Светозар Чернов
Бейкер-стрит и окрестности

У камина. Рисунок из журнала “Punch”. 1892

Основной сценой ярмарки тщеславия в викторианском доме была каминная доска над очагом. Она традиционно служила местом, где выставлялось напоказ все, чем гордились хозяева. Как правило, сюда ставились часы под стеклянным колпаком, вазы (тоже часто накрывавшиеся стеклом для защиты от сажи), различные украшения, веера, расписные фарфоровые тарелки и кувшин с лучинами для разжигания огня. Позади каминной полки вешалось зеркало, а на полку ставились подсвечники, чтобы свет, отраженный в зеркале, казался более ярким. Количество предметов, расставляемых на камине, быстро росло, и чтобы увеличить полезную площадь, сверху стали класть деревянную доску, покрытую бархатом и украшенную свисающим балдахином с бахромой. Позднее простую доску сменила сборная конструкция, включавшая, кроме полки над камином, газовые рожки вместо подсвечников, книжные полки, снабженные полоской кожи или кожзаменителя 5 см шириной, чтобы защищать верхнюю часть книг от пыли, и буфеты для фарфора. В гостиной Шерлока Холмса было, скорее всего, именно такое сооружение: мы знаем, что на полках рядом с камином Холмс хранил свои альбомы с вырезками и собственноручно составленные справочники о представителях лондонского преступного мира и высшего общества, переплетенные в толстые красные тома. На самой каминной полке (в гостиной на Бейкер-стрит она была деревянной, потому что в ее центре великий детектив складным ножом прикалывал корреспонденцию, ожидавшую ответа) хватало места для персидской туфли, в носке которой Холмс хранил крепкий дешевый табак, и ящика с трубками.

Около камина стояло угольное ведерко и кочерга, совок, ручной мех для раздувания огня и щипцы для горячих углей. Обычно ведерко (которое внешне было очень мало похоже на ведерко) использовалось для того, чтобы носить уголь из угольного подвала в гостиную в особый декоративный угольный ящик с навесной крышкой – пурдониум. В среднем ведерко вмещало 11–12 кг угля, и чтобы наполнить пурдониум углем на весь вечер, требовалось несколько раз подняться с ведерком на второй этаж. Шерлок Холмс дополнительно использовал ведерко как место, где он хранил сигары и старые трубки.

Угольное ведерко. Рисунок из “Illustriertes Haushaltungs-Lexicon”. 1890

Мех для раздувания огня. Рисунок из книги “Illustriertes Haushaltungs-Lexicon”. 1890

Чтобы защититься от слишком сильного жара, перед камином ставили декоративный экран. Декоративные экраны также использовали, когда камин не горел.

В гостиной полагалось иметь диван, одно или два мягких кресла, восемь стульев и шифоньер; один центральный стол, а также один раскладывающийся обеденный стол в задней комнате. Поскольку задняя комната второго этажа была переделана под спальню, специального обеденного стола в гостиной Холмса не было. Зато один из углов занимал простой стол с сосновой столешницей, обожженной каплями кислоты, на котором стояли бунзенова горелка, реторты и бутылки с химикалиями. В центре гостиной располагался большой стол квадратной, круглой или прямоугольной формы с простой столешницей, покрытой скатертью. По крайней мере, первоначально мебель была от миссис Хадсон, и если была куплена достаточно давно, то была обтянута красной тканью, а скатерть на столе была красная с изящным черным цветочным рисунком.

Диван. Рисунок из каталога “JUNIOR Army and Navy Stores”. 1893

Джентльменское кресло. Рисунок из каталога

Кресла с набитыми тростником сиденьями были удобными и недорогими, но часто имели существенный недостаток – они скрипели. К тому же классу принадлежали так называемые стулья-дерби, у которых не было подлокотников, и которые, если их не снабжали тростниковыми подушками в подражание креслам, изготавливались из деревянных планок. Если их снабжали подушкой и обивали ситцем или камвольным репсом, они превращались в наиболее удобные (с точки зрения современников) мягкие кресла для дам, в которых те могли работать или читать. Для обивки стульев использовали шерстяной репс, хотя лучшим для этой цели считался утрехтский плюш, который, однако, в Англии не был особенно популярен.

После стола и стульев, наиболее важными предметами мебели в гостиной были буфеты и серванты. Они имели зеркало, полки, ящики и широкую полку-столешницу. Деревянные части часто украшались резьбой – при наличии достаточного количества прислуги, которая бы могла вытирать с резьбы пыль. Дом 221-б избытком прислуги похвастать не мог, так что затейливая резьба вряд ли украшала какую-нибудь мебель в гостиной на Бейкер-стрит. Во время приемов – правда, Уотсон ни разу не сообщает о таком происшествии в жизни Холмса – большая часть блюд ставилась в буфет или сервант, и уже оттуда подавалась прислугой во время обеда.

Удобные низкие шифоньеры красного дерева, распространенные в предыдущее царствование и в начале правления королевы Виктории и часто выполнявшие обязанности серванта, если настоящий сервант был слишком дорог или комната была слишком мала, как, например, в гостиной у Холмса, стали постепенно выходить из моды в средних и высших слоях общества. Тем не менее, значительное их число все еще продолжало служить своим хозяевам. Если у шифоньеров над основной полкой надставляли верхнюю часть, ее использовали в качестве книжного шкафа. Вероятно, именно на таком шифоньере были расставлены книги доктора Уотсона.

Для письменных занятий было популярно украшенное инкрустацией бюро красного дерева, которое закрывалось гибкой скользящей крышкой, набранной из тонких деревянных планок, скрепленных между собой шарнирами.

Бюро. Рисунок из каталога “JUNIOR Army and Navy Stores”. 1893

Однако в квартире на Бейкер-стрит бюро, упоминания о котором отсутствуют у доктора Уотсона, видимо не было, и Холмс пользовался обычным столом. Не было в гостиной, скорее всего, и любимых викторианских украшений в виде округлых стеклянных витрин-горок, в которых выставлялись на обозрение фарфор, искусственные растения, восковые фигуры и даже чучела животных.

Существовало также большое количество мебели необязательной, но делающей жизнь уютной и удобной.

Буфет. Рисунок из каталога “JUNIOR Army and Navy Stores”. 1893

Барометр. Рисунок из каталога “JUNIOR Army and Navy Stores”. 1893

Можно упомянуть такие вышедшие из обихода вещи, как подставки под книги (они могли быть и настольными, и в виде отдельного пюпитра), особые прикроватные столики для чтения лежа, конторки, за которыми можно было писать стоя, столики для игры в нарды и шахматы, уже упоминавшиеся пурдониумы и специальные погребцы – ящики из красного дерева со льдом для охлаждения спиртных напитков. Был ли такой погребец на Бейкер-стрит – мы не знаем. В русских переводах «Скандала в Богемии» упоминается погребец и сифон, приобретенные Холмсом, видимо, во время проживания Уотсона отдельно с женой в Паддингтоне. В оригинале это spirit case, обычно небольшая шкатулка из ореха или красного дерева, куда ставились от двух до четырех хрустальных графинчиков со спиртными напитками. По традиции, введенной одним из первых американских шерлокианцев Кристофером Морли, считается, что у Шерлока Холмса была не шкатулка, а специальная подставка для трех хрустальных графинчиков с виски, бренди или другими спиртными напитками, остроумно названная «танталом» – их нельзя было вынуть, не имея ключа от замка.

«Тантал». Рисунок из каталога “JUNIOR Army and Navy Stores”. 1893

Традиционно стены викторианских гостиных были увешаны картинами в тяжелых золоченых рамах, семейными портретами и фотографиями. Не избежала этой участи и гостиная в доме 221-б. Уотсон упоминает, что одну из стен украшал портрет генерала Гордона (в 1887 или 1888 вставленный в новую раму), сверху на книгах доктора стоял без рамки портрет американского проповедника и противника рабства Генри Уорда Бичера, а слева от каминной полки висела фотография в рамке, изображавшая Уотсона в его бытность игроком университетской крикетной команды на фоне павильона и крикетного поля.

Генерал Гордон. Гравюра Дж. Кука с фотографии Адамса и Сканлана

Но основное место занимали все же не картины, а «научные диаграммы» Холмса.

Возможно, если миссис Хадсон позаботилась об этом, близ окон были выставлены горшки с аспидистрами – единственными растениями, выживавшими в атмосфере угольной пыли и газового освещения.

Глава 7. Спальни

Из гостиной дверь вела в спальню Шерлока Холмса, выходившую одним окном во двор с платаном. Всего в четырехэтажном террасном доме могло быть до пяти спален различного размера. Некоторые из них, особенно на четвертом мансардном этаже, были совсем небольшие, чуть больше чем 2 х 3 метра, с пространством только для кровати, стула и комода. В спальнях того периода не принимали посетителей, поэтому они были украшены по тогдашним меркам довольно скромно: минимум архитектурных украшений, скромный карниз, если позволяло место – камин с простым деревянным или металлическим ограждением, часто выкрашенный в белый цвет. Камины в спальнях использовались редко, только если ее обитатель был болен (Ширли Мерфи считал идеальной температуру в спальне 10 °C; для больных допускалась 16 °C), а в холодное зимнее время на ночь кровати нагревали заполненными горячей водой грелками – это могли быть медные грелки для ног, которые были дорогими, сильно нагревались и могли обжечь, или в виде глиняных бутылей.

Спальни заставлялись мебелью очень плотно. Обычно здесь стояли кровать, платяной шкаф, туалетный столик, стулья и умывальник. Стоимость мебели, как и в гостиной, зависела от доходов и запросов хозяев. Например, в мебельном магазине Эцманна на Тотнем-корт-роуд всю обстановку и белье для спальни: кровать, матрац, простыни, подушки, коврик, платяной шкаф, ручной умывальник, комод, вешалку для полотенец, прикроватную тумбочку с графином и бокалом на ней – можно было купить за пять гиней. В то же время покрытый черным лаком платяной шкаф мог быть куплен без зеркала за девять гиней, с зеркалом за одиннадцать гиней. Меньший платяной шкаф из лакированной древесины только с отсеком для платья, закрытым дверцей, и с двумя глубокими выдвижными ящиками, стоил приблизительно пять гиней. Цены на шкафы красного дерева и ореха варьировались от восьми гиней до восьмидесяти и выше, причем ореховая мебель была немного дороже мебели красного дерева. Во времена Холмса с Уотсоном уже не было тяжелых балдахинов над кроватями, наиболее здоровым считался сон при наименьшим количестве драпировок в спальне. Снова в моду вошли т. н. «арабские» кровати или кровати с «половинным пологом». Вокруг любой, даже вовсе не имевшей полога кровати, полагался украшенный оборками подзор, а также множество подушек как на самой кровати, так и на другой имевшейся в спальне мебели. В викторианские времена кровати уже редко изготавливали из дуба, ему предпочитали красное дерево и орех. А из березы чаще всего делали умывальники, стулья и столы. В спальне у Холмса и Уотсона могли быть и простые железные кровати с плоскими пружинами.

План третьего этажа

План четвертого этажа

Металлическая грелка

Металлическая грелка

Рисунок Сидни Паджета к рассказу «Медные буки». Журнал “The Strand Magazine”.1892

Прикроватный столик. Рисунок из каталога “JUNIOR Army and Navy Stores”. 1893

Сама по себе постель была невероятно сложным, по современным меркам, сооружением. Перины уже выходили из моды и использовались значительно реже, чем прежде, тем более что они были очень дороги и требовали очень заботливого ухода. В основном матрасы изготавливались из органических волокон: самыми дорогими среди них были шерстяные – матрас из чистой овечьей шерсти стоил от 4 фунтов 10 шиллингов, то есть, больше чем общая ежемесячная плата за квартиру Холмса и Уотсона. Средними по стоимости были волосяные матрацы, которые, при равных качествах с шерстяными, обходились раза в четыре дешевле. Предпочтение отдавалось матрасам из конского волоса, хотя в ходу были и менее долговечные – из коровьей щетины. Самыми дешевыми и практичными были матрасы, изготовленные из трех или четырех простеганных вместе грубых одеял – их можно было стирать. Как правило, под волосяной матрас для предохранения от железного острова кровати подкладывался еще и соломенный. Мечтой любого любителя поспать был, конечно, пружинный матрас, но такие матрасы были дороги. Как правило матрас представлял собой деревянную раму, на которой крепились спиральные пружины. Ткань прибивалась к этой раме, поэтому в ногах и изголовье, там, где натянутая ткань сильно сжимала пружины, высота матраса оказывалась ниже, чем в остальной части, и в этих местах клали валики, набитые хлопчатобумажными очесами. «Чтобы избежать неравномерного давления на пружины», поверх матраса следовало обязательно укладывать волосяной или какой-нибудь иной матрас. Но еще до укладывания верхнего матраса рекомендовалось к пружинному привязывать кусок холста. Поскольку независимые пружинные блоки еще не были изобретены, спиральные пружины при сжатии цеплялись друг за друга витками, а со временем имели тенденцию деформироваться и зажевывать лежавший сверху волосяной матрас. Холст был призван предохранял верхний матрас от повреждений. На сам волосяной матрац натягивали дополнительный холщовый наматрасник для защиты его от сажи и грязи. Весь этот сложный фундамент из матрасов следовало переворачивать и вытряхивать каждый день, иначе материал, которым он был набит, сбивался и сваливался в комки.

Деревянная кровать. Рисунок из книги “Illustriertes Haushaltungs-Lexicon”. 1890

Металлическая кровать с плоскими железными пружинами. Рисунок из каталога “JUNIOR Army and Navy Stores”. 1893

Кровать с половинным пологом. Такая, скорее всего, была у миссис Хадсон. Рисунок из каталога “JUNIOR Army and Navy Stores”. 1893

А так, вероятнее всего, выглядели кровати Холмса и Уотсона. Рисунок из каталога “JUNIOR Army and Navy Stores”. 1893

Постельное белье состояло из нижней простыни, которую подвертывали не под верхний, а под нижний матрас (опять же чтобы защитить его от пыли и сажи), основной простыни, верхней простыни, одеяла (или трех-четырех зимой), валика под подушку, подушек, холщового покрывала для валика и подушек, и наволочек для валика и подушек. Простыни на кроватях Холмса и Уотсона стирались раз в месяц, причем в стирку никогда не отправлялось все белье сразу. Снимали основную простыню и наволочки, а верхняя простыня становилась основной, поверх которой стелили на следующие две недели свежую. Наволочки, как можно заметить, стирались чаще: каждые две недели.

Здесь самое время вспомнить о домашних паразитах, поскольку спальни и кухни были самыми уязвимыми местами в доме. Крысы и мыши считались сравнительно безвредными, в противоположность черным тараканам, клопам и сверчкам. Борьба с ними в викторианской Англии велась постоянно и неустанно. Миссис Хадсон как хорошая хозяйка должна была проверять свою кровать и постельное белье, кровати своих постояльцев и прислуги каждую неделю. В случае обнаружения клопов кровать разбирали и вместе со всем постельным бельем выносили во двор, где мыли кроватную раму водой и хлорной известью, а затем посыпали персидским порошком. Из других средств использовали ошпаривание кроватных остовов круто посоленным кипятком, окуривание серой, а также смеси со свинцовыми, ртутными и содержащими мышьяк составами, равно как и вымачивание ковров в растворе карболовой кислоты. Процедуру эту повторяли ежедневно до тех пор, пока от клопов не оставалось и следа.

Многие для борьбы с насекомыми заводили ежей. Однако основным инструментом в этой войне был персидский порошок, который в Англии выпускался под названием «Порошок Китинга». Его основой была смесь цветов ромашки кавказской (пиретрум красный) и далматской (пиретрум цинерариелистный). Этот порошок рассыпали на кровати за несколько часов до сна. Продавался он в жестянках ценою 6 пенсов, 1 шилл. и 2 шилл. 6 пенсов. Если в «приличных спальнях» в 1880-х клопы и блохи были уже редкостью, то при всякой поездке Холмса и Уотсона за пределы Лондона «порошок Китинга» был непременным их спутником. Кроме того, всегда существовала опасность подцепить какую-нибудь блоху в кэбе, омнибусе или в поезде. По той же причине хозяйки старались избегать покупки подержанной мебели, а полученное из прачечной белье тщательно осматривали на кухне, прежде чем отнести наверх.

Реклама персидского порошка Китинга. Ок. 1888

Платяной шкаф в спальне был, как правило, тройным, с зеркалом (или без оного) на центральной дверце. За дверцей скрывался отсек с четырьмя или пятью выдвижными ящиками, а над ними находилась обычно небольшая ниша с двумя дверцами. По обе стороны этого центрального отсека были дверцы отделений, где вешалось платье. Внизу делался глубокий выдвижной ящик, хотя иногда шкафы изготовлялись и без него. В спальне обязательно имелся комод, обычно красного дерева, с тремя-четырьмя большими выдвижными ящиками.

Хранение одежды было обычной головной болью для жителей маленьких террасных домов. Ее вешали на крючках либо складывали в ящики комодов и коробки, поскольку до 1900-х годов вешалки (которые по-английски так буквально и назывались: «плечики») не были распространены. Для одежды всегда не хватало места, поэтому для нее постоянно придумывали все новые хранилища: полые табуреты, скамьи, оттоманки. Оттоманка представляла собой сундук такой же ширины, как кровать, который имел прибитую к крышке квадратную подушку, набитую камвольной шерстью. Когда крышку поднимали, становилось возможным откинуть переднюю стенку и выдвинуть один из трех поддонов, на которые укладывалось платье. Это позволяло вынимать нужное платье, не тревожа остальные. Изнутри оттоманка отделывалась синей бумагой, а снаружи часто обклеивалась кожезаменителем, так что при необходимости могла использоваться как дорожный сундук. Для красоты на оттоманку надевался чехол из ситца, подбитого небеленой хлопчатобумажной тканью или любым другим крепким и дешевым материалом. В сложенном виде хранили даже большие вещи. Так, Роберт Эдис, автор книги «Украшение и мебель городских домов» (1881) советовал ставить в холлах при входе буфеты «с полками, приспособленными для пальто». В спальне также держали коробку для обуви с выдвижным поддоном. Иногда ее объединяли с трехступенчатой прикроватной лесенкой из красного дерева. Верхняя ступенька представляла собой откидывающуюся крышку, а средняя – выдвижной ящик этого своеобразного маленького комода. Многие семьи с ограниченными доходами проблему хранения зимних вещей в теплое время года решали кардинально: весной они сдавали их в ломбард и выкупали обратно в конце осени.

Платяной шкаф в спальне джентльмена. Рисунок из каталога “JUNIOR Army and Navy Stores”. 1893

Стулья для спальни редко изготавливались из красного дерева, палисандра или ореха; как правило, для них использовалась береза, платан и бамбук. Из гигиенических соображений набитые тростником сидения этих стульев во времена Холмса и Уотсона стали заменять плетеными. Считалось желательным иметь в спальной также диван или мягкое кресло. Часто мебель в спальнях была старой и прежде использовалась в столовой или гостиной.

В отличие от гостиной, где вешали парадные картины, стены спален обильно украшали эстампами, литографиями и фотографиями в легких рамках. В спальне у Холмса по всем стенам были развешаны картинки, изображавшие знаменитых преступников. Как и в гостиной, каминная полка здесь тоже бывала заставлена различными предметами, но значительно более скромно. У Уотсона в спальне на полке стояли часы. А вот у Холмса она была завалена всяким хламом: трубками, кисетами, шприцами, перочинными ножами и револьверными патронами.

До середины 1870-х годов спальня была местом, где умывались и даже мылись в небольших сидячих ваннах, в которые прислуга носила снизу из кухни горячую воду в больших бидонах из латуни или меди.

Сидячая ванна. Рисунок из книги “Illustriertes Haushaltungs-Lexicon”. 1890

 

Мытье в сидячей ванне. Рисунок С. Поберовского

Однако к тому моменту, как Холмс с Уотсоном сняли квартиру на Бейкер-стрит, привычные для нас большие ванны стали уже обычным делом и помещались в отдельной комнате. Тем не менее, люди продолжали умываться в спальне, поэтому обязательной принадлежностью спальни был умывальник.

Умывальник. Рисунок из каталога “JUNIOR Army and Navy Stores”. 1893

Умывальник представлял собой продолговатый деревянный стол с раковиной и большим простым или расписанным узорами кувшином. Делались умывальники из березы, потому что на ней вода не оставляла следов. Ближе к рубежу столетий деревянная столешница была заменена на мраморную, сперва почти всегда белую, а позже из красного или другого мрамора теплых оттенков. По обеим сторонам умывальника имелись вешалки для полотенец, на столешнице располагались мыльница, блюдце для губки, блюдце для зубной щетки и блюдце для щеточки для ногтей, бутылка с водой и стакан. Часто стенку над раковиной отделывали керамической плиткой, чтобы предохранить от брызг. Кроме умывальника, в обстановку спальни входила также корзина для белья.

Столик для бритья. Рисунок из книги “Illustriertes Haushaltungs-Lexicon”. 1890

Все еще были в ходу ночные горшки, которые держались под кроватями и часто имели тот же цвет и рисунок, что и кувшин умывальника. Они исчезали по мере того, как отхожие места перекочевывали со двора во внутренние помещения.

Стульчак для ночного горшка. Рисунок из каталога “JUNIOR Army and Navy Stores”

Газовое освещение в спальнях старались не использовать, поскольку в этом случае прислуга должна была зажечь его, пока хозяева все еще были в гостиной, так что ко времени сна значительная часть кислорода была бы сожжена. Камины в спальнях не горели и были совершенно бесполезны с точки зрения вентиляции, поэтому при закрытых окнах головная боль к утру была бы обеспечена. Холмс с Уотсоном удалялись к себе в спальни с зажженной свечой или с канделябром на пару свечей, которые ставились на каминную полку. Спички старались положить где-нибудь недалеко от изголовья так, чтобы их легко было найти в темноте. В спальне Холмса небольшая полочка для спичек уже вполне могла быть выкрашена недавним изобретением, «Люминесцентной краской Бламейна», как это советовал Шерли Мерфи.

Кроме двери, соединявшей спальню Шерлока Холмса с гостиной, имелась еще одна дверь, которая из спальни выходила прямо в коридор, соединявший два лестничных пролета. По лестнице можно было подняться на третий этаж, где располагалась выходившая в тот же двор с платаном спальня Уотсона (доктор спускался из нее в гостиную к завтраку). Понятно, что кроме спальни Уотсона на третьем этаже была, по крайней мере, еще одна комната (может быть, разделенная перегородкой на две), равная примерно площади гостиной внизу. Кому принадлежало это помещение, мы не знаем. Я склонен предполагать, что оно было изолированно от всех других помещений третьего этажа и служило квартирой домохозяйке миссис Хадсон. На четвертом этаже была спальня горничной.

На протяжении саги о Холмсе мы встречаем упоминание других комнат, которые занимали Холмс с Уотсоном. Вероятно, по мере повышения социального статуса Холмс расширял и свою жилую площадь. Например, в «Шести Наполеонах» говорится: «Холмс провел этот вечер, роясь в подшивках старых ежедневных газет, которыми был завален один из наших чуланов. Когда он, наконец, спустился…». Так что к 1903 году в распоряжении Холмса было, по крайней мере, два чулана, и они находились вверху. Логичнее всего было бы предположить, что чуланы располагались на четвертом этаже. Однако некоторые упоминания очень трудно или даже невозможно уложить в единую схему.

Например, Уотсон позднее говорил о «скромной комнате» и о «нашей маленькой гостиной», тогда как в «Этюде в багровых тонах» они сняли квартиру с «просторной» гостиной. Можно, конечно, предположить, что Уотсон сравнивал их общую гостиную с теми, что находились в квартирах в Паддингтоне, Кенсингтоне и на Куин-Анн-стрит, которые он снимал, когда был женат. А вот где находилась приемная, упомянутая в «Союзе рыжих», неясно. И что имел в виду Уотсон, когда, навещая Холмса, нашел детектива занятым беседой с краснолицым мистером Джабезом Уилсоном и предложил: «Тогда я подожду в соседней комнате». Ведь не в спальне же Холмса собирался он дожидаться окончания разговора! Опять же, где квартировал мальчик-посыльный Билли, которого Холмс нанял во второй половине 1880-х?

Ответа на эти вопросы нет. Возможно, «большая просторная гостиная» была еще раз перепланирована и разделена на «маленькую гостиную» и «приемную». На плане я поместил приемную, то есть помещение, где посетители могли дожидаться, когда Шерлок Холмс примет их, в дворовой пристройке. Эту приемную Холмс мог иметь в виду, говоря о соседней комнате. Для размещения Билли какая-то свободная площадь оставалась на четвертом этаже.