Светлана Ушкова
Ведьма твоих желаний

Глава 3

Утро началось с неприятных ощущений. Все тело затекло. Не стоило отрубаться в неудобной позе, да еще и в одежде. С дивана сползала, кряхтя и постанывая, как самая заправская столетняя бабка. И зеркало не стало оспаривать мое самоопределение, отразив на своей глади мятое лицо с отпечатками складок одеяла, и мои взъерошенные волосы.

– Зато глюков нет, – пробурчала я, найдя единственный положительный момент, и залезла в ванну.

На некоторое время забыла обо всем. Теплый душ расслабил ноющие мышцы, а ароматный гель немного взбодрил. Правда до полного пробуждения было еще очень далеко. Двигаться все еще не хотелось, а голова откровенно отказывалась думать о делах. Это стоило срочно исправлять.

Подсушив волосы полотенцем и облачившись в тонкий шелковый халат темно-бордового цвета, я отправилась на кухню. Обычно с утра я пила кофе, но не в этот раз.

Во-первых, черного напитка в доме бабушки просто не было. Во-вторых, отвар, который она так настойчиво спаивала мне, явно обладал всеми обещанными родственницей свойствами. Вспомнилось, как вчера после него я ощутила прилив сил. Именно то, что мне сейчас и требовалось.

Вот только в заварочном чайнике напитка осталось буквально на донышке. А значит, мне предстояло сварить новый. Для этого пришлось напрячь память.

Давным-давно бабуля рассказывала, как надо варить ее витаминный отвар. Последовательность действий и ингредиенты всплывали из глубин прошлого с неохотой. Но я не собиралась сдаваться. Мучая свои извилины, я доставала банки с приходящими на ум названиями: расторопша, зверобой, листья свежей мелиссы, гвоздика, лаванда и еще парочка трудно произносимых наименований.

Затем я обмыла тяжелый чайник с замысловатым узором, налила свежей воды и поставила на газ. С первыми пузырьками уменьшила огонь и начала добавлять чайной ложкой из черненого серебра с длинной витой ручкой один ингредиент за другим.

Порция травы опустилась на поверхность воды, и я медленно сделала два круга по часовой стрелке. В след за этим начала мешать интенсивней, чтобы образовалась воронка. В нее всыпала щепотку сушеных листьев. Дождалась, когда жидкость обретет покой, и повторила все с начала.

На третьем витке медитативных действий я впала в странное отрешенное состояние, и только кончики пальцев, что удерживали серебряный прибор, немного покалывало. Но я на это не обращала особого внимания, пока создаваемый мной отвар не начал едва заметно мерцать!

Глаза непроизвольно округлились в неверии. Потом я на мгновение зажмурилась в надежде, что зрение придет в норму. Но увы.

Я посмотрела по сторонам. Источника света, который смог бы бликовать на поверхности моего варева, не нашла и с шумом втянула воздух, успокаиваясь.

Так и уверуешь в магию и в то, что твоя бабуля настоящая ведьма, а ты сейчас не просто делаешь травяной чай, а варишь настоящее зелье.

– Либо пора к врачу, – тихо протянула я и… продолжила мешать свое варево.

В конечном счете, шизофрению отрицанием не остановишь, а мне банально стало интересно, чем в итоге это все закончится.

И совсем скоро искры на поверхности «чая» превратились в световые росчерки, уходящие в глубь чайника.

Завораживающее зрелище. Невозможно не поддаться…

Я сама начала мысленно подстегивать необычное покалывание в пальцах, и оно начало расти и шириться по кисти вверх, к локтю. Казалось, что по венам в сторону ложки течет нечто иное, но существенное и при этом родное, что можно было назвать лишь одним словом – «магия».

Яркая вспышка из чайника заставила вздрогнуть и отпрянуть от плиты. Каким-то чудом попутно я успела вырубить огонь. И все затихло.

Я облегченно выдохнула, после чего осторожно заглянула в чайник. Выглядел отвар как и должно: темно-коричневого цвета с приторным ароматом.

– Ну-с, не попробуем – не узнаем, – подбодрила сама себя и подрагивающей рукой налила напиток в чашку.

Первая проба обожгла язык, и вкуса я не почувствовала. Но стоило немного подождать и отвлечься на бутерброды, как уже второй глоток разлился по рту вполне знакомым горьким вкусом. И… он не вызвал во мне прежнего отвращения! Даже наоборот, после первой чашки захотелось выпить еще.

Кажется, я начала к нему привыкать. Либо сделала что-то не по рецепту.

С подозрением покосилась на чайник и отставила подальше. Зависимости от собственного творения не хотелось, как и рисковать своим здоровьем. Оно у меня и так неважное в последние дни…

События прошедших суток проносились в голове с умопомрачительной скоростью и складывались в неутешительный вывод: я точно сошла с ума. Верить, что я случайно порвала листок, выпустила демона, а это как-то повлияло на бабушку – не получалось. Ибо доказательств встречи с рогатым у меня не осталось.

«Кроме разбитой люстры», – напомнило подсознание.

Забыв про бутерброды, я подорвалась с места и устремилась в гостиную, а оказавшись на пороге, нерешительно замерла.

Скелет трех рожкового хрустального осветительного прибора свисал с потолка. При этом на полу – ни единого хрустального осколка. Все словно испарились.

– Это все меньше походит на глюки, – сдаваясь, пробормотала я и потерла переносицу, собираясь с мыслями.

«Допустим, все произошедшее вчера – самая настоящая реальность. Тогда…»

Чувство вины неприятно царапнуло изнутри, заставив на мгновение плотнее сцепить зубы. Вместе с тем в душе зрело негодование и противоречие: «Почему бабуля не предупредила меня о скрывающейся на книжном стеллаже подставе? Потому что ничего подобного нет, или потому что не подумала, что я туда полезу?»

Да и вообще… Кто делает тюрьмы для демона из бумаги, которая может от времени истлеть?!

Все это продолжало походить на совершенный бред!

И поделиться им я была готова только со своей любимой бабулей, как с одной из ближайших родственниц. Она-то точно разъяснит мне происходящую чертовщину, либо уверенно отправит лечиться к мозгоправу.

Я взглянула на часы. Стрелки показывали девять утра. И до обеда надо было себя чем-то занять. Например, перебрать книжный стеллаж от «а» до «я».

Зачем мне это требовалось, сама не понимала. Возможно, я искала подтверждение своей адекватности. Ведь, если бабушка действительно ведьма, у нее наверняка была книга с заклинаниями. Может, даже не одна. Найду нечто подобное и тогда точно уверую в магию!

По пути подняла с пола злосчастную стенографию и отложила на небольшой журнальный столик между двух мягких кресел. С ней я решила разобраться позднее, когда пойму, что других кандидатов на роль магических гримуаров нет, и начала штурмовать стеллаж.

Нижние полки не принесли ничего интересного, поэтому взгромоздившись на стул я полезла вглубь книжного хранилища. Оно оказалось на удивление вместительным. Здесь за вторым рядом книг обнаружился третий, и книги в нем мало того, что стояли корешками к стене, так еще и доставаться не желали, словно были приколочены к полке!

Это было явно не просто так. Поэтому я всеми руками вцепилась в ближайший продукт издательской деятельности и начала с силой дергать и тянуть на себя.

– И раз, – командовала я сама себе. – И два. И-и три!

Последний рывок оказался чересчур сильным и неаккуратным. Стул подо мной пошатнулся, оставив меня без опоры.

Правда едва я осознала, что падаю, как по ногам скользнули чужие руки и обхватили меня за бедра.

Рефлекторно вцепилась в полку и завизжала.

– Да не ори, не уроню! – раздался в ответ до мурашек знакомый мужской голос.

Демон уверенно потянул меня назад. Ладони заскользили по гладкой поверхности, не создавая никакого сопротивления. Пришлось смириться, расслабить руки и замолчать.

Спустя миг я уже висела на мужском плече и недовольно пыхтела. Демон, конечно, меня подхватил, но и на ноги ставить особо не торопился. По-собственнически положил руку на мою торчащую кверху пятую точку и поинтересовался:

– Зачем ты туда полезла?

– За книгами, – хмуро выдала я очевидное и потребовала: – Убери свою ладонь и поставь меня на пол, – и спустя миг неохотно добавила: – Пожалуйста.

– Не вижу необходимости, – хмыкнул Дартелион и нагло сжал пальцы. – Так ты в полной безопасности, что меня всецело устраивает.

– А меня нет! – возмутилась я и попыталась сама отцепить наглую конечность от своей стратегически важной зоны. – И книги мне нужны!

– Не нужны, – холодно сообщил демон и шагнул в сторону.

Он дернул плечом и отправил меня в свободный полет, как тряпичную куклу. Я только и успела зажмуриться, да пискнуть от страха, а в следующий миг меня уже перехватили и аккуратно опустили на мягкую поверхность.

Я недоверчиво распахнула глаза.

Как оказалось, меня усадили в одно из кресел. Сам же демон стоял напротив и с довольной ухмылкой смотрел меня.

Сейчас мой персональный глюк выглядел не так устрашающе. Передо мной стоял не ночной кошмар с пылающими глазами, а мужчина в темных брюках и рубашке, с идеальной спортивной фигурой и немного резковатыми чертами лица. Массивная нижняя челюсть, жесткая линия губ и пронзительный взор карих глаз из-под широких бровей буквально приковывали к себе внимание.

– Миленький халатик, – неожиданно проговорил Дартелион.

Проследив за его взглядом, я ругнулась. Предательский атлас разъехался и практически ничего не скрывал! В один миг я запахнулась плотнее и затянула пояс, смущенно переведя тему:

– Что не так с теми книгами? – и указала на полку, с которой меня только что эвакуировали.

Демон едва заметно недовольно прищурился, но после вновь натянул маску полного равнодушия и опустился в соседнее кресло.

– С ними все нормально, но просто так их достать у тебя не получится. Мало увидеть тайник, надо знать, как он открывается, – кивнув в сторону стеллажа, пояснил Дартелион.

– Тайник? Погоди, но… – я на время замолчала, переваривая информацию, после чего с сомнением уточнила: – Как я его заметила?

– Близкое родство с создателем помогло, – сообщил демон. При этом смотрел на меня так, словно его забавлял мой мыслительный процесс. – Те книги стоят скрытые родовым заклинанием твоей бабки. Так как кровь у вас одна, то тебе преодолеть маскировку не составило труда. Зная, где разблокируется полка, открыть тайник ты тоже наверняка сможешь. Но не думаю, что стоит тратить время, когда у тебя под рукой уже есть это.

Дартелион плавно придвинул мне стенографию партийного съезда. Я недоверчиво заломила бровь, ожидая дальнейших пояснений. Но демон вместо ответа поднял взгляд на настенные часы.

Я не удержалась и тоже повернула голову в ту сторону. Оказалось, время очень стремительная штука, и стоило бы уже подумать о сборах и поездке в больницу.

Внезапно меня жестко перехватили за запястье и дернули так, что я практически упала на журнальный столик.

– Ты что дела… Ай!

Я с ужасом смотрела на набухающую алую каплю на подушечке указательного пальца. Этот ненормальный проткнул мне кожу ногтем!

Я попробовала отобрать поврежденную руку, но демон ее не отдал, перевернул раной вниз и прижал к советскому талмуду.

– У нас нет времени на долгие уговоры, – равнодушно пояснил Дартелион, выпуская мою кисть из плена.

Я тут же одернула пальцы от книги и… позабыла не только о всех заготовленных претензиях, но и о самой царапине. Потому что обложка стенографии кардинально изменилась! Не осталось и следа от советского лоска. Переплет стал кожаным с золотыми заклепками, а страницы пожелтели еще сильнее, выдавая свою древность.

– Родовой гримуар вашей семьи, – кивнул демон на фолиант. – Реагирует на твою кровь и куда охотней готов делиться накопленными знаниями в отличие от твоих родственников.

– И демонами, – поморщившись, проворчала я.

Открывать магическую книгу не спешила. Опасалась. Да и кровь все еще набухала на подушечке пальца. Рефлекторно решила зализать порез, но руку снова отобрали.

– Демонов больше не будет, – надменно фыркнул Дартелион, жестко усмехнулся, придвигая мою руку к себе ближе, и доверительно добавил: – Я уникален.

Наблюдала за ним как кролик, завороженный удавом. В голове бился страх, что меня наградят очередной раной, но даже дернуться не могла. А рогатый словно наслаждался моим состоянием, неспешно осмотрел захваченную кисть, провел большим пальцем по нежной ладони, заставив меня вздрогнуть, еще довольней улыбнулся и… поцеловал недавно поврежденную подушечку пальца. Саднящее чувство моментально пропало, а кисть охватило приятное тепло.

– Так что тебе повезло, Вики-детка, – проникновенным тоном заключил Дартелион.

По коже пробежали взволнованные мурашки и угнездились приятно давящим теплом в груди. Я с силой сглотнула сдавивший горло комок, стараясь прогнать наваждение и потребовать свободы, но не успела. Демон не стал удерживать.

Я удивленно осмотрела свой полностью здоровый палец. И даже возмутиться по поводу прозвища не получилось.

– М-м, спасибо, – неуверенно протянула я.

Чувствовала себя странно. Только разбираться в этом сейчас не стоило. Времени и так было в обрез, а гримуар манил заглянуть под свою обложку. Вот его я и придвинула быстро к себе.

– Не за что, – хмыкнул демон, оценив мой маневр, и поднялся. – Впитывать знания начни с защитных заклинаний.

– Спасибо за совет, – хмуро откликнулась я, открывая обложку. – А я думала, ты меня защищаешь. И хотела найти что-нибудь для… – я задумчиво обвела взглядом комнату и от пришедшей на ум шальной мысли усмехнулась: – для экспресс-уборки. Вот, например, остатки стула уберешь, пока я изучаю защиту? Цены тебе не будет!

При этом одарила мужчину самым восторженным взглядом.

Тот не оценил.

– Делать мне больше нечего, – скривился демон.

– Ну, поколдуй, – выдала я с предвкушающим придыханием.

Дартелион посмотрел на меня с таким скепсисом, словно я не просто дура, а полная идиотка. Это зацепило. И я решила зацепить в ответ.

– Что? Не можешь? – наигранно-расстроенно протянула я и с грустью вздохнула: – А я надеялась, что ты всемогущий…

Шаг, и мужчина навис надо мной неумолимой угрозой. Я моментально проглотила все заготовленные слова. Кресло стало казаться каким-то маленьким, а желание сквозь него провалиться только усилилось.

– Магия демонов сильнейшая в вашем мире и запрещена, – вкрадчиво начал лекцию Дартелион. – Поэтому ее проявления отслеживают каратели, которые обладают одной неприятной особенностью: быстро прибывать на место преступления и без разбора казнить всех присутствующих.

Перед лицом взметнулась мужская рука и щелкнули пальцы. В очередной раз за утро я вздрогнула всем телом. И только краем глаза заметила, как остатки стула подернулись маревом, а после исчезли без следа.

Я нервно сглотнула и покосилась в сторону выхода.

– Страшно? – придвигаясь еще ближе, тихо поинтересовался Дартелион, на что я коротко кивнула. – Правильно, – похвалил меня рогатый и погладил большим пальцем по щеке. – Но преждевременно. Бытовая магия не настолько сильна, чтобы ее засекли. Но на будущее учитывай это. И еще…

Демон неуловимым движением достал из кармана листочек с пентаклем и тягуче медленно засунул его в декольте моего халата. При этом чужие пальцы беззастенчиво прошлись по тонкой коже в районе ключиц, спустившись ниже.

От касания по всей груди и шеи распространились теплые мурашки. В горле неожиданно пересохло, а дыхание перекрыло где-то на вдохе. Так что возмутиться столь бесцеремонным жестом не получилось. Меня хватило лишь на то, чтобы настороженно замереть и уставиться на нависающего сверху мужчину.

– Сожги его, – с едва уловимой хрипотцой в голосе приказал он, чем вновь удивил.

– Зачем? – почти шепотом поинтересовалась я.

Меня одарили снисходительным взглядом и пояснили:

– Пока печать не разрушена окончательно, я к ней привязан и не могу отойти от нее более чем на сотню метров. А чтобы хранить твою жизнь, мне требуется намного большее расстояние.

Угроза собственной жизни вернула мозги из ступора в рабочее состояние, и я задумчиво заключила:

– Аргумент…

– Спички на кухне, – шутливо напомнил демон.

В ответ отзеркалила его недавний взгляд.

– Я знаю. Но меня волнует моя неосведомленность в вопросе уничтожения всяких пентаклей. Мало ли, что пойдет не так, – я повертела врученный листок и нахмурилась сильнее.

Нет, бежать сломя голову и жечь хрупкий узор – дело дурное. Я и так уже вляпалась по самые уши в неприятности из-за своей магической безграмотности. И наступать на те же грабли с улыбкой идиота точно не собиралась. Сначала выясню все, а потом…

– Осторожность – это конечно прекрасно, но излишняя не требуется. – пренебрежительно фыркнул демон, вырывая меня из размышлений. – Я буду рядом и послежу за процессом.

Задумчиво уставилась на рогатого. Внешне он выглядел абсолютно спокойно и равнодушно. Но логика подсказывала: это далеко не так. Я понимала, что ему не терпится избавиться от оков, и мои интересы учитываются в последнюю очередь. В конечном счете жить можно и инвалидом, и на наш договор мои возможные увечья не повлияют.

– Может, тогда просто сам его сожжешь? – пытливо прищурившись, предложила я в ответ. – Спички знаешь где. А я издалека понаблюдаю.

Дартелион зло сверкнул глазами, крепче сжал зубы, но протянутый листок не взял.

– Нет, так нет, – легко согласилась я с его молчаливым ответом и вложила пентакль в гримуар. – Тогда поношу его с собой. Так мы будем оба уверены, что находимся рядом. А как только я выясню все подробности по уничтожению твоих оков, так сразу этим и займусь.

– Могу прочитать лекцию, – скривился мужчина, словно за раз съел килограмм лимонов.

– Не стоит беспокоиться и тратить на это свое драгоценное время, я лучше сама, – с широкой улыбкой парировала я и поднялась с кресла.

Правда гордо покинуть гостиную мне не позволили. Дартелион легко перехватил меня за руку и дернул к себе. В считанные секунды я снова оказалась в плену его объятий и испуганно напряглась как гитарная струна. Словесно я, может, и выиграла, но вот физически…

– Советую поторопиться с этим, – холодно проговорил он. – От этого зависит не только моя жизнь. И помни, что я последний, кто желает твоей смерти.

– Это несомненно воодушевляет, – нервно выдала я. – Прямо сейчас этим и займусь, если отпустишь.

– Передавай бабуле привет, – жестко усмехнулся Дартелион и… исчез.

Я же облегченно выдохнула.

Надо будет найти заклинание для восстановления потраченных нервных клеток. Иначе точно заработаю истерику. Стоило бы сразу заняться изучением древней книги, но, взглянув на часы, поняла, что не успею. Стрелки неумолимо приближались к началу приема лечащего врача бабушки, и мне пора было поторопиться.

Засунув гримуар в сумку, я быстро собралась и выскочила из дома.

Глава 4

По уже знакомому маршруту добраться до больницы оказалось куда проще. На этот раз я не петляла и не путалась в дверях, поэтому успела оказаться у регистратуры за пять минут до начала приема.

В окошке меня встретила уже знакомая не сильно приветливая женщина. Но в ответ на мой вопрос о посещении она на удивление спокойно спросила стандартный набор данных, занесла мое имя в журнал и выдала халат с бахилами.

– Вам в кабинет четыреста десять, четвертый этаж. Доктор – Прохоров Геннадий Викторович, – менторским тоном сообщила она и, дождавшись моего кивка, вновь вернулась к своим куда более важным делам.

Я же поспешила к лестнице. От волнения даже не заметила, как оказалась перед нужной дверью. Сделав глубокий успокаивающий вздох, я постучала, а после разрешения войти проскользнула в просторное светлое помещение с минимальным набором мебели: несколько стеллажей с папками вдоль стены и большой стол с компьютером, за которым работал сам доктор.

Лечащий врач моей бабушки оказался крупным мужчиной в возрасте, с явной сединой в черной ухоженной бороде.

Он одарил меня выжидательным взглядом поверх очков-половинок. Я в ответ приветливо улыбнулась и поспешила обозначить цель своего визита:

– Добрый день, я пришла узнать по поводу самочувствия Серебряковой Маргариты Петровны. Я ее внучка.

– Добрый, – басом протянул Геннадий Викторович и придвинул к себе одну из лежащих на столе тонких папочек. Открыл первую страницу и спросил: – Виктория Олеговна?

– Андреевна, – поправила я и невольно напрягаясь.

Как-то резко вспомнился закон о врачебной тайне. И какова вероятность, что меня нет среди лиц, которым ее можно раскрыть?

– Верно, – смягчился доктор и указал мне на второй стул. – Присаживайтесь.

Я мысленно облегченно выдохнула и воспользовалась предложением, но расслабилась рано, ибо Геннадий Викторович, пробежавшись глазами по истории болезни моей бабушки, недовольно покачал головой и проговорил:

– Не скажу, что у меня сильно хорошие новости по поводу здоровья Маргариты Петровны. Сейчас состояние стабильное, мы приостановили процесс потери магии и подлечили все сопутствующие повреждения.

«И здесь магия?!» – я едва сдержала удивленный возглас, лишь нервно поерзала на стуле и снова проделала дыхательную гимнастику. Пора уже было начать привыкать, что мир вокруг никогда не будет прежним, и сосредоточиться на важном – здоровье бабули.

– Главное, не отчаивайтесь, – заметив мое волнение, попросил доктор. – Да, подобные болезни полностью не излечить. Но поддерживающая терапия и полный отказ от магии позволят вашей бабушке жить. Конечно, прогнозов по продолжительности этого периода никто не даст, но при соблюдении всех правил срок дожития может оказаться очень даже приличный.

Я лишь кивнула в ответ, стараясь переварить неутешительную информацию. Одно дело – размышлять, что когда-нибудь все мы обязательно умрем, и совершенное другое – осознать, что близкий человек может уйти в любой момент, и ты ничего с этим не можешь сделать. А самое ужасное – чувствовать за это вину. Я ощутила ее неприятный укол, но тут же вспомнились слова Александра о проклятьях и отравлениях, и неприятные ощущения притупились. До поры.

«Еще не ясно ничего», – успокоила я саму себя и осторожно поинтересовалась:

– А почему это случилось?

– Следов отравления мы не обнаружили, первичная проверка на проклятья тоже не дала результатов. Но еще не все результаты анализов получены, так что дать точный ответ смогу вам не раньше следующей недели, – ответил он. – Я же, опираясь на собственный опыт, больше склоняюсь к тому, что возраст и неумеренные нагрузки на работе взяли свою плату, только и всего.

Снова качнула головой соглашаясь. Жаль, легче не стало.

– К ней можно? – с надеждой спросила я.

Доктор сверился с наручными часами.

– Вполне. Процедуры уже завершились, и она должна быть абсолютна свободна. Палата триста тридцать пятая этажом ниже, – сообщил доктор, а после того, как я его поблагодарила и поднялась, напутствовал: – Только главное, не давайте ей переживать. Сильные эмоции пагубно влияют на терапию.

Я приняла информацию к сведению и отправилась по указанному маршруту.

По пути размышляла, как сообщить бабуле обо всем произошедшем, задать все мучающие сознание вопросы, и при этом не сильно расстроить. Головоломка, которую решить никак не получалось. Поэтому решила действовать по обстоятельствам.

Тяжело вздохнув, я решительно постучала в нужную дверь, а после раздавшегося «входите», распахнула деревянное полотно. При этом постаралась натянуть на лицо приветливую улыбку.

Палата больше напоминала гостиничный номер на одного человека. С телевизором, холодильником и мягким креслом для отдыха у окна. На столе рядом с ним стоял свежий букет белых роз. И только высокая больничная кровать, на которой полусидела бабушка, и несколько подключенных к ней и попискивающих приборов напоминали, что мы в больнице.

– Привет, – поздоровалась я, подойдя ближе.

– Здравствуй, родная, – с облегчением выдохнула бабуля и попросила: – Садись рядом, мне нельзя вставать.

Я коротко кивнула и поспешила придвинуть притаившийся у двери стул к кровати.

– Ты как? – участливо поинтересовалась я, пристально ее разглядывая.

Та хоть и была излишне бледна, выглядела вполне бодро. Даже смогла собрать волосы в привычную высокую прическу.

– Нормально, насколько это возможно, – отмахнулась от вопроса бабушка и неожиданно строго посмотрела на меня. – Виктория, я хочу услышать честный и подробный рассказ о том, что произошло в квартире после моего отъезда.

Ощутила себя ребенком, которого застукали за проказой. Очень хотелось соврать, лишь бы избежать наказания, но…

– Ты только не нервничай, – мягко начала я. – Доктор сказал, что это вредит терапии…

– Вика-а, не юли, – с угрозой поторопила бабуля.

– Ведь главное, что с нами все хорошо, – бодро выдала я еще одну гениальную фразу.

– Викто-ор-рия! – рявкнула Маргарита Петровна, окончательно потеряв благодушие.

А один из приборов, от которого к больной тянулись проводки, тревожно замигал.

«Как же трудно признаваться!» – я мысленно отчаянно взвыла. Но деваться было некуда. Нервировать родственницу было чревато. Поэтому я виновато посмотрела на нее и сбивчиво начала тараторить:

– Я хотела посмотреть какие у тебя есть книги, поранилась об одну. Взяла ее полистать, а из нее выпал листок. Он порвался. Потом мне позвонил Александр, сказал, что ты в больнице. Но меня к тебе не пустили. Дома уже поджидал демон, он не стал меня убивать. Я не понимаю, что происходит. И еще… я случайно взорвала люстру.

– Взорвала? – искренне удивилась бабушка.

Правильно говорят, что запоминается всегда последняя фраза!

– Угу, – покаянно кивнула я. – Руками махнула, и ее в дребезги разнесло.

– Наконец-то, – радостно выдохнула родственница и широко улыбнулась, чем меня сильно удивила. – Я всегда знала, что ты настоящая Серебрякова, и ведьмин дар в тебе обязательно проснется! – но тут же горько усмехнулась и закончила: – Только не думала, что это обернется такой ценой для меня.

– Я куплю новую люстру, – жалостливо заверила я старушку.

– Да причем тут люстра! – взмахнула та недовольно рукой и, покосившись на дверь, тише добавила: – Я про печать говорю. Листок насколько поврежден?

Я нервно кашлянула и честно призналась:

– С одного бока разорван наполовину. – Пока бабушка равномерно вдыхала и выдыхала, я решила осторожно поинтересоваться: – Мне надо с ним что-то сделать? Может, как-то избавиться?

– Не смей даже думать об этом! – шепотом воскликнула родственница. – Печать должна быть нерушима, несмотря ни на что!

– Хорошо-хорошо, – быстро заверила ее я, с тревогой глядя на сильнее запиликавший подключенный к руке бабули прибор.

Бабуля недовольно поморщилась, но ничего мне не сказала по этому поводу, просто так же тихо продолжила допрос.

– Ты что-нибудь обещала демону?

– Нет, – в тон ей проговорила я. – Это он мне предложил исполнить одно желание за освобождение. Я попросила жизнь.

– Молодец, – окончательно успокоилась она.

– Бабуль, – я растерянно посмотрела на нее и меня прорвало: – Что вообще происходит? Почему ты мне ничего не рассказывала? А мама с папой, они знают? Демон сказал, что это ты его запечатала. Но как? Вообще, откуда он взялся? И что мне делать дальше?

– Ничего не делай и никому об этом не рассказывай. Это тебя абсолютно не касается, – сказала, как отрезала бабушка. – Печать не трогай. И сегодня же возвращайся к родителям. Я сама во всем разберусь. А когда придет мой срок, получишь мою квартиру и продолжишь спокойно жить.

– Спокойно?! – я даже на ноги вскочила от возмущения. – Ты себя слышишь?!

– Слышу. И требую, чтобы ты услышала меня! – повысила голос бабушка. – Не лезь в это. Я во всем разберусь!

Она еще что-то хотела сказать, но лишь беззвучно открыла рот и болезненно схватилась за сердце. Стоявший рядом аппарат бешено запищал. Я дернулась к двери, чтобы звать на помощь, но та уже распахнулась, пропуская медсестру. Она быстро осмотрела приборы и вызвала по небольшой рации доктора.

Уже спустя мгновение тот появился на пороге вместе с плечистыми медбратьями и каталкой. Мужчины сноровисто переложили на нее мою бабушку.

– В реанимацию, – отдал приказ Геннадий Викторович.

Меня словно никто не замечал, а я стояла ни жива, ни мертва, и не знала, что делать. Опомнившись, я выскочила вслед за всеми в коридор, но бригада уже завозила тележку в лифт.

– Да что же творится?! – бессильно выдохнула я и нервно сжала пальцы.

Внезапно меня крепко ухватили за локоть и дернули назад.

Шипя от боли, я влетела обратно в палату. Хлопнула, закрываясь, дверь.

– Она не выживет, если ты и дальше будешь медлить, – строго выдал удерживающий меня Дартелион.

– Я?! – возмущенно удивилась в ответ. – Я не врач, не целитель, что я могу?!

– Уничтожь пентакль, – на полном серьезе выдал демон, а увидев в моих глазах неприкрытый скептицизм, так же ровно с нотками суровости продолжил: – Твоя бабка всегда была ведьмой средней руки, но мозгами не обделена. Чтобы заточить меня она вложила в печать часть своих жизненных сил. Десяток подпитывающих артефактов максимально минимизировали пагубное воздействие, но сейчас пентакль поврежден и тянет из нее силы, желая вновь закрыть тюрьму.

Я в сомнении поджала губы.

– Но доктор сказал, что они купировали…

– Этот доктор даже причину болезни Маргариты определить не смог. Одни догадки. И, как видишь, их блоки работают максимум сутки, – перебил он меня. – И чем дальше, тем этот срок будет короче, а Маргарита слабее.

Никогда не любила задачи с «выбором». Они не имеют правильного ответа. Вот и сейчас мне предстояло решить подобную дилемму: поверить демону и, возможно, вляпаться в еще большие неприятности, или не вестись на его уговоры и потом всю жизнь мучаться, что не спасла бабушку.

От нервного напряжения я закусила губу, не решаясь сделать хоть что-то. Слишком мало я понимала в происходящем. И спросить совета было не у кого!

– Впрочем, можешь не торопиться, – неожиданно равнодушно заверил Дартелион и вальяжно, закинув одну ногу на другую, расселся на стуле.

Одарила его непонимающим хмурым взглядом. И он милостиво пояснил:

– Она отправится на тот свет через каких-то пару дней. И я буду свободен. А ждать за время заточения я научился великолепно.

Захотелось согласиться на все, лишь бы избежать обрисованного рогатым будущего. Но в последний миг я одернула себя. Уж больно рьяно Дартелион убеждал меня, что уничтожить пентакль требуется именно мне, а не ему. Значит, не все так просто, и не то, чем кажется на первый взгляд, а совсем наоборот? Да и бабуля не просто так требовала оставить пентакль в целости… А вдруг?..

– Либо ты навсегда останешься привязан к клочку бумаги с каракулями, – выдала я пришедшую на ум догадку и с подозрением прищурилась. – Ты сам сказал, что бабушка достаточно умна. Она не могла не предусмотреть собственную неминуемую гибель.

Демон довольно усмехнулся и окинул меня в ответ цепким взглядом.

– Мне нравится ход твоих мыслей. Но к чему гадать? – он флегматично пожал плечами и предвкушающе протянул: – Просто подождем, когда Маргарита отправится к предкам.