Татьяна Ма
Я буду рядом

Глава 5

Мурад недовольно оглядывал густую поросль деревьев, что подходили почти вплотную к высокому забору, окружавшему территорию вокруг дома Чербицкого. Вот уже третий день его команда устанавливала камеры по всему периметру. Мурада до сих пор удивляло попустительское отношение Чербицкого к безопасности собственного жилья. Тот оправдывался тем, что у него постоянная охрана, которая всегда начеку. Да и никогда прежде никто не угрожал ни ему, ни его семье.

– При желании да необходимости забор можно перемахнуть без особых проблем, и охрана ничего не увидит, – возразил Мурад. – Здесь нужно видеонаблюдение.

– Я думаю, в доме безопасно, но делай как посчитаешь нужным, – кивнул Чербицкий.

Мурад не стал в очередной раз рассказывать нанимателю, что вся его безопасность и яйца выеденного не стоит, ведь машина его дочери стояла в гараже на участке Чербицкого, но кто-то умудрился подсоединить к бензобаку взрывное устройство, которое сработало через несколько секунд после того, как автомобиль тронулся с места. На этот раз повезло Насте, а не убийце: девушка в тот день за руль не села, а парень, которому поручили отогнать машину на плановое техническое обслуживание, пострадал, но уже поправлялся. Мурад не понимал, почему кто-то проник в гараж, открыл автомобиль и подстроил взрыв, но так неумело. То ли убийца не довел начатое до конца, потому что его спугнули и он доделал свое грязное дело наспех, то ли он не был профессионалом. Пока у Мурада было больше вопросов, чем ответов. Одно он знал наверняка: над автомобилем дочери Чербицкого кто-то поколдовал, сам он взорваться не мог. Специалисты Мурада из автосервиса, которые осмотрели машину, это подтвердили.

Вот уже несколько дней его ребята занимались развешиванием камер, установкой навороченной сигнализации, обустройством комнаты с множеством мониторов, на которые будет поступать видеосигнал. Мурад как раз подходил к беседке, чтобы переговорить с Чербицким, когда услышал злой голос Насти:

– Я не могу жить в такой обстановке! Я не могу работать, когда по дому шатаются какие-то мужики, что-то сверлят, скрипят, ломают! – ругалась девушка.

– Настя, это для нашей же безопасности, для твоей безопасности, – увещевал ее отец. – Наверняка не сегодня завтра ребята Мурада все наладят. Вон как раз идет сам Мурад. – Чербицкий кивнул подошедшему мужчине и спросил: – Скоро закончите?

– Завтра к вечеру все уже будет установлено, – подтвердил догадку Мурад.

Настя бросила в его сторону презрительный взгляд.

– И вообще, – подала голос Алла, – о какой работе ты говоришь, Настасья, если целыми днями ничего не делаешь? Или теперь у нас работой называется просматривание глянцевых журналов и маникюр?

– Чья бы корова мычала! Сама-то ты чем занимаешься? – огрызнулась Настя.

– Я хотя бы слежу за порядком в доме, – парировала Алла.

– Ну тогда и проследи, чтобы по дому не шатались непонятные личности террористической наружности. – И Настя с ехидной улыбочкой обернулась к Мураду.

– Не ругайтесь, девочки, – улыбнулся Чербицкий. – Мурад же сказал, что скоро наступит тишь да гладь, да божья благодать.

– Так что скоро ты сможешь работать в полной тишине, – усмехнулась Алла, так презрительно произнеся слово «работать», что даже Мурада поразила неприкрытая издевка, адресованная Насте. Та в долгу не осталась:

– Да, я не выношу шума. Это на эскорте девочки приучены работать в любой обстановке и не жаловаться.

Алла позеленела.

– Настя, будь повежливее с Аллой, – попросил Чербицкий дочь.

Мурад заметил, как исказилось лицо Насти от отвращения, когда Чербицкий положил руку на плечо молодой жены и нежно погладил его.

– Может, это ей стоит быть повежливее? – вконец разозлилась Настя и, развернувшись, поспешила прочь из беседки.

Когда фигурка Насти скрылась в глубине дома, Мураду показалось, что Чербицкий вздохнул с облегчением. Видимо, дочка ежедневно задавала перца отцу и его жене.

– Ты ее слишком избаловал, – тяжело вздохнула Алла и поджала губы.

– Ты права, дорогая, – согласился Чербицкий, – но будь с ней терпелива. К Насте просто нужно привыкнуть, да и ей к тебе тоже. Она всю жизнь жила без матери.

– Я не собираюсь становится ей матерью, – фыркнула Алла.

– Конечно нет, но ты должна понять, что Настасье тяжело принять присутствие другой женщины в доме.

Алла промолчала, нахмурившись, и Чербицкий снова наклонился, чтобы поцеловать жену в оголенное плечо. Мураду стало неловко присутствовать при столь, на его взгляд, интимной сцене.

Чербицкий наконец взглянул на Мурада и спросил:

– У тебя ко мне какое-то дело?

– Да.

Чербицкий выразительно посмотрел на Аллу, и та, поняв, что ее вежливо просят удалиться, подставила гладкую щеку мужу. Он запечатлел на ней поцелуй, легонько шлепнул молодую жену чуть ниже поясницы, провожая ее, и скользнул по удаляющейся Алле плотоядным взглядом. Мурад чувствовал все нарастающее раздражение и из-за того, что ему пришлось стать невольным свидетелем ссоры между Аллой и Настей, и из-за Чербицкого, который вел себя с женой чрезвычайно раскованно в присутствии посторонних, будто Алла была ему не супругой, а очередной девочкой по вызову, которых раньше вокруг миллионера крутилось немало.

– Я собираюсь сменить твоих охранников, – сказал Мурад, и Чербицкий, тут же забыв об Алле, повернулся к телохранителю.

– Хочешь поставить своих ребят? – догадался Чербицкий.

– Да.

– Если это необходимо, то я не против, – подумав, дал добро Чербицкий.

Они еще перекинулись парой фраз, и Мурад оставил Чербицкого в беседке. Он отправился проверить, как идут дела с подключением уже установленных камер. Возвращаясь к дому по узкой мощеной крупным декоративным камнем тропинке, извилисто проложенной через ярко-зеленый газон, Мурад размышлял об отношениях в семье Чербицкого. Настя, конечно, не подарок, но и Алла, несмотря на кажущуюся мягкость и деликатность, его не провела: она была одним человеком с посторонними и совсем другим – с падчерицей. Мурада удивляло, что Чербицкий никак не реагировал на перепалки между женщинами. Мурад почему-то думал, что в семье жертвой была Алла, а Чербицкий всегда защищает дочь, но только что разыгравшаяся в беседке сцена показала, что Мурад ошибся. И ему в какой-то момент даже стало жаль Настю: девочка бесилась, потому что ревновала, считала Аллу недостойной своего отца.

Мурад бросил взгляд на дом. В окне второго этажа колыхнулась штора, и Мурад увидел Настю, которая с ногами забралась на окно и уселась там с какой-то папкой на коленях. Она тоже заметила его и показала ему язык, а потом демонстративно уставилась в лист бумаги и, вооружившись карандашом, начала что-то чиркать. Мурад уже не первый раз видел девушку сидящей на окне и догадался, что это был ее любимый уголок.

Несмотря на только что всколыхнувшуюся в душе жалость, Настя его раздражала. Вся такая непосредственная, мило-воздушная, в странной винтажной одежде, которой она отдавала предпочтение, с этими ее золотистыми длинными локонами и красивой мордашкой. Мурад всего этого терпеть не мог, всех этих гламурных красивых девушек, помешанных на шмотках и деньгах. Они сидели на диетах, регулярно посещали спортзалы и салоны красоты, часами бродили по магазинам, спуская деньги отцов, мужей, любовников. Он презирал и их самих, и их образ жизни. Взять хоть Настю. Кукольная красавица, для которой нет ничего святого, которая привыкла получать все и вести себя, как ей взбредет в голову. Вспомнить хоть день их встречи. Она вышла открыть дверь в таком крошечном бикини, что оно почти ничего не скрывало. Мурад был строгих взглядов. Нет, он, конечно, давно уехал со своей малой родины и многое повидал в больших городах. Он и сам был далеко не без греха. И женщины у него были. Всякие. Разные. Но внутри него все равно сидело традиционное воспитание, и он по-прежнему считал, что оголяться вот так бесстыдно, напоказ – неприемлемо. Красота женщины должна быть доступна только для одного мужчины – ее мужа. Да если бы у Мурада была дочь и она осмелилась выйти перед незнакомым человеком в купальнике, он бы выпорол ее так, что живого места бы не осталось. А жену – так и придушил бы собственными руками. А Настя вон ходит – и ничего. «Красивая, притягательная, но пустая», – решил про себя Мурад. Подойдя к дому, он снова вскинул глаза, но Насти в нише окна уже не было. Вот и порхает по жизни словно птичка. «Тебе на погибель», – вдруг пронеслась в голове странная мысль. Мурад тряхнул головой, пытаясь прогнать ее, и вошел внутрь.

Глава 6

Настя увидела приблизившегося к дому Мурада и, когда тот вскинул голову и посмотрел прямо на нее, не удержалась от детской выходки: показала ему язык. Он лишь сузил глаза и отвернулся.

– Вот и не смотри, – надула губы Настя. – Не для тебя сия красота, – расправляя широкую белую юбку на коленях, пробубнила девушка.

Пока Настя оставалась в доме отца, Мурад не так часто показывался ей на глаза, но его незримое присутствие она постоянно ощущала. Стоило ей пойти к бассейну или просто пройтись по парку, как тень телохранителя начинала мелькать где-то неподалеку. Даже если Настя не видела Мурада полдня, она знала, что он где-то рядом. Этот мужчина, казалось, успевал делать сто дел сразу. Иногда Настя украдкой рассматривала его. И хоть Мурад ее безумно раздражал, она не могла не признать, что он был красив, какой-то темной необузданной красотой. Из книг и фильмов Настя знала, что такие мужчины влекли к себе женщин, но не приносили им ничего, кроме страданий. «Красота – страшная сила», – мелькнула в голове заезженная фраза. Настя ухмыльнулась: темная красота Мурада против ее светлой; ее нежность против его неотесанности; его жесткость против ее мягкости. Чья возьмет?

Настя мотнула головой, отгоняя от себя непрошеные мысли. Она открыла папку с эскизами и начала бездумно водить карандашом по бумаге. Идей не было. Творить не хотелось. В последние дни было столько раздражающих факторов, что Настя чувствовала: у нее вот-вот сдадут нервы. Люди Мурада то и дело сновали по дому: проверяли надежность замков, устанавливали систему видеонаблюдения. Было ощущение, что они готовили дом к осаде. Настю эту раздражало. Все время кто-то где-то переговаривался, что-то высверливал или стучал молотком, а когда она вчера отправилась к бассейну позагорать, то поблизости оказался какой-то амбал, который на нее пялился. Ей стало некомфортно, пришлось распрощаться с мыслью о том, чтобы понежиться на солнышке. Она, конечно, привыкла к заинтересованным взглядам парней, но это не значит, что она готова выставлять себя на показ перед всеми. На нее разве что только Мурад не смотрел в открытую. Нет, он, конечно, смотрел, ведь в этом заключалась его работа, но смотрел с равнодушием, будто она какой-то предмет, а не миловидная девушка.

Жаннет и Фифи прожужжали ей все уши вопросами о Мураде. Жаннет называла его брутальным, Фифи заявила, что он горячий. Обе подруги сошлись на том, что если Насте не нравится ее телохранитель, то она должна уступить мужчину им: сразу обеим или по очереди. Настя посмеялась над идеями подруг и пришла к мысли, что было бы здорово если бы кто-нибудь из девочек его соблазнил. Тогда бы Настя нажаловалась отцу, что Мурад, вместо того чтобы следить за ее безопасностью, крутит амуры с Фифи или Жаннет, и вот тут-то его бы точно уволили. Она дала зеленый свет подругам и довольная отключилась от их видеоконференции.

Однако проблемы, портившие ей настроения, на этом не закончились. Ведь была еще и Алла, которая с каждым днем становилась все наглее и наглее. Самое ужасное, что отец ей во всем потакал. Например, сегодня в беседке разве не должен он был сделать замечание Алле? А выходило так, будто это Настя во всем виновата. Как избавиться от мачехи, Настя не представляла, ведь отец все о ней знал, прошлое девушки его не отталкивало нисколечки, отношение к Насте – тоже.

Вдобавок ко всему, встреча со Светланой Глебовой, которая хотела приобрести одно из платьев с показа Насти, отменилась. Женщина позвонила и сказала, что уезжает на две недели в Амстердам. Светлана обещала перезвонить Насте, как только вернется. Но кто знает? Может, через столько времени она вообще забудет и об обещании, и о платье, и о показе. Радовало то, что фотографии Насти и моделей разлетелись по всей сети, и наряды ничего, кроме восторженных отзывов, не вызывали.

– Правда, ни одного заказа ты так и не получила, – сама себе сказала Настя и встала с широкого подоконника. Она убрала папку с эскизами в ящик письменного стола и с силой задвинула его.

Сунув наушники от плейера в уши, Настя включила своего любимого Фрэнка Синатру и легла на кровать, не заметив, как почти тут же уснула.

Наутро ко всем отрицательным моментам в Настиной жизни прибавился еще один: Мурад уволил всех охранников и поставил на их место своих людей. Стерпеть этого Настя не могла и, как только домработница Катя сообщила ей новость, пулей бросилась к отцу. Он был в столовой и уже заканчивал завтракать. Аллы, слава богу, не было. Она никогда не вставала раньше десяти.

– Пап, это правда? – выкрикнула Настя с порога.

– И тебе доброе утро, Настасья, – улыбнулся отец.

– Всех уволили? Даже Петю? И Сашу? – Не обращая внимание на приветствие, Настя продолжала заваливать вопросами отца.

– Мурад посчитал, что безопаснее будет, если тебя… нас будут окружать его люди.

– Мурад! Мурад! Мурад! Он что, король и бог в одном лице? Теперь он будет говорить нам, как жить и с кем общаться? – ругалась Настя.

– Насть, он профессионал, он знает, что делает.

– А мне кажется, что ты сошел с ума в желании меня обезопасить от эфемерного киллера!

– Он вовсе не эфемерный, Настя, – раздраженно ответил Чербицкий, которому надоело это представление.

– Тогда, может, переберемся жить в подвал и не будем оттуда выходить, а этот твой Мурад будет денно и нощно стоять у двери?

– Настя, прекрати истерику, – одернул девушку отец.

– Не прекращу, пока вы не позволите Петру вернуться. Он всю жизнь у нас работает. Или ты думаешь, что это Петя взорвал мою машину? – Настя скрестила руки на груди, уставившись на отца. – Неужели ты и правда подозреваешь Петю?

– Нет, конечно…

– Тогда пусть Петя останется, – потребовала Настя.

– Ну, хорошо, – сдался Чербицкий. – Я поговорю с Мурадом.

У Насти от сердца отлегло.

– И Сашу пусть оставит. Саша тоже у нас давно работает. Они с Петей всегда здесь.

Чербицкий рассмеялся.

– Нет, детка, мы оставим Петю, так и быть, но все остальные уйдут, пока мы не решим проблему.

– Выдуманную проблему, – хмыкнула Настя. – Я больше чем уверена, папочка, что ты слишком мнителен и все выдумал. Нет никакого киллера. Кому нужно меня убивать?

– Дело не в тебе, детка, а во мне, – серьезно посмотрел на дочь Чербицкий. – Весь город знает, что Валерий Чербицкий обожает свою маленькую дочурку, а потому кто-то из моих конкурентов уверен, что если они уберут тебя, то уберут и меня.

– Ну пап, пусть и Саша тоже останется, пожалуйста!

– Хорошо, я поговорю с Мурадом, но не обещаю, что он выполнит твою просьбу.

– А ты не говори, что просьба моя, – улыбнулась Настя.

– Хитрюга, – засмеялся Чербицкий.

Настя улыбнулась, подошла к отцу и поцеловала его в лоб.

– Я думаю, ничего не случится и вскоре мы найдем самое тривиальное объяснение взрыву машины, пап.

Чербицкий приобнял дочь за талию и сказал:

– Не все всегда происходит так, как мы хотим, детка. Пора бы тебе уже повзрослеть и понять это.

Он вышел, оставив Настю одну. От его последних слов ей стало обидно. Она уже давно не ребенок, и не ее вина, что отец в ней по-прежнему видит маленькую капризную девочку. Интересно, он когда-нибудь посмотрит на нее другими глазами? Будет считать ее равной? И что Насте нужно сделать, чтобы это произошло?

Глава 7

Мурад сверлил взглядом стоявшего перед ним Петра, которого вернули на следующий же день из бессрочного отпуска по требованию Насти. В том, что просьба исходила именно от этой бесстыжей нахалки, он не сомневался, хоть Чербицкий и не сказал этого прямо.

Оставлять охранников, давно работавших у Чербицкого, Мураду не хотелось. С одной стороны, Мураду не хватило бы людей, чтобы обеспечить полную безопасность дома Чербицкого, а потому знающие свое дело охранники пришлись бы как нельзя к месту. С другой стороны, Мураду проще было нанять дополнительных сотрудников в штат своей небольшой фирмы, хотя с чужаками он работать не любил.

Мурад больше склонялся ко второму варианту, потому что он был бы уверен, что новички не имели никакого отношения к семье Чербицкого, но… Но пришлось пойти на поводу у взбалмошной девчонки и все-таки оставить одного из двух охранников, за которых просила Настя. Выбор пал на Петю. Мурад нутром чувствовал, что оставь он Сашу, и девчонка настоит и на возвращении Пети. Уступить одного Мурад еще мог, но двух сразу – нет уж. Для Насти это станет сигналом, что Мурад легко прогибается.

Итак, Петечка вернулся, не успев уйти. Мурад вспомнил уменьшительно-ласкательное имя, которым Настя называла охранника, и поморщился.

– Ты же понимаешь, что я с тебя глаз не спущу, – сказал Мурад, уставившись на Петра.

Тот взгляда не отвел, но кивнул.

– Я вполне могу понять твое недоверие, но и ты пойми. Я в этом доме работаю больше двадцати лет. Я помню, как Настя родилась, мать ее помню. – При упоминании первой жены Чербицкого голос Петра надломился. – Мне эта девочка дорога как родная дочь, поэтому я все сделаю, чтобы помочь найти того ублюдка, который пытается убить ее и Валерия Илларионовича.

Мурад кивнул. Он уже успел пробить по своим каналам Петра, и придраться в его биографии было не к чему. Однако настороже Мурад все равно оставался. Он двинулся от ворот в сторону дома, Петр последовал за ним.

– Мне можно доверять, – сказал Петр.

– Вряд ли ты сказал бы что-то иное, если бы был киллером, – усмехнулся Мурад. – Чербицкий, читай Настя, за тебя просил, и ты останешься, хотя я против.

– Можно было бы и Саню оставить, он тоже свою работу знает и тоже здесь уже очень давно.

– Мое великодушие не простирается так далеко.

Оба мужчины замолчали, а потом Петр, прервав тишину, сказал:

– Сразу после армии я попал в один ЧОП. Это был конец девяностых. Не пойми что тогда творилось, а ЧОП этот был из тех, что пол-округи крышевал. Ну, ты знаешь, как это тогда было. Пообтирался я в той фирме год или около того, а потом мне предложили пойти в охрану к Чербицкому. – Петр кивнул на дом. – С тех пор я тут.

– Долго, – сухо ответил Мурад. Про Петра он уже все знал из своих источников, да и Чербицкий о нем отзывался хорошо. – Валерий Илларионович говорит, что ты не только дом охраняешь, но и часто сопровождаешь его в поездках, когда ему требуется охрана.

– Так и есть, – кивнул Петр.

– А Настю раньше кто-то сопровождал?

– Нет, – помотал головой Петр. – В этом не было необходимости. Это еще в начале двухтысячных таким, как наш шеф, было страшновато перемещаться без хорошей охраны, но с тех пор многое изменилось. Бизнес у Валерия Илларионовича легальный, все на мази.

– И тем не менее на него было покушение, когда он был на Фиджи, а на его дочь уже здесь. Кстати, а что это за Кирилл, которого уволили? – Мурад покосился на Петра.

– Да пацан один. Его Валерий Илларионович взял год назад Насте в водители. Настя – она девочка рассеянная. Ей сложно сосредоточиться за рулем, вот после очередной мелкой аварии Валерий Илларионович и нанял для нее водителя.

– И она, конечно, была против, – насмешливо сказал Мурад.

– Да нет, – улыбнулся Петр. – Настя не особо любит водить.

«Наверное, потому, что постоянно шатается по клубам и, как это водится, выпивает», – подумал Мурад, но Петру свои выводы не озвучил. Он уже понял, что тот в Насте души не чаял.

– И что за птица этот Кирилл?

– Да обычный парень вроде. В Настю был по уши влюблен, – добавил Петр, но, увидев саркастичное выражение на лице Мурада, тут же сказал: – Ты не подумай – не было между ними ничего, хоть веревки она из него вила играючи. Валерий Илларионович после того случая в горах пытался контролировать Настины передвижения, запрещал ей без охраны куда-то уезжать.

– Но она, видимо, плевать хотела на запреты.

Петр рассмеялся.

– Так и есть. Она Кирилла уговаривала подгонять машину куда-нибудь подальше от дома. Сама выскальзывала незаметно и уезжала.

– С водителем?

– Чаще без него.

– И как же она мимо тебя у ворот проскальзывала? – Мурад посмотрел на Петра с явно читаемым подозрением во взгляде.

– Мимо меня она не проскальзывала. Видимо, был у нее тайный лаз в заборе, – развел руками Петр.

– Был, – согласно кивнул Мурад. – Аккуратненько так кирпичик за кирпичиком выставлен. Мои ребята уже его залатали. Не удивлюсь, если ваш этот Кирилл и помогал Насте его сделать. – Мурад замолчал на несколько минут, а потом добавил: – Самое интересное, что все вы прекрасно знали о проделках Насти, но никак это не пресекали.

– Мы до последнего не понимали всей серьезности ситуации, – признался Петр. – Пока Настина машина не бабахнула.

– А Кирилла уволили до или после взрыва?

– Через пару дней после. Валерий Илларионович строго-настрого приказал Настю никуда не отпускать без его ведома, но Кирилл снова пошел у нее на поводу и согласился помочь ей уехать из дома. Шеф разозлился и вышвырнул его. Ну а вскоре и ты появился.

Мурад мысленно отметил для себя очередную задачу: нужно найти этого водителя Кирилла и посмотреть, что за человек. Мурад хоть и сомневался, что парень был киллером, ведь убрать Настю у него было возможностей больше, чем у кого бы то ни было, однако проверить его все равно стоило.

– Ладно, Петр, не будешь потакать капризам Насти – и мы сработаемся. – Мурад протянул мужчине руку. Петр ответил крепким рукопожатием.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показалась Настя. На этот раз на ней был современный наряд: очень короткое легкое платье, присборенное на талии, с широкими рукавами длиной три четверти, оставляющими открытыми загорелые плечи девушки. Платье было яркого мятного цвета, на ногах – тряпичные белые кеды. Настя откинула светлые локоны на спину и, гордо вскинув подбородок, направилась в сторону уставившихся на нее Петра и Мурада. Последний подумал, что лучше бы она надевала вычурные наряды в стиле пятидесятых – там хотя бы юбки были приличной длины, – а не вот такие крошечные платья, которые ничего не прикрывали. У него не было сомнений, что она вышла не для того, чтобы пройтись по участку. Настя явно куда-то собралась.

– Петечка, – обрадовалась Настя и влетела в объятия мужчины. – Как я рада, что ты вернулся, несмотря на происки всяких. – И стрельнула глазами в сторону Мурада.

– Настя, малышка, а я-то как рад, – засмеялся Петр. – Ты куда-то собралась?

– Да, решила прошвырнуться по магазинам, а потом в шесть у меня встреча с девочками.

– А меня ты в известность не собиралась поставить? – недовольно спросил Мурад.

– Вот – ставлю, – пожала она плечами. – Ладно, Петечка, завтра поболтаем. – Настя чмокнула в щеку охранника и направилась в сторону гаража.

– Подожди. – Мурад поспешил за ней, кивнув на прощание Петру.

Тот насмешливо посмотрел им вслед.

Когда они оказались в гараже, Мурад не выдержал и резко бросил:

– Будь добра в следующий раз заранее ставить меня в известность, если соберешься покинуть дом.

Настя смерила его презрительным взглядом и, скрестив руки на груди, заявила:

– Ты что-то перепутал. Это тебя наняли охранять меня, так что отчитываться перед тобой я уж точно не буду. С сегодняшнего дня я буду ездить куда хочу и когда хочу, а твое дело – меня сопровождать. Поэтому в следующий раз, когда я соберусь в город, сам будь начеку, иначе отцу придется найти телохранитель порасторопнее.

– Не много ли ты на себя берешь, девочка? – Мурад шагнул к Насте, приблизившись почти вплотную, и тут же осознал свою ошибку. От девушки нежно пахло легким ароматом весенних цветов. Этот запах ненавязчиво коснулся ноздрей Мурада, и он вдруг понял, что без каблуков невысокая Настя рядом с ним казалась совсем крошечной и беззащитной. Она смотрела на него огромными голубыми с темными крапинками глазами, в которых читался испуг. Она по-прежнему стояла в воинственно-оборонительной позе, но от ее спеси не осталось и следа. Мурад напугал ее таким резким вторжением в личное пространство.

Он отступил на шаг и сказал:

– Поехали.

Когда Настя забралась на заднее сиденье, Мурад еле сдержал вздох облегчения. Он боялся, что она сядет рядом и всю дорогу он боковым зрением будет улавливать сияние загорелой кожи ее красивых ног.