Така Йон
Задание Оутэрнума
– Куда ты смотришь? – вдруг спросила Безликая Леди.
Одди вместо объяснений подошел к манящему блеску и наклонился прищурившись.
– Н-ц. Это осколок от бутылки… Было бы странно, если бы чешуйки были такого размера.
И снова звонок.
– Что еще? – сделал вид Одди, словно он минуту назад не собирался звонить.
Тихий смешок на той стороне; наигранный кашель.
– Да так. Не дождался твоего звонка, ведь ты отвлекся на стекляшку.
«Зараза. Ты слишком хорошо видишь мои действия со своего поста, долбанный очкарик!» – ругнулся про себя Одди, мельком заметив рядом с собой балахон Леди. Но напарник продолжил подначивать:
– Каким образом ты перепутал тэн-эбрию с мусором? Ну ты даешь. Там кстати с другой стороны лежит фантик от конфеты. Проверь его. Вдруг это тэн-эбрия.
Однако, пока товарищ хохотал, Одди без шуток повернул голову и увидав красный фантик, убрал от уха телефон, нажал на сброс звонка, и с датчиком ССТ присел к конфетной обертке. Тут же потянулась надменная ухмылка.
– Товарищ О, больше шути и может, больше будешь полезным, – съехидничал парень, разглядывая через стекло заметные крошки ярко мерцающей бордовой тэн-эбрии на кончике фантика.
– Это что, – Леди присела рядом с Одди, – крапинки эмоций? На Земле?
– Вчера я видел у моей подозреваемой точно такие же конфеты. Эту обертку определенно выкинула она.
– Подозреваемая, значит… Было какое-то преступление?
Одди выпрямился и продолжил бубнить себе под нос:
– Приступим к следующему шагу в расследовании.
Получив сообщение о том, что можно покинуть место с нахождением тэн-эбрии, Оутэрнум направился домой в восточный район – ему на днях любезно организовали приют в виде однокомнатной съемной квартиры неподалеку от центра поселения, чтобы все было под рукой. Само собой, Безликая не оставляла советника ни на минуту. По пути она то и дело провоцировала Одди ради начала диалога, но он упорно ее игнорировал, всю дорогу высматривая тэн-эбрию на всякий случай – вдруг попадется еще один след…
Оутэрнум отпер ключом дверь, и вошел в крохотную квартирку. Разулся, помыл руки, и сразу направился к холодильнику. На стеклянных полках целой батареей стояли молочные йогурты с разными добавками. Одди взял два стаканчика, и один из них принялся неспешно съедать, ложкой за ложкой, пока шел в комнату, обходя Безликую в коридоре, и стоя напротив пробковой доски с картой расследования. Его взгляд перебегал от одной записки по красной ниточке к другой; от фотографии с подозреваемой к другой, где она отображена в компании одноклассников на улице. На третьей фотографии Ксения с родителями провожает старшую сестру во время прогулки в парке. На сестре больничная пижама, а парк относится к местному лазарету. Одди с полным спокойствием рассматривал остальную карту расследования.
– Эти двое были сегодня на твоем уроке, – указала Леди на фото с одноклассниками.
– Именно. У них особые отношения, – проговорил Оутэрнум, уже начиная второй стаканчик йогурта. – Ты случайно не подглядела, что он за записку спрятал в ее капюшон?
Если бы у Леди было лицо, Одди бы точно увидел на нем улыбку. Безликая отвернулась от парня.
– Надо же кто ко мне обратился прямо. Я считала, что ты не хочешь помощи.
– Так ты подглядела или нет?
– Жаль, но нет.
– Ни капли не жаль – все правильно. Та записка должна оставаться полной загадкой. Иначе я потеряю интерес.
– А может ли она быть с таким же содержанием? – Леди ткнула указательным пальцем в первый прикрепленный на доске клочок бумаги, и зачитала его: – «Не делай из себя того, кем ты не являешься. Твое место в подвале с крысами». Почему же тот мальчик так ее не полюбил?
– Ошибаешься. Это она оставила ему записку. Не наоборот.
– Разве жертва не она?
Одди поднял бровь.
– Вот куда ты лезешь? Это мое задание. Это я должен устанавливать – кто жертва, сколько их может быть, а кто – виновник нападок. Но точно одно – виновник появления опасных частиц темной энергии – Ксения. Это точно на сто процентов.
– Ну и что с того? – не понимая ляпнула Леди, желая задать уточняющие вопросы по делу. Но она замолкла, чувствуя от Одди всплеск негатива.
– А то, что это для меня сейчас самое главное. Мне не важно, кто жертва, а кто обидчик. Мне важно убрать источник тэн-эбрии.
Безликая встрепенулась:
– Убрать… Великая Гармония! Одди! Убийство – грех!
Оутэрнум замер с удивлением, но затем прыснул со смеху.
– Убийство? – еле проговорил он. – Ты думаешь, что я собираюсь убить подозреваемую? Я?
– Но ты ведь…
– Что «ты»? – с холодностью спросил Одди, и выказал надменность непрошенной гостье: – Как ты, смеешь считать, что я собираюсь убивать ребенка, м? Как ты вообще смеешь мне в лицо заявлять, что убийство – грех, с таким тоном, будто твои руки не по локоть в крови?!
– У нас не бывает выбора… – полушепотом ответила Леди, отступая назад, пока Одди медленно и угрожающе приближался к ней.
– Выбора не бывает? Да что ты! Такое беспринципное животное как ты, и тебе подобные, должны не вмешиваться туда, где им не стоит находиться. Мы на Земле. Так что свои хитрые махинации оставь при себе! – Одди, загнав Безликую в угол, отступил назад и вернулся к доске, причитая на ходу: – «Убийство – грех» – говоришь ты, а в следующую секунду сама убиваешь. И дальше что? Гордо восклицаешь, что ты попросту не позволила замарать руки другому. Скажи мне, Безликий Ангел, так какова причина того, что Гармония запрещает тебе носить лицо? Почему она их у вас забирает? – Безликая молчала. – Увы, но как ты, я не умею считывать внутренние эмоции и мысли существ. Но думаю, ты ясно поняла, что меня не стоит выводить из себя.
– Молодой советник, – спокойно и тихо произнесла Леди, – я делаю только то, что велит Великая Гармония, и я – единственный ангел, который не боится тебя. Нет смысла меня запугивать.
Одди развернувшись громко выпалил:
– Чушь!!! Все, что ты сейчас сказала – сплошная чушь! – Но вдруг, парень мгновенно «пришел в себя», слегка удивленно прошептав: – Хотя да… Все безликие меня сторонятся, не считая тебя и Гуру. И правильно делают. Ладно уж. Я не об этом должен думать.
Леди прижала руку к груди и с облегчением опустила голову, а Оутэрнум выковырял остатки йогурта из стаканчика, последнего на сегодня.
– Честно говоря, – вылизывая ложку поделился Одди, – мне осталось найти только прямые доказательства. Поэтому расследование не должно занять много времени. – Его рука бросила стаканчик в офисную урну. – Мое тебе предупреждение: вмешаешься – и я тебя прикончу.
– Ты ведь шутишь…
– С чего бы? Тебе еще повезло, что не умеешь читать мои мысли. А знаешь, что в них? Я скажу – ты уже давно нагло испытываешь мою благосклонность. Поэтому, шутки в сторону.
– Значит, на этой планете ты будешь свершать суд самостоятельно и без меня?
– Нет. Мое дело – разведка. Но в отличии от тебя, мне дозволено вмешиваться в мирские дела, чуть-чуть.
– Так вот в чем дело! Одди Оутэрнум подружился с местным божеством, и не против выполнять его указания? Мое почтение.
Бастинец скривился, взял из стола блокнот и ручку, положил туда ложку, надел красную жилетку поверх кофты, и вышел из дома.
– Я не знаком с местными божествами. – Одди замкнул дверь и заметил рядом соседей, косо взглянувших на него. Он с невозмутимым лицом улыбнулся им и поздоровался.
– Тогда, – спросила Леди, – кто тебе дал указания к действиям? И по каким причинам ты уверен, что я не могу вмешиваться здесь во что-то?
– Не выводи меня, – процедил Одди сквозь зубы, стараясь маскировать разговор с невидимым существом. – Знай свое место.
Главный перекресток на центральной улице в вечерний час был очень оживленным. Люди с работы ехали домой, создав из машин длинную пробку. Пока перед пешеходным переходом горел красный свет светофора, Одди пытался вспомнить, куда ему после перехода идти дальше: по левой улице или по правой, и машинально указывал пальцем то влево, то вправо, не в состоянии выбрать что-то одно.
– У тебя эта штука вибрирует, – непринужденно произнесла Леди, стоя за плечом парня.
«Я в курсе, – внутри проговорил Одди, поймав себя на непроизвольной жестикуляции, – этот Очкастый видит, что я не могу решить простую задачу, но я не дам ему повода для шуток».
Загорелся зеленый свет, и парень поспешил на правую улицу, огибая длинную толпу пешеходов, рванувших ему навстречу.
Большой зал с минимальным количеством холодного света. Сплошные экраны от стеклянного пола до потолка, находящегося на высоте шести метров, работали в стандартном режиме, и именно они освещали зал более, чем необходимо. На экраны выведено порядком 50 изображений с камер наблюдения, отслеживающих обстановку на Евразийском континенте. На соседних стенах выведены изображения с других континентов, принадлежащих планете Земля. Но именно за экраном с Евразией следит коллега Одди. Его зовут Жан. Он, как и все сотрудники на данном посту, одет в легкую серую экипировку, смахивающую на обычный спортивный костюм для бега. Высокий юноша с кучерявыми каштановыми волосами, поправляя очки для зрения, смотрел непрерывно на экраны. Его выразительные серо-зеленые глаза с большим разрезом сильно прищурились.
– Он прикалывается? Специально же не отвечает! Ладно. Но что, если вдруг мне бы нужно было передать ему что-то важное? – негодуя вопрошал Жан, бросив очередную попытку дозвониться.
– Проблемы, Жан? – спросил Ронни – коллега по цеху в такой же экипировке.
– Нет.
– При любых подозрениях на провал оповещай меня.
– Я помню. Спасибо за заботу.
– На. – Коллега отдал лист с новой информацией о деле.
«Чертов бастинец. Нельзя играться со связью!» – Жан посмотрел на лист бумаги в своей руке, и тяжело вздохнув, набрал номер Одди еще раз – передать новые сведения о деле все-таки надо.
Кабинет истории и обществознания. Одди поздоровался с женщиной в пожилом возрасте, которая является классной руководительницей Ксении.
– Ответьте на звонок, пожалуйста. Он раздражает, – манерно проговорила учительница, взглянув на парня из-под очков.
– Нет необходимости, – уверил ее Одди, сбросив входящий вызов, и перешел к сути визита: – Я новый репетитор подруги Вашей Ксении. Девочка учится в другой школе. Дело в том, что я параллельно занимаю позицию психолога, и у моей подопечной имеются некоторые трудности. Они связаны с тем, что она ни на шутку обеспокоена состоянием Ксении.
– Как ты мастерски пустословишь, – смеясь заметила Леди.
Одди на секунду отвлекшись на неуместный для него комментарий, слегка скривился, но вернулся в свою роль:
– Поэтому, я хотел бы поинтересоваться: знаете ли Вы, что происходит с Ксенией и по каким причинам? Может у Вас есть подозрения, или Вы что-то слышали? Даже если Вы не уверены в правдивости информации, прошу все равно о них поведать.
– А собственно, как оно Вам поможет в отношении Вашей ученицы? – Женщина жестом указала на Одди. – Дело есть серьезнее: вот Вам, как педагогу, не стыдно расхаживать в таких ярких линзах, а? Вы какой пример подаете своей подопечной? Может дело в Вас, а не в Ксении?
Одди спокойно смотрел на собеседницу, с трудом проглотив вопрос про линзы и отключив очередной входящий вызов, продолжил сочинять:
– У нас с моей ученицей хорошие доверительные отношения как у учителя и ученика. Уверяю Вас, что я преподаю свой материал вполне сносно. И точно знаю, что девочка сильно беспокоится о Ксении. Если дело так пойдет дальше, то боюсь, может случиться ужасное… с обеими девочками…
– Например?..
Одди начал терять терпение.
«Демон тебя подери. Когда ты мне уже все доложишь?! У меня не так много времени сказки тебе рассказывать!!»
– Такие кошмары не хочется ни представлять, ни озвучивать, – продолжил парень. – Но уверен, Вы, как человек глубоко образованный, знаете, о чем я толкую. Я ведь по совместительству психолог. Чтобы провести сеанс терапии, мне надо знать, как можно больше. Но по словам моей ученицы, Ксения теперь не подпускает ее к себе близко.
Учительница выпятила подбородок вперед.
– Понятно, молодой человек. Ну, что я могу сказать о нашей Ксюше… Старательная девочка, немногословна, ничем от других не отличается.
– А в последнее время?
– Разве что она начала больше общаться с Анатолием. Они уходят с уроков вместе. Хотя я считала их не особо близкими – у них так повелось с самого начала. Ведь раньше Анатолий часто ее задирал. Бывало даже, учебник ее где-то спрячет, или даже портфель. Но потом перестал. А тут «жух» – и они друг за другом из класса. И не один день.
– А причина такого поведения Вам не известна?
– Подружились. Или может влюбились… Кто сейчас понимает нынешнюю молодежь?..
«Понятно. Старуха ничего не знает…» – скучал про себя Одди, а снаружи делал умный вид.
– Что можете сказать о других одноклассниках Ксении? С кем она еще взаимодействует?
Безликая удивилась:
– А тебе разве не интересно узнать об Анатолии побольше?
– Может у нее есть еще друзья помимо моей ученицы? – уточнил Одди.
Руководительница не спешила с ответом. Видимо вспоминала.
– Кажется, сейчас она ни с кем не общается, – тихим голос выронила женщина. – Но в прошлом году она охотно якшалась с Вероникой, даже прогуливала школу вместе с ней. Вероника была той еще плутовкой.
– Что с ней сейчас?
– Изменилась.
– Вот так взяла, и изменилась? – Одди не мог поверить собеседнице.
– Весь наш педагогический совет был удивлен. Вы не представляете, сколько бед она принесла за одну только четверть всей нашей школе.
– Да прям…
– Да-а-а! Самое безобидное, что она творила – оскорбляла учителей и сверстников. Но когда она избила одного мальчика, нам пришлось вызвать сотрудника ПДН. Ее поставили на учет, и после этого она стала хорошо себя вести.
– Понятно. Ну это хорошо… – сухо отреагировал Одди, раздраженно думая о том, что означает «ПДН». – И после встречи с сотрудником, Вероника не общается с Ксенией?
– Да. Вы правильно подметили.
– Может вспомните что-то еще? – Парень отвлекся на очередную вибрацию телефона. – Одну минуту…
Оутэрнум отошел к двери и нажал на зеленую иконку на дисплее. Сразу послышалось громкое раздражение:
– Ты зачем испытываешь мое терпение?!
– Если больше сказать нечего, я пошел, – устало отреагировал Одди.
– Конечно есть что сказать! Ты думаешь я просто так тебе полчаса названиваю и слушаю «Абонент занят, перезвоните или оставьте голосовое сообщение»?!
– Мне не знакома твоя проблема.
– У тебя осталось мало шансов, чтобы выполнить задание, потому что я могу в любую секунду сказать, что ты оплошал, и «до свидания». – Бастинец молчал, ожидая оглашения самой причины звонка, и дождался: – Мне передали новые сведения о твоем деле. Обнаружены еще частицы тэн-эбрии, ровно такие же, но уже в другом месте – неподалеку от местной школы музыки. Она как раз находится по дороге между твоим Центром развития и частными секторами.
– Неудивительно. Это все?
– Да. Нет! Отвечай сразу на мои звонки, а то я скажу, что ты провалился!
Одди отключил входящий.
– Прошу прощения, – по-доброму улыбнулся он женщине.
– Ничего страшного, – улыбнулась та в ответ, и внезапно добавила: – Может обменяемся номерками, раз уж наши ученицы дружат?
