Татьяна Олешкевич
Палач

– Люблю тебя, – прошептала она.

Он не ответил. Их языки ласкали друг друга. Влажный член снова стал набухать между их животами. Денис скользнул ниже и снова вошел в нее. В этот раз его рука подхватила Аню под спину и, притянув, он посадила ее к себе на колени. Она была сверху. Ее грудь терлась об его грудь. Язык искал язык. Они трахались. И оба получали от этого удовольствие.

– Ну, вы даете, – восхитилась Лилька. – Закончите, приходите есть блины, – она закрыла за собой дверь.

Еще два раза они трахались. А потом веселые и счастливые завалились на кухню.

– Вы, так долго, будто впервые, – прокомментил Дима.

Аня хрюкнула.

– Не будем обсуждать. Это личное, – остановил желающих продолжить тему Денис. Он посадил Аню к себе на колени и заткнул ей рот блином.

Лилька добавила громкости в телефоне и стала танцевать под «Не жалей» Басты и Зиверт. Дима делал вид, что ее не замечает. Они с Деней стали обсуждать поездку на Бугаз^[24] с палаткой. На следующий день оба уехали.

– Ничего не понимаю, – Анюта в который раз пыталась выяснить у Лильки со Славкой причину такого быстрого отъезда ребят.

– Что не понимаешь? Они с простигосподи своими уехали. Вернее, простигосподи их позвали, а эти и рады рвануть.

Выяснилось, что Ксю с девками поехали работать, а молодняк позвали с собой их прикрывать. Под словом «прикрывать» подразумевалось, что Ксю, Натахачка и Нина позвали Дениса, Диму, Виталика и Лешу с собой потусоваться, попить пивка на пляже, а в свободное от потрахулек с клиентами время, потрахаться так, как им хочется.

Аню накрыло горячей волной. Она резко вскочила и побежала домой. Достав список обязательной литературы, заданной на лето, закачала в планшет первую попавшуюся книгу. Ею оказалась «Яма» Куприна. Начав читать, девочка только подивилась странному выбору учительницы и совпавшей с ее историей теме. Повесть раскрывала нюансы проституции в России XIX века. Странно, но девочка буквально влюбилась в Женьку, одну из героинь, которая в конце заболевает сифилисом и умирает. Ей стало жалко этих странных девок на Бугазе. Ревность улетучилась. Анюта решила заняться собой. Мамин мужчина привез ей из рейса белый раздельный купальник в цветную полоску. Утром Анюта и Лилька бегали к морю купаться. После завтрака ходили на море загорать. А вечером Анюта с бабушкой и дедушкой ходили на море и сидели под зонтиком, обсуждая то «Белеет парус одинокий» Катаева, то «Бегущую по волнам» Грина, то «Амок» Цвейга, то «Здравствуй, грусть!» Саган. Список литературы и правда содержал диковинные произведения, и девочке часто нужна была помощь взрослых, чтобы что-то осмыслить. Бабушка с дедушкой были прекрасными собеседниками. Дедушка, имея среди хобби филологию и философию, с удовольствием втягивался в обсуждение, а когда втягивалась бабушка, обсуждение перерастало в спор между взрослыми. Анюта любила наблюдать, как бабушка, переживая, что обстановка накаляется одергивала дедушку.

– Юра, второе правило, второе правило, на нас уже поглядывают.

Эти споры между старшими всегда заканчивались чем-то типа:

– Да, провались он – твой белый богатый шовинист^[25] и неудовлетворенная женщина^[26]. Они так сильно страдали, потому что с жиру бесились и пороху не нюхали. Иначе ценили бы покой и уют нормальной ежедневной жизни.

После моря Аня помогала бабушке на грядке или навещала маму. Она загорела, постройнела и литературно просветилась. А через пару дней они всей семьей уехали на дачу на лиман.

– Он вернулся, – сообщила Анюте Лилька, пока они гуляли по Дерибасовской.

– И я вернулась. Из этого что-то следует?

– Ты телефон проверить не хочешь?

– Всего три пропущенных.

– А ты сколько хотела?

– Триста тридцать три. Не знаю.

– Прошла любовь, завяли помидоры.

– В этом году отличный урожай помидоров. Их используют для приготовления десертов, кладут в пиво, заворачивают в обложку Vogue, а в Буньоле есть даже фестиваль «Томатина», где ими принято кидаться друг в друга, а еще помидоры отлично подходят тем, кто хочет сунуть их себе в жопу…

– Ну, ты даешь. Успокойся. Ни разу раньше не слышала от тебя слово «жопа».

– Да, я пример спокойствия. Спасибо бабушке, ругательства у нас не в чести.

Ночью она набрала его. Он не взял трубку. А через пару минут Анюта услышала звук домофона.

– Иди, малышка. Вам надо все выяснить, – заглянул на балкон дедушка, протянув Анюте рюмочку. – Это «Lashkevich», он успокоит и придаст уверенности.

– Далеко, Юра, у тебя печенька в этот раз на поезде поехала? Как думаешь вернется? – так бабушка намекала дедушке, что в его мозгу могла родится неверная, с ее точки зрения, идея. Под печенькой понимался дедушкин мозг, в редкие моменты, опять-таки, по мнению бабушки, уменьшающийся до размеров детской сладости.

– Тома, моя печенька дома. Рассказывали мне, как ты стакан водки маханула, перед тем…

– Перед тем, как тебя на фронт проводить.

– Перед тем, как мы с тобой сначала объяснились, а потом я на фронт ушел.

Анюта быстро выпила виски, накинула на пижаму плед, сунула ноги в шлепанцы и вышла на улицу.

– Я искал тебя.

– Где?

– Звонил.

– Это не искал.

– Ты уехала.

– Сначала ты уехал.

– Почему так сложно?

– Что сложного? Ты хотел трахать меня. Так трахай. Трахай. Чего ты с ними поехал?

– Давай я тебя лучше трахну, – из Escalade^[27] вальяжно вышел Егор с третьего этажа. – Давно хотелось.

Денис развернулся к Егору, а Аня рванула по темной улице.

– Догоняй, потрахун, – услышала Анюта голос Егора.

Она бежала изо всех сил, слезы лились и лились.

– Надо уехать, уехать и никогда больше его не видеть, – шептала Аня.

Он догнал ее возле Аркадии. Схватил за руку, и она тут же остановилась. Тогда он обнял ее сзади и зарылся носом в ее волосах.

– Прости.

– За что?

– За то, что сплю не с тобой.

– А что со мной не так?

– С тобой все так, но как-то сложно. А с ней все просто.

– С кем из них?

– С Ксю.

Она высвободилась.

– У меня нет слов.

И побрела в сторону дома. Он пошел рядом. Возле подъезда оба остановились. Аня подошла к Денису вплотную и взяла его лицо в ладони.

– Я люблю тебя.

– И я тебя.

Глава 5. Скайлайт

Круизная компания «Скайлайт» была ее первым бизнес ребенком. Можно сказать, что Тата к ней неосознанно шла всю жизнь.

После института нужна была любая работа. И Тату почему-то занесло в балкерный флот^[28] – крайне редкое предприятие для Москвы. Здесь Тата работала секретарем. Через нее проходили письма с теплоходов. В обязанности входила их сортировка по темам: ремонт, провизия, зарплата, власти, личное. Письма хоть и были единого образца, но составляли их разные люди, как умели и как чувствовали – по сему для такого вдумчивого человека, как Тата, они представляли собой книгу жизни членов экипажей. Однажды утром Тата открыла почту. Увидев, что окно входящих мигает одним письмом, обрадовалась. Всего одно. Обычно их несколько десятков. Тата взяла кофе из автомата, макаронс и села читать. Письмо было грустное. Повесился старпом. Ему на берегу изменила жена. А капитан по этому случаю запил, и у него началась белая горячка. Судно стояло в Инчхоне. Отношения у России с Южной Кореей были натянутыми, и сбежавший без документов в город пьяный капитан, мог вызвать большие неприятности у компании, не говоря уже о смерти на борту. Тата прожевала пирожное перед тем, как определить письмо. Сделав пометку URGENT, отправила его в отдел суперинтендантов.

Тата задумалась о том, как организовать жизнь ребят на судах в ограниченном пространстве, чтоб те могли не просто выполнять работу, а радоваться прожитым на борту дням и уметь справляться с трудностями, коих было предостаточно. Нужны были спортзалы, бассейны, специальное меню из продуктов, содержащих триптофан, помогающий человеку вырабатывать гормон счастья; кинозал, где можно смотреть философские и комедийные фильмы (никаких драм и боевиков). Нужна была видеосвязь с родными и поддержка берегового психолога. Всего этого не было. Людей обычным образом эксплуатировали, но при этом и хорошо платили, поэтому желающих пойти в рейс всегда было предостаточно. Начальник Таты Валерий Баринов был человек с понятиями. На предложение улучшения условий труда кивнул и попросил составить презентацию. Тате понадобилась ночь на документ с картинками и цифрами. После ее сорокаминутного выступления по итогу принят был лишь пункт о психологе. Но для Таты это стало началом чего-то, чего она пока была не в силах осознать, лишь чувствовала: «Путь прокладывается».

Потом была работа в отделе по расчетам с экипажами в компании, которой принадлежало четыре пассажирских теплохода. Тата помогала бухгалтеру считать зарплату. «Помогала» – на самом деле означало, что она считала, а бухгалтер лишь сводила все в единую таблицу. Здесь Тата досконально разобралась в том, какие на рынке существуют ставки, что считается овертаймом^[29], и сколько за него платят. Познакомилась с капитанами, старпомами, стармехами, боцманами, мотористами и матросами. Находкой было знакомство со старшим помощником по пассажирской части Алексеем Сорокиным. Алексей Анатольевич часто привозил Тате симпатичные магниты из всех уголков мира и баловал рассказами о том, что новенького для туристов придумали европейские круизные компании: итальянская «Giver viaggio» и французский «Transtour».

Следующим местом работы стало туристическое агентство «Светлана». Здесь Тата научилась продавать путевки, постигая азы заключения договоров с будущими путешественниками, отвечая на их вопросы и расхлебывая претензии. У Таты скопилось несколько тетрадей с записями, как бы она улучшила тот или иной аспект, но начальству было глубоко «фиолетово» на изыскания юного менеджера. Поскандалив и приобретя ярлык «сложная в обращении», Тата была понижена и переведена в отдел телемаркета. Под телемаркетом понимались «холодные» звонки. План был пятьдесят звонков в день. Утром Тата придумывала номера телефонов, по которым будет звонить, а потом весь день их набирала:

– Здравствуйте, вас приветствует агентство «Светлана», меня зовут Тата, хочу рассказать вам о наших круизах.

Кто-то сразу бросал трубку, кто-то просил перезвонить позже, но были и те, кто с удовольствием слушал и даже покупал. Тата изменила начало бесед и стала начинать со слов:

– Здравствуйте, меня зовут Тата, прошу простить, что потревожила вас в столь важный момент вашей жизни, – большинство людей это смешило, и они интересовались, какой именно момент их жизни имеет в виду Тата.

Тата вслушивалась в голоса, пытаясь нарисовать себе портрет человека «с той стороны телефонной трубки», и фантазировала на темы оптовой закупки хлеба для большого семейства, подбиранием слов, чтоб кого-то обматерить или любованием тучей, наползающей на солнце. Так она и говорила:

– Какой важный момент я имею в виду? Да, плюньте вы на эту тучу. И я помогу вам подобрать слова, чтоб обматерить, кого угодно, из тех, что мешают скупить весь хлеб в этом чертовом «Любимом» супермаркете, – этим она вызывала вторую волну смеха.

После этого рассказать о круизах было просто, люди с удовольствием и благодарностью слушали ту, что подарила им эмоциональную разрядку. А потом случилось знакомство.

– Привет, я – Ленчик.

– На улицах не знакомлюсь.

– Поговорите со мной, пожалуйста.

– Минут 10 устроит? Только я никуда с вами не пойду. Поговорим прямо здесь. И вы покупаете мне кофе.

– Идет, – сказал Ленчик и потрусил к ближайшему кафе.

Он принес два картонных стакана с капучино и два скромных безе. Оказалось, что Ленчик игрок. Он рассказал, что женат на известной актрисе. Что его офис находится в бывшей церкви на Варварке. Чем Ленчик занимается, Тата так и не поняла. Поняла лишь, что денег к этому часу у Ленчика было лишь на то, что он только что купил – кофе и безе.

– Понимаешь, у меня был крупный бизнес, но он отошел к частным кредиторам. Сейчас я сдаю несколько помещений по официальным договорам аренды, эти деньги забирает банк. А мне ничего не остается. Я каждый день приезжаю на работу в одно из самых престижных мест Москвы. Но все, что у меня есть – это комната тридцать метров, в которой стоят стол и стул, и ни одной идеи, как их задорого продать.

– Покажите, – сказала Тата.

– Что? Стол и стул?

– И их, и помещение, где они стоят.

– Так я его не сдаю. Иначе у меня совсем не будет ощущения жизни. Из дома меня выгнали. Живу у друга и то, что я езжу на Варварку, помогает чувствовать себя при деле. А, если я его сдам, деньги пойдут банку, а я пойду на улицу.

– Покажите, – почти потребовала Тата.

Ей почему-то очень хотелось посмотреть. Она не знала, что произойдет дальше, но что-то толкало ее на этот шаг. Они спустились в метро и вышли на Китай-городе. Маленькая церквушка без куполов примостилась аккурат на пересечении Варварки и Ильинки. До метро одна минута. Парковка бесплатная, что для центра города, роскошь, но ведь здание принадлежит Фонду известного оперного певца. Ленчик и Тата прошли в дальнюю комнату. В ней действительно стояли один стол и один стул, еще один шкаф, в котором был один сейф.

– А почему треть комнаты пустая? – спросила Тата.

– Так это же алтарь.

– Если вы раздали весь храм на офисы, почему вас смущает, что что-то или кто-то разместится в алтарной зоне?

– Разве так можно? – усомнился Ленчик.

– Мне это не помешает, – ответила Тата.

Они договорились о том, что Ленчик сдаст ей пустующую часть комнаты и разрешит пользоваться шкафом и сейфом. При этом он останется и будет помогать советами, если нужно. Тата подозревала, что его советы ей не понадобятся, но разрешила Ленчику быть при деле. Договор они заключать не стали. Всем, кому нужно, Ленчик скажет, что Тата – его родственница, и это его бескорыстная миссия – помочь юному дарованию освоиться во взрослой жизни. Денег Тата за аренду платить не будет, но отдаст Ленчику люкс в своем первом круизе, который она намеревалась провести уже через 4 месяца.

И закрутилось. Зарегистрировав ООО «Скайлайт»^[30] (название пришло Тате в голову, когда луч солнца, пробив в потолке грязное стеклянное окно, упал туда, где она планировала поставить свой стол в комнате Ленчика), Тата отправилась в Измаил, в Дунайское речное пароходство. Контакт специалиста, заключающего чартерные договоры^[31], ей дал Сорокин. Увидев адрес офиса на визитке Таты, сотрудник пароходства проникся уважением. Его немного смутил возраст, но, когда Тата попросила дать ей судно не в тайм чартер^[32], а в бербоут^[33], сразу успокоился.

– Эта пигалица никогда не поднимет такой контракт. Чтобы найти экипаж и разобраться, что к чему, у нее уйдет лет десять, а раз она планирует рейс уже в этом году, значит за ней кто-то стоит. С таким московским адресом офиса, это, скорее всего, крупный чиновник с огромными связями. Поэтому для нас рисков никаких, – убедил сотрудник начальника пароходства, и Тата стала обладательницей своего первого серьезного контракта.

К слову, платеж по аренде судна должен был быть через месяц. Сейчас теплоход был «под немцами», а у немцев, работающих с пароходством много лет, платежи наступали в течение тридцати дней с момента подписания договора. Юрист был на больничном, и ничего переделывать не стали. Тата выдохнула. Эти деньги ей сейчас были очень нужны на рекламу. Вернувшись в Москву, Тата позвонила Сорокину:

– Собирай команду!

На следующее утро Сорокин зашел к ней на Варварку со знакомым капитаном.

– Что ж, Тата, у тебя хорошая репутация, ты всегда считала нам зарплату своевременно и четко, никогда никому не приходилось чего-то ждать и что-то по цифрам выяснять, поэтому я здесь, – сказал капитан: – Но потянешь ли ты то, за что взялась? Не утопишь ли нас всех?

Тата включила компьютер и вывела на экран презентацию. В самолете она перекроила под круизный теплоход то, что пару лет назад предлагала руководству балкерного флота – добавила существенные бонусы к зарплате, изменив должностные обязанности таким образом, чтобы численность экипажа была меньше, обязанностей больше и зарплата выше и, чтобы никто не гнался за овертаймами и имел возможность и работать, и отдыхать.

– Слушайте, я никого не буду принуждать заключать долгосрочный контракт, сказала Тата. – Каждый, кто придет в команду, пусть трудится два рейса – это всего пару недель. Уверена, мы найдем тех, кто в отпусках и готов рискнуть, не теряя основного места работы. У нас годовой чартер – двадцать круизов. Нужно не так много людей. Единственное, о чем я буду просить вас обоих, чтобы этот год вы были со мной.

– Сыграйте, господа. Сыграйте на ее стороне. Что-то мне подсказывает, вы выиграете, – в офис втиснулся Ленчик с букетом тюльпанов. – Поздравляю, Тата. Не знаю, что за «платье» ты сейчас на себя надела, но пусть оно легко и с удовольствием носится, – под платьем Ленчик подразумевал начало деятельности «Скайлайт».

Сорокин и капитан вышли посовещаться. Через пару минут вернулись и пожали Тате руки.

– Мы в деле, – сказал Сорокин. – Я займусь поиском директора ресторана, официантами и горничными, а Посполит – теми, кто будет держать теплоход на плаву и проведет по разработанным тобою маршрутам, – капитан кивнул.

Следующая встреча была назначена на Новокузнецкой в офисе радиостанции «Маяк». Тата не просто хотела дать рекламу, ее интересовал определенный сорт туристов: не те, которые постоянно собачатся и сетуют, что все не так, а любознательные интеллигентные люди, какой и была аудитория «Маяка». Помимо экскурсионной программы на теплоходе Тата хотела проводить джазовые вечера, мастер классы по астрономии, квантовой физике, фрактальной геометрии. Конечно, традиционных конкурсов «Мисс Круиз» и «Мистер Круиз» никто не отменял, но ей интересно было сделать ставку на перспективу и окружить, в первую очередь себя, людьми, ради которых Тата готова была свернуть горы, разыскивая самое лучшее. Встреча на «Маяке» прошла удачно. С подачи руководства радиостанции Тата отправилась на канал «Культура», где подписала еще одно рекламное соглашение. Осталось самое сложное – разговор с бессменным руководителем программы «Что? Где? Когда?» на Первом канале Юрием Волохом. Тате очень хотелось стать партнером программы. С наскока не получилось, но Тата не сдалась и предложила Юрию для старта отношений бесплатно прокатиться на теплоходе, но только в первом круизе, а взамен попросила творческий вечер. Так, началась дружба длиною в жизнь.

Первое время Тата сама отвечала на звонки по рекламе и принимала посетителей. Никому она не могла доверить столь важную роль – из первых рук рассказать о круизе так, чтобы люди пришли и купили. Имея договор бербоута, «Скайлайт» мог диктовать свою ценовую политику на рынке, не ориентируясь на текущие стоимости путевок. Поэтому, несмотря на насыщенность круизной программы, цены были ниже среднерыночных процентов на тридцать. По ночам Тата готовила рассылочные письма и смс. Со времен телемаркетинга у нее собралась неплохая база телефонов и электронных адресов с пометками, какому по характеру человеку каждый из них принадлежит. Тате не хотелось пользоваться услугами безликих ботов. Она лично составила тысячу писем и смс, с кем-то здороваясь панибратски, а с кем-то официально. Проделанная работа сразу дала результаты. Путевки стали раскупаться. Вести бухгалтерию Тата доверила сервису «Твое дело». Синхронно с заключением договоров Тата записывала приходы в тетрадку. Туда же она записывала и текущие расходы. Все по дням. Система налогообложения была упрощенной. Поэтому Тате легко было посчитать сумму, которую она должна была отдать государству – 13 процентов. Тата определяла, сколько не жалко отдать, и в зависимости от этого «не жалко», показывала приходы в «Твоем деле». Сервис самостоятельно оформлял отчетность и самостоятельно, своевременно рассылал в нужные органы.

Через какое-то время Тата наняла на работу нескольких студентов. Вернее, не наняла, а предложила пройти практику в обмен на поездку в круиз. На собеседование по не совсем рабочему объявлению на hh^[34] пришло восемь человек, из них Тата выбрала троих и лично обучила всему, что знает. Задач было много, времени на их решение тоже уходило достаточно, однако смышленые ребята выразили ей свою благодарность за «бесплатное образование».

– Такому ни в каком институте не научат. Сам бы я шел к этим знаниям годами, а у вас все случилось экстерном, – объявил общее мнение Леша Паниоки, неофициальный лидер студенческой ячейки «Скайлайт».

В свою очередь Тата училась у ребят. Леша был айтишником, а двое других достаточно популярными среди молодежи блогерами. С ними Тата постигала секреты создания и продвижения рекламы в интернете.

Первый круиз должен был состоятся в сентябре. Многое было готово, но откуда не возьмись грянул дефолт. Деньги на рублевом расчетном счете вдруг превратились в ничто. Купить безналичный доллар было нереально. Всю наличность, что была, Тата перевела в американскую валюту. Контракт с пароходством был в долларах. До нужной суммы не хватало всего каких-то пару десятков тысяч. Тогда Тата и Леша придумали рискованный план. Тата назначила встречу в пароходстве. Они сели в старенькие жигули Лешиного папы, Тата надела длинный свитер, под которым к телу скотчем приклеила зеленую наличность, в машину ребята посадили кошку без документов. Тата так правдиво заливалась слезами на российско-украинской таможне:

– Это бабушкина кошка. Я везу ее бабушке. Я не знала, что ее как-то надо оформлять. Вон у вас сколько кошек тут бесхозных туда-сюда бегает.

В результате, отдав 20 долларов на российской границе ветконтролю и отделавшись легким испугом на украинской, ребята вскоре добрались до Измаила.

– Друзья, дело такое, – сказала Тата начальнику пароходства и его сотруднику, поднимая свитер и демонстрируя наличность. – У меня тут немного не хватает. Но! Я могу просить вас аннулировать контракт в связи с форс мажорными обстоятельствами, и мы будем долго и нудно судиться, а могу отдать вам все эти деньги, вы дадите мне скидку на нал и все пойдет по плану.

Пароходство согласилось. Благо компания была частная.

Когда Тата с туристами взошла на борт теплохода «Volga» в Будапеште, укомплектованного командой и готового на 200 процентов удовлетворить вкус самого взыскательного туриста, ее покинули силы. Вечером в музыкальном салоне должно было быть представление капитана и дирекции круиза, но Тата заперлась у себя в каюте и рыдала под струями воды в душевой. Из нее выходило напряжение.

– Открой, – в дверь ванной комнаты постучали. – Это Сорокин, со мной судовой врач.

– Мне не нужен врач, Алексей Анатольевич, я просто сильно устала.

– Я знаю, девочка, открой дверь, будь послушной, я же твой друг.

Мокрая Тата, завернутая в полотенца, высунула голову за дверь:

– Что вы предлагаете?

– Глюкозу и хлористый кальций внутривенно, – сказала врач, продемонстрировав набранный шприц.

– Ты не первая, кого колбасит на моих глазах, – сказал Сорокин. – Это проверенный метод.

Тата послушно вытерла и подставила под укол руку. Поморщилась от боли, когда ее стягивал жгут. И удивилась, как стало горячо в руке, когда по вене побежал хлористый.

– Все верно, это горячий укол, – улыбнулась врач. – А глюкозу я прокапаю. Полежишь минут двадцать и будешь, как новенькая.

Тата легла и позволила поставить себе капельницу. В этот вечер она была очень-очень счастлива. Бродила с бокалом «Шардоне» среди туристов. Она знала в лицо, если не всех, то большую часть. Люди улыбались ей, она им. Дело пошло.

К слову, Ленчик в этот круиз не поехал. Он реализовал люкс через знакомую турфирму, а на полученные деньги сделал несколько ставок на спортивном тотализаторе и выиграл. На выигрыш купил жене новую машину, чем заслужил прощение и возможность вернуться в семью.

Через год Тата открыла второй офис, на этот раз в Питере, рядом с Храмом Спаса на Крови недалеко от Конюшенной площади. Еще через год в Екатеринбурге. Больше было не нужно. Региональные туристические компании с удовольствием торговали круизами «Скайлайт», получая комиссионные в размере двадцати процентов от каждой проданной путевки. Тата не была жадной, шаг за шагом она смогла замкнуть на себя все крупные агентства страны. Расстраивало то, что пока никак не удавалось подобрать подходящие кандидатуры для руководства филиалами. Тате приходилось жить на три города, в каждом из которых для себя она арендовала скромную однушку.

Второе большое приключение, требующее нестандартного решения, не заставило себя ждать. В новогоднем круизе по Дунаю теплоход следовал по маршруту Будапешт-Дюрнштайн-Мельк-Кремс-Линц-Пассау-Вена-Будапешт. В Вене теплоход стоял два дня: приходил 31 декабря утром и уходил 2 января вечером, чтобы к 3 января быть в Будапеште, а 4-го уже снова принять на борт туристов в похожий рождественский круиз. Так вот, вверх по реке судно прошло беспрепятственно, но на обратном пути ударили морозы и ворота шлюза, находящегося на территории Словакии, который «Volga» должна была пройти на пути из Вены в Будапешт, замерзли.

– Надо ждать, пока спадут морозы, – сказал капитан.

– Сколько ждать? – поинтересовалась Тата.

– Не знаю, может день, может парочку.

– У нас нет столько времени, мы понесем космические убытки, – произнесла Тата и задумалась. – Так! Что мы можем сделать?

– Высадить людей в Братиславе, откуда они на автобусах доедут до аэропорта Будапешта, – сказал Сорокин.

– С какими трудностями мы столкнемся? – спросила Тата.

– Во-первых у нас нет разрешения на заход в Братиславу. Сейчас праздники, быстро нам его не получить.

– Еще? – спросила Тата.

– Люди потеряют заявленный день в Будапеште, а многие оставили покупку сувениров родным и друзьям именно на финальный заход в город. Так всегда происходит: туристы сначала тратятся на себя, а в конце на то, что останется, покупают сувениры.

– Я попробую связаться с Министром туризма Словакии, где-то у меня был телефон его жены. Наш Паниоки учится в институте с их дочерью.

– Вот это повезло, – присвистнул капитан.

– Если взглянуть на все наше предприятие, то можно сказать, что нам постоянно везет, надо только это «везет» разглядеть и правильно использовать, – нравоучительно произнесла Тата.

Капитан и Сорокин утвердительно кивнули. С этой девочкой они не прогадали. Тата разрешала экипажу брать с собой семьи в праздничные круизы и оплачивала им экскурсии, таким образом завоевав всеобщую любовь. Путевки в такие круизы были вдвое дороже, так как часть кают приходилось отдавать под проживание членов семей, но туристам Тата объясняла это так:

– Вы делаете большое дело – работаете на воссоединение любящих сердец. У вас +1 к карме. Когда-нибудь, кто-нибудь сделает такой же поступок в отношении вас. Но уже в нашем круизе вы ощутите на себе приятные последствия вашего решения расстаться с большей, чем вы запланировали на отдых, суммой. Экипаж будет о вас заботиться так, как не заботились родные мама и папа.

Слова были простыми и понятными. Люди тратили деньги и возвращались довольными. А что еще им было нужно?

– После поездок с вами, я заряжаюсь так, что мои предприятия начинают приносить на 15 % больше дохода, – как-то сказал Тате директор череповецкого металлокомбината. – Я считаю круизы «Скайлайт» не только отдыхом, но и капиталовложением в развитие бизнеса.

– Всегда вам рады, – искренне ответила Тата и обняла череповецкого бонзу, а после по очереди всех членов его семьи, каждому сказав на ухо по комплименту.

Тата позвонила словацкому чиновнику. Зайти теплоходу в Братиславу так и не разрешили, но дали заработать государственной турфирме, которая заберет туристов на автобусе и, без выхода на землю, прокатит их по стране с экскурсионной программой.

Следующим был вопрос, связанный с запланированной людьми покупкой сувениров в Будапеште. Многие никак не хотели расставаться с мечтой привезти домой по бутылочке настоящего Токайского вина и острой сырокопченой колбаски с центрального рынка, расположенного рядом с улицей Ваци.

– Если дать им время отовариваться, мы не успеем к самолету, – сказал Сорокин.

Туристы «Скайлайт» летали «Аэрофлотом». Тата не хотела брать на себя дополнительную ответственность по организации чартеров. Таким образом она убивала двух зайцев. Выкупая блоки на регулярных рейсах, Тата, во-первых, не занималась ничем, связанным с организацией полетов; во-вторых, цена билетов в блоке была ниже регулярной, туристам же их она продавала по обычной стоимости, которую можно было найти в интернете, и на этом зарабатывала. Поскольку стоимость билета у Таты и на сайте компании перевозчика была одинаковая, людям было удобнее брать авиабилеты в «Скайлайте», оплачивая одновременно и их, и путевки. Тата взяла телефон и позвонила в представительство «Аэрофлота» в Будапеште.

– Друзья, день добрый. Хочу попросить вас задержать два рейса на Москву.

– Вы шутите? – ответила трубка.

– Не шучу, – сказала Тата. – Наше судно застряло в Габчиково^[35], мы едем на автобусах. Пока доберемся до аэропорта опоздаем на оба рейса. У меня в одном самолете 88 человек и в другом 110. Это больше половины вашей загрузки. Если вы не задержите рейсы, самолеты полетят пустыми, а после мы свалимся вам на голову, и вы будете озадачены, как нас всех отправить.

– Я посоветуюсь с московским начальством и перезвоню, – сказала трубка.

Через час этот вопрос тоже был решен.

– А теперь по коньяку, – сказал капитан.

Друзья выпили и разошлись по рабочим местам.

Дело процветало. Все были довольны. Вскоре Тата сделала старшим по московскому офису Паниоки. Сама некоторое время жила в Питере, не зная, кому доверить филиал. Но скоро нашла подходящую кандидатуру в лице некой Лизы Орлановой, успокоилась и вернулась в Москву на ПМЖ^[36]. А Паниоки улетел в Екатеринбург.

И Тата, отказывавшая себе в быту почти во всем, кроме необходимого, наконец позволила себе три покупки, о которых давно мечтала: одну большую и две поменьше: ранчо, Wrangler и мотоцикл.