Татьяна Лаврентьева
Галактики ведьмы

– Пожалуй, мы не будем проходить все пути Зла, – сказал Гронгол, обнимая и прижимая к себе Таю, рыдающую от невозможности хоть чем-то помочь. – Все-таки у нас один из самых мощных в нескольких Вселенных кораблей, который, как и раньше защищает древняя магия. Давай-ка придадим ему ускорение и сориентируем на поиски Мардраны.

– Все хватит, не плачь. Мы не можем ничем помочь… Они закрыты своим миром. И могут находиться на самом деле очень далеко отсюда. Здесь правит Зло. Это его территория. Надо быть готовыми ко всему…

Волшебница понимала, что эта страшная картина из жизни чужого враждебного мира действительно может оказаться миражом, страшным призраком, случайно ими увиденным. Ведь вокруг была пустыня. Бескрайний красно-сиреневый песок, казалось, заполнял собою всю эту незнакомую планету.

А по нему брели маленькие худые фигурки, закованные в кандалы…

Дети, грязные в лохмотьях, еле-еле идущие по горячему песку, время от времени подгоняемые огромными надсмотрщиками, одетыми в черную форму с колючими шипами на руках, в которых были зажаты длинные тонкие хлысты. Ими они и стегали маленьких узников, если кто-то из них начинал идти слишком медленно.

Тогда двухметровый расплывшийся от обжорства всадник, пришпоривал свою низкорослую лошадь, приближался к ослабевшему подростку и с размаху бил куда придется. Закованный в цепи мальчик либо начинал двигаться чуть быстрее, либо падал замертво, не имея больше сил шевелиться и брести по этой бесконечной жуткой пустыне…

Другие подростки только глубже втягивая головы в плечи, старались идти побыстрее.

Тая заметила про себя, что девочек в этом караване обреченных не было.

– Даже страшно подумать, что так может быть с Вандеком, – сказала чародейка, вытирая слезы и отходя от овального большого окна космического корабля, ставшего за последние годы им домом. – Бедная Мэри… А что с ними будет потом?

– Из тех, кто дойдет, кого-то оставят рабами, – глядя куда-то в сторону ответил рептилоид. – Кого-то отправят на кухни.

– Работать? – с надеждой в голосе спросила Тая.

– В качестве еды, – неохотно проговорил Гронгол, по-прежнему не смотря на нее.

Волшебница с ужасом опять повернула голову в сторону уже уходящего в туман каравана и спросила тихим слегка дрогнувшим голосом:

– Ты тоже ел людей?

Узкое красивое лицо ящера на мгновение исказило выражение то ли недовольства, то ли позднего раскаяния. Он передернул плечами, откинул назад прямые черные волосы, свисавшие почти до середины спины, внимательно посмотрел на нее своими загадочными темными глазами.

– Что ты хочешь услышать? – спокойно проговорил он. – Да ел. И много. Ты ведь прекрасно знаешь, что я принадлежу к древнему магическому роду рептилоидов. Одному из самых могущественных на Темной планете. Неужели ты думаешь, что в наше меню не входили гуманоиды, которых мы захватывали и убивали тысячами?

Тая все это прекрасно знала. Как и то, что после встречи с ней Гронгол медленно и мучительно начал меняться.

А потом, случайно попав в очень далекое прошлое планеты Веркумер, встретил там золотого дракона и, подружившись с ним, с его помощью остановил большую межгалактическую войну, которую начал император Темной планеты Брикмеринер. Новый правитель мира рептилоидов мечтал, быстро захватив Лавению, считавшуюся оплотом Добра, распространить свою власть и силу Зла над несколькими Вселенными. Но Гронгол, перешедший на сторону Добра, не дал исполниться этим жестоким мечтам хищного властителя планеты, населенной злобными восьмиметровыми ящерами с огромными крыльями и мощными хвостами.

Кроме того, что рептилоиды были хитры и сильны, избранные из них обладали мощной магией, принадлежащей Злу. Однако, одним из самых могущественных колдунов Темной планеты, на удивление, был гуманоид. Даниил, когда-то ребенком захваченный в плен, сумел подняться от простого раба до приближенного Брикмеринера и его поверенного в тайных интригах.

Магу не составляло труда общение с ящерами. Ведь ради удобства они давно выглядели как люди и принимали свой естественный вид только во время войны или захвата врагов.

Выполняя приказ императора Даниил проник в сны младшего сына короля золотистого Веркумера Вандека и заставил его выпустить из темницы злую ведьму Мардрану, которую Гронгол обратил в камень. Чары спали, а свободная теперь от них колдунья, забрав с собой принца Вандека, отправилась в края, где безраздельно правило Зло.

Старая ведьма решила, что в галактиках, где победило Добро, а рептилоиды были навсегда закрыты на своей Темной планете, ей делать нечего.

И Гронголу с Таей пришлось отправиться в путь по следам Мардраны, чтобы навсегда уже остановить ее злые дела и освободить Вандека, родители которого Ольвиг и Мэри, сходили с ума от горя из-за потери любимого сына.

Ящер и волшебница не беспокоились о том, что большая межгалактическая война может вспыхнуть вновь. Ведь за равновесием между Добром и Злом и тем, чтобы злые силы никогда уже не смогли напасть на миры, принадлежавшие Добру, следили, как и когда-то в древние времена, ожившие и вернувшиеся из мира мертвых, волшебные драконы.

Рептилоида и чародейку волновало только лишь то, как им удастся пройти незамеченными по территории Зла и найти на ней Мардрану с украденным принцем.

Страшный караван с детьми и погонщиками было первое, что увидели они, приостановив полет корабля над одной из планет этой чужой злобной галактики. Никто из миров, откуда прилетели Гронгол с Таей, никогда здесь не был. Это была закрытая территория абсолютного Зла.

Редко кто приходил сюда добровольно. Разве что создания подобные злой старой ведьме. Но иного пути найти ее и Вандека не существовало.

– Знаешь, что я подумал, прекрасная госпожа, – сказал рептилоид, хитро улыбнувшись. – Я буду здесь для всех как раньше злобным страшным ящером. А ты моей подружкой, юной ведьмочкой.

– Ах так, – проговорила Тая и ее большие оранжевые глаза ярко сверкнули, – тогда я буду для всех не просто так ведьмочкой, а настоящей злобной ведьмой.

– Тебе видней, – опять улыбнулся Гронгол. – Только смотри, не переиграй. Фальшь почувствуют сразу. Обитатели этого мира коварны, но не глупы. К тому же многие из них довольно сильные маги.

– Но ведь тогда они сразу поймут, что мы говорим им неправду, – с опаской сказала Тая.

– Главное, чтобы они ничего не успели понять. Нам надо как можно меньше с ними общаться и как можно быстрее добраться до Мардраны, – ответил рептилоид, обнимая чародейку и гладя ее по голове с коротко стриженными каштановыми волосами. – Ничего, все будет хорошо…

***

Две пожилые добрые феи, которые по-прежнему в душе были молоды и прекрасны, после скорого окончания межгалактической войны и установления в известных Вселенных равновесия между Добром и Злом, немного погостив на Лавении, вернулись, наконец, домой.

Они жили на свете уже очень давно, многое повидали, а потом удалились на покой, присмотрев себе небольшую уютную и тихую планету Симорин, находившуюся в дальнем космосе.

Здесь было все, что нужно двум немолодым волшебницам, знающим друг друга еще с детства – чудесный сказочный дворец, стоящий посредине лужайки с зеленой пышной травой и кустами голубых и золотистых роз, речка с белыми лебедями, небольшой лес в котором жили милые добрые звери, время от времени навещавшие фей.

– Как много всего произошло за то время, что нас не было дома, – сказала одна из волшебниц, которую звали Ангелика, поднимаясь по белым ступенькам дворца и радушно улыбаясь всем обитателям этого большого дома, вышедшим их встречать.

На высоком крыльце собрались верные помощники фей, принадлежащие к разным видам, племенам и расам. Были среди них лисы, медведи, гномы, тролли, кто-то похожий на жирафа, а еще загадочные ночные существа с яркими красными глазами, покрытые коротким желтым мехом и имеющие за спиной остроконечные крылышки. Здесь же уютно расположились летающие изумрудные ящерицы и разноцветные змеи, радостно извивающиеся при виде волшебниц.

–Да, – как эхо тихо повторила за ней Кларина, приветливо махая рукой всем, кто пришел, приполз и прилетел к ним на встречу.

Двери распахнулись и обе подруги оказались в одной из больших комнат общих покоев, где любили проводить время, читая, слушая музыку или обсуждая последние галактические новости.

Они помолчали, разглядывая убранство своего роскошного дома, которое совсем не изменилось за время их отсутствия.

– Надо обязательно сказать нашим лисам, чтобы приготовили комнаты и все, что нужно для Таи с Гронголом, – вдруг оживилась Ангелика. – Ведь они наверняка скоро приедут к нам в гости… Какие были хорошие времена, когда эта милая чародейка жила у нас, помнишь?

– С ней было очень приятно общаться, – улыбнулась вторая фея. – И Гронголу, думаю, тоже у нас понравится… Он оказался абсолютно порядочным… – тут Кларина на секунду запнулась, очевидно, подбирая нужное слово, а потом сказала, – порядочным не гуманоидом…

– Да, ты права, – ответила Ангелика. – Они чудесная пара.

И феи начали вспоминать, как нашли когда-то на лесной тропинке, лежавшую там без сознания Таю, которой чудом удалось вырваться из рук Дуоникса и избежать так им тогда любимую и часто применяемую коррекцию мозга.

Последним слабеющим усилием чародейка представила планету, где ей было бы хорошо, и перенеслась именно на Симорин.

Так они и познакомились. Узнав историю Таи, феи предложили пожить с ними. А заодно они продолжили ее обучение магии. Ведь она сравнительно недавно, в силу обстоятельств, стала волшебницей.

Еще несколько лет назад Тая жила на своей родной планете Дельгика и была скромным агентом по продаже щупалец андрогор. Ни о чем сначала не подозревающая, вовлеченная против воли в злую игру ведьмы Мардраны, а потом, активно борясь с ней, она неожиданно стала чародейкой, чья сила росла день ото дня. Не зря потом старая ведьма, осознавшая, что Тая стала совсем другой, захотела во что бы то не стало, уничтожить молодую волшебницу.

– Хорошо, что Дуоникс понял свои ошибки и теперь действительно защищает идеи Добра, – сказала Ангелика, вспоминая командира могущественной состоявшей из многочисленных отрядов, действующих в нескольких обозримых галактиках, Службы спасения.

– На него очень повлияло, что Гронгол с Таей спасли ему тяжело раненому жизнь, – проговорила вторая фея, удобно устраиваясь в своем любимом мягком кресле и укладывая ноги на пуфик, стоявший рядом с ним. – И, конечно, возвращение древних драконов, следящих за порядком и равновесием в галактиках…

– Ну и мы с тобой, – добавила Ангелика, с улыбкой глядя на подругу, – тоже ему напомнили, каким должен быть командир Службы спасения, оказывающий помощь жителям других планет, если им угрожает опасность. И то, что отряды спасения должны помогать и защищать, а не заниматься колонизацией…

Феи еще раз переглянулись, радуясь тому, что внесли свою лепту в возвращение Лавении к прежним идеалам Добра.

– Вот приедут наши гости, – мечтательно проговорила Ангелика, тоже устроившись отдыхать во втором большом кресле, стоявшем неподалеку и пригубив манговый сок из розовой чашки с позолоченным ободком, – будем с ними по утрам пить кофе с молоком и вкусными эклерами, а потом ходить на прогулки.

– Обязательно! – улыбаясь сказала Кларина, в руках у которой была голубая чашка, тоже с золотым ободком, только полная сока фигунисов. – Позавтракаем, переоденемся в новые воздушно-кружевные платья, возьмем легкие зонтики от солнца, и поведем Таю с Гронголом показывать нашу планету. И лес, и речку, и все-все…

В это время в дверь их комнаты постучали. А через минуту вошла старшая из помощниц фей лиса Нума.

– Вам письмо, – сказала она, протягивая белый лист бумаги, исписанный темно-синими чернилами.

Феи молча переглянулись, а потом Ангелика взяв послание, начала читать его про себя.

– Ну же, рассказывай, – торопила ее Кларина. – От кого письмо? Что-то случилось?

– Они не приедут, – разочарованным голосом сказала Ангелика, не отрываясь от послания Таи.

А потом вдруг с ужасом вскрикнула:

– Ой! Как?! Разве можно!

– Что? Что произошло? – спросила Кларина, привстав от нетерпения с кресла.

– Они отправились по пути Зла, – побледнев, ответила Ангелика.

– Какой ужас, – прошептала вторая волшебница. – Почему?!

– По пути зла, – повторила Нума. – Но ведь это верная гибель…

Ангелика посмотрела на нее широко раскрытыми от изумления светло-серыми глазами и начала снова, только уже вслух, читать письмо Таи.

Чародейка написала его перед тем, как огромный мощный корабль Гронгола вылетел в сторону территорий, от начала времен безраздельно принадлежавших Злу. Волшебница извинялась перед милыми добрыми феями, объясняя, почему они пока не могут принять предложение погостить в их прекрасном доме:

«Мы знаем, что сейчас многие злобные создания из наших галактик поступили как Мардрана. Они не хотят жить в мире, где Зло не смеет больше переступать границы своих владений. У большинства из этих существ началась тяжелая депрессия, из-за возвращения волшебных драконов. Всему этому можно было бы только радоваться, если бы не Вандек…

Бедный заколдованный принц не понимает где он и что с ним происходит. Мардрана может сделать все, что ей будет угодно. Даже продать его в рабство или убить.

Поэтому мы отправляемся на поиски злой ведьмы и несчастного принца. Надеемся, что вернемся с Вандеком и тогда обязательно приедем к вам в гости.

А пока всего самого лучшего вам, дорогие феи, лисам, гномам, эльфам и всем вашим друзьям. С любовью и благодарностью за все Тая».

Письмо закончилось, а феи и Нума, молчали, пораженные всем произошедшим.

– Надо собирать наших друзей, – после нескольких минут оглушительной тишины решительно сказала Ангелика.

– Сейчас, – кивнула головой Нума, – к вечеру все будут.

***

Только под утро королева Мэри забывалась тяжелым полным кошмаров сном.

Но на самом деле сон этот был очень тонок. Любой случайный даже тихий звук или шорох могли его нарушить. Скрипнет ли где-то во дворце дверь, или служанка неосторожно стукнет блюдом об стол, приготавливая все к завтраку, и Мэри тут же открывала глаза, возвращаясь из мимолетного сна в тяжелую реальность.

Изнуряющая мучительная бессонница не проходила с тех пор, как пропал Вандек. Не помогали ни снадобья лекарей, ни настои знахарей, лечащих травами.

Без сна и покоя, постоянно думая о том, какие ужасы могла приготовить для ее младшего любимого сына злая ведьма Мардрана, королева чахла день ото дня.

Король золотистого Веркумера Ольвиг, нежно любящий свою жену, делал все, чтобы вытащить ее из этого тяжелого состояния. Но ничего не помогало…

Сам Ольвиг, спасаясь от тяжелых мыслей, с головой ушел в дела. Благо их у человека, управляющего королевством, всегда хватает. Он пробовал увлечь этим и Мэри, напоминая о ее прежних благотворительных планах.

Однако королева только посмотрела на него своими раскосыми зелеными глазами, поправила рыжую прядь волос, выбившихся из-под покрывала темно-синего цвета, считавшемся на Веркумере траурным, которое она теперь не снимала никогда, грустно вздохнула как бы про себя: «Ольвиг, Ольвиг…» – и пошла дальше по дворцовому коридору, расписанному узорами с диковинными птицами.

Он тогда даже почувствовал себя виноватым, хотя так и не понял, в чем. Ведь он хотел как лучше. Нельзя же вечно убиваться из-за потери пусть даже самого родного и любимого ребенка. Жизнь продолжается. Но сказать все это одиноко уходившей от него, укутанной во все черное Мэри, он так тогда и не решился.

Больше они почти не разговаривали. Ольвиг вдруг заметил, что она как будто избегает его, под любым предлогом оставаясь сутками в своих покоях. Он загрустил и еще активнее занялся государственными делами.

А Мэри продолжала угасать. Она не выходила из своей комнаты и уже редко вставала с постели. Так и лежала целыми днями, глядя в потолок. И только под утро забывалась коротким чутким сном.

Так было и в этот раз. Но вдруг…

– Мама, мама! Посмотри! Там ожили наши амулеты! – с громким криком старший сын Ольвига и Мэри вбежал в покои королевы.

Его и без того большие голубые глаза, были распахнуты намного сильнее обычного и казалось, что все лицо наследного принца залила синева.

Мэри села на кровати и на какое-то мгновение залюбовалась старшим сыном.

Он только несколько дней назад вернулся домой, пробыв почти полгода далеко за морем, путешествуя на другую сторону Веркумера. Много интересного увидел принц Ярослав в дальних краях. А теперь постепенно узнавал, что происходило дома в его отсутствие. Несколько раз старший принц хотел увидеться с Мэри. Но она, как ему отвечали, была не здорова…

«Я совсем забыла о нем, – неожиданно с укоризной подумала королева. – Все мысли только о Вандеке… А ведь он мой первый сын… Мы с Ольвигом его так ждали, так боялись… Тогда ведь только нашлись эти амулеты, и только закончилась война».

Вспомнив те тяжелые годы Мэри заплакала.

А Ярослав уже обнимал ее и, целуя щеки и руки, с нежностью говорил:

– Мама, мамочка! Не надо плакать. Вандек обязательно найдется. Мы все в это верим, и ты верь. А сейчас пойдем, пойдем. Там такое!..

И принц нежно, но уверенно, взявши ее за руку, поднял Мэри с кровати и почти уже подталкивал к двери.

– Подожди, Ярослав, – слабым голосом сказала королева. – Не тяни меня. Совсем нет сил, и голова кружится.

– А ты когда ела в последний раз, мама? – неожиданно спросил он, внимательно глядя на мать.

Она смутилась под его взглядом и тихо ответила:

– Не знаю, не помню…

– Та-а-к… – протянул он.

Мэри узнала интонацию Ольвига и с удивлением посмотрела на сына.

– Эй, сюда! – громким повелительным голосом крикнул он.

«Совсем взрослый, – подумала она про себя. – Настоящий молодой принц…»

А Ярослав уже устраивал разнос ее служанкам, замершим в низком поклоне при виде возмущенного наследника.

– Почему не доложили о состоянии королевы? Почему обед не принесли? Быстро стол накрыть. Чтобы через полчаса все было готово. Я сегодня обедаю с матушкой.

– Ты ведь не против?– повернулся он к Мэри.

– Нет, – прошептала она, впервые за долгие месяцы, улыбнувшись сыну.

– А теперь пойдем, пойдем, – сказал Ярослав, осторожно поддерживая мать, направляясь с ней вместе к выходу. – Ты обязательно должна это увидеть…

Не спеша они дошли до выхода из дворца. Держась за руку сына, Мэри ступила за порог и тут же зажмурилась. Она давно никуда не выходила. Три ярких солнца, сиявшие на золотистом Веркумерском небосклоне, в первую минуту ослепили королеву.

– Открой глаза, мамочка, не бойся, – прошептал ей Ярослав.

Собравшись с силами Мэри, посмотрела на большой двор королевского замка.

Несколько сотен людей, наверное, все обитатели их заново отстроенного после войны с Мардраной дворца, а еще жители расположенных рядом сел и хуторов полностью заполнили королевское подворье. Все стояли, не шелохнувшись и, как ей показалось, почти не дыша, смотрели на удивительные создания, расположившиеся на широкой крепостной стене.

– Неужели… Это драконы, – прошептала Мэри.

– Представляешь, живые драконы, – с восхищением сказал Ярослав, не сводя глаз с красного и желтого полусказочных созданий, совершенно спокойно реагирующих на такое повышенное внимание со стороны жителей Веркумера.

– Настоящие, – проговорил он опять. – Совсем как на наших амулетах…

В это время, очевидно увидев, что ждать больше некого и все собрались перед ними, красный дракон взмахнул большими широкими крыльями и заговорил.

«Вы должны знать, – услышал каждый из тех, кто был на королевском подворье, голос древнего дракона в своей голове, – недалеко отсюда, в вашей галактике, была война между Добром и Злом. В этой войне, благодаря помощи старшего золотого дракона и сильных магов Гронгола и Таи, победило Добро. Теперь драконы как прежде будут следить за равновесием сил в нескольких Вселенных».

Красный дракон объяснил, что если кто-то будет пытаться творить зло, жители Веркумера могут обращаться к ним за помощью. Для этого надо всего лишь нажать на изображение золотого дракона на их защитных амулетах. Ведь эти волшебные знаки, защитившие их от козней злой ведьмы Мардраны, создали и наделили мощной магией золотой дракон и Гронгол, когда-то очень давно, попавший на эту планету.

Мэри, как и все, слушала красного дракона и ей очень хотелось рассказать ему о том, что злая ведьма утащила с собой ее Вандека. Но когда речь зашла о Гронголе и Тае, королева немного успокоилась. Ведь если они и вправду такие сильные волшебники, может они отыщут принца…

«Конечно, отыщут, – услышала она вдруг у себя в голове голос синего дракона. – Не переживай. Жди. Гронгол и Тая уже отправились на поиски Вандека».

Мэри вскрикнула от счастья и тут же прижала ладони ко рту.

– Что с тобой, мама? – с тревогой спросил Ярослав.

– Все хорошо, – опять улыбнувшись, ответила Мэри.

– Какой ты у меня уже взрослый, – сказала она и погладила сына по щеке.

– Ты вышла из покоев! Как здорово! – радостно сказал Ольвиг, появляясь рядом с женой и сыном.

– Драконы остаются у нас до утра, – сообщил он, – устроим пышный пир.

И тут же с опаской посмотрел на Мэри:

– Ты согласна?

– Пусть будет пир, – улыбнулась она мужу. – Драконы принесли нам радостные вести.

***

Ранение, полученное Дуониксом во время войны сил Добра с боевыми рептилоидами и магами Темной планеты, действительно могло привести его к смерти. Во всяком случае, никто из представителей доброй магии, прилетевших тогда на помощь Лавении, не смог помочь командиру Службы спасения, раненому в бою при защите его родной планеты.

Корабль Дуоникса получил в то утро сильные повреждения, а его помощник был убит.

Серебристый командирский фрегат, ярко загоревшись в оранжевом небе Лавении, прошел сквозь светлые почти прозрачные облака и упал на желтую траву недалеко от большого космодрома, где они с Октавией недавно принимали гостей, прилетевших им на помощь в войне с рептилоидами.

Службы, работающие на поверхности, не участвовавшие пока в сражении, мгновенно поспешили на помощь. Огонь был погашен, а самого Дуоникса срочно доставили в военный госпиталь. Но силы покидали могущественного командира. С каждой минутой он слабел все больше, а лекари и волшебники ничего не могли с этим поделать.

Когда на Лавению вернулась Тая, она, узнав о его состоянии, сразу же отправилась в госпиталь. Несмотря на прошлую вражду, чародейка попыталась помочь. Но облегчение наступило ненадолго, а потом Дуоникс опять потерял сознание.

И если бы не Гронгол который, конечно был более сильным магом, чем Тая, возможно командир Службы спасения и не увидел бы победу Добра над Злом. Именно рептилоид силой древней магии вытащил Дуоникса буквально с того света, и вернул его к жизни.

«Почему он так сделал?» – этот вопрос не давал покоя знатному лавенянину. Ведь их отношения с Гронголом были слишком испорчены взаимной враждой.

Дуоникс знал, что ящер перешел на сторону Добра. И головой он понимал, что, следовательно, служащий Добру Гронгол не мог поступить иначе. Но его сердце и все естество не принимало этот ответ. Командир даже себе боялся признаться, что сам он никогда бы так не поступил. Слишком далека стала Лавения и те, кто ею управлял, от настоящих идеалов Добра и справедливости.

Правда теперь, когда вернувшиеся драконы внимательно следили за соблюдением равновесия и за поведением всех, кто населял известные планеты, даже думать о коррекции мозгов непослушных граждан или продолжать захватывать слаборазвитые планеты под предлогом их спасения, было уже абсолютно невозможно.

Но нельзя мгновенно перестроить мозги, душу и устремления. «Возможно, к сожалению, но нельзя…» – думал про себя Дуоникс, рассматривая все те же прозрачные облака, плывущие по оранжевому небу из окна своего рабочего кабинета на 144-м этаже высотного здания, в котором располагались многочисленные отряды могущественной Службы спасения.

Накаченные крепкие парни, привыкшие захватывать и подчинять себе другие миры, теперь с тоской целыми днями либо смотрели боевики по огромным киновизорам, либо играли в карты или кости. А по вечерам проводили время в закрытых для всех посторонних барах с девицами и крепкой выпивкой.

Наблюдая за тем, как его подчиненные деградируют, все больше приближаясь к звериному уровню, который собственно и был в основе их натур, Дуоникс понимал, что долго так продолжаться не может. Они привыкли грабить и подчинять. Рано или поздно накапливаемая энергия выплеснется наружу.

«И что тогда? – спрашивал он себя. – Появятся огнедышащие драконы и быстро справятся с моими парнями? А может, наоборот, эти боевые ребята, не привыкшие отступать, прогонят обратно древних рептилий…»

Он гнал от себя эти мысли, боясь, что кто-нибудь из многочисленных добрых волшебников, ведущих теперь постоянное наблюдение за скомпрометировавшей себя правительственной верхушкой Лавении, может их услышать.

Они и так провели чистку на высших и средних уровнях власти. Внимательно изучали прошлое каждого, кто входил в Совет правителей и другие важные инстанции. В результате почти половина из всех, кем занимались прилетевшие добрые маги, были убраны со своих должностей.

«Лавения должна вернуться к идеалам Добра! Нельзя подлецам и карьеристам доверять управление планетой!» – так говорили они, с раздражением вспоминал Дуоникс.

«Но почему именно чужие волшебники определили для нас, что хорошо, а что плохо… Может лавенянам нравились их родные карьеристы и проходимцы…По крайней мере с каждой планеты, которой якобы оказывалась помощь, мы везли слуг и использовали их природные ресурсы. А что мы имеем теперь?..»

И он грустно продолжал рассматривать облака в вечернем небе Лавении, которое уже начинало темнеть, переходя из оранжевого в светло-коричневое.

В дверь постучали, и в кабинет мягкой походкой вошла Октавия. Длинные серебристые волосы струились по безукоризненным плечам. Темно-зеленый комбинезон, украшенный яркими синими пуговицами-застежками, плотно обтягивал идеальную фигуру. Светлые серые глаза девушки и все ее бледное лицо с абсолютно правильными чертами, выражали полное душевное спокойствие.

«Все-таки жаль, что из-за всей этой кутерьмы пришлось закрыть программу создания биороботов, – подумал Дуоникс, любуясь лучшей представительницей прикрытой программы и своей ближайшей помощницей.– Со временем роботы незаметно заменили бы большую часть лавенян… Ведь они спокойны, ответственны и послушны. Практически совершенны. Как Октавия…»

Искусственно созданная девушка улыбнулась в ответ своему начальнику и молча протянула белый лист бумаги, исписанный быстрым летящим почерком.

– Письмо от Таи, – сказал она.

– От Таи? – переспросил Дуоникс. – Они что же не приедут? Я звал их погостить на Лавению. Они ведь теперь герои…

И он с недовольным видом начал читать письмо. Однако через пару минут, дочитав все написанное до конца, он с изумлением посмотрел на Октавию:

– Они сошли с ума?

Она деликатно промолчала в ответ, хотя было ясно, что содержание письма ей известно. Потом сказала:

– Тая послала такие письма всем, кто звал их в гости после победы в большой войне. Ангелика с Клариной собирают друзей, хотят придумать, что можно сделать, чтобы помочь Тае и Гронголу.

– Помочь? – переспросил Дуоникс еще не пришедший в себя после ошеломляющей новости. – Как можно помочь тем, кто отправился по пути Зла? Они могли бы наслаждаться своей победой. Их бы во всех галактиках на руках носили… А они…

И он с негодованием бросил письмо чародейки на пышный синий ковер, лежавший на полу, еще раз прошептав про себя:

– Помочь… Идиотам? Самоубийцам?

Октавия нагнулась, подняла письмо и, подойдя к Дуониксу поближе тихо сказала, выразительно на него глядя:

– Добрые волшебники и феи считают Таю и Гронгола героями. Нам, наверное, тоже надо кого-то отправить к Кларине с Ангеликой. Разве мы не хотим помочь таким отважным созданиям, устремившимся ради юного принца по пути Зла?

Командир Службы спасения поднял на нее глаза, улыбнулся и так же тихо ответил:

– Ты права, моя умница. Мы конечно, тоже так считаем и обязательно кого-нибудь пошлем на Симорин. А может быть, я даже полечу туда сам. Нам сейчас надо быть в курсе всего происходящего.

– Почему-то мне кажется, – немного помолчав, добавил он еще более тихим голосом, – что сейчас очень многое может измениться в нашей галактике…

***

Гронгол с трудом открыл глаза. Голова болела, как после хорошей студенческой пирушки, когда они с друзьями были уверены, что все галактики принадлежат им и, выпендриваясь друг перед другом соревновались, кто больше может выпить тяжелого хмельного пойла. Помня этот юношеский опыт, в зрелые годы он так больше никогда не напивался. Почему же тогда невыносимо гудит голова…

Рептилоид с трудом приподнялся и сел. Первое что он увидел, стараясь сфокусировать все время расплывавшееся зрение, была Тая. Она сидела на каком-то ящике с ненавистью и презрением глядя на него.

Гронгол никак не мог понять, что не так с его подругой. Пока он пытался собрать убегающие мысли чародейка вдруг закричала:

– Может, развяжешь мне руки, рептилоид дебильный! Я уже два часа жду, когда ты придешь в себя, идиот! И верни, наконец, наш корабль!

От крика Таи, а главное от отчаяния и злости, которые в нем были, в голове моментально прояснилось. Он увидел, что они в какой-то грязной комнате с ободранными стенами, что сам он лежал на полу, а чародейка сидит перед ним с крепко связанными руками, лежащими на ее коленях.

– Тая! – взревел Гронгол, кидаясь к ней и осторожно, чтобы не поранить, вспарывая тонкие кожаные ремешки, которыми опутали ее нежные узкие руки почти до локтей. – Кто это сделал?! Почему мы здесь?!

Она потерла затекшие запястья, разминая их, а потом пристально в упор посмотрела на него своими глубокими оранжевыми глазами.

И он все вспомнил. А вспомнив, затравленно зарычал от бессилия и злости на самого себя. Какая же непоправимая глупость…

Они решили приземлиться на эту планету, увидев из окон своего корабля множество ярких огней горящих внизу. Возможно, здесь кто-то живет, подумали они тогда. И возможно, здесь были ведьма с Вандеком.

Спрятав корабль в ущелье между невысокими серыми без всякой растительности горами, Тая и Гронгол отправились в сторону того, что вероятно было небольшим городом.

По дороге стало понятно, что серыми здесь были не только горы, но и небо, земля и тяжелый полный отвратительных запахов воздух.

– Надо быть начеку, – шепнул рептилоид, когда они увидели тех, кто обитал в бесформенных грязных домиках того же серого цвета.

Тая молча кивнула в ответ. Жители этой планеты, похожие на ожившие комки грязи, не вызывали приятных эмоций. Более того, когда на шевелящемся уродливом теле вспыхивали горящие ненавистью круглые черные глаза, возникало непреодолимое желание бежать со всех ног как можно дальше от этого мрачного грязного города и его отвратительных злобных жителей.