже дрожали.

– Хорошо, – кивнула я, медленно проводя пальцами по растрепанным волосам. – Если не ты, то тогда кто мог это сделать?

– Думаешь, я знаю много чокнутых ведьм, которые до того глупы, что решили поднять древнейшее проклятие и бросить на этот захолустный городок?

– Да, – отрезала я. – Ты как раз единственная, кому известен полный список этих самых ведьм и магов. Ба, они пришли по твою душу?

– Кассандра, я уже лет двадцать честная и достаточно законопослушная ведьма. Мелкие прегрешения не в счет. Это я так… шалила для души. И тебе не кажется, что мстить мне уже поздно. Если кто-то и наслал сюда ведьмину бурю, то точно не из-за меня.

Я на мгновение задумалась.

– Если это не ты и не я, то…

Заканчивать мысль я не стала. Да этого и не требовалось. Оставался только один, кого могли попробовать уничтожить таким нестандартным образом.

– И что ты собираешься делать? – поинтересовалась бабуля, вновь хватаясь за свою трубку.

– Не знаю, – огрызнулась я, продолжая стоять в дверях. И в дом не заходила, но и покидать его не собиралась.

Очередной порыв ветра с силой ударил в окна, заставив их слегка зазвенеть. И вдруг в этом перезвоне мне послышалось собственное имя. Похоже, послышалось не только мне, поскольку бабуля внезапно побледнела, до побелевших пальцев вцепилась в ручки кресла, а потом заявила:

– Ты никуда не пойдешь.

– Ба… – пробормотала я, медленно накручивая шарф на шею.

– Кассандра Холт, не смей никуда ходить!

– Кажется, мы ошиблись, – криво усмехнулась я, шагнув назад. – Это проклятие не про твою честь и не для нашего нового инквизитора.

– Кассандра! – выкрикнула бабуля, направляя коляску в мою сторону. Впервые я видела, чтобы она утратила самообладание и была до такой степени испугана. – Ты останешься дома!

– Не выйдет. Не знаю, как и почему, но это проклятие активировали для меня. И именно мне надо его остановить, – продолжила я, глядя ей прямо в глаза. – Я скоро вернусь.

Распахнув дверь, я выскочила наружу и бросилась к машине, которая ждала меня у входа в магазин.

На наш спокойный и мирный городок медленно надвигалась огромная иссиня-черная туча, в глубине которой угрожающе сверкали молнии.

Вспышки света я увидела задолго до того, как подъехала к границе леса. Ярко-голубые с белыми прожилками, они врезались в огромную темную тучу, нависавшую над кронами деревьев. Пронзали ее на части, вызывая жуткий грохот, в разы сильнее раскатов грома, и растворялись в угольно-черной темноте.

Это было одновременно и завораживающе красиво, и жутко. Битва добра со злом в самом зрелищном ее проявлении.

Остановив машину у дома госпожи Мейсон, я выскочила наружу. Ветер разыгрался не на шутку, очередной порыв налетел словно бы из ниоткуда и едва не повалил меня на землю. Благо, я вовремя догадалась прижаться к боку автомобиля и переждать самые яростные удары.

«Кассандра… Кассандра», – завывал ветер, бросаясь на меня в попытке свалить, осыпая желтыми листьями и капельками влаги.

Сомнений в том, что ведьмину бурю наслали по мою душу, не осталось.

Где я успела наломать дров? И, главное, когда? Ведь бабуля называла меня феей не просто так. Я и в детстве особо не проказничала. Была умницей и красавицей, никого не проклинала, запрещенные зелья не варила, преподавателей слушалась. Даже печати разрешила поставить и нисколько не горевала по этому поводу. И чем все обернулось? Приездом странного инквизитора из столицы и одним из сильнейших проклятий древности.

– Найду – придушу! – пообещала я, с трудом делая первый шаг.

До края леса оставалось метров двести. Вроде бы такое короткое расстояние, но только не сейчас, когда каждый сантиметр давался с неимоверным трудом.

– Тegmine, – с трудом прохрипела я, развернувшись к ветру спиной и рисуя в воздухе магический символ, который тут же слабо засветился зеленым.

Вышло немного криво, пару линий я завалила, угол провис, да и символ от любого порыва ветра шатало из стороны в сторону. Впрочем, он держался, а эстетическая составляющая сейчас беспокоила меня в последнюю очередь. В конце концов, тут не экзамен в школе ведьм.

– Protinus, – произнесла следующую команду.

Символ увеличился в размерах, став даже больше, чем нужно, и окружил меня со всех сторон. Не зря это заклинание называли коконом. От проклятий, ударов и пуль он не спас бы, но от урагана и резко испортившейся погоды вполне способен был защитить. Заклинание широко использовалось на севере с его суровым климатом.

Вот и сейчас ветер продолжал бушевать, а я словно бы попала под пуховое одеяло. Конечно, полностью исключить неудобства кокон не мог, но двигаться стало легче. Дыхание уже не сбивалось, появилась возможность осмотреться, не опасаясь ослепнуть от летящего в лицо мусора, хотя давление оставалось таким же сильным.

Вспышки света становились все сильнее и яростнее. Пройдя еще метров сто, я увидела фигуру инквизитора. В тонкой темной рубашке и брюках он стоял у кромки леса, подняв руки вверх и посылая в тучи одну молнию за другой. Свет, который срывался с его пальцев, оказался не голубым, как мне почудилось в начале, а золотисто-желтым, будто лучи солнца. Настолько яркого, что начинало слепить глаза.

«Вот она какая, настоящая инквизиторская магия. И чего я сюда явилась? Сидела бы с бабулей, а господин Рид сам бы прекрасно справился», – мысленно проворчала я.

Впрочем, это были просто слова. Я четко осознавала, почему примчалась на окраину города. Причиной стали вовсе не инквизитор и мое желание посмотреть на него в действии, а проклятие, которое пыталось прорваться в городок, и мое имя, которое так настойчиво шептал ветер.

Я уже пару минут раздумывала над тем, стоит дальше стоять без дела или все-таки прийти на помощь. Правда, имелся риск, что светлая магия инквизитора заденет и меня. А что? Вряд ли ее волновало, в кого попадать: в тучу или глупую ведьму, которая высунулась из своего домика и решила поиграть в героя.

И не ясно, к чему бы привели мои размышления, но тут яркий свет внезапно мигнул. Просто мигнул и все, но я мгновенно подобралась и шагнула вперед. Поток магии сам собой не прерывался, особенно в такой момент. Объяснений могло быть несколько, и ни одно из них меня не устраивало.

Похоже, что-то случилось. Неужели у инквизитора заканчивались силы? Темнота становилась все гуще и плотнее, кроме того, ветер поднял в воздух листву, шишки, мелкие веточки и травинки. Пару раз мимо меня пролетали даже грибы. В результате обзор получался не ахти какой. Еще и грохот стоял жуткий, что очень отвлекало.

Я уже с трудом различала фигуру Рида. Благо, инквизитора освещал яркий свет, но и он с каждым мгновением тускнел. Как будто солнце сдавалось, постепенно скрываясь под натиском темноты.

– Нет-нет-нет, – забормотала я, с усилием двигаясь вперед.

Молнии вспыхивали все чаще, но теперь они были короткими, и вреда тучам почти не причиняли.

– Кажется, придется вмешаться.

А дальше произошло нечто совсем неожиданное. Последняя сорвавшаяся с пальцев Рида молния внезапно потемнела, испещренная черными линиями. И это выглядело не воздействием ведьминой бури. Казалось, чернота исходила из тела самого инквизитора. Он вздрогнул, согнулся и рухнул на колени, продолжая светиться. Уже не так ярко, а словно крохотный светлячок в ночи.

«Светит – это хорошо. Значит жив».

Буря над головой завыла еще громче, чудилось, будто захохотала, празднуя победу. А ветер имя все отчетливее шептал мое.

– Зря радуешься! – выкрикнула я, стаскивая с себя куртку.

Далее сняла теплый свитер, оставшись в одной футболке. От воздействия бури кокон ослабевал, защищая уже не так хорошо, и при первом же порыве ветра я задрожала от холода. Впрочем, решимости от этого не растеряла. Выставила перед собой руки, соединив их особым образом, от локтей до запястий. Две светло-серые татуировки, украшавшие мою кожу, сплелись в единое целое.

К слову, это были не простые тату, дань беспечной юности, а блокирующие печати. В который раз я мысленно поблагодарила бабулю. Именно она отстояла меня после экзаменов в школе, когда весь преподавательский состав вместе с комиссией из столичной инквизиции вознамерились запечатать мой дар навечно, не оставив мне и шанса когда-нибудь обратиться к нему.

Я понимала их страхи. Таких ведьм мир не знал уже лет пятьсот. Тут кто угодно испугается. Однако бабуле каким-то чудом удалось их уговорить поступить иначе. Не знаю, какие связи она подняла, до кого достучалась, но совет принял решение ограничиться печатями. Такими, которые я могла снять самостоятельно, но лишь в случае крайней необходимости.

И теперь я не сомневалась, что такой момент наступил. Если буря войдет в силу, она разрушит весь городок и направится дальше. Инквизиция просто не успеет приехать.

– Apertum! – прокричала я, продолжая держать руки перед собой. – Apertum gemma!

Кожа загорелась, если не сказать, запылала, вновь возвращая меня в «чудесные» моменты, когда святая инквизиция с помощью магии света (весьма губительного для любой ведьмы, особенно столь юной) медленно и планомерно наносила на мои руки древние символы. В течение тех четырех суток я хорошо прочувствовала каждую точку и закорючку, каждую петельку и круг. И потом еще неделю под присмотром бабули валялась в горячке с кровоточащими ранами. Но оно того стоило.

Буря зарычала яростнее, пытаясь добраться до меня.

– Revelare! – приказала я и стиснула зубы от новой вспышки боли.

Татуировка на руках засветилась алым. А мгновение спустя в воздухе передо мной возникла ее проекция, ярко-красная, немного жуткая с виду, но весьма крепкая.

Остался последний шаг. Я слегка поменяла положение. Встала удобнее, расставила ноги, чтобы не потерять равновесие, когда все начнется. За столько лет я уже отвыкла от своего дара. Пусть и раньше им не пользовалась, но… хотя бы чувствовала его.

– Libertas, – выдохнула я, расцепляя руки.

Татуировка передо мной задрожала, заискрила и разлетелась на части, снимая печати с дара. На мгновение наступила тишина, а потом мир содрогнулся, приветствуя ведьму.

Глава Пятая

– Помни, кто ты. Никогда не забывай, – напутствовала бабуля, стоя со мной у дверей ведьминской школы. – Неважно, есть у тебя сила или нет, неважно, насколько ты одарена. Не сила делает нас добрыми или злыми, а наш выбор.

– Я знаю, ба, – простонала я, в нетерпении переступая с ноги на ногу.

До начала последних экзаменов оставалось менее получаса, и мне жутко не хотелось проводить время, выслушивая нравоучения. Да и разговор этот происходил уже не в первый раз. Однако бабушка словно не замечала моего недовольства. Или просто игнорировала. Впрочем, в этом была вся Дженевра Холт, которая всегда поступала так, как считала нужным она.

– Вот уже более двухсот лет наш мир не делит ведьм на черных или белых. Мы нейтральные, Кассандра. Это заклинания, зелья, камни и наши поступки могут быть белыми или черными, но не мы. Любая ведьма, какой бы хорошей она ни была, лишь раз оступившись, остановиться уже не сможет. Знаешь почему?

– Потому что зло пленяет, – послушно ответила я. – Оно легко и доступно, а потому притягательно. Слишком просто поддаться на его уговоры и совершить что-то плохое. Особенно когда все вокруг считают тебя злом.

– Вот именно. Поэтому не совершай моих ошибок, Кассандра. Не давай злу даже шанса коснуться твоего сердца. Ты самая чистая из всех ведьм, которых я встречала и не заслуживаешь боли и горечи поражения…

Я раз за разом прокручивала в голове этот разговор. Вспоминала слова бабушки, ее голос и взгляд. Снова и снова, по кругу, потому что знала: если что и спасет меня от соблазна, то только она.

Когда сила так велика, что в ней можно утонуть, когда от собственного могущества срывает крышу, хочется громко смеяться и кричать о ней на весь мир, самое главное – успеть остановиться. Найти какой-нибудь якорь, вцепиться в него руками и ногами и не потерять себя. Нет ничего страшнее, чем потеряться, поскольку назад дороги уже не будет.

– Кассандра! – завывала буря, забыв о городке и его жителях.

Проклятие нашло свою жертву и теперь стремилось как можно скорее добраться до меня. Вокруг то и дело вспыхивали черные изогнутые молнии, свистел ветер, закручивались и распадались воронки небольших смерчей, которые с корнем выдергивали деревья и разбрасывали их в разные стороны.

А я застыла в пяти метрах над землей и пыталась совладать с собственным могуществом. Ведьма во мне требовала действий. Масштабных, разрушительных… таких, чтобы ахнули все, начиная с инквизиции и заканчивая последним жителем королевства.

«Ну, что? Сколько я буду молчать и скрываться? У них такая ведьма растет! С даром, которого не видели половину тысячелетия. Только в сказках читали. Причем в страшных. Надо же рассказать, показать… познакомить…»

Одновременно темная фея во мне настаивала уделить внимание другим, более насущным проблемам. Например, ведьминой буре, которая в попытке меня уничтожить уже, казалось, кувалдами долбилась в защиту.

«Да, – согласилась ведьма. – Сначала укротить бурю, найти того глупца, который ее наслал, а потом… ух!»

– Prohibere!

Мой голос прозвучал, словно раскат грома. И буря замерла. В прямом смысле слова. Застыли изогнутые черные молнии, многочисленные воронки смерчей и даже дерево в полете словно провалилось в кисель.

А я медленно поплыла по воздуху в сторону самого сердца бури. Найти его было не так сложно. Следовало ориентироваться на самую темную и жуткую часть. Туда я и направилась.

Магия в нашем мире неизменно оставляла после себя след. Да, его можно было попробовать замести, скрыть или растворить, но это крайне затратно с точки зрения расхода энергии. И не факт, что спасет от инквизиции. Существовало от силы три-четыре проклятия, отследить которые невозможно.

К таким относилось проклятие кобры – смертоносная штука, спастись от которой практически невозможно, но и создать под силу далеко не каждому. Взяться за его изготовление могла лишь очень опытная и даровитая ведьма. Даже самая незначительная ошибка, и заклинание с легкостью сожрет создательницу. Проклятиям было все равно, кого убивать, главное получить свою жертву. Еще одна сложность заключалась в том, что требовалась кровь. Не добудешь ее – не сделаешь. А у нас мало кто согласился бы поделиться кровью добровольно.

Еще одним опасным и до недавнего времени неснимаемым считалось проклятие Зондарэ. Действуя медленно, оно было призвано усилить агонию несчастного. Сначала истончало ауру, потом и организм. Найти и определить его оказалось практически невозможно. Лишь пару лет назад, не без участия той самой Вайолет Мейсон, ныне Эртан, нашли способ избавиться от него.

Впрочем, я отвлеклась. Ведьмина буря хоть и являлась старым проклятием, но следы оставляла. И мне очень сильно хотелось узнать, кому помешала юная ведьмочка из провинциального городка.

Тем временем буря постепенно приходила в движение, снова начинала завывать, правда, уже не так уверенно и грозно, разгоняла ветер, обрушивала потоки дождя, разрывала пространство молниями. Две из них я поймала руками и, скрутив узлом, посмотрела на черные нити, которые глянцево блестели на запястьях в стремлении причинить мне боль.

– Evanescet! – приказала я, и нити исчезли, растаяли, как снег под первым проливным дождем, оставив после себя лишь грязные разводы.

Я никогда не задумывалась, каково это – быть настолько могущественной, что для колдовства хватит лишь слов.

– Evanescet! – вновь произнесла я громче, глядя в черное нутро бури.

Оно сжалось, загудело и задергалось, пытаясь вырваться из моих рук, однако надолго его сопротивления не хватило.

– Evanescet! – в третий раз велела я, разведя руки в стороны и резко соединив их.

Хлопок получился громоподобным. Ветер взвыл в последний раз и затих, чернота медленно растворилась в прозрачном осеннем небе. А на горизонте засияло солнышко, которое уже клонилось к закату, окрашивая мир вокруг оранжевым цветом.

Однако этого мне показалось мало.

– Invenire!

Последняя черная тучка заметалась по небу, силясь скрыться от моего голоса и взгляда. Только вот я твердо вознамерилась выяснить, кто же наслал на меня ведьмину бурю, поэтому отпускать ее не собиралась.

Кожа на руках вновь болезненно запульсировала и загорелась, напоминая, что время на исходе, надо возвращать печати назад. Как же мне этого не хотелось! Как не хотелось вновь становиться самой обычной и скучной ведьмой.

«Я ведь заслужила свою силу. Имею полное право ей пользоваться!» – настаивала ведьма внутри меня.

Внезапно мое внимание привлек раздавшийся снизу тихий стон. Опустив глаза, я обнаружила инквизитора, который лежал на грязной траве и с трудом дышал. Впрочем, не это поразило меня в самое сердце. Сейчас, когда дар был при мне, я могла рассмотреть его под другим углом, с чисто профессиональной точки зрения. Теперь я видела, что вся его искрящаяся золотом инквизиторская сущность изъедена дырами и покрыта черными пятнами с рваными краями.

Забыв о тучке и своем незримом враге, я медленно опустилась вниз. Склонилась над Ридом и хорошенько всмотрелась в него.

– Хм, как интересно, – усмехнулась я, осторожно коснувшись черного пятна, которое зашипело, словно я брызнула в него кислотой, и отползло подальше. – И кто же вас проклял, господин инквизитор?

Захватывать мир как-то резко расхотелось. Да и на кой он мне сдался? Одни проблемы кругом, еще и бабушка будет злиться, еще ругаться начнет, а она и так болеет. Куда интереснее потратить силы на новую загадку. Тем более, такую заковыристую.

Вот так, с ходу, определить, что это за проклятие, я не сумела. Удивительно, да? Я – и не знала! Да такого просто не могло быть. Однако сейчас передо мной лежал грязный, мокрый, раненый инквизитор, которого кто-то не слабо так проклял, а я не могла понять, чем именно.

Кожа на руках горела все сильнее. Похоже, пришла пора возвращаться.

– Время, – прошептал ветер голосом моего фамильяра.

И точно, на соседней искалеченной сосне, на ее единственной уцелевшей ветке сидела Белка. Не рыжий зверек и мелкий грызун, а моя белая сова по кличке Белка. Она мрачно на меня взирала, напоминая о времени.

– Ну и где тебя носило? – недовольно поинтересовалась я.

– Рядом летала, за порядком следила.

– Почему не помогла? – спросила я, вновь соединяя руки.

– Поможешь, как же, – буркнула сова. – Такой ветер поднялся, не подобраться. Я чуть все крылья не переломала.

– Чего не обратилась? Во втором облике у тебя довольно сильные и мускулистые ноги.

– Я бы, может, и обратилась, но не потребовалось. Да и что, ты сама с каким-то проклятием не справишься?

– Не льсти, на меня это не действует.

Я глубоко вздохнула и, вложив в слово максимальное количество силы, хрипло прошептала:

– Coniungere.

Воздух передо мной загустел и загорелся десятком мелких огоньков, которые начали собираться вместе, образовав уже знакомую печать.

– Prope gemma!

Печать засияла, заискрилась и впиталась в мои многострадальные конечности, оставив на коже новые ожоги. С трудом, но мне удалось разжать руки и выдохнуть.

Ко мне подлетела Белка.

– Вернулась?

– Вроде того, – кивнула я, судорожно вдыхая и выдыхая воздух.

И вот я снова стала собой. Никакой власти, разделения сознания на фею и ведьму и желания владеть миром. Остались лишь сильная усталость и холод.

Кстати, после бури кромка леса отодвинулась на несколько сотен метров. На старом месте осталась практически голая полянка. Белка ловко спикировала вниз, подхватила мою раскиданную по ней одежду и принесла мне.

– Оденься, а то еще заболеешь, – велела она.

– Спасибо.

Стуча зубами, я быстро натянула на себя свитер и куртку. Вообще сейчас не отказалась бы от теплого шарфа и шапки, но увы, не догадалась захватить с собой.

– И что думаешь делать дальше? – спросила Белка, слегка наклонив голову и хлопая огромными круглыми глазами.

– Как будто есть варианты, – хмыкнула я, разминая озябшие, пока еще плохо слушающиеся пальцы.

Легкий пасс, пара фраз и инквизитор медленно поднялся примерно на метр от земли. Только руки некрасиво свисали по бокам. Подойдя ближе, я аккуратно сложила их на груди.

– Ну чисто покойник, – заметила Белка.

– Цыц, – рыкнула я, стараясь сосредоточиться на заклинании левитации. Не хватало еще уронить Рида на холодную землю или в лужу.

Добирались до его дома медленно. Мало того, что заклинание левитации отнимало много сил и требовало хорошенько сконцентрироваться, так еще и буря навела беспорядок на окраине города: вырвала деревья с корнями, размолотила их в щепки и набросала кучу мусора, значительно усложнив тем самым наше продвижение.

Следующая заминка случилась у дома инквизитора.

– Прекрасно, тут еще и охранка, – проворчала я, останавливаясь у калитки и утирая пот со лба.

– Он ведь инквизитор, куда ему без охраны своих владений, – приземляясь на соседний забор, заметила Белка.

– Ты на удивление прозорлива, – рыкнула я, от досады едва не топнув ногой.

Силы заканчивались. Во-первых, выброс истинной силы занял много времени, а, во-вторых, тащить Рида было тем еще испытанием. Этот довольно тощий на вид мужчина оказался очень увесистым. Вот она обманчивая внешность.

– Вскроем?

– Это, между прочим, незаконно, – сообщила я, медленно опуская инквизитора на ближайшую деревянную лавку, выкрашенную в светло-голубой цвет.

И плевать, что она мокрая и короткая, зато хоть небольшое облегчение, хоть какая-то помощь. От перенапряжения у меня уже сводило пальцы.

– Слушай, ты сегодня столько начудила, что взлом дома инквизитора покажется детской проказой.

– Но-но! – возмутилась я, дрожащими пальцами разминая затекшую шею. – Я действовала в рамках закона.

– Да ну?

Белка недоверчиво склонила голову.

– Вообще-то я спасала город.

– А по разрушениям, которые ты после себя оставила, и не скажешь.

– Пущу на суп! – пригрозила я. Но разве этим проймешь фамильяра?

– Поймай сначала, – едко отозвалась наглая птица. Вот же зараза пернатая!

– Я тебя бабушке отдам! Станешь ее фамильяром.

Новая угроза заставила Белку нервно вздрогнуть и нахохлиться.

– А чего сразу бабушке? Уж и пошутить нельзя.

Закончив с препирательствами, я беспомощно огляделась по сторонам. Требовалось срочно что-то предпринимать. Только вот что? Конечно, можно было забрать Рида к нам, но… как погрузить его в машину? Потом попробуй еще довези. Неизвестно, свободны ли дороги после такой бури. На улице меж тем холодало, небо постепенно затягивалось тучами, начинал накрапывать противный мелкий дождик, а инквизитор оставался лишь в тонкой, насквозь промокшей рубашке. Точно ведь заболеет.

– Слетай к госпоже Томас! – наконец сориентировалась я.

– Зачем это?

– У нее должны быть запасные ключи от его дома. А где есть ключи, есть и разрешение войти. Она нас и проведет.

На этот раз Белка спорить не стала. Расправила свои большие белые крылья и быстро взлетела, направляясь к соседнему дому. А я присела рядом с лавкой и коснулась бледной щеки, которую покрывала легкая колючая щетина.

– Ну и что мне с тобой делать? – прошептала жалобно, стаскивая с себя куртку и тут же накрывая ей инквизитора.

Вряд ли сильно согреет, но хоть немного. Рид не пошевелился, и лишь едва слышное дыхание свидетельствовало о том, что он еще жив.

– И кто же тебя так проклял? – убирая со лба рваную светлую челку, тихо спросила я. – И главное, чем? Почему я не распознала проклятие? И как ты до сих пор жив? Эта зараза ведь специально настроена на тебя и пожирает твой солнечный дар. Вот откуда сущности и призраки в твоем доме. Они чуют смерть, потому и кружат поблизости. И как же при всем при этом ты до сих пор жив?

Инквизитор молчал, впрочем, я и не ждала ответа.

Поднявшись, заметила Белку, которая летела ко мне. За ней весьма прытко для своего возраста семенила госпожа Томас с ключами от дома в руках.

– Отлично. Первая проблема почти решена. Осталось всего ничего.

Очевидно, я погорячилась. Проблем впереди ждал воз и маленькая тележка. Начались они сразу, мы и шагу не успели ступить.

Сначала госпожа Томас, ахая и охая, пыталась дать нам разрешение пройти вместе с ней. Ее калитка пропустила, а нам с совой не разрешила, еще и противно заскрипела, будто засмеялась.

– Вот спасай после этого инквизиторов! – обиженно нахохлившись, пробухтела Белка.

– Кто бы говорил, – вполголоса отозвалась я.

– Ты что-то сказала, Кассандра? – встрепенулась госпожа Томас.

– Да. Вы должны дать нам разрешение войти.

– Но я ведь и так даю! – возмутилась старушка, нервно поправляя шарф.

Я бы тоже не отказалась от шарфа и от куртки. Свитер хоть и был достаточно теплым, но ветер пропускал.

– Правильно. – Я буквально по крупицам собирала остатки терпения, с трудом сдерживаясь, чтобы не повысить голос. – Вы все делаете правильно. Только надо по-другому. Не просто сказать проходите, а произнести свои имя и фамилию. Я, Брианна Томас, даю разрешение на проход Кассандры Холт и ее фамильяра Белки на территорию вверенного мне дома, который принадлежит инквизитору Гейлу Риду. Ответственность за содеянное осознаю и беру на себя.

– Какую ответственность? – растерялась госпожа Томас.

– О-о-о, это надолго, – закатила глаза Белка.

Вы когда-нибудь видели, как сова закатывает глаза? Феноменальное зрелище, скажу я вам. Просто душераздирающее.

– Никакую. Просто так принято говорить у инквизиторов, – поспешно заверила я, не переставая улыбаться.

В действительности же мне хотелось выругаться. Такими словами, которыми в жизни еще не ругалась. Я устала и замерзла. У меня болело все тело, особенно руки и спина, слезились глаза, да и носом я уже минуты две как шмыгала. А тут еще едва живой инквизитор, которого надо поднимать на ноги. Ну или как минимум не дать умереть до прихода святой инквизиции. Она ведь наверняка уже мчала сюда с мигалками.

Госпожа Томас все-таки произнесла нужные слова. Не с первого раза, конечно, но уж как получилось. Калитка вновь противно заскрипела, но пропустила нас во двор.

– А с домом как же? – открывая замок, спросила старушка.

«Достало!» – мысленно рявкнула я, а вслух вежливо попросила:

– Отойдите в сторону.

– Смотри, не взорви тут все, – посоветовала Белка, отлетая за ближайшее дерево.

– Не говори под руку! Я и так нервничаю!

Закрыв глаза, я едва слышно прошептала одно-единственное слово, и в ту же секунду с моих губ сорвалась тонкая струйка сизого дыма. Она медленно поползла в сторону двери, проникла в замочную скважину. Я ждала, что сейчас сработает охранка, начнет орать на весь район, включится светомузыка и тому подобное, однако ничего не произошло. Замок щелкнул и дверь медленно распахнулась, пропуская нас вперед.

– И все? – невольно вырвалось у меня.

– Давай уже заноси! – скомандовала Белка, первой влетая в дом.

Назад ее не выбросило, взрыв не случился.