Светлана Викторовна Баранова
Стань частью моего мира
Я не хочу, чтобы ты умирала
– Бабушка, а ты скоро умрешь?
– Интересный вопрос, Луша. Смотря, что, в твоём понимании, скоро. Честно говоря, хотелось бы еще немного пожить, увидеть, как ты в школу пойдешь, как мама твоя переплюнет этого адвоката мерзкого, как там его, Костромского, вроде бы. Хочу пионы ещё на участке у нас посадить, беседку построить. Детка, а ты почему спрашиваешь?
Луша не отвечала, опустила голову и смотрела на свои сандалии. Насупилась вся, ёжик без иголок, копия своей матери, стоит только обнять, прижать к себе, поцеловать – сразу оттает, обхватит за шею своими маленькими ручонками, уткнется в плечо. Тёплая, нежная. Сейчас я знаю, что делать, а вот с её мамой мне сложно было, не умела я тогда так.
– Эй, иди ко мне. Хочешь, я тебе блинчиков напеку? Или пойдём на озеро, хочешь?
– Я не хочу, чтобы ты умирала. Мама недавно папе говорила, что, когда ты умрёшь, некому будет меня из садика забирать. Я не хочу одна в садике…
– Дурочка ты моя, так скоро я не умру, обещаю.
– Ба, а ты видела, как люди умирают?
– Видела, конечно.
– Расскажи.
Мы с внучкой вышли из дома, сели на крылечке, я достала из тайника под ступенькой пачку сигарет и закурила. Луша укоризненно посмотрела на меня. Мне строго-настрого было запрещено курить, Ира сказала, что не будет со мной ребенка на даче оставлять, если узнает, что я курю. Глупость какая. Не забота, не внимание, а просто глупость. Я больше пятидесяти лет курю. Многие столько даже не живут. Луша, конечно, маме расскажет. Но как говорить о смерти с ребенком просто так, не вдыхая дым, который столько раз выручал. Когда не знала, что сказать, когда мысли путались, и было страшно. Наверное, я даже умирать буду с сигаретой в руках. Нет, умирают, увы, не так…
Я думала рассказать Луше о том, как умирала моя бабушка, мама моего отца, а потом, через много лет, и он сам. Но не смогла или не захотела. Скорее, да, не захотела. Я просто рассказала ей о них: о том, какие они были чудесные, как я их любила, как много они значили для меня. Это был долгий рассказ. Луша слушала очень внимательно, потом положила голову мне на колени и задремала.
******
Через несколько лет, когда Лукерья уже ходила в школу и была вполне самостоятельной девицей, у меня нашли рак. Я совсем не удивилась, я была к этому готова, с моей-то наследственностью. Лечиться я отказалась. Хотелось еще так много всего успеть. Беседку я так и не успела на даче построить. Пионы, правда, посадила.
Сколько у меня было времени, не знал никто. Я думала, что больше. Оказалось, всего лишь полгода. Я умирала в хосписе. Одна. Это было моё решение. Вы смотрели когда-нибудь в глаза тех, кто находится рядом с умирающим? В них нет любви. Только ужас и страх. И надежда на то, что всё это скоро закончится. Я не хотела этого видеть.
Я умирала одна.
Я совру, если скажу, что перед смертью я думала о том, как прожила свою жизнь. Где ошиблась, чего достигла. Нет. Я просто хотела жить. Через боль, адскую боль. Желание жить всегда сильнее. Вы это поймёте только тогда, когда уже будет поздно. Все поймёте, без исключения. Забудьте о том, что вы читали в книгах, смотрели в кино, в жизни всё иначе. Некрасиво. Больно. Страшно.
После смерти ничего не было. Просто меня не стало. Я не видела, как дочь листала альбом с фотографиями гробов и венков. Не видела свои похороны. И я была рада этому.
Я прожила обычную жизнь. Любила, предавала, отдавала последнее, лгала, дарила счастье, улыбалась, плакала, напивалась в хлам, боролась, что-то пыталась доказать. Себе. Смогла. Жаль только, что беседку на даче так и не успела построить.
Стань частью моего мира
Каждое утро он встречает рассвет, сидя на большом камне. Вокруг нет ничего. Пустыня. Ничего нет, а камень есть. Меня это всегда удивляло. Не понимала, зачем он это придумал.
Его взгляд устремлён вдаль, руки скрещены на груди. Моргает так редко, что иногда кажется, что он такой же как и камень, на котором он сидит. Одинокий и неживой.
– Доброе утро, я тебе кофе принесла.
– Не помню, чтобы я придумывал кофе. Не пугайся, я шучу, пытаюсь, во всяком случае. Тоскливо как-то. Помнишь, как мы начинали?
– Помню, конечно. Мне нравились твои идеи. А я придумала бабочку, ты мне разрешил. Да, хорошее было время. Жаль, что всё так вышло.
– Как?
– Ну… не очень получилось у тебя. Я знаю, что у всего есть обратная сторона. Добро не может существовать без зла, жизнь – без смерти, любовь – без ненависти. Но вышло так, что оборотная сторона стала лицевой. Как будто все носят одежду наизнанку, швами наружу.
– Зато швы не натирают.
– Опять шутишь? Точнее, пытаешься. – Я улыбнулась, подошла к нему ближе, хотела обнять, но тут только поняла, что всё это время я стояла, держа в руках две кружки с кофе. – Кофе давай пить, а то остынет.
Я протянула ему чашку.
*****
– Доброе утро, дорогой. Чистая рубашка висит на стуле в комнате. Галстук надень темно-синий, в полоску. Завтрак на столе. Я опаздываю. До вечера. Заберешь меня с работы?
– Конечно.
– Постарайся не опоздать. Кофе сварить не успела. Сам, ладно?
– Не помню, чтобы я придумывал кофе…
– Что?
– Ничего. Не обращай внимание.
Я вышла из дома и поспешила на остановку, очень не хотелось опоздать на автобус. Мимо меня пролетела бабочка. Красивая, махаон, кажется. Люблю бабочек. Будем считать, что это знак. Расскажу ему сегодня, что скоро нас будет трое.
Он варил кофе и думал о том, что она была неправа, не так уж и плох этот мир. Жаль только, что она не помнит того разговора. И всё-таки стать частью того, что создал, было отличной идеей. Он счастлив. Особенно сейчас, ведь скоро он станет отцом. Надо только не забыть сделать удивлённое лицо, когда она вечером расскажет ему об этом.
Не отвечай
– На работе всё в порядке?
– У меня? С каких это пор тебя интересует моя работа?
– Что-то случилось? Может, хочешь поговорить об этом?
– Ты издеваешься?
– Интерес к твоей жизни ты воспринимаешь как издевательство? Что вообще происходит?
– Помнишь, как мы познакомились?
– Ты почему спрашиваешь?
– Ты любишь меня?
– А что будет, если я скажу, что не люблю?
– Давно?
– Что давно?
– Забавный разговор у нас получается, не находишь?
– Когда в последний раз ты мне просто так, без повода, дарил цветы? Когда приглашал на свидание?
– Ты хочешь сказать, что я перестал уделять тебе внимание?
– Кстати, ты заплатил хозяйке за следующий месяц за квартиру?
– А что уже пора?
– Тебе не кажется, что уже поздно?
– Пойдем спать? Или ты про квартиру?
– Ты вообще слышишь меня?
– Извини, сообщение важное, ты что-то спросила?
– А ты любишь меня?
– Мне позвонить надо, я вернусь, и мы договорим, ладно?
– Ты не будешь возражать, если я уеду к родителям на выходные?
– Ничего, что я не смогу поехать с тобой?
– Работа?
– Ты точно к родителям?
– А что будет, если я скажу «нет»?
– Ты сегодня, какая-то странная, что-то случилось?
– С каких пор тебя это интересует?
– Тебе не кажется, что нам надо серьезно поговорить?
– А мы что весь вечер делаем?
Однажды я зареклась задавать вопросы, если знаю, что не получу на них честного ответа.
Найди свою звезду
Все стали потихоньку подтягиваться в комнату к праздничному столу. Сегодня годовщина свадьбы родителей, двадцать лет вместе. Они в институте познакомились, «на картошке», через год поженились и почти никогда не расставались, только когда папа в командировку ездил.
Мама расставляла на столе тарелки, Маячка ей помогала, раскладывала вилки и ножи. Павел сидел на диване, уткнувшись в телефон, отец с Лерой спорили о том, куда ей поступать в следующем году. Лера хотела на журналистику, но понимала, что уговорить на это родителей, всю жизнь проработавших на большом заводе, будет сложно. Они очень хотели, чтобы она поступила в Политех. Нет, точные науки Лере тоже неплохо давались, но…
– Вот что я тебе скажу: не надо хватать звёзды с неба. У человека должна быть нормальная земная профессия. И я, в конце концов, не хочу за тебя потом краснеть. Я твою татуировку с трудом пережил.
– Папа, папа, – Майя забралась на колени к отцу, – а почему не надо звёзды с неба хватать? Их же много, на всех хватит.
– Майя, это я фигурально, как тебе объяснить, ну… не надо мечтать о несбыточном, о недоступном. Звёзды на небе, а мы, здесь, на земле.
– Глупости какие. Вы взрослые иногда очень странные вещи говорите. Звёзды – они ведь путь всем показывают, дорогу, чтобы мы не заблудились. Не только мы, но и зверюшки в лесу. А ещё чтобы желания загадывать, когда они падают. Вот они падают, а кто-то их ловит, хватает и прячет в карман, а когда грустно достаёт, кладёт себе на ладошку, смотрит на звёздочку и улыбается. Вот! – Майя поцеловала отца в нос, слезла с его колен и пошла дальше помогать маме накрывать на стол.
– И в кого это только девчонки у нас такими фантазерками выросли, Наташ, чего молчишь? Это ты им сказок много читала, наверное.
– А что мне им надо было читать? Учебник по теоретической механике? Всё, Володь, забирай у Паши телефон и садитесь за стол. У нас всё-таки праздник сегодня. Семейный.
Паша наконец-то оторвался от телефона, посмотрел сначала на отца, потом на мать и сказал:
– Я думаю, что звёзды на небе светят для того, чтобы мы не забывали мечтать, загадывать желания, любить. Вот я вчера вечером с ребятами на залив ездил, мы сидели на берегу и смотрели на небо, и было так хорошо, как никогда, наверное, мне ещё не было.
– А потом ты её поцеловал, – перебила брата Лера, – родители, похоже, что Пашка влюбился, и я, кажется, даже знаю, как её зовут.
– Никого я не целовал, – буркнул Паша, – давайте уже есть. Сами этот разговор дурацкий про звёзды начали.
– Сынок, не злись, – мама подошла к нему, потрепала по волосам и поцеловала в макушку, – ты сейчас такой смешной, и, правда, влюбился. Это хорошо. Ты её к нам приводи знакомиться.
– Ага, ага, приводи, папа ей экзамен устроит по астрономии, – снова съязвила Лера.
В это время у Паши зазвонил телефон, он мигом ответил на звонок, покраснел и выскочил пулей из комнаты.
– Точно влюбился, – подытожил отец.
****
Вечером Лера пошла укладывать сестру спать. Майя обняла её за шею и прошептала на ушко: «Я тебя очень люблю. И ты не слушай папу, обязательно хватай с неба звёзды. Там одна точно есть, специальная, для тебя, чтобы у тебя всё-всё получилось».
