Тара Блейк
Всегда

Глава 1

Все мы слышали про невероятные подвиги совершенные детьми, рожденными от бога и человека. Полубоги, как их принято именовать. Геракл, Ахиллес, Персей, этот список можно продолжать и продолжать. Люди читают о их свершениях, о славе, которая сопутствовала им на протяжении жизни, да и после нее. Они были героями. Кто-то скажет, что дети стали могущественнее своих именитых родителей.

Да, все мы знаем эти легенды. Но, правда в том, что не было никаких богов, не было Олимпа. Все, что касается скандинавских мифов, тоже вымысел, притянутый за уши. Достаточно было по неосторожности проявить силу, превосходящую человеческую и тебя приписывали к божествам. Смешно? Но так оно и было.

Я потерла шершавую кожу на запястье и очертила пальцем круг, после чего опустила рукав уже привычным движением, чтобы ткань скрывала клеймо. За окном автобуса мелькали жилые дома, люди стремились по своим делам, не обращая внимания ни на что вокруг. Иногда складывалось впечатление, что у них на головах что-то вроде коробки с прорезью для глаз. Они видели свою цель и мчались вперед, пребывая в страхе хоть немного замедлиться и взглянуть на небо. Вдохнуть свежий воздух после только что прошедшего дождя. Насладиться первыми лучами солнца, пением птиц. Иногда мне бы хотелось, чтоб подобная коробка была и на мне. Так, кажется, легче.

Но реальность итак была слишком жестока к таким как я. И не забывала напоминать об этом каждый день моей жизни.

Я сглотнула ком в горле и сама подняла взгляд на небо. Где-то там, в нескольких миллионах световых лет погибает планета. Прямо в эту самую секунду ее жизненные силы иссыхают. Могу ли я назвать ее домом? Однозначно – нет. Но и земля им никогда не станет.

Двадцать четыре года назад наша колония прибыла на землю во главе с тремя предводителями… генералами. Как мы уже поняли, это случилось не впервые. Но сейчас мы были осторожнее, никто не знал о существовании другой расы. Точнее, они были. Себя же я не могла причислить ни к землянам, ни к Аэнорцам.

Моя мать была человеком, такие союзы строго запрещены генералами и караются смертью. Дети же остаются жить, в надежде стать когда либо полезными для чистокровных. Я оглядела автобус, заполненный девушками и парнями примерно моего возраста. Мы все для них были ошибкой не укладывающейся в систему.

Каждый Аэнорец обладал даром, который сразу же после рождения можно было идентифицировать. Руны белого цвета, что тянулись по всему позвоночнику и заканчивали рисунок сбоку на шее и являлись определителем. Те, кому был подвластен телекинез назывались Киэрунами, вторые же имели дар телепортации, и их называли Номадами. По слухам, они были более устрашающими, за что отвечала визуальная особенность самой телепортации, которая сопровождалась красным дымом. Все, на что внешне были способны Киэрунцы – это россыпь белых молний в глазах и по поверхности кожи рук, конечно же.

Таких, как я… неправильных, чьи руны на теле изломаны и уродливы сразу же клеймили. Как я слышала, они выбрали именно этот варварский способ для того, чтобы мы не забывали предательство крови своих родителей. Мы рождены от человека, поэтому и метка взята из их культуры. Руны начертанные на спине могут видеть только те, в ком течет кровь Аэнорца. Но вот уродливый выжженный круг на руке, могут видеть все.

Я никогда не видела Номада, лишь главу их колонии, что находилась далеко от нашей, и то на фотографиях и видео обращениях. Не сказала бы, что Генерал Киаран вызывал во мне больший страх, чем наш генерал. Абракас Третий, кажется, был воплощением зла. Жуткий тиран, не терпящий и малейшего неповиновения, с полчищем приспешников, что до фанатизма разделяли его убеждения.

Правил было не много:

Человечество не должно знать о расе Аэнорцев.

Каждый выполняет строго поставленную перед ним задачу.

За ошибкой следует наказание, которое исполняет главный по чину.

После прохождения полного обучения в академии, назначается тестирование и по его итогам тебя направляют в соответствующее место, где ты и будешь служить своему Генералу до конца своих дней.

Может, в последнем я немного и добавила от себя, но смысла от этого оно не потеряло. Все предопределённо за нас. У чистокровных немного все радужнее, они могут при желании сами выбирать для себя сферу деятельности. Но по факту, ты все равно обязан служить во благо своей расы и никак иначе. Ты одна из шестеренок в огромном и сложном механизме, но если ты неисправен, то от тебя тут же избавятся. Мы жили и воспитывались на грани страха и трепета перед этим небольшим сводом законов.

Те, кто допускал вольности и ошибки сразу же жалели об этом. Я провела ладонью по руке, от плеча и до локтя, почувствовав тонкие полоски загрубевшей кожи. Это всегда помогало не забывать о том, кто я есть и чего стоит моя жизнь.

Тем временем, мы повернули к огромным кованым воротам с названием Уорингтон над ними. В автобусе тут же стало тихо, в воздухе словно наэлектризовалась каждая молекула. Мы словно ехали на плаху, каждый день боясь сделать опрометчивый шаг. Я немного ослабила ворот белой рубашки под серым пиджаком и вытерла ладони о грубую ткань брюк. Мы так и выглядели… как заключенные. Я ненавидела все это, ненавидела каждый день своей жалкой жизни. Если бы у меня был выбор, то лучше бы я и вовсе не рождалась.

Автобус дернулся и передняя дверь громко ударилась створкой, извещая нас о прибытии на место.

– Джейн? – я невольно дернулась и повернулась к Кейти, что сидела рядом со мной. Ее короткие черные волосы ровными прядями лежали на плечах, а зеленые глаза в нетерпении осматривали мое лицо.

– Я снова это делаю, да? – она лишь улыбнулась краешком губ и коротко помотала головой.

– Ты всю дорогу не вымолвила и слова, все в порядке? – подруга поднялась со своего сидения и повесила серую потрепанную сумку на плечо. Тем временем студенты тянулись к выходу, явно нехотя покидая свои места.

– На столько, на сколько это возможно. – усмехнулась я и уже собралась встать вслед за ней, как вдруг волосы на затылке натянулись.

– Ох, прости. – позади прозвучал приторный женский голос и девушка сдвинулась, освободив тем самым несколько прядок, выбившихся из моего хвоста, что оказались свешенными со спинки сидения. – Знаешь, ножницы еще никто не отменял. – недовольно пропыхтела Сара и нахмурившись двинулась к проходу. Ее рыжие кудряшки подпрыгивали в такт каждому шагу. Я настолько привыкла к ее колкостям, что даже не удосужилась закатить на это глаза. Перекинув на одно плечо свои белоснежные, словно снег волосы, концы которых, даже в таком положении, доходили до середины живота, я сжала ремень сумки в руке и последовала за остальными.

Напротив величественного здания из красного кирпича находилась парковка. Как только последний студент вышел из автобуса, тот сразу же поспешил освободить место. Все машины, что были здесь, стоили немалых денег. Нужно ли говорить, что чистокровные Аэнорцы жили со своей семьей и имели дом, в отличии от нас. Мы же с пеленок воспитывались в специальном общежитии.

Парни и девушки, что лениво тянулись к зданию академии и выглядели иначе. Их форма была из легкой и дорогой на вид ткани. На несколько тонов светлее. Каждая часть гардероба была сшита по фигуре. Рубашки у многих парней и вовсе не заправлены за пояса брюк и небрежно расстегнуты чуть ли не до груди. Никто из них не смотрел в нашу сторону, а если такое случалось, то на лице читалась явная неприязнь. Конечно, были и те, кто пытался сделать наше пребывание здесь еще более мучительным. Некоторые, даже складывалось впечатление, будто не видели смысла жизни без ежедневных издевок, брошенных одному из нас.

День был жарким, учебный год подходил к концу, что не могло не радовать. Ежедневно меня грела лишь одна мысль, что когда я пройду тестирование и меня распределят, то я больше не увижу хотя бы половину этих самодовольных уродов. Сцепив зубы и почувствовав, как по позвонку стекает капелька пота, я поспешила в здание, где всегда было намного прохладнее в такие дни.

У меня были свои правила, которые сформировались со временем учебы в Уорингтоне:

Передвигаться так, чтобы никого не задеть.

Подолгу не смотреть на них.

Не завидовать их привилегиям.

Последнее же правило было самым важным. Если к тебе обращаются, никогда не опускать головы. Те отметины на моих руках красноречиво напоминали о нем. Но это все, что у меня было. Я не выбирала эту жизнь, но если уж так сложилось, то я не позволю ни одному из этих недоносков сломать меня.

Пошли к черту.

День ничем не отличался от любого предыдущего, мы сновали из класса в класс, передвигаясь словно тени по коридору. Со стороны, эта академия была совершенно обычной. Привилегированные мира сего смеялись, похлопывали друг друга по спине, делились историями, кто-то зажимался по углам. Мы же вели себя примерно так же только в своем общежитии. Конечно, у нас был комендантский час в десять вечера и в двенадцать в субботу. И это был просто огромный глоток свежего воздуха. Все время, которое у меня оставалось свободным, я старалась проводить за стенами общежития.

И сейчас, идя по коридору, я вновь улетела далеко в мыслях о том, что будет меня ждать завтра. Я не нарушаю правил обычно, исключая те, что встают поперек моей природы. Нам нельзя учиться, работать и вести близко общественную деятельность у людей. Но, около года назад, прогуливаясь мимо своего любимого парка на окраине города, моя жизнь перевернулась. Вместе с той машиной, что вылетела из-за поворота и врезалась в столб прямо в десяти метрах от меня. Я не думая о последствиях бросилась на место аварии и делала все возможное, чтобы помочь женщине, у которой, как оказалось, случился анафилактический шок во время движения. Я пробыла с ней до приезда скорой и после отправилась в больницу. Те чувства, я не могу сравнить ни с чем другим. С самого детства я знала, что будь моя воля, я бы стала врачом. Спасать жизни, это самая важная профессия, которая существует в этой вселенной, я уверена.

В тот вечер я чуть не опоздала до комендантского часа, и потом еще долго не могла уснуть. Со следующего же дня я намеревалась сделать хоть что-то, чтобы хоть немного приблизиться к своей мечте. И у меня получилось. Я отправилась в ту самую больницу и заполнила заявление на стойке регистрации. Не знаю, чем я думала, пользуясь своими настоящими документами. В целях безопасности, мне нужно было бы как-то обойти необходимость вписывания в бланк свои реальные данные. Не думаю, что это понравилось бы кому-то из моих надзирателей. Просто, на тот момент, мне было плевать. От рубцов на коже рук и плечей итак не осталось живого места. Все исполосовано тонкими линиями. Несколькими больше? Это не цена. Как оказалось, никому не было дела. Я несколько дней в неделю, по три – четыре часа помогала ординаторам Больницы Святого Кристиана. Только ради этого можно было вытерпеть все остальное.

Я даже не сразу заметила толпу впереди. Ненамеренно остановившись, я крепче прижала книги к груди и все же пошла вперед.

– Повторяй за мной… – прогремел шипящий женский голос, от которого легко могли встать дыбом волосы на теле. Настолько он был раздражающим, с нотками визга на конце фразы. – Я грязь под твоими ногами… – продолжила она. Я обошла нескольких студентов, в такой же форме, что и у меня, они стояли в нескольких метрах от источника звука. Стефания Гастингс. Как же я сразу не узнала ее голос? Высокая брюнетка сейчас возвышалась над девушкой, что была ниже ее, и не только ростом. Она нависла над ней как коршун, а остальные ее почитатели с удовольствием наблюдали за сценой. Еще несколько девушек, под стать своей предводительнице будто сошли с обложек журналов мод. Думаю, что в каждом учебном заведении есть вот такая Стефания Гастингс, которая считает, что ей все должны поклоняться. Гниль во всей своей мерзотной красе, обернутая в блестящую упаковку. – Повторяй, я сказала! – от ее визга, несколько рядом стоящих студентов вздрогнуло. Девушка убрала руки от лица и у меня словно камень упал прямо в желудок. Кейти.

– Я…я грязь… под твоими ногами… – прошептала она, все так же смотря в пол и роняя слезы на помятую ткань своего пиджака, а на щеке отчетливо виднелся красный след ладони.

Быть. Того. Не. Может.

В этих стенах происходило много чего, но чтобы ученики устраивали физическую расправу, такого не было никогда. Никто, не опускался настолько низко. Я непроизвольно опустила руки и шагнула вперед.

– А теперь посмотри на него… – брюнетка схватила Кейти за подбородок так, что ее пальцы побелели. – Смотри, дрянь! – что происходит?! Я сместила взгляд немного правее, заметив парня Стефании. Я не знала его имени, но точно была уверена, что они были вместе какое-то время. Он стоял сжимая челюсть и сложив руки на груди. Парень помотал головой и невесело усмехнулся.

– Не стоит, Стеф, ты слишком остро реагируешь. – его тон… под стать своей девушке. Он выглядел довольным. Словно кот, наевшийся сметаны.

– Тебе позволено приближаться к таким как он? – не обращая внимания на своего бойфренда, продолжила брюнетка. – Я отвечу за тебя! Нет! Еще раз я увижу, что ты строишь глазки тому, что тебе не принадлежит и принадлежать не может, жизнь до этого момента станет тебе казаться раем.

– Мне больно… – задыхаясь, проговорила Кейти и схватилась рукой за запястье Стефании, что до сих пор сжимала ее челюсть. На что та дернулась и затылок подруги ударился о железный шкафчик позади.

– Не смей! – ее голос был не единственным звуком пролетевшим по коридору. Так же прозвучал глухой удар книг, что упали на пол. Моих книг. А в следующую же секунду Стефания отшатнулась на два метра назад. Образовалась полная тишина, кто-то явно задержал дыхание. Я точно. Опустив руки, что секунду назад толкнули разъярённую брюнетку в плечо, я постаралась сохранить спокойное выражение лица. В любом случае, я уже знала, что меня ожидает. – Что сегодня за праздник у этого цирка уродов?! – в мгновение вскипела та, и сжав кулаки кинулась ко мне, но мне удалось удержать ее занесенную руку. Я сжала пальцы до хруста, не позволяя ей ею двинуть ни на дюйм.

– Кто тебе дал право трогать ее? – слова вылетели сами собой, но пусть прямо сейчас земля разверзнется подо мной, если я когда-нибудь о них пожалею. Карие глаза сузились и на секунду мигнули серебром. Это не могло не напугать, моя вторая рука тряслась бы, если бы я не сжимала ее в кулак. Мне показалось, что еще доля секунды и она пустит в ход вторую руку, но этого не произошло. Перед глазами возникла белая рубашка, а руку рванули в сторону. Запястье обожгло резкой болью от твердой мужской хватки.

Нет.Нет.Нет.

Кажется, что температура в помещении резко упала вниз. Краем глаза я заметила, как народ отступил назад. Я медленно перевела взгляд на закатанный рукав рубашки, переплетение выпирающих вен от локтя к кисти и несколько кожаных браслетов. Уже через секунду моя рука была небрежно откинута в сторону. И я все-таки сделала это, встретилась глазами с холодной бездной. Серый цвет радужек, кажется, при желании мог покрыть льдом всего одним взглядом.

– Калеб! – радостно взвизгнула девушка за его плечом, чуть ли не хлопая в ладоши и предвкушая свою победу. Парень же вытер свою ладонь о брюки так, словно испачкался в чем-то, соприкоснувшись со мной.

– Ты забыла свое место, полукровка? – все так же холодно, что у любого, кому бы это было адресовано, в миг перекрыло весь кислород. Я машинально стала второй рукой растирать запястье в том месте, в котором он меня касался. Это длилось не более нескольких секунд, но кожу неприятно покалывало.

– Что-то не припомню, чтобы здесь приветствовалось рукоприкладство. – я как могла сдерживала свою интонацию на одном уровне, чтобы не выдать того, что внутри все уже давно сжалось до микроскопических размеров от ужаса, что сеял вокруг себя один только его взгляд.

Я все же на долю секунды опустила глаза на Кейти, что уже сидела на полу и держалась руками за свои колени. По ее красному лицу текли немые слезы, а глаза были прикованы ко мне. Мне и слов не нужно. Они кричали всего одно: «Зачем?!», я на это лишь дернула плечом. Парень напротив заметил наш немой диалог и немного прищурился.

– Что здесь позволено, а что нет, решать не тебе. Мне лично было бы плевать, если бы на одну такую мразь стало бы меньше.

И я могу сказать точно, что он говорил чистую правду. Весь его вид излучал враждебность и неприязнь находящуюся где-то за пределами понимания.

– Ожидаемо.

– Не понял. – обманчиво ласково проговорил брюнет и сделал шаг ко мне.

Джейн, просто остановись.

– А у малышки есть зубки! – гоготнул один из его дружков, что стоял за спиной своего главаря. Я мельком взглянула на улыбающегося блондина, он был самым, кажется, безобидным из их троицы. Третий же предпочитал хмуро наблюдать за шоу.

– Будь на то моя воля, ты бы прямиком отправилась к своей человеческой мамаше. Прихватив не менее мерзкую подружку с собой. – он говорил медленно, с расстановкой, от чего становилось еще более жутко. На мгновение мне показалось, что я и сама бы выбрала эту участь, вместо того, чтобы стоять сейчас напротив него.

– Мисс Эванс, пройдемте со мной. – коридор заполнили звуки движения, пока во мне прожигали дыру глаза напротив. – Мистер Кроуфорд, буду благодарна, если и Вы зайдете. Расходимся по кабинетам! – конец фразы запустил прежнюю суматоху. Я же, не теряя ни секунды, прервала зрительный контакт первая, и подхватив книги с пола, устремилась к кабинету директора. Это даже принесло секундное облегчение, что было полной глупостью, учитывая то, что меня там ожидало.

Глава 2

Миссис Питерсон было уже давно за сорок. Невысокого роста, всегда с милой улыбкой на лице и ровным тихим голосом она наводила ужас на таких, как я. Именно с ее легкой руки и происходили все наказания в стенах академии. Она была заместителем директора и уполномоченной по правам человекорожденных.

– Присаживайтесь пожалуйста. – она указала рукой на два кресла напротив стола из темного дуба. Я сжала сумку в районе живота, выставив ее словно щит перед собой. Калеб вальяжно уселся рядом и закинул ногу на ногу, тем самым показывая то, что именно он позволяет себе находиться здесь. Это не вынужденная мера, а всего лишь его выбор. – Я хотела бы услышать причину ссоры между учениками в коридоре. – мило прощебетала женщина и потерла рукой рукав красного кардигана, словно стирая с него невидимые пылинки.

– Мисс Гастингс… – начала я, но тут же была прервана раздраженным взглядом женщины. Ее глаза-бусинки всего на секунду обратились ко мне и она снова повернулась к Кроуфорду. Морщинки вокруг глаз тут же стали глубже, чему поспособствовала приторная улыбка на лице.

– Мистер Кроуфорд, прошу Вас. – она кивнула ему и склонила голову на бок в ожидании его слов. Ну, конечно.

– Стефания Гастингс подверглась нападению со стороны… – я краем глаза заметила, что парень кивнул в мою сторону и сквозь зубы закончил : – Мисс Эванс.

– Вы хорошо знакомы с правилами поведения в академии, мисс Эванс. – это был не вопрос, поэтому я лишь сильнее сомкнула челюсть. – Что дало Вам право считать, что Вы находитесь выше их и вольны творить все, что заблагорассудится? – женщина прошла вдоль стола, проведя кончиками пальцев по его поверхности. – Для того чтобы в стенах Уорингтона мы могли существовать в мире, необходимо искоренять подобное на корню. Сколько раз Вы были в кабинете для наказаний, мисс Эванс?

– Семь. – прохрипела я, почувствовав, как мышцы тела непроизвольно напрягаются под кожей.

– Я начинаю задумываться о Ваших умственных способностях, мисс. – парень рядом фыркнул, на моем лице же не дрогнул и мускул.

– Гастингс ударила девушку с моего курса, я не смогла остаться в стороне. – ровным тоном произнесла я, и уперла твердый взгляд прямо в узенькую переносицу заместителя директора. Она приподняла свои тонкие брови и остановилась у торца стола.

– Что дало Вам полагать, мисс Эванс, что Вашей рукой может твориться правосудие? Думаете, что руководство не смогло бы разобраться в инциденте без Вашего участия?

Весь этот диалог был фарсом. Неважно, что я отвечу. Неважно, кто прав. Она не позволит случиться тому, чтобы это оказалась я. Ни при каких обстоятельствах. Поэтому я просто молча сверлила ее взглядом, что наверняка выводило старуху еще больше. Пусть все это просто скорее закончится.

– Мистер Кроуфорд, Вы как президент студенческого комитета и глава старшего курса не хотите ли назначить меру наказания для мисс Эванс? – кажется, даже парень рядом на секунду замер. Я украдкой взглянула на его профиль, но не нашла и секундного замешательства ни в его выражении лица, ни в уверенной позе.

– Думаю, что недели без возможности покидать общежитие в свободное время было бы неплохо. – он был удовлетворен своим предложением, но вот не мгновенно взметнувшаяся бровь на лице Питерсон.

– Вам еще многому нужно научиться, мистер Кроуфорд, перед тем, как Вы отправитесь работать в ОРБ. – обеспечение расовой безопасности, ну конечно, кто бы мог сомневаться, что Калеб Кроуфорд не планирует пойти по стопам своего подонка-отца. Он наверняка и ублажал себя каждую ночь с мыслью о том, как будет измываться над полукровками и создавать новые законы внутри нашей колонии. – Я помогу Вам. – довольно продолжила Питерсон и выдвинув верхнюю полку стола, поставила на него черный квадратный секундомер. Кровь в моих жилах тут же заледенела. – Немного практики никогда не повредит, верно? Думаю, десяти секунд будет достаточно, чтобы впредь мисс Эванс думала о своих поступках. – я не могла в это поверить, взгляд метался от прибора передо мной и лицом женщины в красном. Руки задрожали, а голос, кажется, осел где-то ниже ребер, настолько глухо он прозвучал в следующее мгновение:

– Студентам запрещено…

– Пятнадцать секунд! – зло прокричала Питерсон, и уже тише продолжила – Уверены, что хотите и дальше рассуждать о том, что разрешено, а что нет в стенах академии, мисс Эванс? – я сжала губы и лишь помотала головой. – Вот и прекрасно. Мистер Кроуфорд, прошу. – она зачем-то сделала шаг назад и сцепила руки под выпирающим животом. Ножки стула проскрежетали по паркету, Кроуфорд поднялся и уже возвышался надо мной в полный рост.

– Нужно особое приглашение, Эванс? – проскрежетал он с нотками металла в голосе. Уверена, что козел не мог поверить своему счастью. Я сняла лямку сумки с плеча и положила ее на кресло позади, после чего поднялась на ноги. Мое лицо не выражало настоящих чувств, что роем паники клубились внутри. Подобное со мной происходило уже три раза и в каждый казалось, что лучше умереть, чем терпеть еще секунду. Они это называли рукопожатием. Варварское наказание, которое и совершалось через соприкосновение рук. Тебя разрывает от разрядов тока так, что кажется будто ты уже не существуешь в своем теле, а паришь где-то над ним, корчась от дикой боли. Для них же это простое слово, которое в нормальном обществе означает приветствие. Больные ублюдки. Сцепив зубы и сконцентрировавшись на злых серых глазах напротив, я вытянула руку перед собой. Через секунду меня как тряпичную куклу дернули вперед, так что рука согнулась в локте, а свирепое лицо, которое обычно не выражает ни единой эмоции, оказалось в жалких сантиметрах напротив моего. – Эта сучья отвага ни на кого здесь не произведет впечатления. – прошептал Кроуфорд так, что его дыхание обдало мое лицо, чуть ли не заставив отшатнуться. – Мне это доставит не больше наслаждения, чем тебе. Второй раз за день касаться подобного отребья. – он откинул корпус назад, сжимая мою ладонь сильнее.

– У меня запланирована встреча, мистер Кроуфорд. Вы уверены, что… – не успела Питерсон договорить, как глаза напротив заискрились, а руку пронзило сотней кинжалов прямо до локтя. Тело парализовало, от боли я не могла и шелохнуться. Тик. Прогремела первая секунда, извещая о том, что все только начинается. Я сжала зубы, чтобы они не стучали и не прикусили язык. Молнии стали распространятся по моей руке выше, облизывая каждый миллиметр кожи и скручивая его в тугой жгут. Больше всего сейчас хотелось закричать и закрыть глаза, но я этого не сделала. Грудная клетка ходила ходуном от частого дыхания, вторая рука, что плетью свисала вдоль тела начала подрагивать, а пальцы сжиматься в необходимости ухватиться хоть за что-то. Глаза моего мучителя сощурились, после чего боль стала в разы сильнее. Рука выше локтя на мгновение зачесалась, это означало одно, от перенапряжения лопнула кожа. Больше я ничего не видела, комната погасла, а колени ударились об пол. Откуда-то издалека доносились истошные крики, позже я пойму, что они принадлежали мне. Сейчас же я просто надеялась выдержать. Никто еще не умирал от Рукопожатия, но чувствовалась это так, что старуха в черном балахоне уже стояла позади тебя и потирала руки в ожидании принять тебя в свои объятия.

Тик.

Тишина.

Я упала лицом на паркет, пытаясь отдышаться. Легкие работали на износ, а пальцы левой руки сжимались перед моими глазами.

– Помогите ей подняться, мистер Кроуфорд. – нет. Я почувствовала, как меня дернули под руку вверх, ноги на секунду подогнулись, но вновь обретя контроль над своим телом, я сделала шаг в сторону. – Надеюсь, что ничего подобного более не повториться, мисс Эванс. – я протолкнула ком в горле, что был, кажется, размером с футбольный мяч и подняла мутный взгляд на Питерсон.

– Конечно, миссис Питерсон. – прохрипела я, стараясь не обращать внимания на влажную ткань рубашки на руке.

– Вы можете быть свободны и не думайте, что Вам сойдет с рук пропуск последнего занятия у мистера Сандерса. Отправляйтесь в общежитие и приведите себя в порядок. – ни секунды не мешкая, я схватила свою сумку и быстрым шагом направилась к двери.

Стук моих ботинок на тонкой подошве рикошетил от голых стен коридора. Я дошла до своего шкафчика и оперлась рукой о дверцу, позволив себе перевести дыхание, как позади раздались торопливые шаги.

– Убирайся отсюда, иначе весь коридор зальешь своей грязной кровью. – я невольно вздрогнула от звука его голоса, но не повернулась. С сегодняшнего дня Калеб Кроуфорд для меня не просто избалованный любимчик директора, да и самого Генерала, а не что иное, как монстр. Я медленно моргнула, заметив несколько алых капель на мраморной плитке под ногами и так и не повернувшись, побежала по коридору на выход из этого адского места. Лишь отдаленно услышав глухой удар о металлическую поверхность.

Автобус уже стоял перед выходом из академии, спрятав перепачканную кровью кисть в карман, я подошла к раздвижным дверям, которые сразу же открылись. Спустя несколько минут из здания стали выходить студенты, я так и не вытащила руки из кармана, лишь уставилась на свои колени. Автобус пошатнулся, когда ученики моего курса, если можно его так назвать, стали заходить внутрь и рассаживаться по местам. Я гордо вздернула подбородок и перевела взгляд за окно так, словно меня там что-то заинтересовало. На самом же деле, я не хотела видеть опасливых, а иногда жалостливых взглядов.

– Джейн, ты как? – подруга подлетела ко мне и приобняла, чем вызвала пульсацию в плече. – Тебе что, жить надоело, Джейн? – она немного отстранилась, чтобы заглянуть в глаза, я лишь приподняла уголок губы.

– Все в порядке, не думаю, что они меня могут уже чем-то удивить. – небрежно бросила я эту наполненную ложью фразу, мне не хотелось видеть в ее глазах вину.

– Не делай так больше, хорошо? Гастингс это меньшее из двух зол, она мне ничего бы не сделала.

– Кроме того синяка, что сейчас красуется на твоей щеке, да? – усмехнулась я, стараясь перевести разговор в более спокойное русло.

– Пустяки, ты же понимаешь. – она нахмурилась и закусив губу серьезно посмотрела на меня. – Что они сделали? Мне показалось, что кто-то кричал… – глаза Кейти застелила пелена слез, а ладони сжали мою руку.

– Я ничего не слышала и сегодня отделалась предупреждением. – надеюсь, что это ее хоть немного успокоит. Правильно ли я поступаю или нет, я подумаю позже, сейчас же я просто не могла иначе, смотря в ее наполненные печалью глаза. Девушка сглотнула и откинулась на сидении.

– Это хорошо. – она громко выдохнула и повторила: – Хорошо.

Автобус тронулся и стал огибать парковку, я постаралась расслабить тело, и облокотилась лбом на стекло. Студентов было много, и все старались как можно быстрее попасть к своим машинам, поэтому мы двигались очень медленно. Мой взгляд внезапно зацепился за черный спорт кар, за рулем которого сидел парень. Я даже не сразу поняла, на кого именно смотрю. Его расфокусированный взгляд оторвался от созерцания своих рук, вытянутых на руле, а серые глаза вмиг поднялись и встретились с моими. Лицо тут же ожесточилось, скулы обострились, он дернул бровью и ухмыльнулся так, что это больше походило на оскал. Через мгновение машина сорвалась с места.

Ублюдок.

Глава 3

Общежитие находилось всего в нескольких кварталах, вся эта затея с автобусом была полной чушью. И существовала только для того, чтобы снова же указать нам наше место. Кожу неприятно тянуло из-за засохшей на ней крови, поэтому я постаралась поскорее попасть в свою комнату. Пройдя через калитку в высоком сетчатом заборе, я свернула к трехэтажному длинному зданию, в котором и жила всю свою жизнь. Это был старый кирпичный дом с пошарпанной штукатуркой и ветхими темными окнами. Но только сейчас я смогла выдохнуть. На первом этаже находилась столовая, медицинский кабинет, комната нашей смотрительницы Маргарет и гостиная с несколькими диванами, видавшими лучшие времена. Сбоку от них стоял стол для настольного тенниса и кулер с водой. Ближайшая лестница предназначалась для девушек, та что находилась в конце холла – для парней. Я сразу же стала подниматься наверх, слыша стук шагов Кейти позади. Маргарет я не смогла бы провести, она меня знает всю жизнь и читает как открытую книгу. Эта женщина заменяла нам мать, что-то в этом роде. Она была строга, но кажется, что она действительно нас любила. Совершенная противоположность всем Аэнорцам, которых я встречала.

Войдя на второй этаж, я прошла к третьей по счету комнате справа и открыла дверь. Светло-зеленые стены, честно говоря, выглядели тошнотворно, но все мы бежали по своим маленьким обителям спокойствия. Каждый день.

– Ты не против, если я займу душ? – я повернулась через плечо к Кейти, что не отставала от меня ни на шаг. – Ужасно жаркий день. – усмехнулась я, бросив сумку на кровать, что стояла по левую сторону.

– Конечно. – улыбнулась подруга, расслабившись только после моего уточнения о жаркой погоде. Она все равно понимала, что мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя после стычки в академии.