Татьяна Бердникова
Проклятие с шипами

Галейн, даже немного проснувшийся от таких новостей, ошарашенно покрутил головой, переводя взгляд с добропорядочного бизнесмена на опасного преступника и пытаясь сообразить, какая между ними может существовать связь.

– Может быть… Но может ли это значить, что источник существует на самом деле? – он нахмурился, оглядываясь через плечо на Кевина, – Можно ли сказать, что это доказывает… и все равно – как его искать? Я не уверен, что что-нибудь выйдет с картой – подходит слишком большое количество мест и трудно однозначно понять…

Шон Рэдзеро, молча стоящий возле входа в гостиную, предпочитающий слушать, размышлять и делать какие-то выводы, неожиданно весело хмыкнул, слегка разводя руки в стороны.

– Источник! – он слегка покачал головой, – Источник, способный излечить, но способный и умертвить… Благословенны воды Ганга – больше и сказать нечего! – он внезапно посерьезнел и, не пожелав объяснить новым знакомым своих слов (старые-то уже давно были в курсе привычки блондина столь странным образом благословлять всю встречную воду), продолжил уже по существу вопроса, – В таком случае, остается надежда на надпись. Надеюсь, господин Альфа согласится продемонстрировать кольцо вновь? – в последнем вопросе его смутно прозвучали издевательские нотки, и Молле чуть сузил глаза. Насмешек над собой он не выносил, и сносить их не желал даже от того, кто был, возможно, не менее опасен, чем он сам.

– Если господина Альфу попросят как следует, он подумает, – мужчина быстро улыбнулся и, спокойно выдержав холодный взгляд голубых глаз (Диктору он определенно не нравился), повернулся к Доминику, – Впрочем, говорить об этом я буду не с юнцом… а с человеком более разумным.

Рэдзеро быстро, остро улыбнулся, однако, предпочел не раздувать ссору. Сам он был и в самом деле лет на пять моложе этого закоренелого преступника, поэтому, в некотором смысле, юнцом, как выразился Арчи, назван быть мог. С другой стороны, насмешек в свой адрес Диктор тоже не выносил.

Конте-старший, вполне польщенный таким отзывом о его интеллектуальном уровне, полученном не от кого-нибудь, а от того, кто всегда относился к нему довольно неприязненно, чуть опустил подбородок и, полагая вопрос решенным, протянул руку вперед.

– Значит, ты позволишь взглянуть на кольцо?

– У меня нет выбора, – последовал короткий ответ.

…Дерек, хмурясь, по одной букве набирал сложную, довольно длинную фразу, выгравированную тонким, витиеватым шрифтом внутри кольца, напряженно соображая, где ставить пробелы. Несколько предыдущих попыток оказались неудачными – слова, вне всякого сомнения, были переданы неверно и приходилось набирать их заново, стараясь не допустить ошибок.

– Опять ничего, – парень устало опустил плечи, потирая переносицу, – Я уже не знаю, как набирать!

– Перестань нервничать, – Кевин, привыкший в своей жизни разбирать неудобочитаемый почерк медицинских работников, немного повернул кольцо к свету, вглядываясь пристальнее, – Тут, по-моему, апостроф после «e». Вот это, в начале – «mae’r»… Здесь, – он уверенно ткнул пальцем в экран. Дерек, недоверчиво нахмурившись, всмотрелся в напечатанную им фразу, благополучно забракованную интернетом и, вздохнув, пожал плечами. Ему уже было все равно – на успех он почти не рассчитывал. Дело казалось проигранным уже сейчас, больной виделся обреченным, и надежда таяла, как масло на сковородке, не оставляя по себе даже запаха…

Он добавил требуемый символ и, поморщившись, вновь отправил запрос.

– О… – на экране замелькали обнаруженные варианты, схожие с тем, что интересовало молодого человека; появилась ссылка на перевод странной фразы. Дерек нахмурился, подаваясь вперед и с жадностью читая столь неожиданно открывшуюся информацию.

Глаза его скользили по строчкам; говорить он пока ничего не спешил, друзьям приблизиться и посмотреть тоже толком не позволял, поэтому последние, изнывая в ожидании, мялись за его спиной, непрестанно переглядываясь. Во всеобщем волнении участия не принимал лишь Арчибальд – он вновь стоял возле окна, на сей раз сунув руки в карманы и безмолвно смотрел на улицу. Ему претило это дружеское сборище. Будучи по натуре индивидуалистом, предпочитая всегда вести одинокое существование, он сам, не сознавая этого, противопоставлял себя обществу, всеми силами старался отстраниться, отгородиться от друзей и, как полагал Кевин, это тоже нельзя было считать в достаточной степени нормальным. Как ни крути, а человек – существо социальное и слишком сильно отстраняться от общества не следует.

– «Проклявший да будет проклят сам», – прозвучал задумчивый голос Тедерика, и Молле вздрогнул, резко оборачиваясь.

– Что?..

Парень удивленно оглянулся на него через плечо. Такой реакции он, судя по всему, не ждал.

– Перевод фразы. Это валлийский, нет ничего удивительного, что из нас никто ее не понял. Что-то не так?

Арчибальд медленно провел ладонью по лицу, силясь сбросить наваждение.

– Я… еще когда лежал в больнице, Кевин, помнишь? Я спрашивал, не могут ли лекарства, что мне кололи и давали принимать вызвать галлюцинации. Был момент… я читал газету, какую-то научную статью, и вдруг прочитал фразу… «Проклявший да будет проклят сам» – она не имела никакого отношения к теме статьи, я не знаю, откуда выхватил ее! Фраза была странной и броской, я запомнил, пересказал Доминику, когда пришел к нему, но… Я и представить не мог, что она выгравирована на моем кольце! Дьявол… мне перестает это нравится, – он нахмурился, устремляя внимательный взгляд на юношу, – Что там еще? Есть хоть что-нибудь?

– Есть, – Тедерик Янг медленно опустил подбородок, опять обращая внимание к монитору ноутбука, за которым искал необходимую информацию, – Это надпись с одного из склепов на старом кладбище Кардиффа. Кладбище почти заброшено, ничего особо примечательного на нем нет, кроме этого самого склепа. Он стоит там с незапамятных времен, и кто похоронен в нем, неизвестно – имена давно стерлись. Говорят, что никто не знает фамилий этих родов… – он вздохнул и, качнув головой, продолжил, – Фраза выбита над входом в склеп. Но входил ли кто-нибудь в него когда или же нет – неизвестно.

– Над входом в склеп… – Арчи безрадостно усмехнулся и, покачав головой, мрачновато процитировал, – «Оставь надежду, всяк сюда входящий»⁶. Что ж, похоже у нас появилась зацепка – конкретное место! Осталось только сравнить карту этого района с картой на кольцах – и, пожалуй, можно отправляться в путь. В Уэльс. В Кардифф…

***

Шон с размаху упал в глубокое кресло и, закрыв глаза, устало откинул голову на его спинку. Пожилая женщина, с улыбкой глядящая на него, тихонько вздохнула и, покачав головой, присела на стул, стоящий неподалеку.

– Что же тебя опять так утомило, мой мальчик?

Рэдзеро лениво махнул рукой и вновь уронил ее на подлокотник.

– Я улетаю, бабушка. В Уэльс. В Кардифф! Завтра.

Бабушка молодого человека удивленно приподняла брови.

– Завтра? Шон, даже тебе не достать билеты так скоро, как же…

– Я ведь лечу не один, – парень поморщился, открывая глаза и взирая на собеседницу, – Мы летим большой компанией – я, Пол, Кевин, его новые друзья… Один из них, Карл Еж, сказал, что билеты сможет достать в любой момент и, если говорить откровенно, я склонен ему верить. Слишком много слышал о нем.

Женщина немного склонила голову набок. В интонациях внука она разбиралась хорошо, поэтому сейчас легко могла угадать то, что пряталось за его словами.

– Судя по всему, слышал не самое хорошее?

– Он преступник, бабушка! – Диктор усмехнулся, разводя руки в стороны, – Я, конечно, не претендую на звание самого законопослушного человека города, но все-таки, боюсь, мне до него далеко… – он внезапно помрачнел, – А ему далеко до Альфы. Знаешь… – он тяжело вздохнул и, немного подавшись вперед, облокотился на собственные колени, созерцая пол под ногами, – Меня всегда называли одним из самых опасных людей Чикаго. Меня и Треса… нас ставили на одну планку. Люди боялись меня, продолжают бояться, считают меня безжалостным и жестоким… А мне неожиданно довелось столкнуться с людьми, которые определенно опаснее меня и, должен заметить, приятного в этом мало. Ты знаешь мое кредо – я никогда не убиваю невиновных. Сапфир… – молодой человек глянул на свою правую руку, украшенную массивным перстнем с пронзительно-синим камнем на нем, – По-прежнему подсказывает мне, кто достоин кары. Но и Еж, и Альфа убивают людей, не задумываясь о том, виновны ли они в чем-нибудь! – он поднял взгляд, глядя на бабушку почти растерянно, – И, если Карл, по крайней мере, интеллигентен и холоден, он, как я слышал, не слишком любит марать руки сам, оставляет все это на совести подчиненных, то вот Альфа… грязной работы не чурается. Я ведь слышал о нем, – парень нахмурился, – Он должен был бы сидеть сейчас, ему дали пожизненное после того, как он убил неимоверное количество людей, пытаясь добраться до Доминика Конте. Но он сбежал, перебив при этом половину тюремной охраны, сбежал и убил еще нескольких человек… Его схватили, а он бежал снова и теперь, мне кажется, его даже не пытаются искать. Не знаю уж, как он этого добился… Он как дикий зверь, как хищник, и я искренне недоумеваю, как Кевин мог связаться с таким человеком! А теперь нам предстоит лететь вместе с ним в Великобританию и, по-моему, неприязнь он внушает только мне.

Повисло молчание. Бабушка молодого человека раздумывала, пытаясь понять, как реагировать на столь внезапные откровения, прекрасно понимая сомнения внука и не представляя, как разрешить их. Шон ждал, сверля взглядом пол. Бабушке он доверял абсолютно и беззаветно, рассказывал ей всегда и обо всем и, как правило, всегда мог рассчитывать на мудрый совет, которому обычно и следовал. Но сейчас, видимо, случай был излишне исключительным.

– Знаешь, Шон… – она, наконец, подала голос, задумчиво изучая собеседника взглядом, – Любая бабушка на моем месте прореагировала бы однозначно, запретив тебе отправляться в это опасное путешествие с такими опасными людьми рядом. Любая, но не я… Скажи, зачем вы летите?

Блондин хмыкнул и, откинувшись вновь на спинку кресла, скрестил руки на груди.

– А вот об этом я хотел бы спросить как раз тебя. Что это за история с королем, причем здесь Восточная долина? Почему ты сказала, что «король должен жить», когда речь шла о человеке, лежащем в больнице под опекой Хилхэнда? Кто он?

Женщина вздохнула и, мрачнея, отвернулась, очень явственно решаясь – рассказать или нет. Принять более или менее однозначное решение было весьма затруднительно – выдавать чужую тайну не хотелось, однако, видя и зная, что внук отправляется спасать того, кому эта тайна принадлежала, приходилось, видимо, пренебречь этикой.

– Мистер Эрей… – она сжала губы, все еще колеблясь, – Его я знаю уже очень давно. Он был, наверное, единственным, кто, кроме тебя и меня, знал о нашей тайне, а впоследствии даже начал иметь к ней отношение… Хорошо, – она внезапно решилась и, выпрямившись, сдвинула брови, серьезно взирая на внука, – Я расскажу тебе, что знаю, и объясню, почему его болезнь так взволновала меня. Я не стану сейчас углубляться в теории создания мира, судить об их правильности или неправильности – нам сейчас это неважно и не интересно. Я скажу лишь о том, что знаю… – она тяжело вздохнула, – Я знаю, что мир, наш мир, зародился на востоке. Там, где восходит солнце, там, где начинается день, когда-то, очень-очень давно, из почвы вдруг начал бить источник, давший начало водам Земли, давший начало жизни на ней. Вокруг него зазеленела трава, вокруг него проросли деревья, образовался самый настоящий оазис, райское место, прекрасное и вечно юное. Неизвестно, кто и по какой причине окрестил этот оазис долиной, расположенной на Востоке, однако, название закрепилось. Долина оказалась отгорожена от большого мира, она стала недоступна людям с дурными помыслами, она стала местом мира и покоя, окружающего источник. Однако, существовать без влияния человека она, увы, не могла – кто-то должен был ухаживать за растениями, кто-то должен был следить за населяющими ее животными, и кто-то должен был охранять источник. Так Восточная долина стала королевством, так появился король, в чьи обязанности входило, главным образом, заботиться об источнике, охраняя его от посягательств. Короля долина избирает сама – она просто притягивает к себе нужного человека, источник влечет его к себе, направляя его жизненный путь в нужную сторону. Тебе это ничего не напоминает?

Шон безмолвно поднял руку, демонстрируя перстень. Сапфир на нем ярко сверкнул, поймав свет лампы и отразив его. Слова бабушки и в самом деле напомнили кое-что молодому человеку, напомнили о кольце, о камне, ведущем и направляющем его по жизни, однако, каким образом все это могло быть связано, он пока не понимал.

Бабушка его тонко улыбнулась.

– Самой мне видеть источник не доводилось, я лишь слышала о нем от действующего короля Восточной долины – мистера Эрея, как ты можешь догадаться. Он рассказывал, что источник расположен в пещере, где звенят ручьи, и что вода в нем голубоватого цвета, потому как дно его устлано сапфирами… Он же полагал, что камни, украшающие шкатулку Соломона, были взяты из источника, ибо лишь священные сапфиры могли надежно защитить ее. Да, Шон, королю дозволено покидать иногда Восточную долину, с тем, чтобы он всегда возвращался к источнику и защищал его до последней капли крови. Король обязан каждый день пить немного воды из источника, дабы до последнего дня хранить здоровье и силу. Вот только долину часто пытаются захватить, – она вновь помрачнела, – И вода не делает короля бессмертным… Эндрю был отравлен, был предан одним из своих помощников (ибо у короля, разумеется, существует и двор, и придворные). Произошло это, по счастью, не в долине, а в большом мире, Эндрю попытался увести преследователей дальше от нее, но свалился на улице… и был доставлен в больницу. Теперь жизнь его висит на волоске и, хотя вы и говорили, что есть способ помочь ему, я сомневалась в этом. Спасти его может лишь вода из источника, к которому нужно доставить его самого, и как это сделать, увы, неизвестно. Но сделать это необходимо, Шон! – женщина нахмурилась, сжимая кулаки, – Источник, долина – это не просто слова, не просто мифы, они существуют на самом деле и именно от них зависит вся жизнь в этом мире! Без источника высохнут реки, воды не останется, а если его воды будут отравлены – яд проникнет и в большой мир… Власть над источником – власть над миром, кто захватит его, сумеет подчинить себе всех! Сейчас Восточная долина фактически обезглавлена, источник остался без защиты и лишь вопрос времени, когда она будет захвачена. Мистера Эрея надо вернуть на трон, Шон, любой ценой… но не ценой чьей-то жизни.

– Похоже на сказку, – блондин глубоко вздохнул, откидываясь на спинку кресла и прижимаясь к ней затылком, – Спасти источник, спасти короля, спасти королевство… Думаю, для нас куда как больше значима в этой ситуации жизнь двоюродного дяди Пола Галейна, этого мистера Эрея, и ради него мы и отправляемся в это сумасбродное путешествие.

Его собеседница вздрогнула.

– Мистер Эрей – двоюродный дядя Пола?.. Это новость. Теперь я начинаю понимать, почему именно он оказался достоин Перчатки⁷… Шон, что вы собираетесь предпринять в Кардиффе?

Парень пожал плечами. О том, что будут делать, прибыв на место, они почти не разговаривали.

– Мы не знаем, – ответил он, – Нам необходимо найти склеп на старом кладбище со странной надписью у входа. А дальше… придется действовать по ситуации.

***

Проблемы с билетами, к удивлению самого Карла Ежа, все-таки возникли – летели они большим числом, мест на всех не хватало, и пришлось немало постараться, чтобы все-таки устроиться в одном самолете всем вместе. Время рейса, правда, оказалось довольно неудобным – вылетать из Чикаго предстояло в семь часов вечера, а вот приземление в Кардиффе должно было состояться по чикагскому времени в шесть утра, а по местному – в час ночи.

Места их, вопреки опять же связям Ежа, были не слишком удобными и оказались разбросаны по всему самолету. Большинству путешественников такой расклад был не слишком приятен и, пожалуй, доволен оставался лишь индивидуалист Альфа, который в любой ситуации старался держаться подальше от спутников. Единственным минусом для него стало неожиданное соседство – рядом с ним устроился Шон Рэдзеро, хотя сам Молле очень надеялся сидеть рядом с Кевином. Последний же предпочел компанию Пола Галейна, которому очень сочувствовал и которого старался по мере сил поддержать.

– Лететь предстоит долго, а поспать получится вряд ли, – Диктор, чуть сдвинув брови, покосился на своего соседа и, обнаружив в том совершенное безразличие, предпочел не настаивать на беседе. Сидеть рядом с Альфой ему и самому было не слишком приятно и, если бы мог выбирать из отправляющихся в путь преступников, он бы выбрал скорее Карла Ежа, полагая его человеком менее диким и более воспитанным. Увы, Еж предпочел занять место рядом с Дереком, поэтому надежды Шона так же оказались попраны.

С другой стороны, совсем уж молчать он тоже не намеревался – все не мог забыть презрительного высказывания Арчибальда в свой адрес, да и себя полагать слабаком отнюдь не привык.

– Ты должен бы сидеть в тюрьме, а не в кресле самолета, – он спокойно откинул голову назад, немного приподнимая подбородок и созерцая потолок. Молле, живо обернувшись, с интересом приподнял бровь, окидывая эту позу долгим взглядом.

– Не боишься, что я перережу тебе горло?

– Это мое амплуа, – последовал холодный ответ. Держать марку Рэдзеро умел, и в компании опасных всегда казался не менее опасным.

– Патент взял? – Арчи кривовато ухмыльнулся – парировать выпады сидящего рядом парня ему было занимательно, – Я в своей жизни перепробовал много способов, знаешь ли… И перерезал глотки, и душил, и даже как-то вырвал кадык… одному охраннику в тюрьме. Тебе до меня еще расти и расти, мальчик.

Тонкие губы Диктора раздвинула острая, опасная улыбка. Противостояние с Альфой начинало, вне всякого сомнения, набирать обороты.

– И не дорасти, – хладнокровно отозвался он, – Я не убиваю невиновных.

– А я убивал, – Молле спокойно пожал плечами, в упор взирая на собеседника, – Как и Карл. Ты, я смотрю, и вправду молокосос, Диктор, слухи лгут о твоей опасности.

Голубые глаза его собеседника полыхнули опасным пламенем; Шон ядовито улыбнулся, окидывая оппонента презрительным взглядом.

– Я бы не рекомендовал тебе проверять это на себе, Альфа. Сколько тебе лет?

Мужчина хмыкнул и, поправив воротник пальто, равнодушно улыбнулся.

– Тридцать один. Тебе?

– Двадцать пять, – блондин негромко вздохнул. По сравнению со своим собеседником он и вправду мог бы считаться мальчишкой.

Вновь воцарилось молчание. Арчибальд ничего не говорил, полагая битву выигранной; Рэдзеро размышлял, как бы продолжить разговор. Слишком откровенно конфликтовать с таким человеком Диктору, говоря начистоту, тоже не очень хотелось – жизнью своей парень дорожил и провоцировать дикого Хищника совершенно не стремился.

– Говорят, в тюрьме тебя прозвали Хищником… – он быстро облизал губы, бросая на соседа внимательный взгляд искоса. Тот досадливо вздохнул – сам он продлевать беседу отнюдь не стремился.

– Я часто устраивал драки, отправил нескольких придурков на больничную койку. Пахан боялся меня, называл психом, – он легко пожал плечами и, зевнув, с демонстративным терпением на лице воззрился на парня, – Что еще ты хочешь узнать обо мне, мальчик? Может, еще и мою биографию составишь?

– Почему бы и нет? – Шон хмыкнул, – Ты любопытный человек, Альфа, и мне многое в тебе непонятно. Ты ненавидишь Доминика Конте, но отправляешься в путь вместе с ним и его друзьями, ты ухитрился завоевать доверие моего друга, Кевина, ты бежал из тюрьмы и тебя, похоже, даже не пытаются преследовать! В конце концов, ты фактически находишься среди врагов сейчас, но не только не испытываешь страха, но даже как будто специально вызываешь огонь на себя. Я ведь тоже не слишком терпелив и, хоть и моложе тебя, могу оказаться ничуть не слабее.

Арчибальд широко улыбнулся. Такой явный интерес к его персоне льстил мужчине, хотя и был по-прежнему не слишком понятен.

– После того, как Конте спас мне жизнь, убить его я не имею права, – он вздохнул, опуская взгляд на собственные руки, – В путь отправляюсь только по просьбе Кевина. Если я завоевал его доверие, то он мое тоже, я считаю его другом. Что же насчет тюрьмы… – он поднял взгляд и негромко хмыкнул, – Должен сказать, Диктор, что у тебя неверные сведения. Арчибальд Молле сидит, пожизненно, как ему и полагается, это отражено во всех возможных документах. Если потребуется – найдется даже он сам… Но это буду не я, – он усмехнулся и, пожав плечами, прибавил, – Ну, а врагов я не боюсь, Шон – я всю жизнь провел среди них. Если хочешь и ты завоевать мое доверие – оставь беседы о моем прошлом. Ты собирался узнать что-то о Восточной долине и источнике, ты узнал?

Блондин ощутимо помрачнел. Узнать-то он узнал, однако, не совсем то, на что рассчитывал, да и пересказывать друзьям историю бабушки пока не спешил, желая потянуть время. Сейчас же, похоже, выбора ему не оставляли – откровенной лжи парень не любил.

– То, что я узнал, слишком расплывчато и не дает никаких подсказок, – он ненадолго сжал губы, прикидывая, что можно рассказать, – Пока что известно лишь, что Восточная долина образовалась вокруг источника. Что источник этот есть исток всего сущего, всех вод на земле, всей жизни, поэтому представляет для человечества немалую опасность. Если его захватят – будут править миром, если его отравят – отрава попадет во все воды… Бабушка считает, что долина была захвачена, поэтому на короля было совершено покушение. Королем она уверенно называет Эндрю Эрея, который остался в больнице, ждать нас.

– Смахивает на детскую сказку, – Арчибальд скрестил руки на груди, немного вытягивая ноги, – Выходит, что мы, взрослые люди, отправляемся в сказочное королевство, спасать какого-то невнятного короля! – он усмехнулся и качнул головой, – Я, конечно, повидал немало и поверить готов во многое, но только не в это… ты уверен, что бабушка твоя не лжет?

Шон нахмурился. Если издевки в свой адрес он еще, с большим трудом, сжав зубы, мог вынести, то сомнений в адрес бабушки терпеть намерен не был.

– Моя бабушка никогда не лжет, Альфа. Если она сказала – значит, так и есть, значит, мы должны спасти…

– Опасный Диктор рассуждает о спасении, – нараспев проговорил, перебив его, собеседник, – И смех, и грех. Почему ты так привязан к ней, мальчик? Считаешь себя взрослым, а все держишься за юбку…

Рэдзеро сжал кулаки. Устраивать драку в самолете, конечно, не следовало бы, однако, чертов Молле ежесекундно провоцировал его на это.

– У тебя разве нет родителей, семьи? Или что, ты вырос в приюте и поэтому озлобился на весь мир? – он силился задеть беспардонного мужчину, однако, чувствовал, что это не удается.

Арчи холодно улыбнулся.

– Моя мать не желает знать меня, после того, как узнала, кем я стал. Отца я видел несколько месяцев назад, во Фрипорте. Жив он еще или нет – мне неизвестно. Не пытайся уколоть меня, Шон, – два года в тюрьме слишком хорошая школа, чтобы я мог позволить себе реагировать на глупые вопросы. А тебе я бы советовал быть сдержаннее, Диктор, – ты теряешь хватку. Прежде тебя боялись сильнее.

Рэдзеро промолчал. Человеком он был сильным, как физически, так и морально, всегда полагал себя несгибаемым, всегда гордился своей способностью хранить холод и спокойствие в любой ситуации, но сейчас, столкнувшись с кем-то, превосходящим его по степени опасности, и в самом деле начинал ощущать себя ребенком, мальчишкой, юнцом, нуждающимся в подсказках и уроках старшего товарища. Товарищ же этот на подобные уроки не скупился, чем изрядно раздражал молодого человека.

– Долина – это какое-то очень фантастическое место, – негромко вымолвил он наконец, выдержав несколько долгих минут молчания, – По словам бабушки, она притягивает к себе короля сама, ведет его к себе, чтобы он защитил источник. Если Эрей умрет – королевство будет обезглавлено. Может быть, это действительно сказка, Арчи, я и сам сказал так, – он устало вздохнул, – Но я терплю тебя не ради спасения какого-то там короля. Я хочу спасти жизнь двоюродного дяди моего друга, и лишь это желание меня сдерживает. И все-таки, тебе я бы рекомендовал быть аккуратнее. Я слышал, что ты не дорожишь своей жизнью, но, кажется… ты хотел начать ее заново?

На сей раз удар достиг цели. Арчибальд быстро глянул на дерзкого блондина и, едва заметно приподняв уголок губ, отвернулся к иллюминатору.

– И все-таки разговоры о делах я предпочитаю вести со взрослыми людьми, – задумчиво вымолвил он, обращаясь словно бы к самому себе, – До посадки будь добр молчать, мальчишка.

***

Кардифф встретил их проливным дождем. Путешественники, разумеется, не озаботившиеся взятием средств защиты от непогоды, вымокли, едва ступив на взлетную полосу и, конечно, довольны этим не были. Преступники, сопровождающие их, к дождю отнеслись с бо́льшим пренебрежением.

Арчибальд поднял воротник теплого пальто и немного запахнул его. Карл предпочел сделать вид, что ливня не замечает. Шон, всем видом показывая, что дождь ему приятен, слегка приподнял голову, подставляя лицо тугим струям.

– Шон успел рассказать вам о предстоящем нам приключении? – Альфа, догнав немного ушедших вперед Доминика, Ричарда, Карла и Пола, усмехнулся, засовывая руки в карманы, – Сообщил о необходимости посетить сказочный уголок, дабы восстановить историческую справедливость?

Галейн вопросительно изогнул бровь. Приязни к этому человеку он, в отличие от Кевина, не питал, но, тем не менее, согласен был терпеть его, как и все остальные. Тем более, что Молле, судя по всему, в грозящем им «приключении», как выразился он сам, роль была отведена немалая – все-таки это на его руке красовалось кольцо с загадочной фразой, указавшей им путь.

– Пока не успел, – ответ последовал, к насмешливому удивлению Арчи, не только не от Пола, но даже и не от одного из его спутников. Ответить предпочел нагнавший их Рэдзеро, ловко ускользающий из-под любых, направленных в его адрес, обвинений – как прямых, так и косвенных.

– Тогда расскажи, пока будем добираться, мальчик, – Молле вздохнул и, окинув долгим взглядом полупустой по ночному времени зал ожидания аэропорта, уверенно зашагал к стойке с рекламными буклетами. Мнением своих спутников он интересовался мало, решения привык принимать сам и сомневаться в их верности не намеревался – прибыв в час ночи в аэропорт, следовало, прежде, чем бросаться на поиски кладбища, заселиться в какой-нибудь отель. Выбор его Арчи тоже добровольно взял на себя, что, впрочем, не слишком обрадовало Карла.

Пол, проводив его взглядом, повернулся к мрачноватому блондину и легко улыбнулся.

– Вы всю дорогу с ним так… мило общались?

– Часть ее, – Рэдзеро скрестил руки на груди и тяжело вздохнул, – Он на два года младше тебя, Цыган, но ведет себя так, будто я по сравнению с ним – пацан. Это раздражает. Да, так о сказке…

Рассказать он успел только начало истории, переданной ему бабушкой – Альфа, остановивший свой выбор на каком-то отеле, уже возвращался назад, с ухмылкой помахивая листовкой.

Дерек, немного сонный и очень утомленный перелетом, глядя на него, негромко хмыкнул.

– Он совсем не хромает, – парень покачал головой и покосившись на стоящего рядом врача, поинтересовался, кивая на подходящего человека, – Твоя работа?

– Вытащить пулю из ноги не так уж и сложно, когда умеешь это делать, – Кевин, явно польщенный столь искренней оценкой его работы, улыбнулся, слегка склоняя голову в подобии поклона, – Дальше остается лишь вылечить рану, и это уже зависит от пациента. Впрочем, Арчибальд сильный человек, сдаваться он явно не привык, – парень вздохнул и виновато пожав плечами, отвел одну руку в сторону, – Наверное, этим он мне и понравился, когда я его встретил впервые.

– Описываешь во всех подробностях историю нашей дружбы? – Молле, приблизившийся как раз вовремя, чтобы услышать последние слова, коротко ухмыльнулся и резковатым жестом сунул в руки второму из собеседников рекламный буклет, – Читай, Дерек. Отель «Индиго»… вызывает воспоминания, а? – он хмыкнул и, вновь сунув руки в карманы пальто, легко повел плечом, – «Индиго Рим», «Индиго Кардифф»… Нас почти преследует это название.

– Почему ты считаешь, что мы согласимся поселиться туда, куда предлагаешь ты? – приблизившийся Карл, чуть склонив голову набок, едва заметно сузил глаза, – Я все еще не уверен в твоей искренности, Альфа, до сих пор готов подозревать ловушку.

– Я не использую для ловушек сказки, Еж, – мужчина вздохнул и, глянув на внимательно слушающих тихий рассказ Диктора Доминика, Ричарда и Пола, махнул им рукой, – Идемте! Возьмем пару такси и отправимся в отель. Хорошо бы успеть выспаться до завтрашнего вечера – искать склеп на кладбище ночью будет… боюсь, не слишком приятно.

Он повернулся и, действуя с самой непогрешимой уверенностью, зашагал куда-то вперед, к выходу из здания аэропорта, туда, вероятно, где находилась стоянка такси.

Спутники его переглянулись между собой. Тедерик тяжело вздохнул и, передав рекламный буклет Карлу, покачал головой, неуверенно делая шаг следом за удалившимся преступником.

– Он свято убежден, что является основоположником экспедиции и должен возглавлять ее, – негромко проговорил он и, окинув взглядом спину бывшего друга, улыбнулся, – Арчи-Арчи… Все-таки что-то никогда не меняется. Пошли.

…Кладбище искать пришлось если не ночью, то, во всяком случае, далеко не ранним вечером. Времени на то, чтобы добраться до отеля, а после разместиться в нем, ушло предостаточно, спать легли уже глубоким утром, поэтому и проснулись отнюдь не рано. Пока же совершили разнообразные ежедневные обряды, пока перекусили, чтобы не отправляться в путь голодными, уже и вовсе успели сгуститься сумерки.

– Итак, – Шон, покинувший отель вместе с друзьями, окинул взглядом устланный сиреневато-серой дымкой двор и развел руки в стороны, – До кладбища мы, судя по всему, доберемся лишь ночью. По-моему, не помешает взять фонари.

– Меня не прельщает мысль лазить по кладбищу с фонарями, – сумрачно отозвался капитан полиции и, вздохнув, несколько насупился. Человеком он был не робкого десятка, но перед местами захоронения усопших испытывал все-таки некоторый трепет. Тем более, если усопших этих при жизни не знал.

Доминик, которому эта особенность характера брата была хорошо известна, вздохнул и легонько хлопнул его по плечу.