Татьяна Ренсинк
Венецианские страсти

Предыстория

Сентябрь… Середина девятнадцатого века… Это было позднее утро. Михаил Алексеевич Аргамаков вышел в сад своей усадьбы и глубоко вздохнул… Лёгкость… Свежий воздух осени… Ещё не было морозов, ещё тепло не совсем покинуло родной край. Однако на душе было спокойно. Никакая осенняя серость, приближение зимы или уже немолодые годы не могли омрачить того счастья в душе, которое испытывалось…

– Мишенька, – прозвучал за спиной ласковый голос вышедшей вскоре на веранду супруги.

– Я думал, ты ещё спишь, – с улыбкой оглянувшись, принял Михаил её в тёплые объятия.

– Как-то просыпаться не хотелось. Будто усталость какая, – смутилась милая супруга. – Прям заставила себя собраться! А ты здесь.

– Наслаждаюсь, Варенька, – вздохнул снова от чувства ласкающего душу счастья Михаил. – Природа настолько прекрасна! В любое время года! Везде!

– Говорят, это бабье лето теплее обычного, – улыбнулась его милая супруга. – Вот и я думаю, вспоминаю… Нам уж с тобой за пятьдесят, а такого тепла в бабье лето не наблюдала.

– А может, наша любовь греет всё вокруг, аж потепление с каждым годом всё заметнее? – подмигнул игриво Михаил.

– Ах, ты, – легонько стукнула ладонью ему по груди супруга. – Страсть какая в глазах!

– А что нам годы? – засмеялся довольный Михаил и прижал любимую жену покрепче к себе. – Ах, Варенька. Не зря за счастье боролись, не зря все трудности прошли*. Сколько лет вместе, а всё любовь жарче.

– Как у Алекса с Кэтрин, – достала из кармана платья она запечатанное письмо. – А в гостиной ещё лежит присланная ими книга.

– Наконец-то! – радостно воскликнул Михаил. – Я ждал ответа от них! Алекс младший обещал переслать копию книги, рассказ Кэтрин и Алекса о случившемся тогда, в Венеции. Помнишь, я говорил о Венецианских страстях? Мой отец там был… Книгу-то уже давно написали. Но её читали дети, друзья Кэтрин и Алекса. Они нам копию должны были создать! О, как я рад, что получилось!

– Да, мы так ждали подробностей о случившемся в ту пору! – подтвердила не менее довольная супруга.

– Идём же читать, – был заинтересован Михаил. – Венецианские страсти.

– Вот уж точно, страсти, – согласилась следующая с ним в дом супруга.

Оба переживали и знали, что будет… Ведь с церковнославянского языка слово страсть означает страдание. Ничто не мучает людей так жестоко, как собственные страсти, грехи…

Михаил и Варя уединились в гостиной, сели рядышком, как обычно бывало, у камина. Там им скоро накрыли к чаю, и они принялись читать присланную от друзей книгу… Так и трепетали души от желания узнать всё, к чему память порой возвращала. Вновь воспоминания и сопереживание всему, что друзьям пришлось пережить… Вновь и свои воспоминания возвращались… Вновь картины прошлого будто оживали…

Часть 1

– Вступление

…Кэтрин сидела за столом в уютном кабинете у тепла камина, где потрескивал огонь, откуда веяло теплом и спокойствием. Она ощущала лёгкость… Полная сил, молодая и внешне привлекательная. Ей было около двадцати семи, мужу – немного за тридцать. Жизнь дарила мирные дни, уверенность в будущем и радость от приобретённого счастья в любви, за которую долго боролась вместе с возлюбленным, теперь уже супругом – герцогом Алексом Армоур.

Скоро дверь открылась, и в кабинет медленно вошёл и он сам… Такой же полный энергии и жизни в ясных глазах. Статный и с красивыми чертами лица и фигурой. Он смотрел в ответ с ласковой улыбкой, любующийся ею, своею единственной и навечно любимой.

Алекс сел рядом и сразу одарил губы Кэтрин ласковым поцелуем. После этого он открыл лежащую перед ними на столе книгу…

– Вот, – вручил он перо Кэтрин. – Давай вместе запишем теперь ту историю, произошедшую в Венеции. Все просят увековечить, чтоб наша история жила и может чему учила.

– Только вспоминать некоторые моменты всё же тяжело, – коснувшись пером щеки, печально вздохнула Кэтрин.

Алекс сразу обнял её за талию, одарив шейку поцелуем, и нежно молвил:

– Увы, так сложилось, но судьба была за нас,… любовь за нас,… удача…

– Не забудем и о том, как благодарны графу Петру Петровичу Аминову за помощь, – напомнила Кэтрин. – Ведь именно благодаря ему, сыщику из Швеции, вся та история в Венеции не разлучила нас насовсем.

– Разумеется, – согласился её любимый. – Пусть наши дороги пока больше не пересекались, но, думаю, и он помнит всё…

– А почему я должна писать эту книгу? – улыбнулась Кэтрин.

– У тебя почерк лучше, – засмеялся Алекс.

– Хорошо, – игриво ответила тогда она. – Ты диктуешь, я записываю…

Они долго посмотрели в глаза друг друга… Счастливые, любящие. Прошедшие и разлуку, и смерть… Чего только ни случилось в их судьбе, а впереди, чувствовали, будут светлые дни и покой…

Приготовившись писать, Кэтрин обмакнула перо в чернильницу и вздохнула. Алекс снова одарил её шейку поцелуем, одарил чувственным взглядом её вздымающуюся в глубоком разрезе грудь и прошептал:

– После того, как мы с тобой встретились тогда в Венеции, развлеклись, обманом скрываясь друг от друга**, я многое узнал… Увы, потом сам скрывал, что ведаю всё, что в действительности нас разлучило, но… Я тогда не мог поступить иначе… Всё, что мы сейчас запишем, будет правдой, а уж кто и как будет судить… Что ж, пусть так и будет…

Он рассказывал всё, что пережил тогда в Венеции. Кэтрин записывала… Она время от времени останавливалась, погружённая вновь в переживания недавнего прошлого. Она помнила себя, когда была ещё юной и сидела вот так же, в кабинете королевского дворца, где когда-то была фрейлиной…

Тогда Кэтрин часто уединялась там, чтобы написать в своём дневнике пережитое, но долго никто не знал о тех записях, которые делала, а дневник удачно прятала. Лишь теперь она понимала, что некоторые секреты, некоторые чувства, которыми делилась лишь с самой собой стоило вовремя доверить самому близкому человеку – своему единственному возлюбленному Алексу. Может быть тогда судьба сложилась бы иначе и не произошла бы та долгая разлука, которая случилась**…

Теперь, вместе с любимым устроившись написать историю их жизни, Кэтрин обмакнула перо в чернильницу и записала: «В то время, в конце 18 века, многое менялось и в самих людях, и в нормах жизни… Появлялись новые интересы, пересматривались взгляды на окружение жизни…

Красота, которая была в норме, уже не казалась той красотой, к которой стремились… Сердце жаждало признания и уважения, того самого, которое настоящее и чистое, а не что-то, что переносило всех в мир иллюзий, в мир эйфории, как было до сих пор… Всё менялось и требовало резких перемен…»

* – роман «Мне рассказала лилия долин…», Татьяна Ренсинк

** – романы «Разделённые злом» и «Горький вкус мести», Татьяна Ренсинк

Глава 1

Венеция, 1796 год… Лето влажное, душное. Продолжалась праздничная жизнь. Многие начали носить карнавальные маски, как то было заведено: уже за полгода до карнавала в феврале…

Ничего, казалось, не меняется и не изменится никогда. Всё так и будет: Венеция останется театральной сценой Земли, красивейшим городом, где вечный маскарад прерывается лишь на церковные посты… Городом, смывающим все различия между людьми. Здесь весело. Здесь восторженно. Здесь любой простолюдин может связаться, развлечься, играть в любовь, во всё… с любым представителем высшего света.

Так уничтожить различия и сделать всех равными не мог никто иной, как сделал этот великий город – Венеция. Ни Франция, ни Россия, ни Америка или иная страна – никто. Весь мир смотрел на это чудо фантазии, на всё, что здесь и только здесь было позволено столь свободно, легко и безнаказанно…

…Осматриваясь вокруг на пересечении улиц, один господин в золотистой с белыми узорами маске и чёрном одеянии поправил плащ. Он улыбался, любуясь толпой довольных вокруг людей, которые то танцевали, то пели, а то кружились в объятиях друг друга и убегали укрыться куда-нибудь, где бы смогли скорее осуществить желанное, будь то закоулок, какое помещение или же просто лодка…

Взгляд этого человека почему-то пал на одну пару, которая медленно удалялась вдоль улицы и остановилась… Пара явно была молодой… Не ясно было, какой внешностью обладают эти влюблённые друг в друга люди. Не видно было практически ничего. Лишь нарядная одежда и маски на лицах… Будто сами скрывались друг от друга, но в то же время знали, кем приходились в реальности.

Странной парой показались они следившему за ними господину… Парень крепко обнимал извивающуюся в его руках прелестницу и через поцелуи, которыми одаривал её то в губы, то в шейку, говорил на итальянском с мягким акцентом:

– Схожу по тебе с ума… Я вернусь, верь мне! Я не оставлю тебя!

– Нет, – шептала будто с обидой та, но всё равно подчинялась и отвечала на поцелуи любимого.

Не вынося больше сомнений, эта девушка сорвалась с места и умчалась прочь…

– Гордость сильнее… Но вернусь ли я после всего этого? – вымолвил ей вслед оставшийся позади парень.

Он казался обречённым, стоя под начавшимся нежным дождём. Долго парень смотрел на убегающую милую и думал о чём-то, что вызвало за наблюдавшим за ним чувство сопереживания…

– Интересно выходит, – молвил тот господин на своём родном шведском языке.

К нему медленно подошёл другой господин – высокий, в таком же чёрном одеянии, но с красной в чёрных полосах маске. Встав рядом и взглянув на медленно уходящего следом за убежавшей любимой парня, он спросил тоже на родном шведском:

– Кто это?

– Не знаю. Просто влюблённая пара… Но мне показалось, знают они друг друга в реальной жизни. Знают, но скрываются друг от друга. Странно так.

– Здесь всё странно, не находишь?… Слушай, Пётр, давай вернёмся в гостиницу. Нам завтра уже предстоит важное дело, а я чувствую, умру от духоты, от этой влажности здесь… Мы ещё и вырядились, словно замерзаем.

– Сними плащ, Тико, – вздохнул тот. – Поди ж не сгорим от солнца. Меня одно угнетает. Не успел я вернуться в Швецию, послали сюда… И тебя со мной.

– Это ты о чём вдруг? – не понимал тот. – Супруга твоя, Иона, обиделась? Ревнует, что должна ждать в Стокгольме?

– Мы в последнюю минуту помирились, – улыбнулся смущённо Пётр. – Понимает она, что с животом не возьму никуда. Пусть о малыше думает.

Он взглянул в глаза друга и понял всё, что тот думал:

– Да,… она наверняка и сейчас думает, что я поддался, расслабился и пустился в игру соблазнов Венецианской жизни.

Они уходили вместе дальше по улице, а Пётр скоро снова заметил того самого парня, за которым недавно наблюдал. Парень и не догадывался, что попал под внимание кого-либо. Он продолжил свой путь, а там скрылся в одной из роскошных гостиниц…

Уединившись в своей комнате, парень прошёл к зеркалу и снял маску. Он долго смотрел на своё отражение… Молодой, с красивыми, чёткими чертами лица, но взгляд – потухший. Боль в душе была видна, как и жалость к себе… Он погладил тонкую линию усов и бороды. Усмехнулся себе с презрением и скоро побрился, после чего услышал стук в дверь и вопрос на родном языке:

– Алекс? Ты вернулся? Я слышал, они на рассвете кораблём отправляются домой!

– Да, Андре, знаю, – было всё, что он сказал в ответ, и вновь наступила тишина.

Алекс вспоминал прекрасные часы, проведённые со своей замаскированной возлюбленной…

– Кэтрин, – прошептал он, когда лёг на постель и погладил подушку рядом.

Здесь не так давно любимая лежала в его объятиях…

– Ты веришь теперь, что я – это не я?… Ты возвращаешься домой… Но я провожу… Даже если так всё теперь между нами и останется. Никак.

Много вопросов мучило Алекса, многого он не понимал… Однако спать не смог. Сна не было. Тревога не покидала… Алекс ещё до рассвета встал к распахнутому окну, откуда веяло свежим ветром, чтобы хоть чуточку насладиться перед очередным душным летним днём.

Как только заметил вышедшую в компании подруги Кэтрин, сразу сорвался с места. На ходу надел маску. Не упускал любимую из вида до самого причала, где она, усаживаясь в лодку, вдруг оглянулась…

– Кэтрин, – прошептал себе Алекс, затаив дыхание от взгляда, обращённого к нему.

Любимая же только покачала отрицательно головой. Глаза её блестели и сожалением, и разочарованием. Было ясно, что никакого желанного будущего уже не будет. Кэтрин не ждала долго и села в лодку к подруге и ожидавшему их господину. Тот приготовился отчалить от берега, и вскоре увозил своих спутниц к мирно стоящему на воде, в стороне среди множества других судов, кораблю…

– Я найду тебя! – только крикнул на итальянском с отчаянием Алекс любимой вслед, а она, повернувшись спиной, стала развязывать маску…

Глава 2

Кэтрин удалялась в лодке с подругой и их спутником а после того, как бросила свою маску за борт, больше ни разу не оглянулась. Их силуэт был уже почти не виден стоящему на берегу Алексу. Душа его разрывалась от душащей боли… Он сорвал с себя маску, всё так же смотрел на лодку, которая уже была у нужного корабля, и, заметив приближающуюся с очередной волной маску любимой, направил шаг туда…

Подняв маску и покрутив её в руках, Алекс усмехнулся. Он пронзительно смотрел на судно, где скрылась Кэтрин, и с нарастающим в душе отчаянием молвил:

– Пусть нам больше не быть вместе,… пусть… Но враг расплатится за всё…

Он и не знал, что за ним снова кто-то наблюдал и шёл осторожно по следам. Он просто уходил, несколько раз вновь, будто с какой надеждой оглядываясь на корабль с любимой, но нет… Алекс продолжал путь, спрятав маску Кэтрин в карман, а своею вновь закрыв лицо.

Не прошло много времени, когда он вновь переступил порог гостиницы, где проживал в Венеции вместе с друзьями, с которыми сюда прибыл. Услышав доносившиеся из-за двери одной из комнат голоса, Алекс понял, что друзья собрались там вместе. Что-то рьяно обсуждая, те время от времени умолкали, либо говорили так тихо, что слышно ничего не было.

Невольно прислушавшись, Алекс стал понимать неладное…

– Лучше пока молчать, что сын Кэтрин всё же от него, – сказал один из друзей. – А ты, Крис, зря переживаешь.

– Виктория обозлена на меня. Она приехала сюда вместе с Кэтрин именно для того, чтобы выведать истину. Теперь Вики всё знает, но вынуждена скрывать от Кэтрин, что Алекс жив, – был недоволен Крис.

– Ничего, помиритесь, – махнул рукой ещё один. – Да и у Алекса наладится, когда всё выяснится. Поймут, что не могло случиться, увы, иначе. Мы не все обладали достаточной информацией, да и сама Кэтрин многое скрывала и скрывает.

– Андре? – насторожился за дверью подслушивающий Алекс и снял свою маску, а тот Андре продолжил с глубоким вздохом:

– Может и можно было избежать такой долгой их разлуки… Четыре года – не шутка…

– И вы думаете, Кэтрин простит Алексу четыре года разлуки?! – поразился Крис. – Да, мы не знали вовремя, предала она его добровольно, или нет. Да, про сына тоже узнать ты, Генрих, не мог, пока скрывался с Алексом в Англии, будто оба мертвы.

– Да, – согласился Генрих, пытаясь неудачно скрыть волнение. – Не знал вовремя, но и теперь лучше уж всё скрывать до самого окончания, пока не свергнем Филиппа. Нам ещё сторонников привлекать.

– А на судьбу Алекса и Кэтрин всем плевать, – усмехнулся с обидой Крис. – Она четыре года мучилась, думая, он погиб. Он мучился, думая, она предала. А мы все используем их, чтобы свергнуть Филиппа.

– Филипп теперь король, а Кэтрин – королева! Никто не ожидал смерти предыдущего короля и что всё выйдет именно так, – строго отозвался Генрих. – Ещё немного, и всё будет лучше, вы же и сами знаете*! Вот, вернёмся из Италии, там будет Филиппу крах. Уже всё спланировано, о чём мы ещё говорим?! И, кстати, где Алекс?

– На берегу, – отозвался Андре. – Я видел, как он удалялся следом за Кэтрин с Викторией и твоим братом… Густав сопровождал их сюда в качестве охраны. Корабль тоже его, так что они скоро спокойно доберутся домой.

– Прекратим тогда всякое обсуждение и будем дальше действовать, как планировали. Густав позаботится об охране Кэтрин и Виктории, – только успел сказать это Генрих, как, с грохотом распахнув дверь, Алекс прошёл в комнату.

Все тут же повставали с мест… В глазах показалась тревога… Алекс с усмешкой оглядел каждого, видя, как застал врасплох, как они боятся, что он всё слышал…

– Тонкая игра, – молвил он.

– Ал, – помотал головой Крис с сожалением, но дальше не осмеливался говорить.

– Собирайте свою армию, собирайте, – кивал Алекс, гордо удерживая в себе гнев. – Пусть на трон взойдёт достойный король, как вы и желаете, – пал его взгляд на Криса. – Ты им станешь без сомнения. Что вам до таких, как Кэтрин? Одной поломанной судьбой больше, одной меньше. Подумаешь?!… Лучше несколько несчастных, чем вся страна…

– Ал, – так же помотал головой переживающий с ним Андре, но смолк.

– Что, будучи братцем Кэтрин, – обратился с ухмылкой к нему Алекс. – Ты не мог её защитить, поверить ей, что не предавала добровольно, что Филипп заставил её стать своей? Да ладно, не бойся… Моя месть к вам не обратится. Четыре года не вернуть. Боль Кэтрин или мою, или остальных, вовлечённых во всё это, уже не исправить. Подумаешь, любовь, планы создать семью… Политика важнее. Трон – вот смысл жизни. Я же, пожалуй, погружусь в задание. Доведу дело до конца.

– Не открой лица Филиппу здесь, – сглотнул Генрих. – Зря побрился.

– Ещё отращу те же усики и бородку, не трясись. Время есть, – усмехнулся Алекс. – Можете возвращаться без меня. Я вернусь следом за Филиппом.

Это было всё, что он высказал друзьям, оставив комнату, оставив дверь за собою открытой… Полное чувство одиночества и разбитости ощущал Алекс. Друзья казались не друзьями. Жизнь казалась полной предательства и с их стороны, и со своей. Всё шло не так, а кого винить – уже не понимал. Винил и себя, что сам не до конца всё вовремя выяснил, и друзей, которые знали больше, но вовремя не открылись.

Услышав знакомые голоса тех, против кого велась игра его и друзей: новоиспечённого короля Филиппа и его приближённых – Алекс опомнился. Он сообразил, что вот-вот столкнётся с ними, и скорее скрылся за штору у соседнего окна. Благо шторы были плотными, длинными: свисали от потолка к полу.

Вышедший молодой король, одетый в роскошный наряд и маску, был в компании своих таких же нарядных друзей и трёх кокетливых дам, чьи лица так же скрывались под плотными масками. Отвращение… Жажда уничтожить их всех здесь и сейчас… Но Алекс не двигался, терпеливо ожидая, когда те уйдут к выходу из гостиницы, куда и направлялись.

Они же не замечали будто ничего и никого. Весело смеясь, флиртуя, каждый из них был полн уверенности на чудесное проведение времени…

* – роман «Горький вкус мести», Татьяна Ренсинк

Глава 3

Следом за Филиппом и его спутниками Алекс вышел медленно из гостиницы. Он надел маску и будто невзначай вновь одарил взглядом её название: «Королева Англии». Снова усмехнулся себе странности названия сей гостиницы, но мысли о том сразу покинули.

Алекс уже скоро шёл дальше за врагом и остановился у площади Святого Марка. Он видел толпу приезжих людей, которые здесь, чтобы развлечься, лично поучаствовать в праздничной жизни, а не читать который раз о красоте Венеции в очередных книгах или журналах.

Видел и тех, кто явно в Венеции проживает. Это – люди, бежавшие сюда когда-то по своей нужде и нашедшие здесь укрытие. Они научились жить по-новому. Дома построили тесно друг к другу, которые стремятся в высоту, куда и увеличивают пространство… Словно деревья, что тянутся к солнцу и там, в вышине, где больше места,… раскидывают ветви…

Между такими жилищами остались узкие каналы, которые теперь служат местом перемещения и прогулок. Через каналы тянутся мосты, мостики. Тротуаров тоже хватает, но нигде не наблюдается никаких коней или экипажей… Только гондолы на каналах, лодки и виднеющиеся в порту корабли…

Здесь же, на площади Святого Марка, было столько места, сколько не замечалось в иных местах света. Алекс стоял между колон площади и перед его взором слева был виден Сан-Джорджио-Маджори, справа – Джудекка с каналом, чуть подальше – Догана и въезд в Большой канал, где встречают два огромных мраморных храма.

Только здесь, казалось, можно ощущать себя более свободно. Нет того чувства тесноты, как на улицах, где касаешься противоположных стен то руками, а то даже локтями. Прогуливаясь и весело наблюдая вокруг, время от времени танцуя то с одной девицей, то с другой, Алекс передвигался в сторону, куда уходили с таким же задором преследуемые.

Он остановился у моста Риалто, который представлял собой беломраморную арку. Когда Филипп со своими спутниками и дамами прошли дальше, Алекс отправился следом. Перед ним открылся вид на канал, полный судов, которые доставляют сюда с материков всё необходимое, а между ними мелькают гондолы.

К одной из таких гондол подошёл и Филипп с друзьями. Там их ожидала ещё пара товарищей. О чём-то с ними немного побеседовав, Филипп скоро уже катался в гондолах с дамами и своими двумя спутниками. Казалось, проводят радостное время, интересное, и ни чем не отличаются от остальных.

Заметив, что совсем недалеко от оставшейся на берегу пары товарищей Филиппа сидят моряки, Алекс подошёл и на итальянском спросил разрешения сесть рядом. Никто не был против, спокойно отдыхая и играя в карты, пригласив и Алекса играть вместе. Ему это и нужно было: быть ближе к беседующим и ничего не замечающим пока тем двум…

– Он точно намекнул на время с этими девками? – донёсся голос одного из них.

– Не может быть иначе, – усмехнулся другой. – Филипп обожает именно такие развлечения. Забыл его жёнушку? Как хороша! Как скакала на нём, а потом мы её все удовлетворяли!

– Надо будет повторить, – засмеялся первый, пока Алекс, пытаясь не отвлекаться от игры, не вызвать никакие подозрения, затаил дыхание от поражения,… от услышанного. – А он ей там что-то подливал, да?

– О, да, – кивнул второй и снова взглянул на веселившихся в гондоле Филиппа с дамами и своими друзьями. – Нынче в театре встреча у них, потому, поди, и отдаёт этих девок нам. Как бы платит за услуги.

– А мне его плата всегда нравится. Сыты, одеты и девки лучшие! – отозвался довольный первый. – А чего им там в театре делать, не знаешь? Серьёзное что?

– Да вроде встреча с другими такими же важными деятелями из иных стран. Филипп только вступил на престол, так ему нужно признание остальных, вот и встречаются здесь. За развлечением знакомятся друг с другом и договариваются о содействии, поддержке какой…

Дальше Алекс слушать не стал. Он оставил свои карты и поспешил подняться. Он отошёл подальше в сторону, словно стал смотреть на начавших выступать рядом артистов, лишь бы никто в нём не увидел то, что стало беспокоить. Вставшая рядом девушка в ярком красном платье и чёрной кружевной маске на лице подмигнула. Она стала обмахиваться веером, бросая игривый взгляд, и Алекс невольно улыбнулся в ответ.

Красивые глаза незнакомки заставляли смотреть в них,… вглядываться. Что-то напоминало о недавних свиданиях с возлюбленной… Так же чувственно. Здесь же, в Венеции. Только волосы этой привлекательной девушки были тёмными, тогда как у Кэтрин – светлые,… золотистые…

Однако, когда Филипп ступил на берег, Алекс немедленно отвлёкся от пытающейся завладеть его вниманием незнакомки. Он скоро вновь уже шёл по следам врагов. Скоро пришёл в тот самый театр, о котором говорили те двое, явно приближённые Филиппа. И, когда вошёл в зал, на миг остановился…

Разноцветье масок, различные костюмы. Улыбки, флирт. Шампанское, вина… Всё манило погрузиться в продолжение праздника, но Алексу это казалось чуждым… Жажда достигнуть цели была настолько сильной, что, он знал, ничто не помешает…