Светлана Нарватова
Герцогиня и спортсмен

– Всё, что не нужно обществу, неизбежно умирает, – вздохнув, ответила Горская. Ну почему она не такая везучая, как Залесский? Тот отделался простой закорючкой в зачетке. – Это своего рода естественный отбор в социуме.

– Любой человек неизбежно умирает. Значит, он не нужен обществу? А вы говорите, люди – самое ценное, – чувственные губы красавчика изогнулись в улыбке. Какая он, однако, мстительная скотина.

– Насколько я помню ваш учебный план, в следующем семестре у вас дисциплины по выбору: логика или политология. Очень показательное взаимоисключение, на мой взгляд, кстати, – хмыкнула Маша. – Так вот, я бы вам советовала пойти на логику. Но вы, подозреваю, выберете второе. Вернемся к целям организации. Давайте разберем цели на примере вуза. Назовите цель-задание университета.

– Давать знания, – предположил кто-то самый быстрый.

– С одной стороны, да. Вуз – центр образования, культуры и науки, и далее в том же ключе. Это официальная миссия. Но буквально на прошлой лекции вы утверждали, что пришли сюда совершенно с другой целью, не так ли? – уличительница взглянула на бывшего парламентера, который невинно улыбался в ответ. – В результате, университет – как Труффальдино: с одной стороны, есть Минобрнауки, заказчик, который требует качества знаний, а с другой – студенты, реальные потребители, которые не желают прилагать в учебе усилий. А вуз хочет выжить. Любая организация стремится выжить, это третья цель – самосохранение. Идем дальше. Организация – прежде всего люди. Фактически цели организации транслируются через ее сотрудников. Каковы цели преподавателей?

– Давать знания? – на этот раз Маша успела заметить, что самым быстрым был молодой человек с левого ряда, и теперь он улыбался своей второй попытке.

– Это было бы логично, – согласилась со студентом Горская. – Вот прихожу я к вам на занятия дать знания, а вы мне: «Давайте мы с вами по-другому договоримся». Как-нибудь, – Горская на мгновение встретилась глазами с футболистом. – Как вы можете догадаться, вы не первые и не последние с подобными предложениями, – продолжила она и краем глаза уловила, как поджались губы «звезды». – А тут еще начальство требует, чтобы показатели успеваемости были на высоте, тысяча и одна бумажка – вовремя написана, статьи в престижных научных журналах – опубликованы, профориентационная работа – проведена. Как вы думаете, чего после этого хочет преподаватель?

– Договориться со студентами? – встрепенулся «парламентер».

– Преподаватель хочет, чтобы его оставили в покое, – честно призналась Маша. – В результате мы имеем четыре взаимоисключающие цели. И разрушенную до основания систему образования. Видимо, с целью строительства на ее месте нового мира. Но это всего лишь пример. Для чего? Чтобы вы поняли: чем гармоничнее соотносятся цели общества, организации и ее сотрудников, тем выше будет эффективность работы.

Андрей пытался вспомнить, с чего всё началось.

Началось с того, что Черная Герцогиня опаздывала на пару. Еще одно очко в пользу рассудка в поединке с основным инстинктом, успел подумать Вереин, прежде чем в аудиторию влетела раскочегаренная Горская.

Увы, ее появление однозначно доказало вторичность разума в эволюции человека. Он (разум) опустился на колени и склонил голову перед более мощной силой. С ее появлением Вереину стало трудно дышать. Ослабленный галстук не помог. Андрей понимал, что Черная Герцогиня – стерва. Чужая стерва, напомнил он себе. Напоминание не сработало: Вереину всё равно хотелось, чтобы она смотрела только на него.

И она посмотрела. И даже задала вопрос. Андрей не сразу понял, какой.

– Я? – переспросил он.

– Вы, вы. Расскажите нам, что такое организация, – требовала Мария Петровна.

Андрей сейчас даже свою фамилию с первого раза бы не назвал, какая, к чертовой матери, организация? Но он был бомбардиром до мозга костей, и потому как никто знал, что лучшая защита – это нападение.

– Я почему-то думал, что на лекциях рассказывает преподаватель.

И в глазах непреступной Черной Герцогини промелькнула тень неуверенности. Люди – животные, это известно всем. Но кто-то – дождевой червь, кто-то – мотылек, кто-то – падальщик. Внутри Андрея жил хищник. И зверь сделал стойку, предчувствуя охоту. Он гнал дичь в ловушки, а затем наблюдал, как та бьется в попытках вырваться.

Пару раз у зверя возникало неодолимое желание цапнуть Игорёшу. Особенно, когда пацан ответил-таки на вопрос про организацию. И даже не за то, что он помог выбраться Черной Герцогине – в намерения Вереина пока не входило загонять ее в угол. А за то, как Горская на него посмотрела. Взглядом симпатии и благодарности за нежданный подарок. Сердце Андрея царапнула зависть. И это лишь сильнее обозлило зверя. Впрочем, вскоре сосед исправился, и Вереин сменил гнев на милость. Тем более что Игорь периодически выручал своими пояснениями.

– Слышь, Склифосовский, – поинтересовался он у Игоря, – а что за хрен этот Труф… и с какой он горы?

– Труффальдино из комедии «Слуга двух господ», – шепнул тот в ответ. – Написал Карло Гольдони.

– Блин, а с приличными фамилиями у них дефицит?

– Ты еще их имен не слышал, – фыркнул сосед. – Зацени: Панталоне.

– Да ты врешь!

– У меня бы фантазии на такое не хватило.

На недовольный взгляд Черной Герцогини, заметившей перешептывания, Вереин ответил открытой улыбкой. Он же пришел в университет за знаниями. Вот он их и получает. Он всегда получает то, что хочет.

Сейчас он хотел внимания Горской.

Вот оно. В полной мере.

Андрей всё ждал, когда же Горская сорвется. Но она даже голоса ни разу не повысила. Хотя к концу пары было заметно, что внутри она кипела так, что вот-вот крышечку сорвет. Самолюбие Вереина удовлетворилось подобной компенсацией за полученную отставку.

Но почему-то ощущения радости это не принесло.

Последняя пара у менеджеров по неизвестной причине отменилась, и Андрей благополучно отстегивал велосипед, когда услышал шипение тормозящих шин. Он обернулся.

Из окошка кроваво-красной спортивной бэхи на него с усмешкой глядела Горская. Стекло медленно опустилось.

– А вы, прошу прощения, когда в ресторан меня приглашали, везти планировали на раме? – едко поинтересовалась Мария Петровна. – Что же вы на машинку-то не накопили, – сочувственно продолжила она. – Как обманчива бывает слава…

– Да разве дело в автомобиле? – от досады Андрей потерялся.

– Нет, конечно, – согласилась Горская. – Дело не в автомобиле, а в его модели, – она с гордостью постучала по рулю.

Модель узкоглазой арийской красавицы как нельзя лучше соответствовала своей хозяйке, которая сейчас наслаждалась своим реваншем.

Черт подери, оправдываться перед ней он не будет.

– А что, у вас BMW M, и у меня BMW M, – попробовал отшутиться Вереин.

– Но есть нюанс, – с ядовитой улыбкой произнесла Горская, покачивая головой, и выжала газ.

Андрей цветисто выругался в небо.

Всё складывалось совсем не так, как он планировал.

И даже не так, как он хотел.

Более того, всё не складывалось вообще, и это бесило Вереина еще сильнее.

Глава 6

– Машуль, я уже пятнадцать минут тебя жду, а нам еще за цветами ехать, – мягко упрекал по сотовому Валера. – Если ты сейчас не выйдешь, я поднимусь и соберу тебя сам.

– Пугали бабу толстым обстоятельством, – фыркнула Маша в ответ.

– Не слышит вас, Марья Петровна, матушка ваша, – якобы сокрушенно заметил Залесский.

– Чем же, Валерий Владимирович, рассуждения сии могут огорчить мою матушку? – как бы недоуменно спросила Маша в гарнитуру, застегивая замочек цепочки. – Валентина Сергеевна очень любит обстоятельства. И тонкие, и толстые, и времени, и места, и цели, и меры. Меры – особенно. Филолог она или где? И я бы на вашем месте воздержалась от нелицеприятных высказываний в их адрес. Потерпи, я уже скоро, – и нажала на «отбой».

Горская оглядела себя в зеркале. Взлохматила ежик волос. Обычное семейное торжество, сказала она себе. День рождения мамы. Как-нибудь перетерпим. Обулась, накинула куртку, щелкнула выключателем в прихожей. С богом!

Цветы покупал Валерка. Во-первых, он в них разбирался, во-вторых, считал, что их должен дарить мужичина. Даже не так: мужчина должен дарить цветы. Точка. Он и Машу пытался завалить букетами. Особенно, когда их отношения неожиданно перешли в новую плоскость. Залесский, видимо, решил в полной мере компенсировать ей отсутствие конфетно-букетного периода, который обычно предшествует постели. Маша в принципе цветы любила. Но в какой-то момент она вяли. И их нужно было выбрасывать. И мыть вазу с вонючей водой. В общем, столько мороки…

Поэтому они договорились, что цветы будут появляться только по праздникам: и долг выполнен, и приятно, и уход не требует больших усилий. Из цветочного салона Валера вернулся с букетом из шикарных кремовых роз. Обманчиво-простое оформление, явно влетевшее в копеечку, подчеркивало благородство цветов. Запах автовонючки мгновенно затерялся в сладком аромате. Что тут скажешь? Валерик – стратег. Вовремя задобренная теща – залог счастливой семейной жизни. От этой мысли во рту почему-то появилась горечь. Может, не так там и страшно, в Волшебной стране Замужем, попыталась успокоиться Маша. Другие же живут. А некоторые в нее даже рвутся, не будем показывать пальцем на Галку.

– Маш, ты о чем задумалась? Мы уже приехали.

Действительно, снаружи был знакомый с детства двор.

Валера помог ей выйти из машины, и они поднялись в квартиру родителей. Дверь открыла именинница. Мама как всегда была на высоте. Маша всегда поражалась тому, как родительнице удаётся так выглядеть дома. Одно дело – когда ты куда-то идешь, но дома-то можно себе позволить расслабиться: надеть любимую длиннющую футболку, теплые носки и забраться с ногами в кресло. Мать же была безупречна, как королева. «Если ты хочешь, чтобы муж тебя любил, ты всегда должна быть для него красивой», – говорила мама. В целом Маша была с ней согласна. Если бы не слово «должна». Наверное, именно «долги» супружеской жизни и мешали ответить ей согласием на негласное предложение Валерика.

– Привет, дочура! – в коридоре появился улыбающийся отец. Он обнял Машу, пожал руку Залесскому и захватил Валерку с целью обсуждения курса доллара (куда держит курс рубль, и так понятно), очередного шедевра «британских ученых», экономического господства Китая и других исключительно мужских, крайне важных проблем, включая план по захвату мира.

Женщины направились в гостиную.

– Чем-нибудь помочь? – спросила дочь без особой надежды.

С тех пор как постперестроечный общепит разродился приличными ресторанами, мама стала заказывать еду для семейных торжеств там. Гарантированный успех при минимальных затратах. Аутсорсинг в действии.

– Спасибо, всё уже готово. Ждем только твоего братца, – ответила мама, наслаждаясь ароматов цветов. – Как тебе всё-таки повезло с Валерой. Когда вы планируете свадьбу?

– Мам, у него защита на носу. Сама понимаешь, докторская по экономике – немалая денежка.

– Мари, это не оправдание. При его-то заработках. У него точно никого нет? – насторожено спросила мама.

– Прости, частного детектива не нанимала.

– Ой, смотри, уведет его какая-нибудь вертихвостка!

– Давай, мы эту проблему как-нибудь сами решим, – поморщилась Маша.

Разговоры о браке, наверное, самая распространенная тема между матерями и незамужними дочерями. Никто не умеет наступить на любимую мозоль так, как мать. Спас Машу звонок в дверь, и она двинулась в прихожую следом за именинницей.

– Тс-с! Аська спит! – были первые слова Женьки, завалившегося в коридор с детской переноской. Брат слегка округлился лицом от домашних харчей и спокойной семейной жизни. Следом вплыла с букетом его улыбающаяся жена Лиза.

– Валентина Сергеевна, с Днем рождения, – вручила она букет свекрови и ткнула мужа локтем под ребра.

– С днем рождения, ма! Подарок я тебе сейчас отдам. Куда можно ребенка уложить? – произнес, разуваясь, Евгений. Оглядевшись, он вручил ребенка Маше, скинул куртку и помог раздеться жене.

Мама старательно улыбалась. Увы, она никогда не разделяла Женькиных вкусов. Ей не нравились его приятели, работа, отношение к жизни… Стоит ли удивляться, что выбор жены ее тоже не впечатлил? Женька принял данный факт со спартанской стойкостью. Невестку, насколько поняла Маша, больше волновала дочка, чем свекровь, которую Лиза видела четыре или пять раз в жизни. Во всяком случае, на закамуфлированный вопрос, не задевает ли ее факт, что бабушка не пылает жаждой сидеть с ребенком, Лиза ответила, что она выходила замуж за Змея, а не его семью. Со Змея и спрос, – на этих словах невестка выразительно посмотрела на Женьку. «А шо, таки есть притэнзии?» – поинтересовался Змей. На что невестка ответила, что таки нет, как раз пуговицы пришиты насмерть. Наверное, именно такие разговоры, за которыми, казалось, стоял им одним понятный мир, создавали ощущение внутреннего единства в семье брата.

У самой Маши отношения с Лизой складывались хорошие. По характеру, интересам женщины значительно расходились, да и десять лет разницы сыграли свою роль, но Маша по достоинству оценила подвиг невестки по укрощению и приручению братца. Бог ведает, что на ее счет думала Лиза, но внешне это выражалось в доброжелательности. Нормальный вариант тихого сотрудничества.

Трое молодых Горских (и младенец в люльке) направили свои стопы в родительскую спальню, чтобы разоблачить того самого младенца. В спальне царила стерильная чистота. Маше никогда не удавалось достичь такого совершенства, хотя ее с детских лет учили, что бардак на столе – бардак в голове – бардак в жизни. Папа, известный физик-ядерщик, на подобные мамины эскапады цитировал любимого Эйнштейна, что-де: «Если беспорядок на столе означает беспорядок в голове, то что же тогда означает пустой стол?» – и тем самым отвоевывал право на творческий хаос. Но что позволено Юпитеру, не позволено быку. Эту мысль Маше тоже внушали с детства. Пока она предавалась ностальгии, Женька с женой невесомо и в четыре руки вынули и распечатали ребенка, после чего вернули в безопасную переноску, которую разместили на кровати.

– Ну что, идем праздновать? – утешающее подмигнул Женька.

За столом все расселись как положено – по парам. Папуля поднял бокал за восхитительную, очаровательную, безупречную, самую лучшую женщину на Земле, доброго ей здоровья, после чего начался неспешный застольный разговор. Папа всегда был душой компании, особенно это было заметно на его днях рождения, которые справлялись всей лабораторией: с песнями, шутливыми поздравлениями, смешными газетами. Даже мама, которую отец называл «моя Снежная Королева», таяла рядом с ним. Именно на нем и держалась беседа. У Женьки папа спросил, как самочувствие внучки, после чего поинтересовался у Залесского, когда они собираются порадовать старика.

– Какого старика? – удивился Валерка.

– Разве мы тебя не радуем? – поддержала его Маша, и тема затухла.

Ей на смену пришли обсуждения более насущных проблем: как правильно распределить бюджет страны, например, и что дальше делать с федеральными реформами в науке (мнение папы), экономике (мнение Валеры), образовании (мнение мамы) и здравоохранении – тут слово передали Лизе.

– А что вы хотите, если медицина у нас бесплатная? – пожала та плечами. – Какие средства, такая и медицина.

– Средства, – флегматично поправила ее мама.

– Средства – это когда они есть, а у нас средства, – отмахнулась Лиза, – дороги и дураки. Дураки лидируют по очкам.

– Понять, что народ глуп – этим не стоит гордиться. Вот понять, что мы и есть народ – этим стоит гордиться, – процитировал бессмертного Акутагаву Женька.

– Твоя самокритичность делает тебе честь, – хмыкнула невестка, и они со Змеем снова заулыбались, будто у этой шпильки был какой-то третий смысл.

– А почему вы не уходите в платную медицину? – не удержался от вопроса Залесский.

– Кто же тогда будет в больнице работать? – удивилась Лиза. – Я и так тут разрываюсь между материнским долгом и профессиональным. Жду, когда Наська подрастет…

– И тогда мы пацана родим, – закончил Женька.

– Ладно, рожай. Не возражаю, – согласилась его половина.

– Лизет, ты же понимаешь: дом, дерево, сын. Программа минимум.

– Эка тебя пробрало, – улыбнулся отец.

– Ему просто нравится, что ужин греть не нужно, – пояснила Лиза, и змейская семейка опять обменялась загадочными взглядами. – Любимый, подожди немного: подрастет доча, начнётся: это хочу, это не хочу, это одену…

– Надену, – поправила мама.

– …надену, – согласилась Лиза, – это – не буду. Ты еще сам взвоешь!

– Выть – это не мое собачье дело. У нас Тайсон на этот случай есть. Я должен деньги зарабатывать. А договариваться с детьми – это твоя забота. Ты же у нас такая мудрая, такая сообразительная, ты обязательно что-нибудь придумаешь, – Женька изобразил на лице глубокое восхищение, после чего зашипел, видимо, получив под столом от супруги.

Тут в Горском-младшем неожиданно проснулась совесть (или чувство самосохранения), и он перевел разговор на именинницу-мамочку, которой Лиза должна быть благодарна за такого замечательного него, а Залесский – за удивительную Машу. Валера поддержал тост, восхищаясь родительскими качествами Валентины Сергеевны, и разговоры перешли на нынешнее поколение и современных студентов.

– Как там, кстати, Вереин у тебя занимается? – полюбопытствовала мама, и Маша практически увидела, как Женька сделал стойку.

– Какой Вереин? – осведомился он.

– Тот самый, – Залесский кивнул.

– И ты молчала? – с упреком бросил братик.

– О Вереине я могу молчать бесконечно, – честно призналась Маша. – Так что если хочешь автограф или фото с кумиром на память – это к Валерке. Он с ним по-мужски договорится.

– А ты? – не понял брат.

– А я с террористами переговоры не веду. Он и так на занятиях сидит, как царь зверей.

– И ты тут такая в коже и с плеткой входишь. А-ап!.. и тигры у ног моих сели! – заржал Женька и тут же зашипел от дружественных военных действий со стороны невестки.

– У тебя проблемы? А почему не сказала? – недовольно проворчал Валера.

– Ничего такого, с чем я бы не справилась, – успокоила его Маша. – Но давать лишние козыри ему в руки с моей стороны было бы глупо.

Застолье тянулось своим чередом. Проснулась Настя. Лиза покормила ее и вынесла в слинге – с этим чудо-шарфом тетю малышки пытались познакомить в один из визитов. Девочка вдумчиво дергала разноцветные бусины и пуговки на груди мамы. Мужчины окончательно ушли в обсуждение политики, прерываемое комплиментами в адрес виновницы торжества.

Через пару часов стало приличным уйти. Маша намекнула, что пора уже и честь знать, на что получила поручение поставить воду для чая. Женька вызвался помочь.

– Ты всё-таки решила выйти замуж за этого зануду? – спросил братец на кухне.

Между братом и сестрой близких отношений не сложилось – сказывалась разница в возрасте и поле. Но Женька всегда был ее защитником.

– Почему «зануду»? Валерка очень надежный и заботливый.

– Надежный и заботливый зануда. Машка, ты же с ним плесенью покроешься, еще пара лет пройдет.

– Мама с папой всю жизнь живет тихо и мирно, без вулканов страстей, и счастлива.

– При чем тут мама? – поморщился Женя. – Ты – не она. Можешь представить маму за рулем своей «бэхи»?

– Нет, конечно.

– Вот! То есть ты считаешь, что машины вам нужны разные, а семьи – одинаковые?

– Спасибо за участие, я как-нибудь сама, без посторонней помощи выберу, что мне нужно.

– Вот этого я и боюсь, – кивнул головой братец. – Ладно, ты у нас уже выросла, можешь не только учиться на чужих ошибках, но и делать свои.

В коридоре послышались шаги: мама шла за десертом. Маша с удивлением узнала в нем давно забытый самодельный медовый тортик с заварным кремом, который раньше бывал на всех домашних праздниках и казался вкуснее любых покупных тортов. Именно тогда, за столом, запивая чаем лакомство своего детства, Маша неожиданно остро осознала, что выиграла войну с родителями за собственную независимость. Главным трофеем оказалось бремя ответственности за свою жизнь. И свобода выбора. Полная.

Глава 7

После чая Змейсы быстренько раскланялись, напев что-то про режим («строгий режим», сморщилась Лиза, сделав акцент на первом слове, даже не так – на паузе перед ним). Залесский тоже короткими перебежками начал перемещение в сторону прихожей. Когда позади остались закрытая дверь в родительскую квартиру и пролет лестничной клетки, Валера произнес:

– Интересная у тебя невестка.

– Согласна.

– Где твой братец ее нашел?

– Она подруга жены его друга.

– Это многое объясняет. По-моему, совершенно не его тип женщин.

– Не скажи, – возразила Маша. – Очень даже его. Только он об этом раньше не знал. Она же воплощенная мечта: вылитая мама, но которая по какой-то неведомой причине его любит.

– По-моему, ты не справедлива к Валентине Сергеевне. Мне кажется, она вас очень любит.

– Кто же спорит? – действительно, никто. Маша всегда считала подобные разговоры, и даже просто размышления на эту тему, совершенно бесполезными.

– Думаешь, его надолго хватит? – продолжил разговор Валера.

– Думаю, да. Она – девушка обстоятельная, со скальпелем знакома не понаслышке…

– Серьезный аргумент, – хмыкнул Валера. – А кто она по специализации?

– Гинеколог.

– Как нам повезло-то! – обрадовался ее спутник, и Машу охватило чувство вины за свою нерешительность по части серьезных отношений.

Валера распахнул дверь подъезда и потом помог сесть в машину.

– Какие планы на вечер? – спросил он, поворачивая ключ зажигания.

– Отдохнуть.

– Могу предложить пару вариантов, – Залесский на секунду перевёл взгляд с дороги на собеседницу. Варианты, надо полагать, были: «едем ко мне» и «едем к тебе».

– Валер, я хочу нормально выспаться.

– А потом выспимся, – Валера с улыбкой взглянул на нее. – Так как?

Было лень напрягаться. Но и обижать Валерку не тянуло.

– Как хочешь, – смирилась Маша.

– Сильно, – подмигнул Залесский.

Но поехал к ней, как всегда оставляя окончательное решение за Горской.

Валерка остался на ночь, но Маша успела выспаться. По крайней мере, больше, чем обычно. Кофе в постель, подслащенный комплиментами, придал некий «заряд бодрости». На одной из гулянок в папиной лаборатории его коллеги прошлись по физическому смыслу этого выражения. С тех пор Марья использовала его исключительно в ироническом смысле.

– Утро туманное, утро седое… – вполне достойно напевал Залесский, завязывая галстук. – У тебя же сегодня нет первой пары?

– А какая у нас неделя?

– Первая.

– Значит, нет. А какого рожна ты меня поднял?

– Хотел пообщаться.

– Ну и общался бы. Будить-то зачем? – прозевала Маша и закуталась в покрывало.

– Будешь трахать – не буди?

– Залесский, ты у меня такой умный…

Даже едкий Машин тон не мог испортить настроение звезде экономфака. Жаворонок, что с него возьмешь…

– Я тоже тебя люблю, Мария Петровна, – Валера одернул безупречный пиджак и повернулся к ней. – Ты за мной закроешь?

– Лерик, ты же у меня не только умный, но еще и проницательный?

– А как же поцелуй перед уходом на работу?

– Так уж и быть, иди сюда, поцелую.

Как щелкнул замок, Маша уже не слышала. Кофе не помог. Она заснула настолько крепко, что чуть не проспала свою третью пару и в результате с Валерой пересеклась только на перемене. Они шли рядом и обсуждали новый проект. Машин взгляд зацепился за живописную компанию возле окна. В центральной части композиции, опираясь пятой точкой о подоконник, располагался Вереин, вокруг – верные клевреты в количестве трех штук. Спортсмен был одет неброско, но дорого: брендовые джинсы и рубашка-поло. Кроссовки фирмы Adidas^[6]. Еще бы, он же мячик пинал, а не в корзину забрасывал.

Футболист что-то рассказывал приятелям. То ли дело было в самом рассказе, то ли в собеседниках, но Маше показалось, что это совершенно другой мужчина. Тот, который был у нее на лекциях, словно готовился к поединку: с опущенным забралом и копьем наперевес. У этого на лице светилась искренняя, открытая улыбка. Вереин источал не агрессию, а спокойную уверенность в себе. Горская вдруг поняла Галку с ее манией преследования этого субъекта.

Валера остановился, чтобы завершить разговор – дальше их пути расходились: ему нужно было зайти в учебку, а Маша направлялась на кафедру. Горская не могла сказать, что заставило ее обернуться, но, повернув голову, она встретилась взглядом с футболистом. Такой взгляд трудно с чем-то спутать. Его знает (ну, или мечтает с ним познакомиться) любая женщина. А Горская, черт подери, была женщиной. Да, все бабы – стервы, злорадно подумала она, и с самым наивлюбленнейшим выражением лица подошла поближе к Залесскому и потянулась к его уху.

Всё зло от баб, думал Вереин. А ведь день был таким многообещающим. Утром пришла партия товара, в которой было несколько новинок. Андрей хоть и понимал, что это не доигравшее в энном месте детство, но всё равно обожал разные новые фишки. Он не мог дождаться, пока шел прием и учет товаров на складе, чтобы, наконец, получить вожделенные коробки, коробочки и пакетики. Нарезал круги вокруг собираемых велосипедов и тренажеров, ожидая возможности их опробовать. Потом очарование новизны проходило, что-то вписывалось в фавориты, что-то забывалось. Но где-то в глубине души у Андрея росло подозрение, что вся бодяга с магазинами была задумана ради этих вот моментов. Сегодняшнее утро не было исключением, и в универ Вереин пришел в приподнятом настроении. Уже там он обнаружил, что две последние пары в расписании оказались закрыты. Это просто праздник какой-то! А вечером его ждал четвертьфинал Лиги Чемпионов, испанский «Реал» против итальянского «Ювентуса». Матч двух звездных команд обещал быть насыщенным. В честь такого события к нему придут одноклубники: капитан команды Олежек, он же Капдва, получивший свое прозвище за игровой номер; и Василь, ныне такой же ветеран, как Вереин, а прежде блестящий защитник и вообще мужик во всех отношениях достойный. Будет пиво и мальчики, как любит говорить Олег. Что еще нужно для счастья?

Андрей обязан был задуматься о том, что всё идет слишком хорошо.

И вот она, поварешка дегтя в бочке меда!

«Мушкетеры» обсуждали предстоящий матч, и Вереин похвастал, что смотрел «Реал» в реале. Мюнхен, 2012 год, испанцы тогда продули «Баварии» полуфинал той же Лиги Чемпионов. Но что это был за матч! В общем, Андрей увлекся. Увлекся настолько, что чуть не пропустил проходившую мимо «сладкую парочку». Черная Герцогиня не изменяла себе и дефилировала в черном. На сей раз это было полуоблегающее платье. Оно подчеркивало филейную часть Горской, выгодно контрастирующую с тонкой талией. Стройные ноги в полусапожках на шпильке пробуждали «основные» инстинкты – неравнодушен был Вереин к высоким каблукам на женских ножках в чулочках. Горская сдержанно жестикулировала, и ее аристократически изящные ладони танцевали причудливый танец. Кто упрекнет мужчину за то, что в его голове возникли нескромные фантазии? Прямо-таки очень нескромные, с участием высоких каблуков, чулочков и филейной части Черной Герцогини. И в этот самый что ни на есть интимный момент Горская обернулась. Андрей оказался не готов к такой подлости с ее стороны. И она всё прочла на его лице. Вереин это понял по мстительному взгляду. Движения преподавательницы в одно мгновение стали ещё пластичнее, она подошла вплотную к своему экономисту и что-то прошептала на ушко. Что-то неприличное, видимо, поскольку тот смутился. Нет, Андрей понимал, что это был театр одного актера для единственного зрителя. Но никуда не мог деться от желания что-нибудь разбить. Или кого-нибудь придушить. Или пнуть от души. Горская сделала контрольный выстрел глазками в сторону поверженного противника и походкой от бедра покинула поле боя.

Вот же стерва! Сама напросилась!

Он с трудом досидел до конца второй пары (по официальной версии – пятой) и уже собрался домой, как его окликнул Игорь.

– Андрей, я тут кое-что для сайта накидал. Когда посмотришь?

Когда посмотрит? Да что тянуть кота за хвост, можно и сегодня. Ехать на работу было уже поздно – до матча оставалось несколько часов, да и не планировал он возвращаться. Как ни крути, даже с учетом дороги времени оставалось вагон.

– Сможешь подъехать ко мне где-то через часок? – спросил Вереин у однокурсника.

– А пиво будет? – осмелел Игорек.

– И пиво, и мальчики, – на автомате ответил Вереин, и только по офигевшему взгляду паренька сообразил, как прозвучали его слова со стороны. – В смысле, ко мне приятели придут футбол смотреть, – поправился Андрей, и чтобы окончательно исправить положение предложил: – Если хочешь, присоединяйся.

– А что, можно? – в этом вопросе было столько детского восторга, что сказать «нет» у Вереина просто язык бы не повернулся.

– Ладно. Ты у нас мальчик худенький, много места на диване не займешь. Но предупреждаю: будешь болеть за Юве, переместишься на ковер.

Игорёха расплылся в улыбке.

Ну вот. Если ты кого-то осчастливил, значит, день прожит не зря, утешил себя Вереин.