TaGri
Вчерашние вчера

Чарльз покачал головой, с небольшой раздражительностью поглядев на товарища, тот сидел по привычке сжимал пальцами книгу, но, так и не приступив к чтению, разглядывал дождинки на стекле. Ему и хотелось, что-нибудь язвительно выдающиеся произнести, но не хотелось прерывать воцарившиеся удовлетворенность и спокойствие, только недавно прекратился их разговор, остановившийся для восстановления дыхания, но пауза затянулась и перелилась в тишину.

– Ты обещал, что угостишь меня пиццей. – Наконец выпалил он, вспомнив причину своего визита, желая получить угощение, а не любоваться, на его профиль.

– Когда я тебе такое обещал? – Спросил мужчина, не отрывая взгляда от окна.

– Кажись, вчера, если мне память не изменяет. – Почесал бровь второй, припоминая какой сегодня день.

– Она изменила тебе со склерозом, что-то я такого не припомню. – Ухмыльнулся второй.

– Если не вчера то позавчера, но обещал это точно, сегодня понедельник, значит, в субботу ты так и сказал, в понедельник жду тебя к пицце. – Размышлял его друг вслух.

– Почему же ты мне вчера об этом не напомнил? – Спросил товарищ, поворачиваясь к нему и перекладывая книгу на коленях, словно, наконец-то принимается читать.

– Думаешь, я помнил? – Хмыкнул тот.

– Ты не помнишь – на следующий день, а хочешь, что бы я помнил о чем-то через день? Потерпи до завтра, опять забудешь, что не поел пиццы. – Продолжал Альфред улыбаться еле заметно.

– Завтра – не Прощеное Воскресенье, век тебе не забуду, что сорвал меня с места, оторвав от дел, заставил тащиться сюда из-за ничего. – Возмутился Чарльз. – Между прочим…

– А, между прочим, – прервал его знакомый, – тут не благотворительный фонд, что бы кормить тебя задорого.

– Тебя за язык никто не тянул приглашать меня на пиццу, поперся бы я к тебе, если бы ты меня не позвал. – Закипел второй мужчина от возмущения, а первый продолжил.

– Ходит тут и ходит, да у меня уже каменная тропинка от порога до твоего кресла.

– Ты хотел сказать песочная? – Поправил его Чарльз.

– Хотел бы сказал бы, я не про песок, который сыпется с таких хрычей, как мы с тобой, я про грязь с твоих ботинок, хоть бы вытирал бы ноги.

– Хоть бы менял тряпку на пороге, что грязь о грязь обтирать. – Рыкнул второй.

Снова воцарилась тишина, вдруг Чарльз не довольно запыхтел глядя в окно, а он думал о том, что хотел сказать, пока его не перебили.

– Из-за тебя старого ворчуна забыл, рассказать, что видел Марту – второй приятно удивился, а Чарльз продолжил, – я так спешил к тебе, что совершенно не успел с ней поговорить, но зато я ей сказал, приходить завтра к Альфреду, мы будем оба рады тебя видеть и она согласилась.

– К какому Альфреду? – удивился тот, – ко мне?

– Нет, словно Альфредов у меня пчелиной рой, конечно, к тебе, я сказал, что завтра собираюсь к тебе и что бы она приходила, и она придет. – Ответил довольно товарищ.

– И ты говоришь мне только сейчас? – Удивился второй.

– Ты сбил меня с мысли, вот из головы вылетело. – Отмахнулся Чарльз.

– Из головы у него вылетело, пицца не вылетела, а Марта упорхнула. Сначала пригласил ее ко мне, а потом еще забыл об этом сказать. – Продолжал бурчать хозяин дома.

– Слушай, я ухожу, вот нужно мне сидеть и выслушивать твои не довольства. – Выпалил Чарльз, поелозив на стуле. – На улице ливень, вот кончится, и ноги моей здесь не будет. – Заявил мужчина.

– Не забудь только, что завтра Марта придёт, запиши-ка, чтобы не забыть. – Ухмыльнулся тот.

– Ее-то ты пиццей накормить не забудешь. Конечно, это же Марта. – Паясничал Чарльз.