Станислав Логунов
Лидер у доски. Для тех, кто не хочет учить и учиться
2. Демотиваторы
Мотиваторы и демотиваторы – не одно и то же
Может показаться, что мотивация и борьба с демотивацией – одно и то же, но на самом деле дело обстоит несколько иначе. И второе значительно сложнее.
Мотивация – перевод из нейтрального отношения в позитивное, ее задача – убедить человека сделать что-то, чего он раньше не делал, потому что не видел значимой причины для действий.
Борьба с демотивацией – переход от отрицательного отношения к положительному. Надо переубедить человека, уговорить его изменить сложившееся плохое отношение. А для этого потребуется найти причины его отрицания и доказать, что в данном конкретном случае они неприменимы.
Нельзя заставить человека измениться, но можно создать среду для его изменения. Когда я только приступил к работе в Министерстве обороны, у меня случались жестокие баталии с сотрудниками, доходило до криков и истерик. Но, увы, это не помогало людям начинать соответствовать моим ожиданиям. После нескольких месяцев в таком режиме я стал меньше обращать внимание на совсем пропащих и вместо этого основательно взялся за прошедших естественный отбор.
Они этому не сильно радовались, потому что, раз начав учиться, им пришлось продолжать. Но они поняли, что в отказе от привычки делать все по старинке залог их дальнейшей карьеры. Я впихивал в них знания, позволяющие систематизировать нашу деятельность, и даже организовывал для них тренинги. Я недолго проработал в Министерстве, но мне приятно, когда бывшие коллеги благодарят меня при встрече за то, что тогда я убедил их измениться. А некоторыми из моих учеников того периода я по-настоящему горжусь.
Давайте рассмотрим основные источники демотивации к обучению и посмотрим, что можно сделать, чтобы их нейтрализовать.
Предыдущий опыт
На желание учиться очень большое влияние оказывает предыдущий жизненный опыт. Некоторым везет, и они еще в школе сталкиваются с Учителями с большой буквы, которые прививают детям интерес к процессу познания нового. Увы, большинство о таких педагогах в лучшем случае читает в интернете или слышит их по радио. Здесь не место разбираться в том, почему талантливых учителей не хватает, достаточно принять за данность, что это так, и исключения только подтверждают правило.
Когда я из пай-мальчика стал превращаться в бунтующего подростка, это вызвало у многих учителей по-человечески понятное, но абсолютно непрофессиональное раздражение, которое они не скрывали. У меня начала складываться соответствующая репутация. А людям свойственно стремиться поддерживать свою репутацию, какой бы она ни была.
У моего товарища в четвертом классе был соученик, вполне нормальный, добродушный мальчишка из не очень благополучной семьи, которого учительница математики выбрала на роль классного дурачка и сделала мишенью для своего гаденького остроумия, постоянно подчеркивая его мнимую тупость. Парень начал прогуливать школу, успеваемость упала ниже нижнего, а родители не обращали на происходящее никакого внимания. Всего за четверть математичка вылепила из ребенка хулигана и двоечника.
Если тебя считают тунеядцем и хулиганом, что ж, ты постараешься никого не разочаровать. Разумеется, есть дети, прилагающие усилия для изменения своего статуса и даже иногда достигающие цели, но мы их вынесем за скобки. С такой силой воли и целеустремленностью они не нуждаются ни в каком специальном убеждении.
Лекции в университете казались мне невыносимо скучными. Преподаватели обычно даже не пытались сделать вид, что рассказывают что-то полезное или хотя бы интересное, они просто отрабатывали свой номер. Поначалу я тоже отрабатывал свой и честно боролся с дремотой, но по мере появления более интересных или более прибыльных способов провести время встретить меня в аудитории стало все сложнее.
В результате я завершил формальное образование с пятеркой в дипломе и с уверенностью, что учеба – глупое, неприятное и бесполезное занятие, убийство времени. И уверен, что я не одинок. Поэтому в дальнейшем идея пойти еще поучиться не вызывала у меня ничего, кроме чувства протеста.
Что можно противопоставить негативному опыту обучения? Сам обучающийся – практически ничего. Осознание необходимости новых знаний заставит прийти на занятие, но не избавит от дурных ожиданий, которые, как известно, обладают способностью сбываться.
Учащийся, настроенный на плохое, наносит ущерб не только себе. Его отношение неизбежно проявляется во время занятия, если оно подразумевает интерактивность, а любое хорошее занятие ее подразумевает. И негативно настроенный ученик, даже не желая того, мешает и остальным учащимся, и преподавателю.
Преподаватель должен постоянно помнить о том, что в зале наверняка присутствуют люди, имеющие печальный опыт предыдущего обучения, и учитывать это в своей работе. При планировании курса стоит закладывать такой баланс между полезностью и занимательностью, чтобы слушатели не скучали, но и не думали, что пришли в цирк. И, что гораздо сложнее, важно также учитывать, что у учеников очень разный начальный уровень, а работать надо для всех.
Один из часто встречающихся школьных страхов – что тебя сочтут глупым и будут обращаться соответствующим образом. Такие люди боятся задавать вопросы и постепенно вообще перестают понимать, о чем говорят на занятии.
Преподавателю важно с самого начала проговорить, что вопросы поощряются, что глупых вопросов не бывает – бывают только глупые ответы. Да, последнее утверждение не соответствует действительности, но оно очень раскрепощает.
Что касается учащихся, им надо приложить все возможные усилия для того, чтобы на начальном этапе подходить к преподавателю без предубеждения. В любой сфере деятельности встречаются непрофессионалы и мастера своего дела, достойные люди и негодяи. Нельзя заранее сказать, с каким учителем столкнет вас судьба в следующий раз, но все же стоит дать ему шанс: вы точно ничего не потеряете, если даже разочаруетесь в нем, но можете многое приобрести, если он превзойдет ожидания.
У меня, кстати, наоборот, изначально всегда немного завышенное доверие к малознакомым преподавателям, ведь они еще не успели мои ожидания обмануть. К тому же отсутствие заранее сложившихся представлений о людях помогает воспринимать информацию от них более объективно, без этого фильтра. Правда, если уж я разочаруюсь, то разочаруюсь.
И ни в коем случае не стесняйтесь задавать вопросы, даже глупые (да, глупые вопросы очень даже бывают). Но не задать вопрос и остаться с непониманием – еще глупее.
Особое проявление неудачного опыта – неприятие коллег. После учебы вы возвращаетесь в коллектив, желая применить новые знания на практике, но сталкиваетесь с активным сопротивлением со стороны остальных сотрудников и непосредственных начальников. «Самый умный теперь стал», – говорят вам приятели в курилке. «Это все теории, а мы многие годы делали по-старому и все отлично работало, – говорит руководитель. – Иди и делай как я сказал, не парь мне мозги».
Коллег в этом случае еще можно проигнорировать, потому что, обучившись, человек действительно стал если не более умным, то более знающим. Так зачем этого стесняться?
С начальством сложнее.
Отношение младшего и среднего менеджмента к совершенствованию процессов, его открытость к новому определяются в первую очередь поведением топ-менеджеров и сложившейся корпоративной культурой. Забота высшего руководства – сформировать в компании такую культуру, при которой обесценивание знаний было бы невозможным. Причем на всех уровнях.
Необходимо всячески поощрять тягу сотрудников к изменениям. Тогда им самим захочется меняться, учиться, делаться лучше и работать лучше.
Не вижу смысла / не знаю, чему учиться
Многие люди не хотят учиться просто потому, что по разным причинам не видят в этом никакого смысла.
Самая распространенная из причин – люди не понимают, что им даст учеба, но это как раз тот случай, когда помогает простая мотивация. Достаточно объяснить, что они получат в результате обучения в части карьеры, благосостояния, отношения в коллективе – и возражение будет снято.
Еще лучше, когда человек сам понимает, что ему не обойтись без учебы. Я называю это «жизнь заставляет». Так случилось со мной, когда я впервые был назначен руководителем и обнаружил, что без быстрого приобретения новых знаний не смогу хорошо выполнять новые обязанности.
Стоит ли дожидаться, пока жизнь разрешит сомнения пинком под зад, дело выбора каждого. С одной стороны, лучше готовиться к сложностям заранее, но с другой – если обстоятельства придадут ускорение, процесс пойдет эффективнее.
Пару лет назад ко мне на менторинг пришел наемный руководитель крупной строительной компании. Через некоторое время, ввиду его большой занятости, наши занятия прекратились. А еще через год его уволили, и он радостно позвонил мне, чтобы сообщить, что у него наконец появилось время на образование. Только вот незадача: я уже не мог ему помочь. Теперь ему был нужен не ментор, а карьерный консультант.
Не намного проще ситуация, при которой человек в принципе не возражает учиться, но не понимает, что именно ему надо изучать. При этом обычно он уверен, что предлагаемый курс – точно не то, что ему нужно.
Так происходит, если обучение навязывается со стороны – семьей или компанией, которые руководствуются собственными представлениями о благе жертвы обучения.
Одного моего товарища на первом курсе родители отправили изучать английский. Это был 1990 год, товарищ особой необходимости в языке не видел, в школе и институте безуспешно изучал немецкий, а объяснить важность английского так, чтобы до него дошло, ему не потрудились. В итоге он проскучал первое занятие, зато познакомился там с девочкой с параллельного факультета. И затем они приходили на занятия, только чтобы встретиться и пойти гулять по городу. С той девочкой они дружат до сих пор, а вот английский товарищу пришлось потом учить заново, когда выяснилось, что язык очень даже нужен.
К сожалению, люди действительно не всегда понимают, что им нужно изучать. Со стороны обучающегося эту проблему не решить по определению, миссия по объяснению целиком лежит на тех, кто отправляет человека учиться. В конце концов, это их решение, и, соответственно, им нужно убедить выполнить это решение.
Что касается семьи, то подбор аргументов обычно упирается в слишком разные ценности разных поколений. То, что кажется родителям очевидным, дети считают ерундой, и наоборот. Разрешить поколенческий конфликт могут только годы, и не стоит терять время, пытаясь надеть свою голову на чужие плечи.
Но это не значит, что проблема неразрешима. Можно идти от обратного – не навязывать свои цели, а выяснить цели другого, пусть они и кажутся идиотскими. Найти, как связать эти цели с теми знаниями, которые хотят навязать. Тот же английский (или китайский, мир меняется) нужен для очень разных задач – от построения успешной карьеры до чтения книг, понимания песен, просмотра фильмов без перевода или просто общения с понравившимся представителем противоположного пола.
Переоценка своих возможностей
Самый сложный случай – эффект Даннинга – Крюгера. Он заключается в том, что люди с очень низкими компетенциями склонны переоценивать свои возможности, а с высокими компетенциями – наоборот, их недооценивать, сомневаясь в собственных силах. Здесь нас больше интересует первая часть – невероятно самоуверенные невежды.
Если честно, это самый неприятный мне тип людей. Люди могут быть более или менее умными, это их врожденное качество, на которое повлиять невозможно, остается только принимать людей такими, какие они есть. А вот агрессивные дураки, глубоко убежденные в своей монополии на истину и презирающие всех, кто не разделяет их убеждения, отвратительны.
Конечно, им совершенно незачем учиться. Они и так все знают и придут на занятие с единственной целью – продемонстрировать свое всезнание и попробовать унизить преподавателя и остальных учеников.
Типичные представители этой категории – «таксисты-философы». До сих пор помню одного такого красавца, который (разумеется!) был крупным бизнесменом, а таксовал исключительно в качестве хобби. За тридцать минут он с удовольствием рассказал мне практически обо всем – от тайн политики до секретов приготовления пельменей, при этом каждый раз подчеркивая свою близость к сакральному знанию, наивность остального человечества и коварство заговорщиков, скрывающих от мира правду. Он раскрыл мне глаза на национальный вопрос и разъяснил наконец, как надо правильно помогать российской экономике. В зеркале заднего вида отражались глаза маньяка, убежденного в том, что он знает все.
Такие люди могут даже показаться забавными, если общение ограничивается получасовой ночной поездкой, но представьте себе такого в одном кабинете с вами, и весь комизм куда-то пропадет. Убеждать подобных людей в необходимости обучения бесполезно и не нужно. На работе от них лучше по возможности избавляться, а членам их семей остается только посочувствовать.
Частное проявление эффекта Даннинга – Крюгера – взгляд на обучение через призму «родительского» восприятия, когда человек приходит на занятие, желая не столько узнать новое, сколько получить подтверждение своих сложившихся представлений. Когда этого не происходит, в нем включается агрессивный критик, деструктор.
Если вы чувствуете, что в вас закипает возмущение от услышанного на занятии, попробуйте проанализировать собственные эмоции. Возможно, вы совершенно правы и преподаватель говорит глупости (так, увы, бывает). Но также возможно, что вам надо на время отказаться от предубеждений – и кто знает, к чему это вас приведет!
Нехватка времени и сил
Мощнейший источник демотивации к обучению – дефицит времени. И это объективно очень серьезная проблема. У человека, добросовестно выполняющего свои основные обязанности, и без всяких дополнительных занятий часто не хватает времени на личную жизнь.
Баланс между рабочим и личным, которым часто приходится жертвовать ради профессиональных достижений, в последние годы начинают ценить все больше и больше. Люди, родившиеся на рубеже веков, предпочитают получать меньше, но жить более полной жизнью.
Это, кстати, стоит учитывать руководителям, назначая сотрудникам занятия в нерабочее время. Представление, будто работники знают, что обучение ведется для их же пользы, – ложное, ведь представления руководителей о пользе подчиненных могут радикально отличаться от собственного видения сотрудников. Покушаясь на личное время людей, компания провоцирует их нелояльность, причем оправданную.
Но и рабочее время у эффективных работников заполнено до предела. Втиснуть туда еще несколько часов учебы без ущерба для дела непросто, если вообще возможно.
У руководителя есть только один способ снять это возражение – доказать, что в результате обучения будет экономиться значительно больше времени или оно будет расходоваться более целесообразно (это не всегда одно и то же). Кстати, если доказать это не получится, от такого обучения в большинстве случаев действительно стоит отказаться. Зачем учиться тому, что не повысит эффективность работы?
Я в итоге пришел к компромиссному решению: занятия у нас в компании, за редчайшими исключениями, начинаются в рабочее время, но завершаться могут и после окончания рабочего дня. Это не идеальный вариант, но вполне приемлемый.
Разумеется, здесь я говорю только о профессиональном обучении. Учеба ради расширения кругозора, удовлетворения любопытства, получения удовольствия или приобретения навыков, полезных в быту, подчиняется совсем другим правилам и не нуждается в дополнительном убеждении – ей занимаются как раз потому, что хотят этого, и времени на нее не жалко.
Иногда к демотиваторам относят лень, и это отчасти справедливо. Но лень – понятие довольно абстрактное. Это может быть проявлением прокрастинации – о борьбе с ней написана небольшая библиотека, к которой я вас и отсылаю.
Но не менее вероятно, что то, что кажется нам обычной ленью – проявление упадка сил. Это может быть следствием каких-то медицинских проблем, стресса или просто обычной усталости. Бороться с их проявлениями бесполезно, чего не скажешь о причинах. Иногда достаточно просто отдохнуть, и желание развиваться появится. Но, возможно, стоит посоветоваться с врачом. За отсутствием желания делать что-либо может прятаться неприятность, которую еще можно предотвратить.
3. Внутренняя мотивация
Что такое внутренняя мотивация
В предыдущих главах я подробно остановился на внешней мотивации, но внутренняя мотивация гораздо эффективнее. К сожалению, она доступна не всем, но если она есть, то проблем с учебой становится резко меньше.
Под внутренней мотивацией я понимаю осознание необходимости обучения, основанное не на страхе перед последствиями или боязни недополучить что-то, а на желании соответствовать собственным представлениям о том, каким ты должен быть в каждый конкретный момент.
Есть распространенное мнение, что люди не совершают преступлений только потому, что боятся возможного наказания. Для тех, кто разделяет эту точку зрения, это точно справедливо. Но только для них.
Я склонен считать, что большинство людей предпочитают поступать хорошо, потому что считают это правильным. Просто разные люди по-разному определяют, ради чего можно поступить плохо и неправильно. Их удерживает внутренняя мотивация, желание быть хорошими в собственных глазах. Чем сильнее эта мотивация, тем более существенная причина требуется, чтобы увести их с пути истинного.
Вверх по карьерной лестнице
В случае обучения внутренняя мотивация включается при движении по карьерной лестнице. На каждой следующей ступени требуются новые компетенции.
В принципе, без них можно и обойтись. Первые полгода, а то и год, новоназначенный может ссылаться на то, что его только что назначили. А при минимальном везении и достаточном бесстыдстве можно смело надеяться на то, что руководители и дальше не заметят, что их сотрудник не приносит пользу. В моей практике были такие деятели, которые сознательно переходили с работы на работу по формуле 1+1. Это означает, что год начальство будет присматриваться и еще год думать, как безболезненно расстаться с таким ценным кадром. А если начальник гуманист или просто не любит эксцессов, то частенько от него можно получить еще приличное выходное пособие и хорошие рекомендации.
Некоторые именно так и поступают, потому что, по их мнению, нежелание напрягаться важнее стремления соответствовать ожиданиям руководителей и подчиненных, которые на них надеются. Все дело в приоритетах.
Оказавшись после окончания института в управлении Водоканала (центральном офисе, если говорить на современном корпоративном языке) я, как и миллионы выпускников до меня, обнаружил, что практически ничего из приобретенных в институте знаний мне не требуется. Нет, конечно, институт ввел меня в инженерно-строительное «информационное поле», но и только.
На информатике нас безуспешно учили программировать на каких-то допотопных компьютерах, но здесь в моем распоряжении оказалась раздолбанная печатная машинка. Для молодежи поясню: представьте, что к принтеру приделали клавиатуру, и каждая набранная буква печатается сразу, без функции удаления, исправить можно только замазкой. Особенно большую радость испытываешь, когда допускаешь ошибку в последней строке и нужно перенабирать весь текст заново, ведь ваш начальник не терпит опечаток и следов замазки. Естественно, единственным способом научиться печатать на ней был метод проб и ошибок.
Этим методом стоит пользоваться только тогда, когда нет других вариантов. Например, если вы оказались на необитаемом острове, без знаний и навыков Робинзона, но с желанием выжить.
Моя борьба с печатной машинкой продолжалась недолго, вскоре появились ящики с «Лексиконом», примитивным текстовым редактором, а еще через некоторое время у нас распространились привычные офисные программы, принципиально не изменившиеся до сих пор. И тут оказалось, что институтская информатика перестала иметь к жизни какое-то отношение. Это было время постоянного развития в сфере айти, компьютеры успевали устареть еще до начала их массового производства. Пришлось снова учиться. Хорошо, что мой приятель и коллега Женя Евдокимов хорошо разбирался в компьютерах, так что дело постепенно пошло на лад.
В остальном все было гладко, работа не напрягала. Помимо машинописи я был еще дежурным по конференциям в службе, так что ничего особенного, кроме как вовремя приходить на работу, от меня не требовалось.
Все резко изменилось, когда я перешел на Северную водопроводную станцию, на первую руководящую должность – начальника производственно-технического отдела. Я не умел управлять, мне не хватало технических компетенций, которым попросту неоткуда было появиться. Ведь я был не самым внимательным студентом, но даже будь я отличником, это едва ли радикально изменило бы ситуацию.
Мне было ясно, что главный инженер СВС Владимир Борисович Чернов, который с подачи жены, хорошо ко мне относившейся, меня порекомендовал, и директор станции Александр Анатольевич Мурлин, который в меня поверил и принял на работу, ожидают от своего начальника ПТО большего, чем присутствие на рабочем месте и получение пинков на совещаниях.
Поэтому передо мной стоял выбор: расслабиться и делать то, что я единственно и мог тогда делать качественно, то есть создавать видимость работы, или среагировать на мотиватор и начинать учиться.
Естественно, тогда я не понимал, что управление – это отдельная профессия. Так что науку руководства мне пришлось изучать на собственном опыте. А вот технические компетенции я подтянуть вполне мог.
Тем не менее прошел почти год, пока я окончательно не осознал, что не справляюсь со своей работой. За моей спиной уже начинали шушукаться, и я решил не дожидаться позора и самому попроситься на понижение. К моему счастью, Александр Анатольевич решил дать мне еще один шанс. Он сказал: «Сам заварил кашу, сам и будешь расхлебывать». После этого у меня уже не оставалось выбора.
Я воспользовался тем, что в моем отделе работал опытнейший инженер Саркис Арамович, и сделал все, чтобы взять у него максимум. Сидя у него в кабинете и разбираясь с его помощью в чертежах, поведении тех или иных материалов, знакомясь с его расчетами, я заново постигал азы инженерного дела в строительстве.
И, конечно, мне помогли бесконечные вылазки на конкретные объекты станции, которые реконструировались или ремонтировались у меня на глазах каждый день. Все это сопровождалось штудированием СНиПов и ГОСТов, я потом долго гордился, что был одним из немногих водопроводчиков, которые осилили ПУЭ (правила эксплуатации электроустановок). А так как моему отделу приходилось контактировать с большим количеством смежных подразделений, пришлось изучать и их работу, например бухучет. Голова тогда чуть не отвалилась.
Учеба потребовала много усилий и времени, в том числе личного, но результат стоил того. Мне больше не было стыдно, а отдельными своими достижениями на СВС я горжусь до сих пор. Недавно я там был и убедился, что и сейчас, через двадцать лет после проведенного мной капитального ремонта, объекты выглядят почти как новенькие.
При переходе на более высокую позицию или в другую компанию наша управленческая квалификация всегда резко падает. В первом случае, потому что теперь требуется другой набор компетенций. Во втором, потому что вы оказываетесь в другой корпоративной среде, и те правила (не обязательно прописанные), которые были в ходу на вашем предыдущем месте работы, могут здесь не подойти.
Так, придя на работу в Комитет по строительству, я был буквально в шоке от того, насколько отличались правила от тех, к которым я привык за девять лет Водоканала.
Даже став опытным и, смею надеяться, уважаемым руководителем, я продолжал учиться, и продолжаю по сей день. Потому что всегда есть люди, которые что-то знают больше меня и умеют лучше меня, а значит, могут помочь мне стать еще лучше, работать качественнее. И это не только те, с кем можно поговорить. Многие из таких людей написали книги, в которых поделились тем главным, к чему они пришли. Надо только не лениться брать то, что они дают.
Поддержание внутренней мотивации
Внутреннюю мотивацию к обучению невозможно вызвать искусственно. Как я уже писал, она или есть, или ее нет. Но если она есть, ее можно и нужно поддерживать. Она подобна костру, в который требуется подбрасывать дрова, чтобы он не погас.
Лучшими дровами для этого костра будут реальные достижения. Не обязательно, чтобы эти достижения видели окружающие, хотя это всегда приятно. Достаточно, чтобы мы сами понимали, что стали продуктивнее, что стали работать правильнее.
Впрочем, неудачи тоже хорошо подпитывают желание учиться. Лично я воспринимаю неудачи как вызов. Если что-то не получилось, надо разобраться в причинах и найти решение. Отыскать инструмент, который поможет. И весьма вероятно, что это будет книга или человек, который научит делать как надо.
Отлично поддерживает внутреннюю мотивацию шило в заднице. Например, в определенный момент времени почувствовав внутреннюю потребность и насущную необходимость преподавать, я был вынужден заново начинать учиться. Потому что это была принципиально новая роль, требующая новых компетенций и обновления имеющихся. Согласитесь, начинать в сорок с лишним лет разучивание поговорок вроде «Шла Шаша по шоше и шошала шушку» без внутренней мотивации сложновато.
Привычка учиться
Без мотивации приступать к обучению не имеет смысла, но ее одной будет недостаточно. Даже самому мотивированному человеку необходимо заставить себя последовать этой мотивации. Нужно позаботится о том, чтобы появилась новая старая привычка – учиться.
Вы делаете зарядку по утрам? Правда, что ли? Тогда пропускайте следующие четыре абзаца. А я спрошу остальных 99 процентов читателей: сколько раз в своей жизни вы пытались начать ее делать? Вы же знаете, что делать зарядку – это хорошо? И я ведь говорю не про какие-то сверхсложные упражнения, а про несчастные наклоны и приседания в течение 7–10 минут, которые могут серьезно улучшить ваше самочувствие в течение дня и положительно сказаться на длительности и качестве вашей жизни. Так почему же нет?
