Светлана Хорошилова
Девушки с палаткой
– Нехорошо лазить по чужим вещам, – пристыдила она.
Без резких движений она приблизилась к Илье ещё на пару шагов – он наблюдал за ней, распахнув рот от удивления. Сидящая на земле Олеся не видела его сконфуженной реакции – к ней он стоял спиной.
– Всё-таки Танюха была права насчёт тебя… – продолжала ехидничать Марьяна. – А я ей не верила… Теперь понятно: подсыпал нам хрень какую-то, чтобы поугарать над нами… Ну как, хорошо повеселились?
Она медленно подобрала с земли ранее обронённый шампур.
Теперь Олеся заметила, что на запястьях у той красуются следы от ожогов, колени содраны, повсюду на открытых частях зияют многочисленные ссадины, майка разодрана – ей стало ясно в каком Марьяна пребывает календарном дне: опять девятое августа. Так выглядеть она могла только девятого, не позднее, потому как её отыскали десятого ранним утром, но только сейчас она казалась вполне целёхонькой для девушки, один вид которой впоследствии, когда её выгружали из машины скорой помощи, приводил в ужас.
– Да-а, не кисло вы нас погоняли по лесу… Я из-за вас сеструху потеряла, нигде найти её не могу – вы за это ответите, сволочи! – Последнюю фразу она с надрывом выкрикнула на весь лес.
Олеся уловила эмоциональную нестабильность, что у девицы явные проблемы с психикой.
– А теперь, смотрю, вещички собираете, да? И мои в том числе? – В голосе Марьяны опять начал преобладать язвительный характер. Шаг за шагом она обходила Илью, как бы осторожно подкрадываясь к палатке. – А эта подруга, – кивнула она на Олесю, – которая любит копаться в чужих вещах и брызгаться чужими духами… она тебе кто? Вы с ней встречаетесь, да?
При последних словах парень резко обернулся, уставившись на Олесю. По одному его бешенному взгляду ей стало понятно, что больная карга из сто тринадцатого года наконец исчезла.
Илья растерянно поздоровался:
– Здрас-с-сте… – Больше ему в голову ничего не пришло – для Марьяны это выглядело тупо.
– Ну дава-а-ай, скажи, что ты видишь её впервые… – громко подколола она издевательским тоном. – Именно в эту минуту ты увидел её впервые! Аж глаза округлил!
С этого момента все мысли Олеси были заняты костром, на Марьяну она уже не реагировала. Пламя отдавало необычным свечением: над костром играли сполохи. Зрелище притягивало будто магнит: языки пламени раздувались и вновь становились едва заметными, но сполохи от этого не уменьшались. Не было ни малейших сомнений, что искривление во времени порождала обычная с виду палатка.
Марьяна не улавливала, что происходит, злилась и заводилась.
– Вы в порядке? – обеспокоенно спросил Илья, обращаясь к Олесе.
– Поддерживай огонь, не прерывайся! – крикнула она. – Со мной всё в порядке – вот с ней не очень… – Олеся кивком показала на девушку. – Не отвлекайся от дела, а с этой истеричкой я сама разберусь!
Вдохновлённый осознанием того, что ему выпала роль спасителя мира, Илья принялся с бо́льшим упорством подпихивать в пламя детали, не охваченные огнём, тем временем до него доносилось:
– Кто это истеричка?! Это я-то истеричка?! Ты такая крутая – разберёшься со мной?
Возгласы перешли на визг. Истеричка бросилась на Олесю, выставив опасный конец шампура, та успела в него вцепиться, чтобы он никого не проткнул – в результате хлипкий металл, за который держались обе, согнулся в пополам. Одной рукой Марьяна схватила её за волосы – Олеся, бросив биться за бесполезный шампур, вцепилась в противницу обеими руками. Девушки завалились в траву, перекатываясь и полосуя друг друга по лицу ногтями.
– Вы за всё ответите! – хрипела Марьяна. – И за сестру мою тоже… Я её из-за вас чуть насмерть не забила!
– Твоя сестра в больнице лежит! – Олеся напрягалась изо всех сил. – Идёт на поправку… А тебя недавно перевели из реанимации, куда ты сейчас упорно пытаешься загреметь…
Та на секунду ослабила хватку, соображая, затем взялась с новой энергией. Борьба продолжалась. Олеся думала об одном: Марьяна была вполне сильна и вполне здорова телом. Травмы, что на ней сейчас были, она могла бы залечивать и на дому – с такими не лежат в больницах, в реанимации тем более. Каким тогда образом её тело превратится в кусок отбитого мяса, кто меньше чем за сутки сделает из неё без пяти минут мертвеца?
Медсестра уводила её подальше от костра, к деревьям, за которыми начинался берег. Так они оказались у реки – больше отступать было некуда: две стороны заполонили густые заросли, третью преграждала вода. Марьяна надвигалась на неё поступью пантеры, затем вдруг сделала рывок, свалив Олесю прямо в воду – в последний момент та, захлёбываясь, заметила насколько безумны глаза у нападавшей. Ей пришлось активизироваться, чтобы спасти свою жизнь, и в воде оказалась Марьяна. Олеся начала сдавливать ей гортань. Когда она осознала, что таким образом утопит её, ослабила руки, даже попыталась вытянуть пятидесятикилограммовое тело на берег. Девушка стояла на четвереньках на самой мели, откашливалась. Склонила голову, прочищая дыхательные пути. С неё ручьями текла вода. Лопухина вызвала намерение помочь, но та явно концентрировалась на отражении атаки, или новом нападении, собирая пятернями подводный песок.
Между девушками снова завязалась драка, в результате которой больше пострадала Марьяна – привыкшая к спортивным состязаниям Олеся оказалась ей не по зубам. Единственное, что у той получалось от отчаянья – это вцепиться в противника зубами и изо всех сил держать твёрдой хваткой. От боли Олеся выкручивала сопернице руки, та выла, ослабляла челюсти и кидалась вновь – драка продолжалась.
Никакие уговоры не действовали, тогда Олеся не стала испытывать судьбу и постепенно начала отступать обратно, надеясь, что Илья закончит возню с палаткой – вдвоём они скрутят обезумевшую вконец Марьяну.
Парень в это время сгребал в огонь остатки. Аномальное свечение было едва заметным, словом, догорало. У Ильи появилось предположение: судя по локализации сияния, причиной временны́х сбоев оказался банальный колышек – именно вокруг него постоянно что-то происходило, именно с него началось яркое мерцание. И несмотря на то, что его не удалось полностью ликвидировать он приобрёл обугленный вид. Сияние постепенно над ним затухало.
При появлении девушек, исцарапанных и покусанных, Илья забеспокоился – не пора ли оставить в покое костёр и вмешаться. У Олеси было разорванно ухо, у Марьяны травмирована стопа – она отставала, злилась, пребывала в перевозбуждённом состоянии. На миг Олеся отвлеклась, уставившись на затухающее пламя и обернулась только, когда на неё неслись, замахиваясь довольно внушительным для девичьих рук бревном – Марьяна пёрла его пыхтя. Ещё немного она бы заехала этой тяжестью по сопернице, но та своевременно отразила атаку столом. Бревно упало, после чего Олеся врезала столом ещё раз, теперь по лицу. Угол металлического каркаса рассёк сопернице плечо. Олеся снова повторила удар, в результате чего ту отбросило прямо в костёр. Девушка рухнула в тлеющий ворох, в самый эпицентр, где высвобождались остатки негативного явления.
Этим всё не закончилось. Внезапно тело подбросила невидимая струя, и несколько раз оно перевернулось в воздухе – так прокручиваются вещи в стиральной машине. Затем Марьяну закрутило словно в воронке невидимого вихря, лицом протащило по земле, снова взнесло вверх, снова обрушило на кострище.
В одну секунду от Марьяны не осталось и следа, она исчезла в миг, оставив после себя лишь обгорелую труху, рассыпавшуюся под её весом. Илья, став свидетелем жуткого зрелища, потерял дар речи. Какое-то время он с пристальным вниманием стоял и пялился на кострище, застыв в одной позиции, Олеся, видев не впервые исчезновения людей в этом лесу, закрыла ладонью рот и металась вокруг костра, сгорая от безысходности.
– Куда она подевалась? – Илья спросил, будто от него спрятали птаху в кулаке, а затем разжали пустой кулак.
Олеся могла лишь догадываться.
– Она была из девятого августа – значит туда и вернулась, – предположила она. – Неужели этот кошмар позади? – Девушка опустилась на землю, уставшая и вконец выдохшаяся. – Остаётся надеяться, что в данный момент Марьяна лежит в нашей больнице – в это время у нас обед…
Костёр догорал, по-прежнему разнося по округе ядовитую вонь плавленых деталей. Верёвки и ткань превратились в смесь спёкшейся массы и пепла, металл покрылся гарью. Сполохи потухли вместе с Марьяной – от них не осталось и следа.
– А мы? – спросил Илья. – С нами теперь что?
Олеся пожала плечами.
Он обратился, будто к инструктору, но она здесь была таким же стажером, и сама могла только предполагать. Она взяла на себя миссию успокаивать и держать ситуацию под контролем – пока ей это удавалось.
– Нам надо выбираться, – ответила она.
Назад они возвращались на её машине – Илья отказался сделать хотя бы шаг обратно в лес, чтобы найти свою. Средства связи у обоих не работали, видимо, её телефон тоже успел исчерпать заряд благодаря беспрерывным дозвонам. Олеся думала о том, как там издёргались её родители. Перед выездом она им звонила, чтобы сказать, что по пути должна заехать в одно место, а затем пропала на целые сутки… А может не сутки? Может больше? Кто знает – сколько она бродила по этим лесам, сколько гоняла в глуши, отлавливая двух беглянок?
Возникло желание притормозить на обочине, остановить любую попутку и задать вопрос: какое сегодня число? Но ни один водитель не поймёт: чего ради его выловили на дороге… Чтобы узнать какое число? Любой придёт в ярость, воспримет как издёвку.
Илья вспоминал всех, кто был в курсе, где находится то злополучное место, прикидывал: не нарвётся ли кто на могильник для ловушки времени, который они устроили в опустевшей яме, где раньше хранились продукты. Из пятилитровых баклажек они соорудили совки. Прогоревшие части переносили осторожно; Илья с омерзением нёс обугленный колышек в ворохе пепла – предполагаемую причину, так же с отвращением высыпал содержимое в яму и долго тряс. Совки покоробились от неостывших углей, но функцию свою исполнили. Их постигла та же участь – они оказались в могильнике вместе с остальным. Голыми руками вдвоём молодые люди забрасывали яму всем, чем придётся, лишь бы никто не обнаружил спрятанное – мало ли кто пожелает здесь развернуть в будущем лагерь.
– Что скажем дома? – спросила Олеся. – Как было на самом деле?
Илья издал короткий смешок.
– Ага… Особенно как у меня из памяти выпали недели, и как Марьянку крутило над костром, после чего она растворилась прямо на наших глазах…
– …как я перевоплотилась в старую себя и как летала на метле… – продолжила пересказ Олеся.
Оба рассмеялись. Притихли, наблюдая за машиной автоинспектора, тот обогнал их и исчез из виду.
– Таня пыталась рассказать, как было на самом деле, – начала вспоминать Олеся. – Абсолютно все сочли её за обманщицу. Каждый вытягивал из неё правду, как мог, и у большинства главной версией были психотропы. Хочешь, чтобы и про нас так думали?
Олеся представила лица окружающих во время её правдивого рассказа. Можно не сомневаться, что после этого у неё не останется ни друзей, ни подруг, а родители подсядут на лекарства.
– А что тогда говорить людям? – Илья замер в ожидании ответа.
– Ну к примеру, что заблудились…
– Как-то банально… Хм… Просто заблудились… Я хотел креативнее, народ поудивлять…
– Правдой удивишь – не то слово, только потом всю жизнь будешь удивляться, как у тебя ума хватило рассказать правду…
Впереди показалась развилка. Машина свернула с автострады под мост – вдалеке обозначились многоэтажки.
– Ну так что? Заблудились? – Олеся ждала ответа.
– Эх-х-х… – Вобрал воздуха Илья. – Жалко-то как… – Затем с силой выдохнул, скрестил пальцы и подложил их под голову. – Такое значимое событие в моей бестолковой жизни и придётся вспоминать его в тишине… Ладно! Пусть будет –заблудились!
