Таня Волкова
Кашемировое пальто
Джен уперлась затылком в стену, без рук сняла с себя кроссовки, закрыла глаза и мысленно перенеслась в тот вечер двухгодичной давности. Она стояла на крыльце своего дома и ждала одного парня. Они встречались почти три месяца с того момента, как впервые увидели друг друга на экскурсии в галерее искусств. Позже выяснилось, что у них были общие знакомые, на одном из дней рождений которых они впервые появились вместе спустя две недели. Все были удивлены произошедшему. «Надо же как бывает!», «Вот так встреча!», «Разве такое возможно в мегаполисе?» – то и дело произносили в их окружении. Джен казалось, что она находилась в ромкоме, героиней которого в тайне хотела быть, только он случился с ней не на экране, а в реальности. Было ощущение настоящей судьбы, все по лучшим канонам: неожиданная встреча, общие интересы и друзья, долгие разговоры, никакого давления с его стороны (как ей тогда казалось). Для Джен это было первое серьезное чувство. Она была влюблена, сильно влюблена, и была уверена, что ее принимают любой. Все изменилось в тот вечер, точнее ночь, когда она ждала ЕГО на крыльце. Они должны были поехать на выставку работ одного фотографа, однако ОН (Джен не хотела ни вспоминать, ни произносить его имя) опоздал. Джен не обиделась, ей было все равно, куда с ним ехать. Когда она села к нему в такси спустя 30 минут ожидания, то вновь, как и всегда была рада его видеть.
– Мы уже сильно опоздали. Дейв очень расстроится?
– Не переживай, сходим в другой раз. Выставка до ноября.
– А сейчас мы куда едем?
– У меня для тебя сюрприз.
В тот момент Джен почувствовала дрожь в руках. Она хорошо помнила, как сидела с ним в машине на заднем сидении, и ее руки холодели, как и пальцы на ногах, в нижней части ребер был спазм. После той ночи она хорошо выучила этот сигнал – он не предвещал ничего хорошего. Однако тогда она, не задумываясь, проигнорировала свои ощущения и сочла их за предвкушение праздника. Представила, как он готовил для них романтических вечер или что-то вроде этого.
Машина свернула в обычный жилой район и остановилась у одного из домов. «Мы на месте», сказал он и начал выходить из машины. Джен следом за ним открыла дверь.
– Где мы?
– Пойдем. Мы приехали ко мне.
– К тебе? Почему сразу не сказал?
Джен поспешила за ним из машины.
– Глупенькая, я же сказал, что это сюрприз.
С тех пор Джен ненавидела, когда ее называли не по имени или использовали до жути милые слова. В слове «глупенькая» было что-то такое, что-то, что читается между строк. Несмотря на суффикс, оно было полностью лишено тепла, любви или хоть каких-то приятных чувств. Обычно оно и обозначало, что человек, которым его описывали, не понимает происходящее, а сказать ему прямо, что он глупый или тупой, было бы неприлично.
В этот момент Джен не считала никакого подтекста, тем более он был старше, казался умнее, благороднее, образованнее и еще куча других характеристик, которые, как выяснилось в итоге, не имели к нему никакого отношения. Джен покорно поднималась за ним, при этом ей казалось, что так и надо. «Ведь вы уже долго встречаетесь», «Целых три месяца!», «И что ни разу?» – именно так восклицали некоторые ее подружки, когда узнавали, что у Джен и этого парня из галереи еще ничего не было. Джен ощущала, что может и хотела бы с ним переспать, но не желала идти на этот шаг, потому что «надо» или «пора».
Нельзя сказать, что в его квартире не было уютно, но она была лишена стиля, совершенно обычная, без лоска. Складывалось ощущение, что весь акцент в дизайне был сделан на большие окна, из которых открывался вид на огни города. Утренний пейзаж Джен так и не застала.
– Хочешь выпить?
– Да, давай.
Джен смотрела на него преданными глазами щенка и рисовала в своей голове, что он чувствует по отношению к ней, как думает о ней и просто ощущает рядом с ней гармонию и тепло. Как оказалось, ничего подобного он даже близко не чувствовал.
Они сидели на диване и разговаривали то о какой-то ерунде, то о серьезных темах. Кажется, они обсуждали недавнюю компанию MeToo и то, какие последствия для индустрии она вызвала. Джен было все равно, о чем с ним говорить. Она сидела на диване и нервничала, пальцы на ногах холодели, но она со своим привычным упорством игнорировала сигнал.
Джен неожиданно прервала его и обратилась по имени. Он с улыбкой посмотрел на нее, взял бокал у нее из рук, поставил на стол, резко притянул к себе за талию и поцеловал. Это было немного грубо. Неожиданно в голове у Джен пробежала мысль: «Мне не выбраться». Ее саму испугало это предложение, но она моментально убедила себя в том, что хочет этого, что так и должно быть, что ей будет что рассказать на очередной встрече с подружками. Он не задал ей ни одного вопроса, его рука резко оказалось у нее под платьем на бедре, затем на внутренней стороне.
Джен резко очнулась, она не могла дальше вспоминать произошедшее, но уже так сильно окунулась в воспоминания, что они нахлынули на нее без разрешения и не поддавались контролю. Она встала с тумбочки, пошла в комнату, по дороге расстегивая платье, кроссовки остались небрежно лежать около двери. В этот момент она как будто физически чувствовала его прикосновения, которые теперь казались ей жутко неприятными. Вот его рука скользит по спине, расстегивая молнию, вот он прикасается к ее шее, ключицам, затем ниже.
Джен стояла перед шкафом и прерывисто дышала. Она потрясла головой, но ей все равно не удавалось избавиться от воспоминаний.
Вот она говорит ему: «подожди, мне больно!»
– Будь спокойнее, сейчас все пройдет.
И он гладит ее по голове, но продолжает.
Спустя несколько минут ей действительно стало менее больно, но на самом деле для Джен это было уже не важно. Она как будто прозрела и осознала, что ощущение заботы и по меньшей мере влюбленности существовало только в ее голове. Как будто бы повсеместно было столько знаков, которые она никак не могла или не хотела уловить, но произошедшее открыло перед ней полную картину.
«Тебе было нормально?» – спросил он, когда все закончилось, а Джен одевалась.
– Угу.
Ответила она и даже не посмотрела на него. Единственное, чего она хотела, это просто уйти и больше никогда его не видеть. Ей не нужно было выяснение отношений. Да и что тут было выяснять? О каких отношениях может идти речь, если человек сознательно делает больно другому?
Джен стояла в ванной комнате, склонившись над раковиной. Она подняла взгляд и посмотрела на себя в зеркало. Затем еще раз прокрутила в голове момент, когда она говорит «угу» и сбегает вниз по лестнице. Он так больше и не позвонил, а Джен надолго запомнила рефлекс – когда кто-то приближается слишком близко, ничего хорошего ждать не стоит, надо обороняться. Она залезла в ванну, намылила голову. Пены образовалось так много, что она была похожа на императрицу в высоком парике. Затем она смыла шампунь, замоталась в то же огромное полотенце, пошла на кухню и набрала Сию, которой пересказала случившееся.
– Тим же не он, попробуй понять это.
Этой фразой завершился их разговор. Они пожелали друг другу спокойной ночи. Джен допила йогурт с вишней – частички ягоды остались на зубах, поэтому Джен пришлось идти чистить зубы. Затем она пришла в комнату, залезла под огромное одеяло и взяла телефон.
Давай увидимся завтра?
Джен набирала сообщение Тиму на телефоне, но затем стерла и отменила отправку. Он был онлайн. Она вышла из мессенджера, заблокировал телефон, он просигнализировал о том, что включился режим сна. Джен отвернулась от тумбочки, на которой лежал телефон. Она несколько секунд пялилась в дверь шкафа и пыталась разглядеть бороздки на его ручках, а в это время чувствовала на своих щеках прикосновение Тима. Джен вновь перевернулась на другой бок, взяла телефон, разблокировала его и увидела одно уведомление.
Уже спишь наврно?? Я не врал сегодня есчто. Позвони завтра получатся уже сегодня.
Джен легко улыбнулась. Затем пришло еще одно сообщение.
Спокойно ночь Джн.
Джен написала:
У тебя все хорошо? Сообщения странные.
Затем Тим оставался онлайн, но долго не отвечал. Джен была уверена, что Тим был не дома. Через минуту пришло голосовое сообщение. Джен узнала голос Робби.
Джен, доброй ночи! Тим ночует у меня, он в ужасном состоянии. Но не переживайте, с ним все будет хорошо. Вот укладываю его спать. Намучился мальчишка сегодня. Завтра приходите, да вообще я буду рад вам в любое время. Хороших снов!
Джен поблагодарила Робби. Сообщение было прочитано, Тим, то есть Робби, вышел из сети. Джен положила телефон на тумбочку, снова отвернулась к шкафу и еще минут 40 прокручивала все события, произошедшие между ней и Тимом. Затем она заснула. Ночью она просыпалась несколько раз. В очередной раз она стояла у окна, пила воду и смотрела на свет фонаря. Она увидела, как Мартина и Пол возвращались домой, держась за руки. Она посмотрела на них и улыбнулась, а потом легла в кровать и проспала до утра.
********
Джен лежала, вдавившись в кровать, одеяло небрежно укрывало ее ноги, а голова провалилась между подушками и фактически лежала на простыни. Она проснулась по привычке от звука будильника, отключила его, затем проверила, когда Тим был онлайн. В профиле было указано 00:13. Джен вернула телефон на тумбочку и проспала еще часа два. Ее разбудил звонок.
«Дженни, доброе утро!» – радостно воскликнула Гретта.
– Ммм, доброе.
– Я не вовремя?
– Ну, я еще сплю.
– Ты же должна уже быть на работе.
– У меня выходной.
– Вот это работа, то в бар, то выходной. Мне бы так…
– Угуу, а что ты хотела?
– Я заказала подарок Илаю, но доставка к тебе была дешевле, чем везти велосипед за город.
– Чего? Велосипед? С каких это пор Илай катается на велосипеде?
– Да вот ты бы чаще ему звонила, а он тебе, тогда бы знали, что в жизни друг у друга происходит. Уже полгода тренируется.
– Серьезно?
Джен ерзала между подушек, пыталась проснуться и одновременно представить, как изменился ее брат, у которого теперь появилось новое хобби.
– Ну вот, если хочешь, то позвони ему и узнай.
– Ясно все. Сто процентов у него очередная любовь, на этот раз велосипедистка или кто-то типа того. Угадала?
– Почти.
– Так кто она?
– Вот встретитесь с ним, сам тебе расскажет. Доставку принять сможешь? Сегодня, там все оплачено.
– Да смогу, смогу, только за это с тебя нектариновый пирог.
– Как скажешь. Сделаю на следующей неделе. Сегодня до пяти вечера должны привезти велосипед.
– Ладно, но только до пяти, потом я уйду.
– На свидание?
– Все, Гретта, пока. Пришлю тебе фото велика, как привезут.
– Но хоть кто он?
– Гретта, займись своей личной жизнью либо подвяжи в сотый раз огурцы.
– Сейчас не сезон.
– Ну так подвяжи то, для чего сезон. Я спать.
Гретта посмеялась и попрощалась с племянницей, а та положила телефон под подушку и минут на 20 снова провалилась в сон. Вскоре Джен сползла с кровати и почувствовала, что хоть на немного смогла расслабиться и прийти в себя. Этого выходного ей очень не хватало. Она стояла на кухне и варила кофе, прислушиваясь, как внутри себя кофеварка извергала целительный напиток. Джен встала на цыпочки, выгнула грудную клетку и со всей силы потянулась как бывает после того, когда долго едешь в поезде. Через закрытые глаза она почувствовала, как загорелся экран телефона – Тим проснулся.
– Доброе утро! Сегодня я в состоянии правильно подбирать окончания прилагательных. Сорри за вчера, я был не в себе. Давай встретимся?
– Привет! Надеюсь, тебе лучше. Я вчера тоже ужасно устала. Конечно, давай увидимся. Только я до пяти должна быть дома, чтобы принять доставку, но потом свободна. Кстати, как там Джон? Ничего не знаешь?
– Ивонна сказала, что относительно нормально. Говорит больше двух слов в минуту) Но на самом деле еще очень слаб. Родители будут с ним, пока его не выпишут. Я собираюсь к нему сегодня, поехали вместе, если хочешь.
– Давай, но только это будет уже вечером. Нас пустят?
– Позвоню Томасу тогда. У Джона там отдельные правила. Так что можно хоть ночью.
– Тогда ок. Подъеду часам к шести.
– Не надо, я заеду за тобой. Только скажи во сколько?
– Хорошо, давай после пяти.
Весь день до вечера Джен провела дома, застелив постель только около двух часов дня. К пяти она начала собираться, но никто из доставки пока еще не звонил. Она начинала нервничать, потому что не знала, что делать – ей нужно было получить велосипед, но отменять ради этого встречу она не хотела. В 17:25 позвонил курьер и сказал, что задерживается. «К шести точно буду», – бодрым голосом произнес он. Джен недовольно выдохнула, руки казались тяжелыми. «Хорошо, я вас жду», – сказала ему Джен и подумала, что вечно просьбы Гретты выливаются во что-то подобное. В 17:40 на телефон пришло сообщение от Тима.
– Я подъехал. Жду немного левее, у тебя места не было.
Джен набрала его номер. «Можешь подняться ко мне? Я жду курьера с велосипедом, а он приедет к шести. Поедим чего-нибудь пока», – сказала она. «Окей, только какой номер квартиры и код», – ответил Тим. Через пять минут они сидели на кухне и разговаривали. Затем прошло минут 30, курьера все не было.
– Ощущение, что он издевается.
– Да ладно, все нормально. В любом случае лучше попить кофе у тебя, чем в больнице. Там вечно какая-то дрянь из автоматов.
«Бедный Джон. Как же он без нормального кофе?» – сказала Джен с милой улыбкой. Тим понял подкол и улыбнулся в ответ.
– Не знал, что ты катаешься на велосипеде. Я кстати тоже увлекаюсь.
– Если честно, то это подарок для брата. У него какие-то тренировки, вот ему подарок от моей тети, то есть его мамы. Она решила сэкономить на доставке и заказала ко мне.
– Круто. Он профессионально занимается?
– Вроде бы, какие-то соревнования у него будут скоро.
– Соревнования? А точно, заезд через неделю.
– Ты участвуешь?
– Да, собираюсь. Правда пропустил уже три тренировки, но думаю, что не очень критично.
– Класс, приду на вас посмотреть.
– Угу, будешь стоять с плакатами.
Тим посмотрел на Джен, как будто бы собираясь что-то сказать. В течение всего времени, которое он находился у нее дома, они вели диалог обо всем, но только не о том, о чем на самом деле хотели поговорить. Как будто нарочно избегали тему, хотя слова то и дело выводили на нее – на то, что случилось предыдущим вечером.
Еще через некоторое время они закончили есть и Тим стоял у окна, пока Джен складывала чашки и тарелки в посудомойку, то и дело мельком переводя на него взгляд. Курьер сильно задерживался, прислал смс о том, что будет ближе к семи.
– Ты был у Робби вчера?
– Угу.
Джен показалось, что плечи Тима напряглись в этот момент. Она не поняла, что это была за реакция, но на свой страх и риск решила спросить его дальше.
– Ты ночевал прям в баре?
– Нет, у Робби. Он живет в соседнем доме.
– Понятно.
– А ты как? Выспалась?
– Да так, более-менее.
Диалог приобретал странную форму. Фразы были не особо информативными. Тим пялился в окно, как будто бы решил взглядом просверлить в нем дыру и постукивал пальцем по подоконнику. Джен сосредоточилась на чашке, которую то и дело перекладывала с одного места на другое. Она чувствовала, что хотела что-то сказать, но не понимала, что именно, какие слова подбирать, с какой интонацией. Джен наконец отпустила чашку, кинула таблетку в мойку. Нажала нужную клавишу и резко закрыла дверцу. Внутри все зашуршало, вода била по чашкам, слышалось эхо. Джен вытерла руки, Тим все тарабанил по подоконнику.
– Милый вид отсюда открывается.
– Тим.
– Ммм, да?
Он развернулся, прислонился к подоконнику и посмотрел на Джен. На нем были надеты темно-синие Джинсы, а сверху бежевая рубашка в крупную клетку (мелкую Джен терпеть не могла), из которой выглядывала футболка голубого цвета. Достаточно просто, но так стильно. В этот момент Джен замерла и смотрела, не отрывая взгляда на него. Она сканировала свое тело. Вот она опять с парнем в квартире, только уже в своей, но нет тех ощущений, которые были с другим. Ее грудная клетка не сжимается, нет никакого спазма, а пальцы не немеют, как будто бы находились два часа на 40-градусном морозе. Но все сканирование по факту свелось к тому, что ей было просто спокойно и хорошо.
– Ты, наверное, хочешь знать конкретно, почему я вчера так себя повела?
«Ммм, нет», – протянуто сказал Тим и уперся ладонями в подоконник. Так он выглядел еще красивее. Солнце начинало заходить за горизонт, и Джен нравилось наблюдать за ним в таком цвете. Она вопросительно посмотрела на него.
– Нет? А мне показалось, что я тебя обидела.
Тим улыбнулся и прислонил руки к лицу, затем протер пальцами глаза и подошел к Джен.
– Джен, меня волнует, если я повел себя вчера как-то неправильно и обидел тебя.
Джен прервала его.
– Да нет же, ты ничего такого не сделал.
– Тогда все нормально. Я не хочу лезть к тебе с разговорами, ставить воображаемый нож к горлу и требовать историй. Зачем? Меня все устраивает. Если тебя нет, то я готов выслушать.
Это был именно тот ответ, который она хотела услышать от него. Джен не хотела рассказывать ему ту историю. Да, она была. Да, это было неприятно. Да, это сильно повлияло на нее, но ей уж точно не хотелось вываливать на другого человека этот опыт и сдабривать им свои новые отношения.
– Меня тоже.
– Что тоже?
– Тоже устраивает.
В квартиру позвонили, но Тим и Джен стояли смотрели друг на друга, а потом поцеловались. От него пахло кофе и парфюмом. Она чувствовала его руку на своей талии и ощущала, что была под защитой – не только потому, что обхват его грудной клетки был больше ее, но и потому, что было внутреннее чувство и, возможно, уверенность, что он ее не обидит. Истории, рассказанные в редакции, моментально забылись.
В дверь позвонили в третий раз.
– Мне надо открыть, иначе Гретта меня убьет.
Тим улыбнулся и отпустил ее. Она пошла к двери. Открыв ее, она увидела крупного мужчину. Он начала судорожно извиняться, рассказывать, как долго стоял в пробках и в то же время затаскивал коробку с велосипедом в квартиру. Джен была абсолютно спокойна, потому что и не вспомнила бы про велосипед, если бы курьер не приехал. А в глубине души, хотела, чтобы он задержался еще на немного, но полтора часа и так были подарком. Курьер пожелал Джен хорошего вечера и удалился.
Тим рассматривал коробки.
– Нормальный велик, он твоей тете в целое состояние обошелся. Это же самая последняя модель.
– Правда?
– Ну да, тут видишь какой корпус…
В этот момент Тим начала перечислять характеристики, но для Джен они ничего не значили. Она не понимала, как за обычный велосипед можно было заплатить такие деньги, но не стала осуждать тетю. Джен было приятно видеть, как у Тима загорелись глаза, и он с большим интересом рассказывал ей о педалях.
– Надеюсь, Илаю понравится. Хотя вряд ли это увлечение надолго.
– Я бы на таком велосипеде целыми днями катался.
– Да уж, на интервью бы ездил, в редакцию.
– А почему ты решила, что Илай не особо хочет кататься?
– Да у него вечно так. Чем он только ни занимался. Лет в 15 хоккеем, потому что ему нравилась девочка из девчачьей команды. Правда, потом ему выбили зуб и любовь быстро прошла.
– Вот это история.
– А потом одно время ходил на рисование, по той же причине.
– А девочка и тем, и тем увлекалась?
