Светлана Ривера
Нарисуй меня
Глава 4
Лера
Лера поморщилась, увлажняя свое ухоженное лицо ультрасовременной маской.
– Не-ет, ну что опять? – увидела она новые морщинки.
Лера продолжила изучать свое отражение в зеркале: высокие слегка широковатые скулы, холеная белоснежная кожа (она ненавидит загар), идеальная длинная шея, большие голубые глаза, натуральные пухлые губы, роскошная внешность вперемежку с кукольными чертами.
Она заправила выбившуюся прядку волнистых волос за ухо, задержав взгляд на небольшом тату. Красная змейка с изумрудными глазами вилась у нее на правой руке чуть ниже кисти, прикрывая шрам и на минуту она отвлеклась на воспоминания…
Около семнадцати лет назад
…– Здравствуйте Алина Андреевна, можно Лера с нами пойдет на улицу? – забежала за ней Танька из ее класса.
«Фу, какая она надоедливая», – подумала про себя тринадцатилетняя Лера, но напялив улыбку, вышла к ней.
– Таня, привет. Заходи чай попьем!
– Да, Танюша заходи, чего все шататься по улицам, – проговорила мама и скрылась на кухне, пряча очередной синяк под глазом.
– Нет, Лер, пошли лучше погуляем! Катька взяла карты из дома, пока предки не видели, гадать сегодня будем. И дай мне попить водички, – Таня с прямотой подростка торопилась к самому интересному на улице.
– Водички, сейчас… – протянула раздраженная Лера, она терпеть не могла простоватые повадки подруг, и пошла на кухню.
– Ну, собирайся что ли, – пробубнила Таня прямо в бокал.
Лера посмотрела вокруг себя, надеясь найти причину не пойти. Но увидев время на часах тут же сникла.
– Иду, – только и сказала она и вышла за Таней в коридор.
Оставаться дома было опасно. Она ненавидела вечернее время.
На улице их уже ждали ребята, в основном все с ее школы и был один новый мальчик.
– Лерка, ну наконец явилась, мы думали ты там макияж своим куколкам делаешь, – подколол ее Миша.
– Да ну тебя, я в куклы давно не играю, а кто это с нами теперь?
– Это Алешка, он с тридцать пятой школы, его предки только недавно сменили квартиру и, наверное, он переведется теперь к нам. Он сказал у него есть видик1, – последний аргумент был решающим, и Лера широко заулыбалась.
На улице возле футбольной площадки вкусно пахло скошенной травой. Площадка была не сильно оборудована, но детям хватало раздолья, а если был дождь – они собирались у кого-нибудь дома, смотреть телевизор и есть варенье с чаем. У Леры не собирались никогда, и никто не спрашивал почему.
– Ну давайте ваши карты, – Лера любила брать роль лидера, даже если ее плохо принимали в компании, через какое-то время она все равно брала верх и решала куда все пойдут и во что будут играть.
– Катька ждет возле своего подъезда, ее просили за сестрой приглядеть.
– Ну, как всегда, ее маленькая козявка будет играть с нами? – недовольно спросила Лера.
– Ну не знаю, – сказала сердобольная Таня, – Может быть… да она нормальная!
– Ты как хочешь, а я ее в нашу компанию не собираюсь брать. Сегодня с ней посиди, завтра, а потом она вообще к нам прилипнет как жвачка и не отлипнет, что скажете?
– Да, я тоже против, – пробурчал Миша.
Мальчишки ее поддержали и вопрос был решен.
Они пошли раскладывать карты за дом, где было небольшое поле. Таня для этого даже взяла небольшое одеяло, чтобы все сели гадать почти как в том фильме, который они недавно посмотрели по телевизору.
– Раскладывай, – сказал Петя.
Таня уверенной рукой разложила карты и достала приготовленный листочек с обозначением всех карт. Погадали всем по очереди.
Последней была Лера. Она не любила игр в карты, потому что ненавидела проигрывать. Но веселое гадание ей понравилось, и она расслабленно ждала, когда Тане разложит ей самой.
Ей на руку неожиданно сел кузнечик – зеленый с большими усиками. Лера отшатнулась и начала трясти рукой:
– Брысь, да брысь ты! Фу какая гадость! – она с отвращением потрясла рукой.
– Да, это просто кузнечик, ты чего! – покатился со смеху Миша.
– Я ненавижу всю эту живность, – процедила сквозь зубы Лера и прихлопнула зеленого прыгуна.
Ребята недовольно переглянулись.
– Ну чего ты молчишь уже, Тань! Что язык проглотила! – разозлилась Лера.
– Н-е-ет, я просто… Просто я… – Таня неожиданно замялась, как и листочек в ее руках, который она непроизвольно сжимала и он весь измялся.
– Ну что ты мямлишь! А еще в школе отличница! – Лера дернула у нее листочек и посмотрела на карту в центре разложенного пасьянса.
Все последовали ее примеру и уставились на эту карту…
– А эта не та самая карта, которая… – начал Миша и замолчал.
Молчали все, переводя взгляд с карт на Леру, а потом снова на карты. Воздух вокруг них будто сгустился, и пыльца зависла на секунду в воздухе.
Первая не выдержала Таня, она резко сгребла все карты в кучу:
– Да глупости это все! Кто поверит в эти россказни! Это же всего лишь картинки, колоду просто плохо перетасовала, вот и вылезла эта Дама Пик, – затараторила Танька.
– Да, – поддержал ее Миша, – Ерунда какая-то! Чушь полная! Я тоже не верю!
– И я!
– И я не верю!
Только Лера молчала, став еще бледнее чем обычно. Она резко вскочила и побежала через поле домой.
Она бежала не останавливаясь, задыхаясь от злости и обиды, но только не от слез. Слез не было ни капли. И тут она споткнулась и со всей скоростью налетела на выброшенную полуразбитую оконную раму.
Нога пролетела почти не больно, но по руке потекла сразу тонкая струйка крови. Ее догнал в это время Алеша.
– Ты что? Что это у тебя? – сразу посмотрел он на ее руку.
– Не трогай! Не трогайте меня теперь все! Я не такая, как вы! – кричала вне себя Лера, чувствуя злость и страх одновременно, – Вон, и карты показали!
– Ты что, глупая что ли! Пойдем ко мне домой, я тебе руку забинтую.
– Не пойду, – упрямо сказала она
– Ну хочешь, я тебя до дома провожу? С такой раной нельзя долго ходить, – он провожал взглядом струйку крови.
– Нет, домой я тоже не пойду.
– Ну как хочешь, только рана у тебя опасная.
– Хорошо, пошли к тебе…– сдалась Лера.
Пока Алеша забинтовывал руку Лере, он постоянно что-то рассказывал:
– Кто в эти карты верит… Мы как-то с братом поспорили. Он сказал, что выиграет меня в карты восемь раз подряд и тогда все жвачки его! Я этого конечно не мог допустить, жвачки у нас все были поровну…
– Ну, и какое мне до этого дело? – отрешенно спросила она.
– Мы решили вызвать жвачного короля, слышала когда-нибудь о таком? – не обращая внимания, продолжил он.
– Нет, никогда.
– Ну это, когда надо дождаться ночи, положить жвачки напротив зеркала, и главное, чтобы взрослых дома никого не было. И из зеркала выйдет жвачный король и можно загадать все что угодно.
– Ты что, серьезно? – ее глаза зажглись, – Ну и, он пришел?
– Нет конечно, брехня это все, карты, жвачки! Никто к нам так и не пришел! Сначала шум был такой, я так перепугался! Оказывается, это в ванной тазик упал с полки, мама его плохо поставила. Ну в общем, не верь во все эти карты.
– Да? – Лера разочаровано вздохнула.
Под крепко наложенным бинтом пульсировала кровь, ее кровь…
Лера задумчиво вышла из ванной, соединенную со спальней стеклянной перегородкой и села за туалетный столик. Неизъяснимая тревога сдавила ей грудь и запястье, будто воспоминания до сих пор имели силу над ней. Валерия с вызовом посмотрела в подсвеченное светодиодами зеркало над туалетным столиком. Затем резко распахнула секретер с украшениями и достала самый броский браслет. Она надела его на правую руку, напоминавшую былой шрам.
– Да, лучшие друзья девушки… – сказала она победно своему отражению, уступая чувству самолюбования место скребущей тревоги.
Глава 5
Желтая чашка
– Вика? Привет… – Вера стояла в прихожей и сонно хлопала глазами.
– Привет, Верунь, а ты чего еще в пижаме? – подруга скинула куртку в прихожей и сразу направилась в гостиную.
– Ты бы хоть позвонила заранее, предупредила, что зайдешь… – промямлила Вера, хоть и понимала всю тщетность каких-либо высказываний Вике.
– А зачем? Ты бы все равно мне отказала, засела тут у себя дома, скоро в гриб превратишься, в чайный…– разговаривая, она взяла в руки и начала рассматривать гипсовую статуэтку Будды с белой полки, протянувшейся во всю стену гостиной. – Или вот в такую холодную статуэтку, без чувств и эмоций. Что там папка твой, уже подыскал принца тебе на белом кабриолете?
– Ох, не начинай, сейчас Альбину позову, сделает нам чай или кофе…
– А зачем? Сделай кофе нам сама, не люблю, когда нас подслушивают…
– Ну хорошо, пойдем на кухню, – зевая, сказала Вера и, взяв из ее рук статуэтку, поставила назад.
Кухня была тем редким местом в доме, где, несмотря на все старания Валерии превратить все в стерильный хай-тек, сохранился уют. На дубовой мебели настоял отец Веры и Лере пришлось уступить ему, подстроив кухню под тематику стиля шале. И теперь кухня, так же как и кабинет Владислава, разительно отличались от всего, что было в квартире.
Справа при входе были закреплены деревянные полки по типу сельского дома, на которых стояли кувшин и глиняные тарелки. А слева тянулся угловой кухонный гарнитур, выполненный из массива дуба натурального цвета, с бежевой каменной столешницей. В центре просторной кухни стоял стол-остров, выполненный так же, как и вся мебель, из дуба и камня. На потолке выступали массивные деревянные необработанные балки, с одной из которых свисала мощная люстра с шестью плафонами. Общее впечатление добротной грубости дополняли заштукатуренные крупными мазками стены светлого оттенка.
– Вик, тебе какой кофе? – спросила Вера, доставая бокалы из кухонного шкафчика.
– Мне обычный, американо, – сказала Вика, усаживаясь за остров на барный стул, выполненный из джута, – Что у вас за стулья?
– Да, обычные стулья, вроде, – сказала Вера.
– Эх и затяжек я наделаю с вашей дизайнерской мебелью, между прочим у меня новая кофточка, – ёрзая на стуле, возмущалась Вика, – И дорогая!
– У тебя нормально получается подрабатывать, – констатировала Вера, ставя бокалы в кофемашину.
Пробуждающий аромат кофе наполнил кухню. Вера дополнила их завтрак корзиной с английским печеньем с шоколадной крошкой.
– Ну не то чтобы сильно получается, – жуя печенье ответила Вика, – Я пока только у одного мальчика репетиторствую.
– Все равно, молодец, – сказала Вера, задумчиво помешивая сахар в своей чашке желтого цвета со смешной носатой мордочкой. – Ты же уже давно с ним работаешь.
– Вот я не понимаю, стулья у вас наверняка делали на заказ…– начала Вика.
– Да, изготовлены они в Индии, на заказ немецкой дизайнерской студии, а привезли в итоге к нам, в Россию, – смеясь дополнила Вера.
– Ну ва-щееее, – покачала головой Вика, – А кофе ты пьешь из чашки столетней давности! Она же уже не модная!
– Ну и что, – сказала Вера, любовно трогая кончик носа бокала, – Это между прочим – мой любимый бокал. Мне его еще мама дарила…
– Ясно… – Вика помолчала с минут, – Что думаешь делать вообще?
– Сегодня поеду в универ… Не представляю, как мне вернуться к учебе, мысли вообще не идут… Я бы легла и так бы и провела весь день… Ни сил, ни желания…
– Да ты, итак, лежишь не знаю сколько! Чего ты такая потерянная? – спросила Вика, потрогав сухоцвет в вазе на столе.
– Да не знаю, что-то я запуталась… Знаешь, я, наверное, устала…
– Устала?! От чего, Вер! У тебя все есть и тебе ничего не приходится делать в этой жизни! А все проблемы и нужды решаются щелчком пальца твоим папочкой!
– Ошибаешься, – покачала головой Вера, неприятно удивляясь такой поверхности своей давней подруги.
– Ну не знаю, взбодрись тогда! – продолжила Вика, – Запишись на спорт, йогу, цигун-практики очень помогают я слышала, уж лучше, чем дома сидеть!
– Да, или ездить с отцом на его деловые встречи, – с досадой ответила Вера.
– Ой, Вера, ты все время чем-то недовольна. Ты почти полгода сидишь дома, ни с кем не общаешься… Конечно ты перенесла потрясение, но… Хватит уже, а? Ты ведь жива?
– Да… Я жива… А Валерия – нет… – потерянно сказала Вера.
– Вера, не ты была за рулем в тот день и не чего себя казнить. Между прочим, она тебя ненавидела! Да она вообще была мегерой!
– Нельзя теперь так о ней говорить, – запротестовала Вера.
– Да, ты права. Но ты-то жива, здорова, у тебя любящий и заботливый отец, у тебя в принципе все нормально. Можешь жить и радоваться! – старалась подбодрить та.
– Да не могу я, я все время об этом думаю! Легко сказать – живи и радуйся, а как? – в отчаянии говорила Вера, – Как так сделать, чтобы эти вопросы меня перестали мучить, чтобы у меня перестала болеть голова, эта мигрень после аварии меня уже одолела… Как сделать, чтобы просто не вспоминать об этом и жить дальше?
– Да ты и так половину не помнишь! – возмутилась Вика. – Давай уже о чем-нибудь другом поговорим?
Вика не хотела обсуждать негативные стороны жизни. А вопросы Веры уходили в пустоту и причиняли боль только ей самой.
Травма, которую она получила, могла вызвать временную потерю памяти, как аккуратно объяснял ей врач, но память могла и не восстановиться, никто не знает до конца, как происходит этот процесс… Врач не сильно беспокоился, так как девушка не помнила сам момент аварии и некоторые события примерно за полгода до нее. Все остальное о своей жизни она помнила.
«Кроме того, – благоразумно отметил врач, – память сама «выбрала», то что тебе лучше не помнить, это самозащита психики. Главное, что ты Вера – жива, здорова и нужно жить дальше, стараясь не думать о том, что случилось.»
Она и сама не понимала, почему у нее не получалось выбросить все беспокойные мысли из головы. Что-то тревожило ее из темноты памяти, какой-то легкий упрек или воспоминание, которые не давали ей успокоиться и это напрямую было связано с погибшей мачехой.
Вера задумчиво крутила в руках свой желтый бокал, тепло которого и торчащий нос вселяли оптимизм.
«Наверное они все правы и пора уже просто начать жить»…
Глава 6
Цыганка
Постепенно Вера влилась в университетские будни, которые казались для нее такими же обычными, как и раньше.
Но она не могла дождаться момента, чтобы бежать в художку. Как-то после пар к ней подошел одногруппник Сергей, с которым она раньше дружила.
– Вер, – сказал он, – Мне кажется ты излишне нагоняешь и накручиваешь себя, как будто нельзя попроще. Родственники, наверное, подостлали тебя, я это понимаю. Но они просто любят тебя и заботятся как могут. А я…я тоже, – Она посмотрела внимательно на него. – Я просто хочу, чтобы все было по-прежнему, чтобы …
– Еще один туда же… Как прежде не будет, – раздраженно повторила она – Ты все сказал?
– Ну…
– Давай пока тогда, я в художку после пар, – его несмелость ее раздражала.
– Опять к этому?
– К кому?
– Маляру! Зачем тебе все это Вер, это не престижно и на тебя вовсе не похоже.
– Сам ты маляр, – по-детски отозвалась она.
Он догнал ее уже на улице. Она заматывала длинный шарф на шею и собиралась включить наушники.
– Что еще? – недовольна сказала она.
– Да черт, еще? Ты что меня теперь игнорить будешь? Ну извини, сказал ерунду – да ерунду, я извиняюсь, – он опустил глаза.
– Мне это понравилось… – уже примирительно сказала Вера.
– Что? – не понял Сергей.
– Рисовать мне понравилось… А ты тут заладил маляр… Меня, итак, никто не поддерживает, папа злится, я опять не оправдываю его ожиданий…
– А с Андреем, ты… встречаешься? – воодушевленный ее искренностью Сергей решил задать волнующий его вопрос.
– А что?
– Ну вы же вместе туда ходите?
– Иди тоже на этот курс, если хочешь? – огрызнулась Вера, – Дело не в нем, как ты не понимаешь. Я прихожу туда рисовать и у меня даже что-то уже выходит, а Андрей мне просто помогает…
– Ну конечно, просто помогает! – съязвил Сергей.
– Уфффф, как же мне надоело слушать постоянно чьи-нибудь претензии относительно меня… – начала Вера, но тут же осеклась. – Блин, опять папина машина, Леонид за мной приехал! Скорее спрячь меня.
И Вера спряталась за его спину.
– А теперь что делать?
– Что-что, двигайся медленно за угол универа, я там сбегу!
– Ты там не пройдешь!
– Там нет, да иди уже! – ткнула она его в спину, – Там еще один выход, запасной, через универ.
– Вер, с тобой как в кино, – выдохнул он, когда они миновали все препятствия и вышли через запасной выход.
– Да уж, отец меня достал уже! Контролирует во всем… Как в тюрьме! Он мне даже денег перестал совсем давать на карманные расходы, думает я так не проживу, без его подачек.
Сергей приподнял плечи к ушам и, уже казалось, слушал ее в пол уха.
– А что, ты что-то сможешь без своего отца? – спросил Сергей.
– Это, наверное, не твое дело, сама разберусь, – сказала Вера, распознав его реплику, как упрек.
– Вер! Брось, ты же не такая! – начал он.
– Какая, не такая? – она уже начинала злиться.
– Ты же любишь дорогие вещи, нормальную жизнь, зачем тебе этот голодраный жених маляр, а? С отцом проблемы! Сегодня без денег, а завтра что?
– В смысле? Я тебе не понимаю! Ты больше меня боишься, что я останусь без отцовских денег?
– Я просто пытаюсь тебя образумить. Ты не той дорожкой идешь, – уверенно сказал он.
Какая-то легкая догадка появилась у Веры, где-то там, где все становится сразу легким и понятным. Как доступно, как четко и логично все сразу выстраиваться. Так что аж тошно!
– Понятно. Отец. Он и с тобой успел поговорить. Может он тебе даже заплатил за это? Ну, что бы ты присматривал за мной и что бы не делала глупостей и встречалась только с нужными для меня людьми, а не голодранцами, да?
Она уже была взвинчена до предела.
– Вер, хватит, не строй из себя андеграунд. Тебе туда вход нужен только по золотой карте и на вип-места и то, как зрителя.
– Места в зрительном зале уже распределены и зал давно полон, только выступление отменилось. Уж извини, – она резко развернулась на каблуках, прижала сумку ближе к себе и почти побежала в сторону метро.
– Ну-ну, конечно, лучше снюхаться с каким-то вшивым проходимцем и ездить на метро, давай, вали! – услышала она у себя за спиной.
Чувство страха царапнуло ее. А что если он прав, что если она не такая как они, что если ей нужно жить в безопасном и понятном мире, выстроенным для нее кредитной картой ее отца?
Но безрассудная радость бунта будоражила ей кровь, бурлила и заставляла двигаться:
«Нет-нет, я потом подумаю обо всем, а сейчас все не так, все не то! Отец меня не понимает, Сергей его прихвостень, его нужно отшить, а кого мне нужно слушать? Пока не знаю, пока не разберусь, но свобода лучше…»
А лучше чего, она пока не могла сформулировать.
Вера не шла.
Вера летела.
У нее сейчас встреча с Андреем, художником, которой сейчас лучше всех ее понимал, от взгляда которого ей сразу становилось не по себе, кто заставлял ее краснеть и бледнеть.
Но что думает он о ней?
Не важно.
Сегодня он позвал ее на их вечеринку для своих. Значит она тоже своя…
Вера волновалась и ничего не замечала. Не замечала, что ничего не ела с самого утра, не замечала толкучки в метро, от чего ей приходилось крепче прижимать сумку, не замечала, что зарядки на телефоне почти не осталось, не замечала, как менялся народ от станции к станции, когда она приближалась к конечной станции на ветке.
На мгновение она почувствовала себя героиней кино: смелой и красивой, раскованной и настоящей. Давно она себя так не ощущала. Вернее, вообще никогда.
Она больше не хотела быть пай-девочкой, не хотела жить под диктовку отца, не хотела ничего из прежней жизни! Слова Сергея только еще больше дали импульс ей!
Конечная станция.
Ее никто не встретил.
Вера растерялась… Вроде они договорились? Ну ладно, наверное, он не ждал ее так рано или что? Ну в конце концов она сама доберется куда нужно, сейчас только наберет Андрею на мобильный и предупредит, чтобы они не разминулись.
Телефон сел. Стало досадно.
Вера стояла на улице и не знала толком в какую сторону двигаться. Уже стемнело, район оказался неприветливым и чужим. Все вокруг был как будто отталкивающим и опасным.
«Конечно, это тебе не выпрыгивать с кожаного сидения Бентли последней модели» – услышала она свой внутренний голос, но тут же заставила его замолчать.
«Черт, какой же адрес? Я не помню… А, он вообще мне говорил его? Ну да, кажется он писал мне адрес и написал, между прочим, что встретит меня. И не встретил… Ну ладно, может у него дела или может он забыл?»
Она беспомощно оборачивалась по сторонам, в надежде как-то быстро решить свое затруднение, но ощущала она себя при этом неприятно.
«Так, ладно, соберись. Не будь ребенком, – сказала себе Вера, – Мне же нужно найти Андрея».
Она стояла на улице и не знала в какую сторону двигаться. Тут она увидела цветочный магазин.
– Девушка, извините, Вера несмело позвала флориста.
– Да? – с неудовольствием та оторвалась от просмотра ролика в телефоне.
– Мне нужно, – промямлила Вера, – Я не могу найти адрес…
– Я не адресное бюро, – лениво ответила та и отвернулась.
– Да, я знаю, извините, что беспокою. Мне нужно зарядить телефон.
Девушка посмотрела на Веру немигающим взглядом.
– Хорошо, дайте мне вот эту розу, – пробормотала Вера, – Сколько она стоит?
– Сто.
– Вот, без сдачи, – сказала Вера, доставая денег намного больше, чем нужно было, – Только зарядите мне телефон.
Вера порядком уже устала и готова была вызвать такси и уехать домой. Через десять минут Вера вышла из магазина с зараженным телефоном. До дома Андрея она шла еще минут десять, наконец она увидела кирпичное строение с номером восемьдесят восемь, как ей писал Андрей.
Вера уже было собрать подойти к дому, как вдруг откуда-то из тени кустов к ней вышла женщина в длинной цветной юбке и повязанным платком на голове.
– Вера! – черные антрацитовые глаза заглядывали ей прямо в душу, – Вера! Мама видит все, она с тобой, она не оставит тебя, даже если…
– Уйдите от меня! Что вам надо! – Веру чикнули слова словно когтями по самому больному.
– Ты знаешь, о чем я! – одними черными губами на оливковом лице сказала цыганка, – Ты знаешь, о чем!
– Я не хочу с вами разговаривать! – Вера чувствовала, как черные глаза волокут ее куда-то на дно, утаскивают в свои сети, в топкое болото где нечем дышать и откуда нет выхода. – Уйдите от меня!
– Вера, от себя не уйдешь! Не уйдешь! Ты вспомнишь мои слова, да будет поздно. Не думай, что все можно забыть и жить дальше, как всегда! Прежней жизни не будет, ты узнаешь… Узнаешь… Побереги отца!
Черные глаза холодно смотрели на нее, пронизывая насквозь, словно она знала тайную связь и с демонами, и со святыми.
Вера почувствовала, как ноги и руки у нее становятся ватными, как она теряет контроль, земля начинает пошатываться, и она словно в своем же сне или бреду не знает откуда пришла и куда идет. Словно ее реальность искромсали на мелкие кусочки и теперь нужно собрать этот пазл…
Но ничего не складывалось.
– Ничего не складывается… – прошептала Вера.
– Чего? – услышала она возле самого уха.
– Ничегошеньки не складывается, – жалобно проскулила она, как ребенок.
Обмякшая словно тряпичная кукла, Вера сидела на коленях прямо на асфальте и молодой человек тщетно пытался ее поднять.
– Вер, что с тобой? Тебе плохо? Ты упала?
– Я не могу… Встать, – прошептала она сквозь слезы, – Она все знает, все знает, но не сказала мне…
– Кто?
– Эта женщина, цыганка…
– Тут нет никакой женщины!
– Ты не видел ее? Куда она ушла? Ты не видел, куда она ушла?
– Да никого тут нет, Вера! И не было! Вставай давай! – он испуганно смотрел на нее сверху вниз.
– Я… хорошо… Да… – она вытерла свой покрасневший нос и начала довольно неуклюже вставать.
Тело было будто чужое и не слушалось Веру. Они дотащились до квартиры Андрея, где уже вовсю было веселье. Неизвестные Вере ребята раздавали напитки всем, кто пришел и уже был там, парень на своем оборудовании крутил пластинки с резавшей Верин слух музыке, все было словно в слипшейся карамели в ладони – много, жарко, липко, непонятно.
Она отошла в угол со стаканчиком в руках, но даже не подумала пить.
– Аха-ха, он прямо так тебе и сказал?! Вот урод! – размалеванные девушки разговаривали рядом с Верой, перекрикивая музыку.
Одежда девушек выглядела довольно-таки вызывающе, а по лицам было заметно, что они были уже не трезвы.
– Валера, подлей мне еще чуть-чуть, пожалуйста!
– Любой каприз для тебя, Марина! – он радостно протянул ей полный стаканчик, но она уже отвернулась от него, разговаривая про известного только ей с подругой парня.
– Да, он вообще скотина! И даже не извинился?
– Да нет, он принес мне на следующий день кольцо с огромным бриллиантом! Да-да!
– И где же оно? – подруга посмотрела на нее, недоверчиво скривив густо накрашенные губы.
– Я не стала его одевать, общежитие сама знаешь, мало ли потом на чем мы поедем, а может здесь останемся ночевать, как в тот раз помнишь? Вот умора была! Помнишь Андрей зашел ночью… – она прыснула со смеху, но так и не успела закончить разговор, зашел сам Андрей, – Андрюша, Андрюша, иди к нам! Еху-уху! Крутая туса у тебя получилась!!!
И она начала ритмично двигаться в такт музыке. Вера машинально отметила, что двигалась она, что надо. Бедро красиво раскачивались, руки сопровождали движения в ритм электронной музыки, будто слыша ее иначе…
Вера так не умела, кроме того ей не нравилась эта музыка и уже хотелось зажать уши руками. От этого всего она почувствовала себя не в своей тарелке. Состояние, посетившее ее на улице, еще не полностью прошло, но теперь, в этой жаре и пьяном угаре квартиры ей стало еще хуже.
Наконец подошел Андрей, он как-то странно смотрел на Веру:
– Ты в порядке?
– Слава Богу, наконец ты пришел, – с искренним облегчением сказала Вера.
– А в чем дело? – он напряженно вглядывался в ее лицо.
– Мне не очень нравится эта музыка и она слишком громкая и тут слишком много народу, – она более робко смотрела на него, теряя уверенность в том, что с его появлением все сразу разъяснится и станет нормальным.
«Прежней жизни не будет».
– Я, я просто, не знаю… Может я отвыкла от всего этого, сам знаешь…
Она смущенно замолчала, не видя какого-либо понимания на его лице.
Тут ее пронзила предательская мысль, что они друг друга толком и не знают. Откуда ему знать, отвыкла она или привыкла, что у нее за жизнь была до, нравятся ли ей вообще подобные места и движухи.
Она сама не понимала.
Когда она шла сюда, ею двигала уверенность, что ей обязательно сюда нужно попасть, сюда к настоящему, к настоящим простым людям, а не хорошим кандидатам по меркам отца.
А сейчас она чувствовала, что просто не может здесь дышать, ей было невыносимо все и даже глоток непонятного напитка был просто отвратительным.
– Давай выйдем на воздух, – предложил Андрей.
Она благодарно согласилась.
Они вышли на общий подъездный балкон. У нее в ушах стучало и от этого она даже не узнала своего голоса.
– А соседи не будут ругаться?
– Соседи? Какие соседи? Да нет, там все норм, – он говорил как-то отстраненно и ей стало неловко, – Вер, может ты еще не совсем того… Ну пришла в себя после аварии… Может стоит сходить в больничку? Всякие обмороки и все такое, это же… Ну не очень хорошо, да? Ты же понимаешь? – он как-то нервно глянул на нее.
– Ты это о чем?
– Я знаю уже, мне Леха сказал, валялась ты недалеко и не помнишь ничего… Вер, ты пойми, мне проблемы не нужны, у меня нет богатого папоча который решит все проблемы, а может ты с балкона захочешь сигануть?
Балкон и правда начал выплясывать в глазах у Веры, как и Андрей и вообще все, что она сегодня видела, заходило в голове ходуном. Ей хотелось закрыть глаза, закрыть уши и закричать, что это все неправда, этого не было…
– Это неправда, это неправда, – она на автомате все повторяла и повторяла эти слова. – Этого всего не может быть…
Она нервно вздрагивала и не могла уже отчетливо говорить, слова перешли во всхлипывания, но ей никак не удавалось разреветься. Она стала похожа на дорогую куклу со сломанным механизмом, которая повторяет одно и то же слово и никак не может договорить целой фразы.
– Вера, Вера! Что с тобой?! Да успокойся! – он испугался и начал трясти ее за руки.
– Пожалуйста, оставь меня в покое, я не хочу тебя больше видеть, я…я…я не могу…ммммоооогу ттттебя видеть…
– Вера, Вера! – он кричал, а ей хотелось только, чтобы он замолчал.
Тихая истерика узлом связала ей голосовые связки и горло, не давая как следует вздохнуть, и она начала задыхаться. Она всхлипывала и всхлипывала, но не могла как следует вздохнуть.
Отдаленной частью разума, которая хоть как-то контролировала то, что происходит, она заставила себя отшатнуться от него, взяться ледяной рукой за ручку балконной двери и убежать.
Она схватила в квартире сумку с курткой и помчала пешком вниз.
Быстро-быстро-быстро!
Чтобы не мог догнать – чтобы никто не мог догнать!
«От себя не уйдешь, Вера».
Черные волосы разметались у нее по лицу, в зеленых глазах поселился страх.
«Надо просто уехать и все встанет на свои места – надо просто… уехать…»
Столько одиночества, что не унести.
Столько страха, что не забыть и не вспомнить.
Она должна ВСПОМНИТЬ. Должна вспомнить.
Задыхаясь от быстрого бега, Вера остановилась и перевела дыхание. Она в растерянности посмотрела по сторонам – кругом темнота, неприветливые дома и ни одной живой души. Вера похолодела, даже несмотря на спутанное сознание, она отдавала отчет, что в этом месте не очень безопасно находиться. Тем более одной. Трясущимися руками Вера вызвала такси.
…Такси шуршало шинами по сахарной корочке льда дороги, мерно убаюкивая Веру.
…Все будет хорошо.
Все станет хорошо…
Все станет, как всегда, тепло и уютно. И не захочется больше бежать от себя никуда, ни от кого.
Перед глазами мелькали улицы, дома, окна домов, как миллионы открытых глаз. Куда они смотрели? Что хотели увидеть хозяева этих домов?
Что скрывает Верино подсознание, играя с ней эту неравную игру?
«Может она права? Что, если она права?» Ей хотелось спрятаться от этих вездесущих черных глаз.
Вера с отцом жила в апартаментах на Петровском бульваре, недалеко от Кузнецкого Моста. Ночью, без пробок, она доехала до дома за сорок минут.
Вернувшись в привычную обстановку и тишину своей дома ей сразу стало спокойно. Стало казаться, что все произошедшее было не с ней. И цыганка эта и Андрей и вся эта нелепая с ним ссора. Словно она сходила на сеанс низкопробного фильма и теперь просто будет глумиться с компанией над всем этим.
«Как прежде не будет».
Кровать была аккуратно застлана, а вещи аккуратно разложены. Как всегда. Дома ее окружала такая понятная, такая размеренная жизнь. Ей хотелось верить, что это правильно.
Может ее отец прав и, ей именно это нужно, а те люди, их тусовки – это все не для нее?
Она легла, даже не раздеваясь и сразу провалилась в сон без сновидений.
