Усоногий рак Чарльза Дарвина и паук Дэвида Боуи. Как научные названия воспевают героев, авантюристов и негодяев – Стивен Хёрд

Давайте честно: таксономия и систематика – не самые увлекательные научные дисциплины в мире. Да, они важны и нужны, и в системе живых организмов есть важная логика, без которой невозможно понять эволюционные связи. И все же я совру, если скажу, что не страдала, готовясь к экзамену по систематике растений или заучивая 200 видов беспозвоночных на летней практике. Если бы у меня тогда была эта книга, было бы куда веселее.Впрочем, она будет интересна не только студентам-биологам. Автор, эволюционный эколог и энтомолог Стивен Хёрд, проделывает удивительный фокус, связывая науки, о которых большинство людей вообще никогда в своей жизни не задумывается (открывать новый вид долгоносиков – это вам не новый штамм короновируса обнаруживать), – и живые человеческие истории, которые за этими науками стоят. Все помнят имя Карла Линнея из школьных учебников; кое-кто, возможно, помнит даже, что именно он сделал. Но спорим, вы не знали, что благодаря собственноручно созданной биноминальной системе названий видов Линней умудрился научным языком оскорбить своего противника. Причем сделал это так, что факт этот теперь навсегда останется в ботанических справочниках – но понять шутку смогут только те, кто знаком с биологическими нюансами.«Все знают, что наука бывает скучной и унылой, и больше всего навевают скуку латинские названия, которые мы даем растениям и животным. Эти названия часто бывают длинными, их невозможно ни произнести, ни запомнить, и в лучшем случае они воспринимаются как неизбежное зло, с которым студентам-биологам приходится иметь дело, зубря их наизусть в качестве ритуала посвящения в науку. Это знают все. И все ошибаются. Да, некоторые латинские названия сложны и непонятны, но другие просто волшебны».Книга рассказывает нам, как и зачем ученые открывают и описывают новые виды живых организмов, что собой вообще представляет биологическая номенклатура. Но главное, автор успешно нас убеждает, что это вовсе не скучно! Здесь разворачиваются поразительные сюжеты, кипят страсти и находят отражение любовные истории. Новые виды называют в честь знаменитостей и литературных персонажей, названия посвящают возлюбленным и продают на аукционах – словом, во время чтения можно обнаружить, что это книга не только и не столько о таксономии, сколько о самых разных людях.Одна мысль меня завораживает совершенно: на нашей планете обитают миллионы видов, которые нам еще неизвестны. То есть ученые их еще не определили, не описали и не присвоили им уникальные латинские названия. Науке известно около 1,5 миллионов видов живых организмов, а НЕизвестно, по разным оценкам, от 3 до 100 миллионов!Что еще более удивительно, многие из этих видов уже обнаружены, собраны и доставлены в какой-нибудь музей – но до них еще не добрался ученый. И это еще одна классная вещь, которую делает автор: он рассказывает нам, как вообще происходит открытие видов, что за люди в этом участвуют. Выясняется, что часто обнаруживают новый организм и непосредственно описывают его совсем разные люди и в разное время (иногда речь идет о годах и даже десятилетиях).Зачем вообще нам находить и называть новые виды? Тут есть два ответа – для спонсоров и философский. С практической точки зрения новые виды могут быть чем-нибудь полезны: они могут производить какие-нибудь ценные вещества и вообще пригодиться в хозяйстве. Еще они могут быть опасны – тогда тоже хотелось бы об этих видах знать побольше.Но все мы внутри понимаем, что главное, конечно, не это. Как пишет Хёрд, «по-видимому, нам как виду присуще давать имена всему вокруг». То, у чего есть имя, начинает существовать в нашем сознании, и чем больше мы знаем – тем больше становится для нас мир.Коротко о главном: это одна из лучших нон-фикшн книг в уходящем году для меня. Вот таким должен быть идеальный научпоп в моем понимании – увлекательным, хорошо структурированным и до краев наполненным новой и неожиданной для читателя информацией. Сильно советую обратить внимание.

«Усоногий рак» невозможно считать самостоятельным произведением в жанре нон-фикшн, по двум причинам: прежде всего, научно-популярная литература задумана в качестве адаптированного к непрофессиональному взгляду, но все же специализированного повествования, на базе которого Читатель сможет углубляться в те или иные узкие ниши по изучаемому вопросу. Во-вторых, самостоятельная книга просто не может подобно школьному реферату на 1/3 состоять из ссылок на другие издания (это при том, что в ней всего 290 страниц и много иллюстраций).Посему работа Хёрда сильно напоминает красочный рекламный каталог, который, безусловно, интригует, иногда увлекает, порой удивляет, но при этом совершенно не добавляет в голову никаких полезных знаний. Это сугубо развлекательная книга про мир животных и людей, которые, подчас, соприкасаются настолько тесно, что врастают друг в друга и сердцем, и разумом, и душой.

Но один важный признак нон-фикшена в «Усоногом раке» все же есть – это искренняя любовь Автора к науке и желание продвигать научное знание в массы, пусть даже таким «попсовым» способом через «скандалы, интриги и расследования» про тех, кто отгорожен от обывателя статусом Учёного и непоколебимой страстью к неизведанному.Наука с человеческим лицомТак уж устроен Человек, что даже рассуждая о мухах, ему хочется говорить о себе. Именно по этому принципу и построено повествование. Оказывается в Мире колоссальное число еще не названных видов. Оказывается, давать новым видам имена своих жен, детей и даже врагов нельзя назвать современной тенденцией, хотя она и сохраняется до сих пор.Поразительно, но есть неплохие шансы не только назвать в честь бывшей какого-нибудь земляного червя или муху, но и отыскать куда более приятное (в общечеловеческом понимании) создание. Но надо торопиться, ибо все более ли менее крупное уже обнаружено и классифицировано (одна надежда на океан).

«На Мадагаскаре живёт 24 вида мышиных лемуров, всего 25 лет назад науке были известны только два», – подмигивает нам Автор, заманивая новых адептов в мир таксономии.На самом деле, наименования видов далеко неидеальны и проблема тут не только в желании первооткрывателей прославлять тещ, детей и ненавистного однокурсника. Бытовые имена, привычные в употреблении, оказываются совершенно недееспособны, когда речь идет о точном обозначении определенного вида.«…дарвиновы вьюрки на самом деле не вьюрки, узамбарские фиалки – не фиалки, электрические угри – не угри», – пожимает плечами Хёрд.

«… у кошки Нового Света минимум 40 разных названий (пума, пантера, горный лев…)», – продолжает запутывать нас Автор.

+названия на разных языках звучат по-разному.И обратная ситуация:

«Малиновка в Европе и Северной Америке – две совершенно разные птицы …плодовая мушка может быть любым из нескольких тысяч видов».Поэтому в мире принята строгая биномиальная номенклатура, предложенная еще Карлом Линнеем, которая, однако, позволяет увековечить в названии какой-нибудь симпатичной медузы имя любимого супруга (или супруги) без путаницы, перекосов и недовольства тех, кто в дальнейшем будет вынужден с этим названием взаимодействовать.Как серьезные люди творят несерьезные вещиХёрд старается рассказать человеческие истории через номенклатурные названия и делает это на удивление деликатно, что даже не вызывает никакого противления.«1000 истории скрывается за 1000 латинских названий», – объявляет Автор в самом начале, чтобы затем рассказать нам несколько наиболее ярких (с социальной точки зрения, а не с позиции важности открытия) из них. Так в списке появляются пара жуков Гитлера, один из которых ископаемый (Anophthalmus hitler, Rochlingia hitleri), овод Бейонсе (Scaptia beyonceae), паук Боуи и прочие плохо нам знакомые представители фауны под знаменем хорошо знакомых представителей Homo sapiens.Интересная глава про «BIOPAT» – бирже, продающей право назвать свеже открытое животное и отдающей все заработанные деньги в пользу науки.«Следуя традиции называть виды именами членов семьи Стэнт Власимский пошёл ещё дальше и заплатил за то, что орхидею назвали в честь его жены Лезли, а двух лягушек и бабочку в честь детей…. Он также спонсировал довольно эффектного новогвинейского долгоносика, которого назвали его именем, чтобы вся семья могла быть этимологически вместе».Резюмируя, это было любопытно, но не более того. Основная идея и я бы даже сказала цель данной книги состоит в привлечении внимания к науке в широком смысле этого слова, и самостоятельной просветительской ценности «Усоногий рак» не имеет.«Они могут многое рассказать не только о животных и растениях, носящих эти названия, и о людях, в честь которых они даны, но и о мировоззрении, личности учёных, которые эти названия придумывают», – поводит Хёрд итог в своей работе.Личность Ученого, безусловно, важна, и я с большой симпатией отношусь к популяризаторам науки, обладающим не только глубокими знаниями, но и безусловной харизмой, но все же я выступаю за то, чтобы книга несла в себе полезную информацию, а не просто рекламировала мир науки, как флаер со скидкой в кафе быстрого питания в шаговой доступности. Читать ли «Усоногого рака»? Скорее, нет. Читать об усоногих раках? Всенепременно!Приятного чтения!