Соня Бронштейн
Панацея

Из одного из дневников вывалились фотографии, ещё со школы. Там мы стоим с девушкой в школьном коридоре, я вспоминаю свою лучшую подругу Натали. Но есть еще одно фото, на котором мы Джексоном стоим пляже. Мы улыбаемся друг другу так тепло… Интересно, раньше у нас были такие же натяжные отношения, как сейчас или же мы были друзьями?

Возможно, это покажется странным, ведь я испытываю стресс, но чувствую, будто, от моих размышлений веет холодом. Тоже самое я чувствую и от Джексона, и даже от Картера, которой кажется самым позитивным из братьев. Ведь даже он подозревает меня в чём-то.

А я сама не понимаю кто я и в чём меня обвиняют.

Фотографий очень много. Кажется, я очень много улыбалась и была позитивным человека. Правда, этого нельзя сказать о мне настоящей. Приезд в особняк усугубил мою депрессию – чувствую себя не в своей тарелке. Я говорила об этом ни раз Джексону, но он настаивал, что эта встреча очень важна. Поэтому забрал меня прямо из больницы, не слушая возражений.

Что касается остальных родственников, странное поведение бабушки, дядя Эверетт со своей женой и дочкой, которая явно меня недолюбливает. Знать бы с кем и когда я испортила отношения.

Думаю, стоит посмотреть на мои вещи. Должно же у меня остаться что-то памятное. Обычно, девушки хранят серёжки, браслеты, еще какие-то побрякушки, которые будут напоминать о детстве или о дорогом тебе человеке. Рыскаю по всем шкафчикам, но ничего дельного не нахожу. Пустота внутри растет, как снежный ком, превращающийся в лавину.

Все так аккуратно и неправдоподобно сложено, будто фальшивка. Все это лишь оболочка, которая вела себя так, как ей надо было, но кто же я настоящая – нет ни одной зацепки. Должно же быть чувство трепета при воспоминании о чём-то. А вместо этого сплошное разочарование.

Возможно, друзья расскажут мне больше. Как глупо полагать об этом! Тоже самое я думала о бабушке, которая расскажет мне о моей семье, но бабушка, кажется, недолюбливает меня даже больше, чем мои братья.

Теперь, наконец, я понимаю о чём говорил Джексон. Он был прав, чтобы жить в нашей семье нужно быть сильным человеком.

Стук в дверь прерывает мои депрессивные настроения. Я даже знаю кто за этой дверью.

– Эден, – темноволосая шевелюра высовывается из двери. – Можно?

– Если я скажу нет, ты уйдешь?

– Не уйду, сестренка, – криво улыбается Картер, разглядывая бардак на рабочем столе. – Ты решила устроить ревизию?

– Да, думаю выкинуть ненужное.

– Ненужное? – ухмыляется брат, закрывая за собой дверь.

– Что не так, Картер?

– Просто у тебя нет ненужных вещей. Ты всегда говорила, что предмет всегда должен использоваться, иначе это ненужное барахло, которому место на помойке.

Я морщусь, пока Картер падает на кровать в форму звездочки. Засовываю фотки по дневникам, пытаясь навести былой порядок. Парень молчит.

Один. Два. Три. Вдох.

Раз. Два. Три. Выдох.

– Помнишь наше детское приветствие? Мы думали, что витамины превращают нас в других людей и это приветствие было чем-то вроде проверки – мы это или кто-то под нашим обличием.

– Конечно, помню, – уверено говорю я.

– Тогда повторим его?

– Ты пришел за этим? Я думала, ты хочешь о чем-то поговорить.

– Конечно, но перед этим я должен убедится, что это действительно ты, – насмешка чувствуется в голове Картера, но я уверена, что он не отступит.

– Ладно, – соглашаюсь я через минуту, надеясь на то, что руки сами вспомнят движения.

– Правда?

– Почему бы и нет, – пожимаю плечами я, а Картер соскакивает с кровати и спустя мгновение оказывается рядом со мной

– Давай на раз-два-три.

Я киваю, внимательно наблюдая за братом.

– Раз, – Картер вытягивает руку вперед в кулаке. – Два, – он внимательно смотрит мне в глаза. – Три.

Не успеваю среагировать, как оказываюсь на ковре. Морщусь от импульса, пронесшегося по телу. Картер нависает надо мной с ухмылкой. Его глаза горят торжеством:

– Ты оборотень, Эден.

– Я была не готова, – хриплю я.

– Глупости. Мы всегда говорили языком жестов и взглядов. Ты не отреагировала ни на один.

Не нахожусь что ответить. Чем Джексон думал, когда привез меня сюда без инструктажа и подготовки? Это очередное издевательство надо мной. Я сжимаю кулаки и отталкиваю Картера.

– Эй, полегче, – ухмыляется брат.

Сердце несется куда-то галопом, а я совсем не успеваю за ним. Лишь темные круги перед глазами маячат то тут, то там.

– Послушай, Картер, я больна. Джексон забрал меня из больницы, не спросив готова ли я ехать к семье в таком состоянии, – тычу я ему в грудь, подходя к Картеру ближе. – Я не в том расположении духа чтобы играть в дурацкие шарады. Каждая ваша фраза пропитана сотней оттенков эмоций и подтекстов, которые я, в данный момент, не в силах разгадать. Если ты хотел поглумиться надо мной, то будь добр, уходи.

– Я пришел сюда чтобы узнать, что произошло с тобой.

– Мы говорили об этом, – рычу я.

– Ты лгала мне, сестренка, – глаза Картера темнеют, но не теряют былого блеска. – Я же пришел узнать правду.

– Нет никакой правды.

– Поверь, даже если тебе кажется, что ее нет, она существует.

– А если я не знаю правды?

– Значит надо ее найти.

– Легко сказать, – бурчу я, массируя виски.

– Просто расскажи мне, Эден, – говорит Картер, усаживая меня на кровать. – Ты можешь мне верить. Мы всегда были близки, но, когда я не смог остаться жить в Бостоне, на первое место для тебя встал Джексон. Не спорю, он тоже был близок нам, но я остался тут один. С сумасшедшей бабкой, занятым отцом и огромным пустым особняком.

– Картер…

– Я предупреждал тебя. Бостон не так безопасен, как о нем говорят. Ты изменилась. Твои глаза совершенно другого цвета, с совершенного иным взглядом. Думаешь, я могу остаться в стороне сейчас?

– Я не знала…

– А Джексон? Он тоже что-то скрывает. Вы оба ведете себя так, будто свершился конец света.

– Возможно, так и есть, – вздыхаю я, а Картер устраивается поудобнее, в ожидании пожирая меня взглядом.

Пульс учащается, дрожь проносится по телу и даже не знаю, как я позволяю себе произнести эти слова:

– В моей крови нашли наркотики.

– Что?!

Крик Картера заставляет меня съежится, а его эхо проносится в голове вновь и вновь. Я шикаю на него.

– Как ты?..

– Я не знаю, Картер. Я очнулась в больнице, не помня ничего. Совершенно ничего. Рядом сидел Джексон. Он был так зол. Сказал про аварию и про вещества в моей крови. Я чувствовала, что это катастрофа. Если в семье узнают, про все это…

Картер мрачно кивает, давая понять, что понимает. В нашей семье наркотики табу. Лучше ты убьешь человека, чем будешь их принимать. Даже впервые проснувшись, я знала это правило.

–Джексон сам предложил скрыть все это. Он решил все возникшие проблемы. Кроме того факта, что, приехав сюда, я должна знать элементарные вещи о нашей жизни. Но я не вспомнила толком ничего. Не представляю кто я и что мне теперь делать. Не знаю, почему попала в аварию, почему в моем организме вещества… Врачи говорили, что многие раны возникли раньше аварии. Джексон уверен, что я связалась с плохой компанией.

– Если даже так, мы вряд ли это узнаем.

– Почему?

– Нам нельзя появляться в районе темных. Чудо, что, оказавшись там, ты осталась жива.

– Тогда как узнать правду?

– Есть полно других методов, – говорит Картер, задумавшись. – Ну и никто не говорит о том, что у твоих братьев нет возможности выведать нужную информацию.

– То есть ты это сделаешь?

– Естественно. Я не намерен мириться с тем фактом, что ты оказалась в таком состоянии из-за наркоманов. А отличие от Джексона, я готов постоять за тебя.

– Мы не знаем, вдруг он…

– Была бы его воля, он давно бы разнес их. Мы можем попросить и других…

– Нет! – перебиваю я Картера. – Я не доверяю Нику и Рэю.

– Почему?

– Не знаю. Мне кажется, они замешаны в этом. Я боюсь их.

– Ты удивляешь меня, Эден. Если дело касается темного района, то наша семья активный борец с ними, а не союзник. Поэтому ты помнишь то правило. Его внушают с самого детства. Наркотики – яд, район темных – порождение зла. Все это связано с семейной легендой.

– Семейной легендой?

– Долгая и нудная история, поверь. Это все суеверия наших предков.

– Ты поможешь мне?

– А для чего я здесь?

Я обнимаю Картера так крепко как позволяет аппарат в груди.

– Спасибо, – наконец шепчу я ему в ухо.

– Только обещай не повторять свои ошибки.

– Я их не помню.

– Не употребляй больше. И не ходи в район темных. Если они сами найдут тебя, у тебя есть братья. Звони.

– Я справлюсь, – срывается шепот с моих губ.

– Знаю, – вторит мне Картер, сжимая в своих объятиях.

Глава 3.

Каждый раз стоит Джексону открыть рот, я готова провалиться сквозь землю. А стоит ему замолчать, как становится не по себе.

Не знаю насколько хорошо я справилась с уикендом. Возможно, ужасно, раз Джексон молчит. Но, думаю, если отец и дядя были в хорошем расположении духа, значит все прошло неплохо. Будь все иначе, бабушка давно бы устроила истерику.

– Джексон, – зову я брата, и через пару мгновений ловлю его взгляд, а потому продолжаю. – Я знаю, это глупо, но я так и не поняла. Чем занимается наша семья? Я понимаю, что мы влиятельны и богаты, но…

Смех Джексона прерывает меня. И я молчу. Жду, пока он насмеется, но, черт возьми, уже готова ему врезать.

– А тебя не смутило, что родственникам не доложили о результатах анализов? Не смутило, что я вел себя в больнице как дома?

– Причем тут больница?

Джексон лишь ухмыляется, глядя на меня:

– Эверетт – министр здравоохранения и социальных служб штата Массачусетс.

Я ошарашенно смотрю на Джексона, ожидая его смеха. Это же шутка?

– Еще скажи, что весь город наш.

– Нет, конечно, – Джексона явно это забавляет. – Фактически, северная часть и окраины.

– Она принадлежит дяде?

– Отцу. Кстати, фармакологическая компания тоже принадлежит ему.

Наверняка, я просто избалованная девица с набитым кошельком и самомнением. Иначе, как объяснить наркотики в моем организме?

Мы едем в молчании. Думаю, Джексон решил, что мне нужно время на переваривание информации. Мысль сразу оказывается смехотворной. Джексон просто не хочет со мной разговаривать. Видно же, что я его раздражаю.

– Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке.

– Точно? Или ты говоришь так чтобы я не вернул тебя в больницу?

– Точно, Джексон. Точнее не бывает.

Если я осталась бы в палате еще на одни сутки, то непременно сошла бы с ума.

– Ты что-нибудь вспомнила? – осторожно спрашивает Джексон, нервно поглядывая на меня.

– Ничего конкретного. Вспомнила парочку фактов из детства, кузенов Брасс и колледж.

Джексон кивает и переводит тему:

– Док была уверена, что уикенд с родственниками в семейном поместье помогут тебе вспомнить больше.

Холодок пробегает по коже, а сердце пропускает стук.

– Тебе не по себе, – кидает на меня быстрый взгляд Джексон.

– Да, мне не по себе.

Еще бы! Я не помню семьи, друзей, собственный дом. Черт, я не помню саму себя. Откуда я могу знать кому стоит верить, а кому нет? Мои братья. Их странные разговоры.

Я пытаюсь переключиться на более приятные мысли. Чем больше я паникую, тем сложнее воспринимать информацию, сложнее размышлять логически и контролировать дыхание. Сердце бьётся, но стоит мне забыться, как оно взорвётся, словно бомба или замолчит навеки.

Дорога совершенно мне незнакома. Структурированные фасады зданий, порт, разноцветные блики солнца в волнах.

Бостон. Я влюбляюсь в него. Отмечаю особенности города, вплоть до разрушенных лестниц в маленьких улочках и старых витрин в новой части города. Сохраняю в памяти эти моменты как подборку эстетики в интернете. И даю самой себе обещание никогда больше не забывать.

– Нам обязательно было уезжать в этот уикенд?

– Боюсь, что да. Каждую неделю наша семья собирается в поместье. Это своего рода традиция. Кажется, мы уже говорили об этом.

Я игнорирую его последнее предложение и продолжаю:

– Я могла сказаться больной. Тем более, что это правда.

– Понимаешь ли, Эден, – голос Джексона становится резким и ядовитым – не к добру это. – Если они вдруг решат, что ты больна до такой степени, что не можешь приехать, то приедут сами и начнут безграничную заботу и контроль над тобой.

Меня передергивает, будто организм понимает насколько это паршивая идея.

– Был вариант сказать правду. Он и сейчас актуален. Только учти, что тогда тебе лучше было умереть, потому что они убьют тебя сами.

– Наша семья настолько кровожадна?

Джексон смеётся, но мне не нравится его смех. А чего я ожидала? Сама же ловила себя на мысли о том, как в нашей семье к этому относятся.

– Знаешь, Эден, это даже забавно.

– Что именно?

– Объяснять тебе что представляет собой наша семья. А интереснее всего то, что я могу выдумать любой факт про тебя. И ты мне поверишь.

Я судорожно сжимаю кулаки, стараясь не обращать внимание на учащенное сердцебиение. Как же этот негодяй прав!

– Разве они не знают правду? – успокоившись, спрашиваю я, но ловлю вопросительный взгляд Джексона. – Если наша семья связана со здравоохранением, то…

– Им сообщили, как только тебя привезли, – кивает Джексон, останавливаясь у светофора. – Правда, я приехал раньше, чем они огласили им результаты твоих анализов.

– Спасибо.

– Эден стала вежливой, – Джексон смеётся, но ещё мрачнее, чем прежде.

Невольно ловлю себя на том, что пытаюсь отодвинуться подальше от брата, что довольно сложно в масштабах машины.

– С тобой сложно, – сетую я.

– Со мной? – голос Джексона эхом отдаётся в голове. – С тобой сложнее, Эден, поверь.

– Ты меня запугиваешь.

Не уверена, что это было очевидно по нашим разговорам, но чувствую я именно это.

– Ты так считаешь? – ухмылка Джексона расползается по лицу, когда он оборачивается в мою сторону.

– Время покажет.

– Вот и посмотрим.

– Ладно, спасибо господу богу за то, что все так вышло, – раздраженно вскидываю я руки.

– О чем я и говорил. Ни в коем случае не говори так.

– Как?

– Не упоминай бога. Хорошо хоть не говорила так дома, – Джексон напрягается, снова кидает взгляд прищуренных глаз на меня. – Не говорила же?

Импульс ударил по вискам. Мотаю отрицательно головой. Сознание помутнилось. Тошнота подступила к горлу.

Я знала это. Специально сказала Джексону чтобы позлить. Я делала это и раньше, но сейчас он не наорал на меня. Наверное, проглотил это, ссылаясь на амнезию.

– Правило номер один – не упоминать бога, – заявляю я.

Джексон в очередной раз кидает на меня мрачный взор и паркует машину на стоянке огромного многоквартирного дома. Это явно новый и дорогой район.

– Это наш дом?

– Здесь наша квартира.

– Мы живем вместе?

– Придется. В последнее время ты часто оставалась в общежитии, а мне было некогда спросить тебя чем вы там занимаетесь. Такое не должно повториться.

– У меня есть комната в общежитии?

– Черт, Эден! – Джексон быстро выходит из машины, громко хлопнув дверью.

Я достала его своими расспросами. Стоило учитывать это, зная его вспыльчивый характер. Я выскакиваю из машины следом и, подходя к багажнику, выпаливаю:

– Джексон, извини, я…

– Правило номер два – Морганы никогда не извиняются.

Джексон захлопывает с размаха багажник, схватив оттуда наши сумки. Он направляется к подъезду, на ходу одевая черные очки. Кем он себя возомнил?

Срабатывает сигнализация. Мои пальцы сжимаются в кулаки, оставляя белые следы от ногтей на ладонях. Может догнать его и ударить? Станет ли мне от этого легче?

Когда Джексон наконец соизволяет обернуться, вопросительно смотря на меня поверх очков, я ору, что есть мочи:

– Правило номер три – Морганы никогда и ни за кем не бегают.

Как бы глупо это не выглядело, а выглядело оно именно так, я развернулась и пошла в обратную сторону. Кажется, мы проезжали торговый центр. Он должен быть неподалёку.

– Эден!

Не оборачивайся. Имей гордость.

– Эден, вернись.

– Да пошел ты, – бурчу я, ускоряя ход.

– Стой же ты.

Джексон опережает меня и становится впереди. Я останавливаюсь. Поднимаю голову вверх, с вызовом смотря на брата. Его лицо выражает недовольство и нехотя ухмылка слетает с моих губ. Будто это я сменяю настроение по щелчку пальцев.

– Чего тебе, Джексон?

– Хватит истерить.

– Скажешь, что это я начала? – еще немного и я действительно врежу ему.

– Да, Эден, это начала ты. Ты связалась с этими ублюдками. Ты позволила им запудрить себе голову. Ты предала семью, – его глаза горят адским пламенем даже сквозь очки, желваки играют на челюсти. – И да, я имею право так себя вести. Скажи спасибо, что я прикрываю твою задницу перед предками и бегаю за тобой по больницам.

– О да, огромное тебе за это спасибо, – шиплю на него я.

Где-то в груди проносится импульс, я невольно морщусь.

– Ты слышала, что я тебе сказал?

– Я тебя прекрасно услышала, но мне нечего тебе сказать по этому поводу. Я не могу оправдываться за то, чего не помню.

Несколько секунд Джексон молча сверлит меня взглядом, раздумывая над моими словами.

– Мы вернемся к этому разговору в любом случае, – рычит он.

– Непременно, – я обхожу его, но оборачиваюсь вновь. – Пойду прогуляюсь.

– Ты заблудишься. У тебя нет ни денег, ни телефона.

На миг я замираю, не зная, что ответить, но проблема решается сама собой:

– Не беспокойся, Джексон. Я выкручусь. Мне не привыкать.

Уверенность во мне возрастает стократ. Не ожидала от себя такого. В принципе, ничего особенного не произошло, но ощущение так знакомо. Впервые с того момента как очнулась чувствую себя самой собой.

Глава 4.

Казалось странным, что Джексон в итоге отпустил меня, но это не могло не радовать. Он просто невыносим.

Торговый центр действительно находится в паре кварталов от дома. Пытаюсь запомнить дорогу назад. Хотя, не так уж далеко, плутать буду не долго.

Улицы полны людей. Я знаю, этот темп. Все бегут по своим делам и мне не составляет особого труда вклиниться в толпу. Успеваю заметить кофейню и про себя отмечаю, что неподалеку книжный магазин, а за ним аптека. Я помню эту лицу так, будто ходила тут каждый день. Наверняка, так оно и было.

Перебегаю дорогу на мигающий зеленый. Рев моторов машин и звуковой сигнал вызывает во мне новую волну знакомых чувств. Это большой город, так и должно быть.

Гуляю по торговому центру какое-то время, заглядывая изредка в магазины понравившихся витрин. Устав, сажусь у фонтана и смотрю на детей у игровых автоматов. Какое счастье в их глазах. Азарт витает от одного ребенка к другому. Родители улыбаются своим чадам, наблюдая за ними издали.

Пытаюсь вспомнить хоть что-то похожее из детства. Может я также гуляла с мамой? Но вспомнить ничего не могу, как не испытываю и тех эмоций, что на улице.

– Эден!

Я оборачиваюсь. Голос явно женский, но, естественно, я не узнаю его обладателя, даже не вижу того, кто меня звал.

– Эден!

На меня никто не смотрит. Мало ли, сколько девушек с таким же именем. Отворачиваюсь, вновь наблюдая за игрой в аэрохоккей.

Как только девочка с беззубой улыбкой вскрикивает о своей победе над подругой, кто-то врезается в меня. Чьи-то руки обвивают меня, и я испытываю неимоверное желание убить этого несчастного. Холтер на груди съезжает и сердце сжимает в тиски.

– Как же я счастлива видеть тебя, – голос девушки дрожит, мне кажется, что она плачет.

– Извините, я…

– Ой, – девушка отстраняется, наскоро вытирая слезы с щек. – Джексон говорил, но я надеялась, что меня ты точно вспомнишь. Я Натали Брасс, твоя лучшая подруга.

– Натали, – шепчу я, прислушиваясь к ощущениям, но ничего не вспоминаю, разве что сердце екает в груди.

– Гектор сейчас приедет. Он тоже очень переживал за тебя.

Я киваю, а Натали садится рядом. У нее длинные русые волосы и довольно крепкое телосложение. Обычно, она тщательно следит за своим образом, но сейчас ее волосы собраны в небрежный хвост, белая футболка не отглажена, а джинсы… Разве она когда-то носила джинсы?

– Ты что-то вспомнила? – с надеждой спрашивает меня Натали.

Чувствую, скоро этот вопрос начнет выводить меня из себя.

– Обычно ты одевалась опрятнее.

– Да, – лицо подруги сияет. – Мне позвонил Джексон, и я сразу помчалась к тебе.

– Так значит он решил прислать мне няньку!

Все внутри вскипает. Я сжимаю кулаки.

– Не няньку, а подругу. Ну сама подумай, тебе сейчас нужен кто-то рядом. Джексон не справляется, но зато знает кто точно поможет.

Логика в ее словах присутствует, но Джексон все равно тот еще гад.

– Не злись, Эден, – подруга встает и тянет меня за руку. – Пошли. Не могу же я в таком виде разгуливать.

– Я устала, – ною я, но звучит это как-то резко.

Однако, подруга закатывает глаза и поднимает меня:

– Знаю, но тебе необходимо отвлечься.

– Ладно. Только зайдем в уборную.

Натали обнимает меня и Холтер скользит по телу вниз. Ток прошибает грудь, и я хватаю воздух, словно рыба, выкинутая на берег.

– Тебе плохо?

– Идем быстрее, – мотаю я головой.

Натали берет меня за руку и ведет, лавируя между людьми. Оказавшись в уборной, я расстегиваю рубашку.

– Не трогай. Сейчас я все поправлю, – Натали быстро прикрепляет все как было и поправляет остальные проводки. – Тебе надо придумать какой-нибудь закреп под Холтер, он часто будет падать.

– Ты врач? – удивленно спрашиваю я.

Натали смеется.

– Мы учимся по программе химии, но ты настояла на том, чтобы мы брали курсы медицины и первой помощи.

– Удивительно.

– Да нет, все закономерно. Естественно, не все твои братья фармацевты и врачи, но семейная традиция продолжается уже много столетий.

Телефон Натали вибрирует, но ее руки заняты плетением косички. На дисплее горит имя – Гектор.

– Эден, ответь, пожалуйста, – говорит она, но я еще секунду раздумываю прежде чем ответить.

– Натали, я обегал уже половину магазинов. Где ты? Эден с тобой?

– Мы на первом этаже.

Гектор не отвечает. Слышны только голоса людей на заднем плане.

– Эден, – выдыхает он.

– Скажи ему, чтобы ждал нас в Фелиции, – говорит мне Натали.

– Натали говорит, чтобы ты ждал нас в Фелиции.

– Хорошо, – отвечает Гектор, но трубку не кладет.

Я отключаюсь сама – не знаю, что еще сказать.

– Пошли, надо быстро что-то купить.

– Не проще съездить домой?

Натали с усмешкой смотрит на меня. Ладно, к черту. Лучше с ней, чем с Джексоном.

Мы заходим в первый попавшийся магазин. Я думала, Натали сметет полки и вешалки, начиная мерить все подряд, но этого не происходит. Она медленно проходит по лабиринту шкафов, разглядывая вещи.

– Как думаешь, черный и серый не слишком мрачно?

– Мрачно? По-моему, это глупо.

– Глупо сочетать эти цвета?

– Глупо думать о такой ерунде.

Натали с улыбкой смотрит на меня. Тепло в ее взгляде светло-карих глаз смущает меня.

– Подожди минутку. Я сейчас, – говорит она, возвращаясь к стеллажам, которые мы уже прошли.

Натали скрывается с вещами в примерочной, задержавшись в ней не более пары минут. Когда она возвращается, кружась передо мной плиссированной юбкой ниже колен и серым свитером с довольно глубоким вырезом, я искренне улыбаюсь Натали. Не только потому, что она выглядит действительно очаровательно в столь простом наряде, но и потому, что рада ее расторопности.

– Гектор будет ворчать, – притворно вздыхает Натали, когда мы подходим к кафе.

– Он не может быть хуже Джексона.

– Знаешь, Эден, а ведь вы были очень близки.

– Не может быть.

– Вот и Гектор, – Натали подходит к столику, где сидит, как видимо, наш друг.

Медовые волосы парня аккуратно зачесаны назад, глаза обращены в телефон. Они так сильно похожи с Натали, что нет сомнений – они брат и сестра.

Раздражение внутри заставляет меня поежиться.

– Эден, – улыбается Гектор и встает, чтобы обнять меня.

Банальный аромат мускуса заставляем меня вспомнить то время, когда Натали специально дарила ему эти духи на все возможные праздники. Она обожает этот аромат, но считает его слишком мужским чтобы душится самой.

– Мы так испугались за тебя. Пообещай, что больше… – но Гектор не успевает продолжить, как Натали шикает на него, заставляя замолчать.

– Давай не все сразу, Гектор.

– Да, я не подумал.

– Как себя чувствуешь, Эден? – переводит тему подруга.

– Все хорошо.

– Я уже сделал заказ, как всегда.

– Спасибо, – отзывается Натали и косится на меня в ожидании какой-либо реакции.

Я молчу. Возникает вопрос о деньгах, но я его подавляю. Джексон позвал их. Они мои друзья. Один раз как-нибудь переживу. Не думаю, что в обществе, в котором провожу столько времени, есть сложности с деньгами.

– Многое вспомнила? – прерывает молчание Гектор.

– Кажется, что это капли в море, – отзываюсь я. – Это не так как показывают в фильмах. Черт, не знаю откуда знаю даже эти ситуации по фильмам, – я замолкаю, откинувшись на сидении, но решаю продолжить вновь. – Это не видения, скорее ощущения. Они приходят, когда я сталкиваюсь с чем-то знакомым. Например, мне показалось странным грубое поведение Джексона. Кажется, что должно быть иначе. Я помню духи Гектора. Все это вызывает еще больше вопросов. Не могу сказать ничего конкретного.

– Это хорошо, Эден, – кивает Натали и поднимает уголки губ в легкой улыбке. – Нейронные связи быстро восстанавливаются, могу сказать, это даже не амнезия, просто шок, помутнее от… веществ, если хочешь.

– Вы знаете.

– Еще бы, – фыркает Гектор.

Изучаю его взгляд. Он разочарован во мне, жутко недоволен.

– Я хочу знать все.

– Вряд ли ты готова сейчас услышать столько информации. Чтобы объяснить, что случилось, требуется рассказать… обо всем на свете.

– Натали, мы не в драме, – закатываю глаза я.

– Прогресс на лицо, – смеется Гектор, а официант подходит к нашему столику, раскладывая тарелки.

– Спасибо, – кивает Натали, подвигая к себе пасту.

– Мне кажется не было и дня, чтобы ты не повторяла эту фразу.

– И все-таки, Гектор, что произошло?

– Ну нет, не надо давить на меня, – парень отводит взгляд, делая вид, что сосредоточен на еде.

– Тебе надо поесть, Эден. Твой любимый салат, – говорит, кивая на тарелку, Натали.

Мне хочется закричать на них обоих за то, что говорят загадками, за то, что указывают мне, что нужно делать. Сверлю взглядом Натали и Гектора, но они нарочно не смотрят в мою сторону.

Возможно, они слишком хорошо знают меня. Они думают, что так лучше. Стоит ли их за это винить? Зачем мне вообще оправдывать их?

Стоит мне вновь взглянуть на еду, как желудок предательски урчит. Черт, я знаю слишком мало. Пока не начну понимать, что именно произошло и почему, нет смысла кричать, обижаться и тратить силы, которые мне нужно копить на будущее. Это единственное верное решение сейчас.

Я глубоко вздыхаю и подвигаю к себе тарелку с салатом. Изучаю яркие цвета ингредиентов, вдыхаю запах пряностей. Да, я действительно его обожаю.

– Кем я была? – задаю вопрос я, как только чувство голода испаряется.

– Ты отличная подруга. Единственная дочь Джона Моргана, – пожимает плечами Натали. – Хорошо учишься и искренне любишь помогать больным людям.

– Ну и тебе завидуют, ты очень красивая, – добавляет Гектор.

– Я думаю, Эден спрашивала про свой характер, а не про внешность, – кидает на брата недовольный взгляд Натали.

– Вот видишь, она тебе тоже завидует.

Подруга фыркает в ответ. Их перепалки забавны.

– Спасибо конечно, но что-то подсказывает мне, что вы упускаете самое важное.

Они нерешительно переглядываются.

– Никто не совершенен, верно? – продолжаю я.

– Эден…

– Я не собираюсь обижаться, правда. Раз я себя не помню, какой в этом смысл?

– Ты же не шутишь? – уточняет Гектор.

– А про что именно ты бы хотела услышать? – перебивает его Натали.

– Например, самый ужасный мой поступок?

– Секундочку, – подруга поднимается и уходит, отвечая на звонок телефона.

Гектор отводит глаза в сторону.

– Я что-то не так сказала?

– Нам просто странно говорить об этом.

– Почему?

– Мы твои друзья, Эден. Что бы ты сказала будь на нашем месте?

– Я ее обидела, да? – мой голос дрожит.

– Вам будет о чем поговорить. Позже.

Я лишь киваю. Сама же напросилась на эти откровения.

– Возможно, я сильно ее обидела, и она до сих пор отходит…

– Эден…

– Видишь, я не настолько идеальна, как вы говорили в начале.

– Меня все устраивает, – фыркает Гектор. – Ты сама сказала, все не идеальны. К тому же, количество твоих положительных качеств превышает негативные.

– Просто скажи правду, – я глубоко вздыхаю.

Он также глубоко вздыхает в ответ, проводя по волосам руками.

– Тебя часто заносит. Но это бывает со всеми, эгоизм в каждом из нас, – начинает перечислять Гектор. – Тебе стоило бы чаще думать о последствиях. Ну, в последнее время ты стала просто невыносимой. Стала более агрессивной и скрытной. Правда, с Натали ты поделилась…секретом. А потом тебя нашли.

Я обдумываю информацию. Агрессия. Возможно, я уже начала принимать наркотики в тот момент. Но что привело меня к этому? Это и придется выяснить.

Натали возвращается к нам спустя несколько минут. На ее лице нет намека на грусть. Мне становится легче. Возможно, все не так плохо, как я себе выдумала.

– Что обсуждаете?

– Гектор рассказал о моих недостатках.

– Ох, Эден. Скажу только, что в последнее время ты вела себя довольно странно.

– Я задам вопрос, но обещайте, что ответите на него честно, не щадя мои чувства, – Натали и Гектор взволнованно переглядываются, но молчат, а я принимаю это за согласие. – У меня были признаки наркомании, когда я стала… агрессивной?

– Эден! Конечно, нет! – восклицает Натали. – Я бы сразу это заметила. Тем более, что мы помогали зависимым людям.

– Помогали?

– Черт. Натали! – рычит на сестру Гектор.

– Говорите, раз начали.

– Мы не можем, Эден, правда.

– Это Джексон вам запретил? – повышаю я голос.

– Джексон тут ни при чем.

– Вы постоянно говорите загадками. Как, по-вашему, я должна на это реагировать?

– Мы понимаем, но не можем. Правда. Ты поймешь, чуть позже.

– Давайте сменим тему, – предлагает Натали. – В четверг будет Тайный Санта.

– Между нами, девочки, я до сих пор не выбрал подарок.

– Так ты скажешь наконец кто тебе достался?

– Эмилия Вуд.

– И что тут сложного, Гектор? – говорю я раньше, чем задумываюсь. – Подари ей сборник избранных сочинений Глюка.

– Что? – удивленно переспрашивает Натали.

– Она же обожает классическую музыку. Когда она была на моем день рождении, сказала, что ей очень понравилось выступление оркестра.

– И что?

– А то, что она собиралась брать уроки фортепиано.

Гектор удивленно смотрит на меня. Его глаза сияют благодарностью.

– Эден. Ты же только что…, – начинает Натали.

– Вспомнила, – киваю я. – Похоже на то, но голова раскалывается.

– Тебе надо отдохнуть. Тут действительно слишком шумно, а ты на сегодня достаточно напрягла мозг.

– Звучит не очень.

– Я про то, что надо дать время мозгу переварить полученную информацию. Иначе все перепутается, и ты застрянешь на этом этапе. Пока восстановление идет своим чередом. Даже быстрее.

– Натали хотела сказать, что тебе пора домой.

– Я поняла, Гектор, – пытаюсь я улыбнуться им.

Они такие милые. Я рада, что они мои друзья, несмотря ни на что.