Стас Юрьевич Чекиров
Стакан в воздухе
…
Взрыв мозга! Сначала я увидел капсулу с человеческий рост со стеклянным стаканом воды внутри, зависшем в воздухе, а потом мне объяснили, что это не аппарат для левитации, а машина времени. Точнее, ПВК, или пространственно-временная капсула Футурум, но это все равно машина времени, по сути. ПВК начали проектировать еще задолго до Фирмаменто и схожих проектов, пока не выяснилось, что никак невозможно двигаться против течения времени и предотвратить глобальную катастрофу, вернувшись в прошлое. Время неизбежно течет вперед и относительность здесь может быть только в скорости – и старшим коллегам удалось добиться того, чтобы время снаружи и внутри работающей капсулы отличалось огромным коэффициентом. Стакан в воздухе не парил, а очень медленно падал. Работает ПВК, как я понял из сложных комментариев и формул на доске – от гравитации, чем сильнее гравитация, тем медленнее идет время, чем сильнее коэффициент разницы течения времени, тем слабее вокруг капсулы притяжение – сегодня в лаборатории поднялись в воздух ручки, карандаши и пустые бумажные кофейные стаканчики. По итогу, это единственный рабочий вариант для Новаспес, хоть и непроверенный, и опасный. Теперь это точно путешествие в один конец, рассчитывать на информационную или материальную поддержку не выйдет.
…
Завтра запуск Фирмаменто и день нашего отбытия – нашей и еще трех команд. Посмотрел сегодня на смотровой затонированной площадке последний раз на солнце отсюда, безумно люблю этот почти правильный яркий полукруг. В добрые дали, Алиса. С ее рыжей шевелюрой и зелеными зрачками она безумно стильно смотрится в скафандре. Никогда бы не подумал, что в космическом комбезе наравне с системой кислородного снабжения важна и система охлаждения – космонавт в скафандре, если его не охлаждать, через несколько минут погибает от собственного же тепла. Надеюсь, следующую запись сделаю уже с борта космического корабля, в открытом космосе. Аудиобиблиотека познакомила с потрясающим стихотворением, правда какой-то технический сбой с выгрузкой информации об авторе, надо будет уточнить. Перепишу его на всякий.
«Мимо ристалищ, капищ, мимо храмов и баров, мимо шикарных кладбищ, мимо больших базаров, мира и горя мимо, мимо Мекки и Рима, синим солнцем палимы, идут по земле пилигримы. Увечны они, горбаты, голодны, полуодеты, глаза их полны заката, сердца их полны рассвета. За ними поют пустыни, вспыхивают зарницы, звезды горят над ними, и хрипло кричат им птицы: что мир останется прежним, да, останется прежним, ослепительно снежным, и сомнительно нежным, мир останется лживым, мир останется вечным, может быть, постижимым, но все-таки бесконечным. И, значит, не будет толка от веры в себя да в бога. …И, значит, остались только иллюзия и дорога. И быть над землей закатам, и быть над землей рассветам. Удобрить ее солдатам. Одобрить ее поэтам.»1
…
Прошло уже несколько суток. Выжили только мы с Алисой. Последнее, что помню на космодроме – несколько черных внедорожников и грузовиков на подъезде к площадке, их хорошо было видно с лифтовой платформы, когда мы поднимались к люку в головной части ракеты, опознавательных знаков на автомобилях не было. Видимо, все из-за них, но не уверен, связи и новостей нет. Тогда, сев в кресла, мы пристегнулись, надели шлемы, и секунде на тридцатой обратного отсчета меня оглушил сильный взрыв. Все резко посветлело, вспышка не ослепила только благодаря стеклу на шлеме скафандра. В ушах – звон, а в иллюминаторе за стеклом – дым и падающие куски соседнего челнока. Потом все затряслось, меня вдавило в кресло, больше ничего не помню, только огромный выброс адреналина и трясущиеся пальцы на руках. Судя по навигационному табло – из всех кораблей активным остался только наш. Впереди порядка 250 дней полета. Сейчас уходим в гибернацию. Выпили воды из тюбиков перед сном, несколько капель вылетело наружу в виде идеально ровных прозрачных шариков. Вспомнил про стакан в воздухе. Надо отключаться, ресурсы ограничены.
