Светлана Весельева
Клянитесь говорить только правду, ничего, кроме правды, и да поможет вам… обвиняемый
Свидетель замер в позе негодования и скосил глаза на судью. Судья вздохнул, вспомнив благородное молчание предыдущего свидетеля.
– И что было дальше? – спросил Ламберт.
– А дальше Ева принесла мне яблоко, – Адам выпрямился, его глаза вернулись в орбиты. – Сказала, что поумнею, если его съем. И теперь я изгнан из Рая. Я должен ходить на работу. Я должен носить этот ужасный костюм, от которого тело чешется и потеет. Я должен платить коммуналку каждый месяц! Вы знаете, сколько стоит собрать ребёнка в школу? Мало того что я должен плодиться, я же за это ещё должен платить. Вы знаете, как трудно найти в центре города туалет? Да, я обвиняю Творца в моей испорченной жизни! Мне было вполне комфортно в Раю. Я требую вернуть всё как было! И пусть заберёт эту скандальную бабу назад!
– А что стало с яблоком? Вы его ели? – спросил судья. Если свидетель после яблока поумнел, то что было до яблока?
– Ну да, – ответил Адам. – Как бы иначе я во всё это вляпался?
– Вы поумнели, как обещала Ева?
– Поумнел, только какая от этого польза? Умнеть-то было поздно, из Рая выперли. А как обратно вернуться никто не знает, – хмуро ответил Адам.
– Хорошо, свидетель, вы можете сесть на своё место, если у прокурора нет вопросов.
Улыбающийся прокурор отрицательно покачал головой.
– Следующий свидетель… господин Орангутан Калимантанский, – огласил судья и смял в руке носовой платок. Зверь ему не нравился. Он был слишком большим и непредсказуемым.
Орангутан поднялся со своего места и, помогая задним конечностям передними, заковылял к трибуне. Свидетель был покрыт редкой длиной рыжей шерстью. Близко посаженные коричневые глаза орангутана смотрели грустно и влажно блестели. Особенно непредсказуемыми казались судье жёлтые зубы свидетеля.
– Свидетель, клянитесь говорить правду… – начал судья.
– Клянусь, – прервал его орангутан, подняв переднюю лапу, подражая Адаму.
– Расскажите свидетель, в чём вы обвиняете Творца, – предложил судья.
– Я обвиняю его в том, что он создал человека! Это обезьяны должны были занять первое место среди творений. У нас самый высокий интеллект. Мы стремимся к развитию. Вы слышали, о чём жалеет Адам? О том, что не может ходить голым и мочиться, где приспичило. Это орангутаны должны были создать цивилизацию! – громко заявил свидетель.
– Ну ты, мартышка-переросток! Думай, чё говоришь! – выкрикнул Адам.
– Тишина в зале! – строго сказал судья и стукнул молоточком.
– Да человек не может даже соблюдать элементарные приличия! – завёлся орангутан. – Почему он венец творения? Пусть сидит в своём Раю, раз ни на что не годен! Дайте возможность орангутанам проявить себя! – свидетель залез на трибуну с ногами и громко выкрикивал свои претензии. – Бог не должен был создавать человека! Именно приматы, а, точнее, обезьяны всех вариаций должны были стать высшим звеном. Это мы – самые высокоинтеллектуальные существа. Посмотрите на человека! В штанах ему ходить не нравится! Свободу ему подавай. Да любая горилла отдаст полжизни за возможность носить штаны! Я обвиняю обвиняемого в избыточности творений!
Свидетель бил себя кулаками в грудь и брызгал слюной. Публика в зале суда замерла в ужасе. Судья снял кудлатый парик, протёр лысину помятым носовым платком. Присяжный номер три открыл глаза, зевнул и снова потянулся. Спёртый воздух в зале суда искрил от напряжения. Судья почувствовал тупую боль в затылке. Хоть бы прямо сейчас у него случился инфаркт! Тогда можно было бы покинуть зал суда по очевидно-уважительной причине.
Сзади к орангутану быстро подошла медсестра в коротком белом халате и с силой вонзила шприц в его заднюю лапу. Зверь замер на мгновение, потом вдруг обмяк. Его глаза вновь стали грустными, и на губах появилась смущённая улыбка.
– Спасибо, мне стало лучше, – он оглядел затуманенным взглядом присутствующих. – Привет! Я орангутан. Я не могу контролировать свой гнев.
– Привет, орангутан, – слаженным хором отозвалась аудитория.
Судья надел парик. Проводил завистливым взглядом уходящую медсестру. Успокоительный укол судье бы сейчас тоже не помешал.
– Если у прокурора нет вопросов к свидетелю, то мы все поняли… Я хотел сказать, что свидетель может сесть.
Грустный орангутан спустился с трибуны и медленно пошёл к своему месту. Судья посмотрел на глубокие царапины, оставленные когтями свидетеля на лакированной деревянной поверхности трибуны. Хоть бы следующий свидетель был рыбой! Пусть он постоит на трибуне в аквариуме, молча и не нанося никому увечий!
– Только попробуйте ещё раз отключить звук! – вдруг раздался глас божий. – Вы – жалкий набор пикселей!
Судья вздрогнул от неожиданности и посмотрел в конец зала. Там во всю стену был установлен монитор. С другой стороны монитора на заседание смотрел подросток лет пятнадцати. Он был очень возмущён происходящим. Уши подростка закрывали большие круглые наушники. Длинная светлая чёлка падала на лоб и всё время лезла в глаза. Парень держал в правой руке компьютерную мышь и возмущённо тыкал ею в монитор:
