Светлана Леонова
Свет надежды
Глава 6
– Никуда не пущу. Даже думать об этом забудь. – Сенира сердито качала головой и, устало шаркая тяжелыми башмаками об пол, ходила из угла в угол небольшой комнаты. Глядя на эту сердобольную старушку, едва доходившую до плеча среднему воину и вечно кутавшуюся в свою теплую вязаную шаль, нельзя было и подумать, насколько гневны бывают ее речи и тяжел недовольный взгляд. Не часто приходилось Айне испытывать силу осерчания старой няни на себе, но в каждом таком случае вина девочки была столь неоспоримой, что даже старый Вилен становился на сторону Сениры. – Нечего тебе там делать.
– Это мой долг, – упрямство в голосе не могло скрыть напряжения, сковавшее молодую девушку. Ее выдавали и тонкие пальцы, нервно сжимавшие складки теплого светло-серого платья, и неуверенный взор, устремленный куда-то вдаль, за маленькие окна, выходившие на бескрайние леса, окружавшие замок с западной стороны.
– И чем ты им поможешь? Участливым взглядом? Они бежали от своего правителя, и ты думаешь, они будут рады тебе?
В словах Сениры была большая доля правды, и отмахнуться от них никак нельзя было. Однако твердая уверенность Айны была неколебимой. Это был ее народ, ее семья, и сейчас они оказались в бедственном положении. Так же, как и она сама, они были чужаками в этих незнакомых землях среди людей, не жаловавших их присутствие на своей территории. Эта встреча была больше необходима самой Айне. Вновь оказаться среди своих соплеменников и хоть ненадолго почувствовать себя дома, в семье. Забыть ненадолго острое щемящее чувство одиночества, снедавшее изнутри.
Исчезновение принцессы Моргаша никто не заметил, все были слишком заняты своими обязанностями, даже Сенира, с утра до позднего вечера помогавшая прислуге замка. Маленькая фигурка, укутанная с головой в темно-серую накидку, быстрым уверенным шагом направлялась в сторону лагеря беженцев. Она не пряталась, но в глубине души была рада тому, что на ее пути никто не появился: меньше всего хотелось объяснять, куда и зачем она направлялась. Разыгравшаяся непогода ничуть не осадила ее намерения, лишь только укрепив в своем решении. Они стали заложниками обстоятельств. Заложниками непомерных амбиций собственного правителя, призванного защищать своих подчиненных, как собственную семью, а вместо этого бросившего их всех на произвол судьбы. Их просто разменяли на призрак господства и величия.
Лагерь беженцев производил удручающее впечатление: широкие палатки из потрепанных временем и ветром шкур, заштопанных местами заплатками из шерстяной ткани, с трудом выдерживали порывы ледяного северного ветра. Едва ли они спасали от холода, но хоть в малой мере облегчали его. Темный дым, поднимавшийся к верху из всех щелей, говорил о том, что люди старались согреть то маленькое пространства, которое по злому року звалось теперь их жилищем. Десятки, Айна сумела насчитать несколько десятков таких шатров. Лагерь по размеру был не меньше крупной деревни. Среди снежных равнин он был огромным пятном, укоризненно напоминающим принцессе о гнилостности того, кто по какой-то иронии судьбы был ее отцом. Как сможет она взглянуть им всем в глаза. Старикам, детям, женам и матерям, оставшимся без крова, оставившим своих отцов, мужей и сынов бесполезно сражаться за чуждые идеалы. Айна слышала, что во многих приграничных районах Моргаша жители восставали против армии и власти своего правителя, грабившей и убивавшей своих же соплеменников.
Найти в себе силы, чтобы встретиться с этими несчастными людьми, попавшими в бедственное положение, Айна все же не смогла. Она испытывала какое-то тяжелое чувство вины перед ними. Отчасти из-за того, что она – дочь правителя Моргаша, который не только не защитил свой народ, но еще больше усиливших их страдания. Отчасти из-за ложных надежд, которые возлагали все на ее брак с Рагнаром. Права была Сенира, зря она пришла. Не в ее силах и положении помочь бегущим от жестокого Сверра.
Опасаясь возвращаться в столь подавленном состоянии от увиденного, Айна бесцельно брела вдоль кромки леса, растянувшегося с юго-восточной стороны от замка. Сенира легко сумеет разгадать по ее эмоциям, что она нарушила запрет и в одиночестве отправилась в лагерь, поэтому следовало несколько унять свои мысли и переживания. Совершенно не задумываясь, она уходила все дальше от замка в манящую тишину леса. Удивительно, насколько отличалось царство природы от того, которое создали люди. Честные законы выживания против лицемерной фальши во имя собственного эгоизма. Лагерь беженцев, как и замок Рагнара, остались далеко позади. Вокруг был лишь только старый лес, укрытый белой снежной пеленой. Он был дружелюбным и гостеприимным. И Айна чувствовала, что здесь она не чужая. Старику-лесу ведь все равно, как она оказалась в этих краях, он просто заботливо впустил ее в свой мир, укрыв тишиной и покоем. Тишина… Здесь и вправду было непривычно тихо. Лишь изредка перекрикивания птиц нарушали порядок, да плутающий след дикого зверя, запорошенный легким снегом, напоминал, что она здесь не одна.
Айна потеряла счет времени. Лишь только легкие сумерки, понемногу опускавшиеся на все вокруг, напомнили, что пора возвращаться. Окинув последним взглядом свой приют, девушка поспешила обратно. Из леса она почти выбегала, боясь опоздать добраться до лагеря, пока тьма не сменила сумерки, а уж вернуться в замок будет куда проще, стоило только обойти большой холм и пройти несколько деревень. Последняя деревня минула, еще немного оставалось до замка… На ее пути возникла темная фигура. Не ожидав встретить кого-то, Айна резко отшатнулась в сторону, но тут же остановилась. Обернулась и тревожно всмотрелась. Все это могло бы сойти за игру воображения, да только стоящий перед ней мужчина самодовольно улыбался, сложив руки на груди. Его голова была скрыта за капюшоном, но сомнений в том, кто перед ней стоял, не возникало. Айна подобрала юбки и бросилась прочь, в замок.
– Не поздновато ли для возвращения? – холодный голос, словно металл, резанул слух.
Айна, никак не ожидавшая быть застигнутой кем-либо, испуганно сжалась и остановилась. Менее всего она хотела, чтобы ее позднее возвращение было замечено Рагнаром, так как его реакция для нее была не предсказуема.
– Позвольте узнать, принцесса, где вы пропадали до столь позднего часа? – Рагнар вышел из тени двора и решительно направился к ней. Огромный и грозный, он возвышался над ней и прожигал ее своим тяжелым взглядом. Несмотря на сильный ветер и холод, на нем была лишь одна рубаха из грубого сукна, заправленная за широкий кожаный пояс плотных штанов из утепленной шерсти, да надетый поверх нее жилет из тонко отделанной овечьей шкуры, немного укрывавших от непогоды. Тут и гадать не приходилось, какое неудовольствие испытывал повелитель Зангры, поймав ее, крадущуюся в замок, словно воришку. Айна знала, что он отправился несколько дней назад с группой своих воинов к границам, и думала, что их отсутствие будет более длительным, а потому его появление сейчас застало ее врасплох.
– Я хотела посмотреть, как устроились беженцы. – Айна уверенно расправила плечи и смело взглянула в глаза мужа. Даже если она его и боится, но вида не подаст. И скрывать правду она не станет.
Рагнар молчал. Ни одной эмоции не отразилось ни на лице, ни в глазах, словно он был высечен из камня.
– Кто тебя сопровождал? – Хмурый пытливый взгляд его ловил каждое изменение, каждый жест.
– Никто. Я ходила одна.
Не верил, это мелькнуло в слегка сузившихся глазах. Его лицо было все той же каменной маской, из-под которой не возможно было ничего уловить. Он смерил ее колючим взглядом и голосом, не предвещающим ничего хорошего, отчеканил, словно отдавал приказ одному из своих солдат:
– Я запрещаю покидать замок. – Чуть склонившись, он ухватил ее за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. – Я ясно выразился?
Айна с вызовом ответила на суровый взгляд, но ничего не произнесла. Ее словно сковало оцепенение, исходившее от серых глаз, с ледяной ненавистью смотревших на нее.
– Я ясно выразился? – голос Рагнара стал еще тише и опаснее, и девушка почувствовала, как холодный озноб ледяными волнами прошелся по спине. Еще никогда его лицо не было так близко, настолько, что можно было разглядеть каждую черту, каждую морщинку, залегшую между его сведенных бровей. Крепкие пальцы все еще сжимали ее подбородок, не давая зрительному контакту разорваться. От мужчины веяло силой и опасностью, от которых стыла кровь и непроизвольно задерживалось дыхание. Своей неколебимой уверенностью он вселял страх. И Айна готова была поклясться, что такое впечатление он производил и на воинов. Словно завороженная этими серыми льдинками в глазах, она просто неуверенно кивнула, давая понять, что все поняла. В горле пересохло, и вымолвить хоть одно слово у нее не получилось бы.
Рагнар резко разжал пальцы и отошел назад. Его глаза все еще холодно взирали на нее, и неприкрытое отвращение в них не возможно было не заметить. Не говоря более ни слова, он развернулся и скрылся в хозяйственной части двора, оставив Айну растерянно смотреть ему вслед. Ее муж не сказал, что ждет за нарушение его приказа не покидать замок, но одно то, как он это произнес, заставляло задуматься о неминуемом наказании за ослушание. Более всего следовало задуматься о положении Сениры с Виленом – уж они-то точно пострадают по ее вине.
***
Давно он не был в этих местах. Сколько прошло с тех пор? Годы? Десятилетия? Пожалуй, он и сам этого не скажет. Слишком много всего произошло за ушедшее время. Слишком многое изменилось. Только память бережно хранила всё, кропотливо собирая осколки событий в бесконечные закрома.
Неслышно диким зверем он шел по окутанному тихим сном лесу, пробираясь аккуратными шагами сквозь чащу, следуя своим инстинктам. Давно забытые ощущения вновь просыпались в нем, будоража мысли и заставляя кровь закипать в венах. Животный азарт разливался по телу, вел вперед. Настоящий охотник всегда уловит тот единственный запах, который в конечном итоге приведет его к своей жертве. Ни с чем не сравнимое удовольствие, пожалуй, самое лучшее во всей охоте – выслеживание. Сначала поиски, долгие или короткие, когда уже можно сделать первые выводы о своей добыче. Нервы натягиваются до предела, все чувства внутри рвутся наружу диким зверем. Затем легкое чувство триумфа – нашел! И вот уже, оставаясь пока не замеченным, оцениваешь свою жертву, понимаешь, насколько лакомым кусочком она оказалась, и, наконец, молниеносно продумываешь свою стратегию. Быстрота и внезапность – вот залог успеха. Не упустить момент. Не выдать раньше времени себя. А затем тело достигает наивысшего апогея концентрации силы, когда каждый мускул сводит от напряжения и предвкушения. Все случается за считанные секунды… Момент торжества… Момент блаженства…
Ловкость и мастерство за долгие годы никуда не пропали, лишь только притупились на некоторое время – до третьей добычи. Да, сегодняшняя охота вышла славной. Внутри сытым диким зверем довольно облизывалось теплое удовлетворение, жмурясь и чуть ли не урча. Но главное, ему удалось остаться незамеченным не только для своей добычи, но и для людей, обитавших вокруг. Ни к чему лишние пересуды и внимание, которые обязательно навлекут лишь одни неприятности.
Он уже собирался скрыться из чащи леса, как нечто едва уловимое заставило остановиться и прислушаться. Следуя своим инстинктам, он едва слышно пробирался к опушке, уже наверняка зная, кого там найдет. Светлые, словно жидкое солнце, волосы не спрятать под накидкой. Ее он узнал бы из тысячи других. Одна, в чужом диком лесу… и ни капли страха. Он чувствовал это.
Он следил за ней из-за своего укрытия. Следил за каждым шагом, ловил каждый жест, каждую эмоцию на ее лице. Неслышно ступал следом за ней, втягивая до дикости знакомый запах. Он знал о ней все. Каждую мелочь. Изящная. Хрупкая. Но сколько загадок она еще таит в себе.
Воздух завибрировал, выдавая присутствие кого-то еще, и вот из тени деревьев показалась мужская фигура и преградила путь той, в чьих волосах уснуло солнце. Хищный звериный оскал блеснул в темноте, грозный рык глухо вырвался из горла. Пусть только попробует хоть на шаг приблизиться к девчонке – разорвет на месте. Каждый волосок встал дыбом, мышцы снова словно натянутая струна, готовая лопнуть в любой момент… Но слишком смелый наглец быстро убрался восвояси, а интерес к нему быстро позабылся. Провожая взглядом быстро удаляющуюся девушку, не сразу понял, что ощущение чужого присутствия так никуда и не пропало. Он огляделся по сторонам. На другом холме, чуть поодаль, в тени старой раскидистой ели, расщепленной некогда стрелой-молнией Джодока Одхана, виднелась мощная фигура всадника, взгляд которого был прикован к беглянке. В этом всаднике чувствовалась сила и неколебимая мощь. Не чета всем тем, кого доводилось видеть раньше. Истинный вождь своего народа. Но хватит ли у него сил и желания отстоять свое право владеть той, которую нарекли «Светлой»?
Презрительно фыркнув, удостоив последним взглядом молодого, но не менее храброго и опасного, чем он сам, правителя Зангры, он бросился в ночь. Навстречу вновь обретенной свободе. Диким зверем несясь наперегонки с ветром, не оставляя за собой ни единого следа.
Глава 7
В этот раз без потерь. Недолгое затишье, установившееся в последние недели, не могло не радовать, но в то же время держало в настороженности. Слишком уж странным оно было. После затяжных кровопролитный сражений, изуверских разорений и десятков уничтоженных деревень по обе стороны границы… Несколько недель тишины. Не вселяющей надежд, но пугающей.
Следуя во главе отряда, Рагнар окинул хмурым взглядом свои владения. Рано или поздно война закончится, но она еще долгие годы голодным и печальным эхом прощальных песен и одиноких колыбелей будет звучать в каждой семье. Его народу предстоит перенести немало тягот, прежде чем жизнь сможет вернуться в мирное русло. И потому именно сейчас следовало позаботиться о будущем. Нужны были крепкие связи с союзниками. В первую очередь, с теми, кто не боялся открыто выступать против Сверра. Одним богам только было известно, какими методами и средствами тому удавалось переманивать на свою сторону сильные куриды* (прим. автора: куриды – крупные племена, сохранившие свою независимость на землях, не подчиняющихся какому-либо правителю). За последний год дела Зангры сильно пошатнулись: прежние сторонники если не оказались в стане противников, то предпочли не связать себя с осажденными и просто разорвали всякие деловые отношения, лишив народ Зангры столь необходимых торговых связей.
Возле огромных укрепленных ворот их уже встречали десятки подданных, оповещенных дозорными о возвращении отряда. Они с тревогой вглядывались в лица воинов и своего правителя, гадая, все ли вернулись с поля боя. Одно из самых тяжелых испытаний войны – говорить семьям о том, что их муж, отец, сын или брат пал смертью храброго, защищая своих родных и свой народ. Не выразить словами, каким тяжелым камнем на сердце ложилась каждая смерть, как невыносимо было стоять пред глазами, полными неприкрытого горя от утраты. И стыдно. За то, что не уберег. За свое бессилия прекратить это кровопролитие.
– Ивар. – Голос Рагнара разнесся сквозь всеобщий гул.– Ивар.
Молодой правитель успел спешиться и теперь, держа под уздцы своего коня, всматривался в толпу, пытаясь разыскать старого советчика. Долго искать не пришлось, Ивар уже и сам шел к нему навстречу.
– С возвращением. – Старый воин почтительно склонил голову в знак уважения к своему молодому правителю. Заслуженно. Хоть и молодым тот был совсем, но снискал уважение и любовь своего народа. – Есть потери?
– Нет. В этот раз обошлось.
Рагнар отдал поводья подбежавшему помощнику конюха и повернулся к Ивару, легким движением головы приглашая его пройти за стены замка. Мужчины в молчании дошли до высокого холма, с которого открывался вид на долину. Там внизу на равнине, защищенной от ненастья и бури окружавшими ее горами и лесом, располагался лагерь беженцев. Он виднелся огромным темным пятном посреди белых снежных просторов, и хоть расстояние до него было большим, все же можно было разглядеть, как даже в таких условиях кипела жизнь. Люди умеют приспосабливаться к любым условиям, сколь бы суровыми и безжалостными те ни были.
– Скажи, Ивар, как обстоят дела с беженцами?
– Все так же: они обустраиваются в лагере. За последние несколько дней приток новых семей приостановился, но все же люди бегут. Многие решили отправиться дальше, минуя наши земли. Мы помогаем лагерю с провизией, теплыми вещами. Жители деревень тоже оказываю помощь, некоторые даже взяли несколько семей к себе, дав им кров и возможность работать, чтобы расплатиться за приют. Но если люди так и будут бежать из Моргаша, то нам вскоре нечем будет кормить собственный народ. Эти несколько недель затишья показали, что все они вполне могли бы жить и в своих землях, если бы не война. И я уверен, что большинство вернутся, едва только появится возможность.
– Никаких беспорядков, конфликтов с жителями соседних деревень?
– Нет. Я приставил к лагерю небольшой отряд. Мы стараемся предупредить всякие беспорядки заранее. Хотя эти люди настолько измождены войной, что глоток спокойного воздуха для них куда важнее конфликтов и стычек.
Рагнар молча слушал одного из своих старейшин, но с напряжением вглядывался в долину. Все его беспокойство и раздумья сейчас были четко отражены на лице, и старому Ивару не составило большого труда прочесть это.
– Ты чем-то обеспокоен? – Старик тоже устремил свой взгляд на лагерь, пытаясь угадать ход мыслей своего молодого повелителя.
– На границе, у самых скал, мы задержали лазутчика, – после некоторого молчания ответил Рагнар. Голос его звучал сухо и устало, и Ивар сразу догадался, что произошло нечто серьезное. – Он явно кого-то ждал. При нем не было никаких вещей, бумаг, лишь только пара клинков, да и те для защиты.
– Почему ты решил, что он кого-то ждал? Возможно, он разведывал обстановку…
– Нет, Ивар, обычные лазутчики уходят прежде, чем их обнаружат. А этот кого-то ждал. – Сомневаться в словах Рагнара не приходилось. Он, словно хищный лис, имел необыкновенное чутье. Интуиция ли, пытливый ум и наблюдательность, но молодому правителю Зангры доверяли даже опытные военачальники. – До последнего сидел, притаившись под скалой, пока не понял, что это чужие. Лишь только потом попытался убежать.
– Как неосмотрительно с его стороны… – усмехнулся Ивар в густую бороду и усы.
– Если только не ждешь действительно необходимой информации, – задумчиво ответил Рагнар, неотрывно смотря на простирающуюся внизу склона долину.
– Вы уже допросили этого лазутчика?
Казалось, Рагнар и не слышал вопроса. С отрешенным усталым видом он о чем-то думал, скрестив руки на груди. Но потом, словно сбросив оцепенение, с живостью ответил:
– А некого допрашивать, Ивар. Эти собаки носят при себе какой-то яд. – Он спрятал за ухмылкой горечь разочарования. – Маленькая ягода. Но делает свое дело в считанные мгновения.
Война выходила на новый виток, достигала своего апогея, когда не только правители, опытные военачальники и солдаты начинали это чувствовать, но и простой народ. Небывалые доселе волны беженцев. Прекращение торговых связей, резкое деление на «своих» и «чужих». И лазутчики… В последние несколько месяцев приграничные отряды находили десятками следы их пребывания. Вот только редкие единицы попадали в руки, да и те внятной информации не могли дать. А в этот раз… В этот раз рискованность Сверра граничила с наглой уверенностью: он не боялся быть разоблаченным, словно в открытую насмехаясь над своим противником. Что ж, Рагнар принял и этот вызов.
– Усилить наблюдение за лагерем. – Лицо молодого правителя выражало совершенную отрешенность и собранность, равно как и его голос. Он в совершенстве овладел способностью брать верх над своими эмоциями и чувствами, не позволяя страстям овладеть собою и сбить его с выбранного пути. Своей уверенностью Рагнар вселял надежду в своих воинов, в свой народ, придавая им силы для стойкости. – Также усилить бдительность всех отрядов на наших землях. Все торговые караваны тщательно осматривать. О любых подозрениях немедленно сообщать мне. Тот, кого ждал лазутчик, все еще здесь и он еще не исполнил свое задание. Он может затаиться на некоторое время, но мы все же должны найти его.
Ивар, как любой опытный военачальник, умел вовремя распознать, когда беседа окончена и нужно оставить своего правителя одного. Да и большого труда для него это не составляло: Рагнар буквально впитал в себя все привычки своего отца, порой до поразительной точности повторяя жесты и интонации Рейнолда. Нравился ему этот мальчишка, своим жизнелюбием, своими развитыми не по годам мудростью и уверенностью. И откуда только силы свои черпал? Вот только судьба совсем не ласкова к молодому правителю: с детства не знал он мирного неба над головой, да и родителей боги рано забрали к себе. Еще и свадьба эта с дочерью Сверра… Рагнар понимал, что она ничего не решит, и все же согласился, продолжая ждать новых ударов Моргаша. Однако, уж кому, как не Ивару, было знать, что любое, даже самое невыгодное решение, было тщательно взвешено молодым правителем и принималось практически всегда безошибочно верно. Годы уже доказали правоту многих из них. И пусть, во славу богов, так будет и в этот раз.
А девчонка… Девчонка Сверра не так уж проста, как кажется на первый взгляд. Что-то неуловимо-необъяснимое привлекало к ней внимание. Безошибочно распознающий людей с первых встреч, с Айной Ивар боялся ошибиться в своих заключениях. Старый воин и самому себе не смог бы объяснить, что же именно не давало ему покоя в принцессе-чужестранке, а потому он настороженно приглядывался к ней.
***
Огромные стены сегодня нещадно давили своей серостью и неприступностью. Защищенности, которую они являли собой, теперь уже было мало – Рагнару хотелось простора, свободы. Мчаться навстречу холодному ветру, высвобождая из плена забот самые важные мысли. Остаться один на один со своими догадками.
Ночь неслышно вступала в свои права, окутывая во тьму сперва леса, а затем равнины с горы. Она фанатично отплясывала свой танец, кружа с ветром и хлопьями снега, падавшими огромными хлопьями из черных туч. Сбивала с дороги и скрывала свет видневшихся вдали огней замка. В здешних краях ночь всегда была сурова. Она жестоко наказывала любого, пренебрегшего теплым кровом. Вот только народ Зангры нельзя было сломить. В своих молитвах люди все еще взывали к покинувшей их богине Айне, надеясь, что настанет время и они увидят ее явление. Много легенд было сложено о прекрасной светлой богине, разгневавшейся на людей за смерть своей дочери Мареллы, но ни одна из них не давала ответа, как вернуть благосклонность Светлой Айны.
Рагнар давно уже не верил во все эти легенды. Ни одна их них не говорила, какие грехи страдает его народ, во имя какой справедливости терпит жестокое иго Моргаша. Куда смотрят эти боги? Почему они бесстрастно взирают на то, как истребляют невинных? Почему молчат на все отчаянные молитвы? Потерявшие всякую надежду могут и дальше взывать к мифическим богам, а он до последнего будет верить в собственные силы. Пока бьется его сердце, он будет сражаться.
Мчась по окрестностям на своем коне, Рагнар упивался ощущением свободы. Она не опьяняла – будоражила, окрыляла. Его конь, уставший от сдержанного похода, сейчас и сам радовался быстрому бегу, мча своего всадника наперегонки с ветром. Быстрый. Но не Брайс. Увы…
По возвращении Рагнар не мог не навестить своего верного друга, и, к его радости, Брайс встретил своего хозяина уже крепко стоя на ногах. Немыслимо, невероятно! Эта девчонка все же смогла сделать невозможное: отвоевать Брайса у смерти. Никто не верил, даже он сам, а ей удалось. Рагнар был в полнейшем замешательстве. Что же делать с чужеродной принцессой, он не знал. Она совершенно незаметно становилась частью его народа, завоевывая себе место своим усердием и отзывчивостью. Однако… Однако… Рагнар вдруг понял, что по возвращении так и не видел Айну. Он не видел ее среди встречающих, прячущейся, как обычно, в тени двора или за спинами собравшихся. Он не видел ее и в конюшне, как это бывало раньше – даже несмотря на его запреты, она все равно приходила к Брайсу. Трудно было себе признаваться, но взгляд постоянно блуждал по собравшимся в поисках светловолосой девчонки и безошибочно находил ее в самых неприметных местах, либо в толпе, даже если она скрывалась в своих теплых бесформенных одеяниях. Нелегко ей здесь приходилось: суровый холодный край не чета ее теплой родине, а люди не спешили менять своего мнения, предпочитая держаться вдали от дочери их главного врага. Но ни единой жалобы ни от нее, ни от ее провожатых Рагнар ни разу не услышал. Что ж силы духа и стойкости им было не занимать, но надолго ли их хватит? Несколько месяцев ничтожно мало по сравнению с целой жизнью, на которую их обрекли. Так может быть принцессе Моргаша уже надоело играть в милосердие и она теперь кручинится о своей печальной участи где-то в уютном кресле возле камина? Да вот только что-то в глубине души подсказывало, что не так это.
От Ивара он не раз слышал, что отведенное для нее северное крыло замка Айна со старой помощницей привела в порядок после долгого запустения. Когда-то эта часть замка была отдана в распоряжение его матери. Ее смерть стала тяжелым ударом для отца. Он не разрешал никому приближаться к ее вещам, а на время своих отъездов давал приказания Ивару следить за тем, чтобы покой комнат никто не тревожил. Шли годы, и сам Рейнолд отправился вслед за своей до последних его дней горячо любимой женой. Рагнар долгое время не решался заходить в ту часть крыла, где все так ярко и болезненно напоминало о его невосполнимой потере и одиночестве. Частые военные походы не позволяли ему подолгу оставаться в замке, и со временем опустение и забытье окутало тот мирок, напоминавший о родителях. Насмешка судьбы: дочь его врага возрождала то, что было дорого его памяти и сердцу.
Остановившись под прикрытием старой расщепленной ели на высоком холме, с которого открывался вид и на замок, и на огни видневшегося вдали лагеря беженцев, он уставшим взглядом осматривал свои владения. Сколько сил положено для их сохранения, сколько жизней отдано.
Его внимание привлекла одинокая фигура, пробиравшаяся сквозь снег и ветер. Рагнар долго вглядывался, пытаясь понять, кто это, пока, наконец, не разглядел. Айна – безусловно, это была она. Невозможно было не узнать ее длинные золотые волосы, выбивавшиеся из-под накидки и развевавшиеся на ветру. Она торопилась. По всей видимости, она ходила в лагерь, а теперь возвращалась в замок. Рагнар равнодушно смотрел на девушку, оставаясь для нее не замеченным. Теперь стало понятно, отчего он не нашел ее в замке по возвращении. Но что могло заставить ее отправиться одной без сопровождения в такую непогоду?
Ответ не заставил себя ждать. Темной тенью из-за деревьев вышел крепкий мужчина и уверенно встал на пути девушки, укрыв ее собой от взора Рагнара. Кто этот незнакомец? Почему Айна так отпрянула от него? Рагнар внимательно присмотрелся к мужчине: тот не был похож на кого-то из жителей Зангры. Одежда сразу же выдавала в нем одного из прибывших беженцев – для жителей Моргаша здешний климат был слишком суровым и они старались одеваться в более теплые вещи. Несколько мгновений незнакомец укрывал собою принцессу. Несколько мгновений… Совершенно некстати в памяти ожили воспоминания о пойманном лазутчике… Можно ли за несколько мгновений передать нечто важное? Вполне. Рагнар ощутил, как внутри начинает подниматься ярость. Возможно ли, что схваченный лазутчик ждал кого-то из этих двоих?
Встреча получилась совершенно короткой, молодая принцесса поспешила в замок, и вид ее был весьма взволнованным. Рагнар задумчиво проводил ее взглядом, не выпуская при этом из виду и незнакомца. Тот снова нырнул в тень деревьев и скрылся. Разрываясь между желаниями догнать возможного доносчика и свою так называемую жену, Рагнар понял, что упустил время: где-то раздался отдаляющийся топот копыт. Даже на своем быстром скакуне он все равно не смог бы догнать беглеца. Сегодня тот сумел скрыться, но это не значило, что ему удастся оставаться не пойманным. Это всего лишь вопрос времени. Бросив последний взгляд в сторону лагеря, Рагнар пришпорил своего коня и поспешил в замок.
***
В этот раз он просто позволил ей уйти в свои покои. В этот раз не смог допросить ее, как любого другого, подозреваемого в шпионаже. Рагнар все еще сомневался. Что-то говорило ему, что нужно подождать, присмотреться, не вспугнуть, затаиться как делают хищники. Весть о том, что его отрядом был перехвачен лазутчик и что он теперь мертв, еще не успела распространиться, а значит, таинственный шпион еще предпримет попытку передать свою информацию. Дозоры на границе усилили, и уйти незамеченным, как это было доселе, теперь не удастся.
Что же касалось Айны… Рагнар все никак не мог определиться, какие эмоции вызывает она в нем? Он видел ее отчаянное милосердие, с которым она выхаживала умирающего Брайса. И почему-то это не вязалось у него с ее попыткой передать что-то своему отцу. Было бы слишком наивно и глупо встречаться с посланником рядом с замком, где любой дозорный тут же все заметит. К тому же Рагнар успел отметить, с каким испугом отпрянула девушка от незнакомца, преградившего ей путь. Она явно не ожидала увидеть того. А потом испуг в ее глазах… Рагнар был уверен, что ему это не показалось. Напускная храбрость этой маленькой девчонки не смогла ввести его в заблуждение. Он все еще помнил, как блестел страх в зелени ее очей, как дрожал ее подбородок в его руке. И, Одхан его раздери, он помнил ее запах: сладкий, влекущий, теплый, медовый – если бы солнце имело запах, то, несомненно, он был бы именно таким.
