Сильвия Лайм
Рубин царя змей

– Что будет дальше, Торриен?

Мужчина в это время обновил вино в их бокалах и подал один ей.

– Дальше? – приподнял бровь он, но его золотые глаза стали чуть холоднее и резче, чем обычно.

Он прекрасно понимал, о чем она говорит, но почему-то делал вид, что нет.

– Ну… – глотнула она пару раз для храбрости. Все, что Иллиана выпила прежде, уже успело окончательно выветриться из головы. И немудрено – после таких-то физических нагрузок…

Иллиана покраснела, когда эта мысль окончательно оформилась. Встряхнула головой, попытавшись прикрыть смущение на щеках распущенными волнами волос.

– Ты заберешь меня?

Торриен молчаливо смотрел на нее тяжелым пронзительным взглядом гораздо дольше, чем нужно было для ответа. Тишина затянулась.

В это время Иллиана с удовольствием сгрызла бы себе все ногти от волнения, если бы не боялась шевельнуться.

От слов мирая зависело слишком многое.

– Нет, – ответил он наконец, казалось, чуть холоднее, чем обычно.

Внутри девушки словно лопнула ржавая пружина напряжения. Мгновенно стало спокойнее, только нечто тоскливое шевельнулось где-то под желудком.

Поставив бокал на стол, Торриен достал из кармана небольшой мешочек с монетами, вынул из него двадцать золотых аспидов и бросил на стол.

Брови Иллианы едва не взлетели вверх спугнутыми птицами. Такую сумму зарабатывал весь ее скромный бизнес почти за месяц. Только в течение этого срока еще нужно было покупать на что-то еду, лекарства матери и содержать дом.

Девушка постаралась ничем более не показать своего удивления.

– Хочешь чего-нибудь еще? – спросил мирай.

Иллиана покачала головой.

– Тогда, думаю, нам пора.

С этими словами он встал и, протянув ей руку, повел прочь с балкона.

Вокруг все было так же, как и прежде. Каменная лестница, снежный мрамор, приглушенные лампы, отбрасывающие красивые тени… Вот только Торриен теперь казался девушке таким же бесчувственным, как каменные стены вокруг. И от этого было почему-то очень грустно.

Но разве это не к лучшему? Он оставит ее, и они никогда больше не увидятся…

Иллиана еле слышно вздохнула, когда они выходили из дверей ресторана. Торриен бросил на нее странный взгляд, но ничего не сказал.

Привратник у дверей пожелал им «сладчайшей ночи» и низко поклонился. А девушка в очередной раз распахнула глаза, с легким восхищением разглядывая его огромный змеиный хвост.

Как только они вышли, к дверям подъехал паланкин. Открывая перед девушкой штору, Торриен спросил, вновь оказавшись к ней гораздо ближе, чем положено приличиями:

– Почему ты так глядела на этого привратника?

Жар его тела на миг обжег Иллиану. Мужчина не касался ее, но одного взгляда хватало, чтобы по спине прокатилась горячая волна.

Даже после всего, что между ними случилось каких-то полчаса назад, она все равно вздрагивала и чувствовала, как внутри все начинает трепетать, стоило ему оказаться так близко.

Девушка подняла голову и встретилась с необычно напряженным взглядом Великого змея. Она немного сдвинула брови, совершенно не понимая, что творится в голове этого мужчины. А затем, пожав плечами, чистосердечно ответила:

– Ну как же… настоящий наг…

Торриен несколько мгновений хмуро смотрел на нее. А потом вдруг разом фыркнул и с усмешкой спросил, проходя в паланкин вслед за ней:

– А я, значит, не настоящий?

Иллиана открыла рот, чтобы ответить, и тут же закрыла, заливаясь краской.

Носильщики двинулись в путь, едва шторка упала, отделяя их от окружающего мира.

– Я имела в виду его… хвост, – смущенно ответила девушка через мгновение. – Я видела настоящих нагов всего трижды в жизни. Один раз в детстве, затем тебя и вот теперь – его.

Торриен кивнул. Казалось, как только они начали эту неспешную беседу, мрачность и отстраненность в фигуре мирая начала пропадать.

– Конечно, – согласился он. – Немудрено, что тебе интересно. Может… однажды я снова покажусь тебе в змеином облике…

И с этими словами отвернулся к окну, задумчиво уставившись вдаль. Словно ему нет до нее никакого дела.

Словно эта их поездка и правда последняя.

Нет, оттепель ей лишь показалась…

Иллиана стиснула кулаки и отвернулась.

«Ну и прекрасно! Так даже лучше», – мелькнуло в ее голове упрямое. «И не надо мне ничего показывать…»

Разумеется, вслух она ничего не ответила.

Горизонт вдали медленно становился розовым. Восход был все ближе и ближе, и девушка вдруг почувствовала, что ужасно хочет спать.

Она смотрела вдаль, отодвинув шторку, и глаза ее все сильнее слипались.

Через некоторое время рассвет наконец начал освещать город, и в желтовато-розовых лучах потихоньку вырисовывались местные красоты.

Но Иллиана не успела рассмотреть много. Она заметила лишь огромное здание с золотыми куполами и стрельчатыми окнами, переливающимися разными цветами. Были тут, например, не бесцветные стекла, а голубые, как сапфиры. Были и сиреневые, как будто из тонкого среза аметиста.

– Что это? – выдохнула Иллиана, пораженная красотой и монументальностью сооружения.

– Это храм Иль-Хайят, – тихо ответил Торриен. – Нашей богини…

И когда девушка повернула к нему голову, оказалось, что он не отрываясь смотрит на нее.

– У вас есть богиня? – сонно зевнув, уточнила она.

– Конечно… У всех есть свои боги.

А потом вдруг добавил:

– Спи…

Вот только, как ни странно, это оказалось лишним. Иллиану так сильно сморило мерное раскачивание паланкина в руках носильщиков, что она уже не могла бороться со сном.

И только в последний момент почувствовала, как кто-то будто бы взял ее на руки, и тут же стало невероятно тепло и спокойно.

Но наверняка это ей лишь приснилось. Торриен явно не хотел больше иметь с ней каких-либо дел.

А также приснилось ей и то, что кто-то тихо занес ее в собственный дом, открыв дверь ключом, который она еще у стены перепрятала из своего платья в новое, подаренное. И положил на кровать, завернув в одеяло.

Великий змей – не нянька простой человеческой девчонке. Он бы не стал всего этого делать.

Однако же к обеду Иллиана проснулась в своей постели и в том же наряде, в котором вчера гуляла в Верхнем городе.

Воспоминания полоснули сознание острым клинком. Дрожь прокатилась по позвоночнику, и резко стало жарко.

«Торриен…» – губы сами сложились в имя, обжегшее душу.

Перед глазами встало красивое загорелое лицо мирая, его большие золотые глаза, умеющие так быстро и неожиданно темнеть, засасывать в свою глубину. И его губы, шепчущие с легкой хрипотцой: «Иллиана, мое сокровище…»

Девушка сглотнула ком в горле и резко встала, направившись прямиком в душ. На ходу сняла с себя платье, которое нужно было срочно спрятать, пока мама не заметила. Не хватало еще оправдываться, откуда взяла. И через минуту встала под теплые, нагретые солнцем струи.

В баке было не так много воды, и Иллиана не позволила себе расслабляться. Тем более что с первого этажа уже раздался голос матери:

– Илли, наконец-то ты проснулась! К тебе Фендор пришел! Выходи скорее! Он говорит, у него для тебя сюрприз!

Глава 5

Когда девушка спустилась в гостиную, рыжеволосый парень, которого она знала так давно, что уже и сама не помнила, приветливо помахал рукой. Он широко улыбнулся и тут же достал из-за спины большой пестрый букет цветов.

– Это тебе! – сказал он, шагнув навстречу через всю комнату.

– Цветы? В честь чего это? – удивилась Иллиана, принимая букет.

Разноцветные бутоны источали сильный смешанный запах. Здесь были и розы, и камелии, и лилии, и тюльпаны. Словно Фендор пытался собрать вместе самые несочетаемые, но самые дорогие цветы в городе. Сверху все это богатство было украшено перьями и стразами, имитирующими капли росы.

Иллиана немного вымученно улыбнулась. Букет неожиданно напомнил ей зад попугая. А еще с ее чувствительным обонянием смешанный цветочный аромат, в котором слишком сильно превалировал неприятный запах лилий, начал вызывать головную боль.

– Ну, я не буду отвлекать вас, детки, – сказала мама, которая тоже была здесь. Сейчас она неожиданно подмигнула дочери и, запахнув халат-платье, удалилась в холл. – Посмотрю, не пришел ли какой-нибудь клиент! – бросила уже оттуда.

Девушка поджала губы и покачала головой.

– Спасибо, Фен. И все же зачем так тратиться? – проговорила она и с трудом надела на лицо широкую улыбку.

Парень явно был доволен тем, что угодил подруге, а Иллиана старательно пыталась не переиграть. Мельком глянув в зеркало, она заметила, что ее зубы и так слишком сильно видны под неестественно натянутыми губами.

– Для тебя мне не жалко никаких денег, ты же знаешь, – ответил он. – К тому же сегодня день нашего знакомства.

– Что, правда? – удивилась Иллиана, подыскивая букету подходящую вазу и угол в комнате. Так, чтобы был подальше от глаз и носа.

– Конечно! Второе число месяца амарилиса, – подтвердил он.

Подошел поближе и вдруг начал помогать обрезать стебельки у цветов.

Иллиана повернула голову и уперлась взглядом в большой белый нос, усеянный мелкими веснушками.

Фендор никогда не нравился девушке, несмотря на то, что, в принципе, был довольно симпатичным парнем. Да и характер он имел легкий, веселый и не жадный. Иллиана в прошлом часто видела его с разными девушками. Они гуляли вместе по парку или со смехом убегали в лес. Некоторое время они встречались, но Фендор неизменно каждый раз расставался с ними и возвращался к ней в попытках завязать какие-то отношения.

– Фен, ты опять с кем-то расстался? – улыбнулась Иллиана, наконец расправившись с букетом и поспешив удалиться от него в другой конец комнаты.

– Ну что ты! – воскликнул он. – У нас с Джанкейрой ничего и не было!

Махнул рукой и сел на диван, приглашая девушку сесть рядом.

Иллиана не обратила внимания на этот жест и села на соседнее деревянное кресло, обитое простой льняной тканью.

– Ну, я так и подумала, – кивнула она в ответ, скрывая улыбку.

Фендор пожал плечами и сменил тему:

– Я слышал, что тебе удалось наконец расплатиться с Пансом? Поздравляю!

– Да, к счастью, – согласилась девушка и на этот раз улыбнулась гораздо более искренно. – Тебе мама сказала, да?

– Ага, – кивнул он. – Говорят, какой-то богатый муссер заходил, – заговорщически добавил он. – И откуда узнал о твоей лавке? Думаешь, сработали твои мешочки с фамилией?

– Не знаю, – слегка покраснела Иллиана.

Углубляться в тему богатого гостя не хотелось. Ведь девушка была почти уверена, что незнакомец, скупивший у нее все самые редкие приправы, являлся слугой мирая по имени Торриен.

– Я думаю, так и есть, – кивнул парень, не замечая, как притихла его собеседница. – Дарилла сказала, что он был странно одет, словно не местный. Как думаешь, откуда он появился? Какой-нибудь заморский купец?

Иллиана прикусила губу, задумчиво перебирая кисточки на скатерти стоящего рядом стола.

– Не знаю, – ответила неуверенно. – Может, он вообще из Верхнего города. Всяко может быть.

– Из Верхнего? – помрачнел Фендор. – Что ему делать здесь, если он из Верхнего? У них там наверняка своих магазинов специй хватает.

– Не знаю, – повторила девушка, уже ругая себя, что вообще ляпнула про город нагов. Она совсем забыла, что ее друг терпеть не может мираев. – Может, и не из Верхнего. Это я так… предположила.

– Да уж, – фыркнул парень, откинувшись назад на диване. – Нам только хвостатых тут не хватало. Мерзких гадов.

Иллиана сжала зубы, не в силах терпеть такие выражения. И вдруг неожиданно для себя спросила то, о чем никогда прежде не осмеливалась заговаривать:

– За что ты так взъелся на мираев? Живут себе и живут от нас за огромной стеной. Ни мы их не видим, ни они нас. Может, это зависть, Фен?

Парень побледнел, затем побагровел.

– Ни мы их не видим, ни они нас, говоришь?

Подался вперед, и его травянисто-зеленые глаза блеснули.

– Именно. А разве не так? – переспросила девушка.

– Ты помнишь, что у меня нет ни отца, ни матери, Илли? – вкрадчиво поинтересовался он.

Она вздрогнула, осознавая вдруг, что зря завела эту тему.

– Помню, а что?

– И ты, конечно, не знаешь, что с ними произошло? – стиснув зубы, продолжал он.

– Ну… я слышала, что твой отец покончил с собой, – неуверенно произнесла Иллиана. Обсуждать такие близкие сердцу друга темы совсем не хотелось.

– Все правильно, – кивнул Фендор, опустив голову и уперев взгляд в переплетенные между собой пальцы рук. – Он сделал это после того, как мою мать забрали в Верхний город. Просто однажды пришло письмо, что отныне Шалейна Линтар является собственностью какого-то мирая. Змей выплатил нашей семье огромную сумму. И просто забрал ее. Понимаешь? Приехал в своем дурацком паланкине, посадил к себе и увез!

Последнюю фразу он просто выкрикнул. Обыкновенно спокойные и веселые глаза покрылись алой сеткой ярости.

– Понимаю, – вздрогнув, кивнула Иллиана и обхватила себя за плечи.

Ей было жаль друга. Да, она знала, что мираи поступают именно так. Делают то, что считают нужным. Но прежде это никогда не касалось ее лично.

– Ты сильно переживал, да? – спросила она тихо, дотронувшись до ладони Фендора.

Парень бросил на нее такой быстрый и нервный взгляд, что девушке показалось: он вот-вот ее ударит. Но он даже не отдернул руки. Пару раз глубоко вздохнул и словно успокоился. Только в глазах еще полыхала горькая злость.

– Когда ее забрали, мне было два года. Отец говорил, что я долго плакал, пока не забыл ее. А потом, когда мне исполнилось десять, отца не стало. В то время я уже работал на конюшне помощником конюха, и он, видимо, решил, что я в состоянии сам позаботиться о себе. С тех пор я живу один в том самом огромном доме, купленном на деньги от продажи матери…

– Мне жаль, Фен, – тихо проговорила девушка. – Я не знала.

Парень поднял на нее мутный взгляд и кивнул.

– Мало кто знает, я не рассказываю об этом.

А потом через некоторое время добавил:

– Мираи – зло для нас. Если бы их не было, мы жили бы лучше. Например, ты не задумывалась о том, почему между нашими городами стена?

И, увидев, что девушка недоуменно качает головой, продолжил:

– Потому что Верхний город скрывает несметные богатства. Всем известно, что золото у них разбросано едва ли не вдоль дорог. У них нет нищеты, они даже не болеют. Гессайлаховы отродья… Понятное дело, что всем этим благосостоянием они вовсе не собираются делиться с нами! Но разве это честно?

Иллиана нахмурилась. Почему-то ей самой этот вопрос прежде не приходил в голову. И сейчас слова друга казались вполне логичными, правильными. Впрочем, делать собственные выводы она пока не торопилась. Город, который она видела лишь в скупых рассветных лучах, до сих пор казался красивой сказкой, рушить которую не хотелось.

– Молчишь, – хмыкнул Фендор. – Ты знаешь, что я прав. И пусть бы эти безбожники жрали и гадили своим золотом за огромной стеной, но не трогали нас. Не трогали наших женщин… и матерей. Но нет. Им ведь мало своих богатств…

Иллиана молчала некоторое время, не зная, что ответить расстроенному парню. А затем проговорила, стараясь хоть немного его утешить:

– Наверно, ты прав, Фен. Наверно, в этом и смысл – держать нас по разные стороны стен. Мы слишком разные. Хотя… боги у мираев все же есть.

– Правда? – приподнял бровь Фендор.

– Да… Иль-Хайят, кажется, зовут их богиню, – пожала плечами девушка и встала с кресла. Пора было заканчивать этот разговор. Еще целый день впереди, работа не ждет.

– Откуда ты знаешь? – нахмурился вдруг он.

Иллиана обернулась и поймала мрачный, подозрительный взгляд.

Прохладная дрожь прокатилась по спине.

– Где-то слышала, – ответила она неуверенно. – Фен, если ты не возражаешь, я пойду работать. Уже давно полдень на дворе.

– Да-да, конечно, – кивнул парень и заторопился к выходу. И уже у дверей спросил: – Ты не хочешь сходить со мной куда-нибудь сегодня вечером?

Иллиана замялась. Фендор хоть и был хорошим другом, но… не вызывал у нее совершенно никаких эмоций.

– Может быть, Фен, если не буду слишком занята.

Но вечером она так никуда с ним и не пошла. Отвертелась каким-то важным делом и осталась дома. Поднялась в свою комнату и в лунном свете достала из шкафа мирайское платье, подаренное Торриеном. Долго разглядывала его, поглаживая дорогую, усыпанную жемчугом ткань. А затем, вздохнув, плотно завернула в мешок и убрала в самый дальний угол старого сундука, надеясь больше никогда-никогда на него не смотреть. Может, и вовсе забыть о его существовании. О его и о Торриене…

Но забыть не удалось. Ровно через неделю, в течение которой каждое утро она просыпалась с воспоминаниями о проклятом наге, почтальон принес ей письмо. В простом конверте без опознавательных знаков. Но, беря его в дрожащую руку, Иллиана уже чувствовала, от кого оно.

– Светлейшая чета… – выдохнула девушка, прижав письмо к груди.

– Кто там пришел? – прокричала мама из соседней комнаты.

– Никто!!! Все… все в порядке! – отрывисто воскликнула она, быстро разворачивая конверт.

Пальцы тряслись, как и она сама. История Фендора не выходила из головы. А еще за прошедшую неделю Иллиана успела искусать себе все локти, пытаясь забыть нага, с которым провела всего одну ночь. Пытаясь думать о нем плохо, приписывая ему одному грехи всех мираев, отбиравших когда бы то ни было женщин из человеческих семей. Разрушающих жизни…

Но у нее не получалось. Она закрывала глаза и видела расплавленное золото его взгляда и чуть насмешливую улыбку, за которой таилось что-то, чего она не понимала.

И вот теперь письмо…

Разворачивая его, она нутром чувствовала, кто его написал. И не ошиблась.

Вот только неужели это конец? Неужели после недели тишины и спокойствия, когда Иллиана уже успела решить, что он забыл о ней, мирай вздумал ее забрать?

На угольно-черной бумаге внутри золотыми чернилами было написано:

«Иллиана, сегодня в полдень ты должна быть готова».

А снизу короткая приписка, которая разом заставила девушку сперва испытать прилив жара, а затем – холода:

«Это просто свидание. Не навсегда».

Она посмотрела на старые часы на стене и вдруг поняла, что у нее не так уж много времени.

– Что за письмо, дорогая? – раздался вдруг вопрос матери, заставший девушку врасплох.

Она резко развернулась, безжалостно сминая дорогую угольную бумагу в маленький незаметный комочек. Но женщина все же успела заметить:

– Это тебе на черном листе письмо прислали? Никак поклонник? – ухмыльнулась она.

– Нет, мам, ну что ты… – промямлила Иллиана, уже думая: может, съесть послание от греха подальше?

– Не обманывай старую мать! – воскликнула Дарилла и уперла руки в бока.

Иллиана глубоко вздохнула и решила идти по пути наименьшего сопротивления:

– Мам, ты совсем не старая! И да, ты угадала. Это поклонник. Славный малый с… Ткацкого квартала. Я не хотела тебе говорить, чтобы лишний раз не беспокоить, но раз уж ты сама узнала…

Она с ленцой пожала плечами, словно и в самом деле все было именно так.

– О! – воскликнула женщина. – И какой он? Красивый? Богатый?

Пушистые брови Дариллы весело приподнялись и зашевелились.

– Да, мам… – опять покраснела Иллиана. – Он довольно богат… И красив.

При воспоминании о Торриене тело словно выходило из-под контроля.

– Ну-ну, вижу, он тебе нравится, – махнула рукой женщина. – Тогда я не волнуюсь.

– Мам. Я сегодня в полдень отлучусь на… какое-то время. Ты последи за лавкой одна, хорошо? – смущенно попросила девушка.

– Ну конечно, конечно, – заухмылялась мать и, кивая, исчезла в дверях соседней комнаты. – Ах, любовь-любовь! – послышалось уже оттуда.

Все оставшееся до полудня время Иллиана только и делала, что старательно нервничала. Она не решилась надеть тот же мирайский наряд, что и в прошлый раз, и ограничилась простым платьем лаймово-зеленого цвета с длинными широкими рукавами. Светлые волосы просто распустила. Волнистые локоны серебристо-стеклянными волнами рассыпались по плечам и спине.

Иллиана едва заметно улыбнулась. Подсознательно, не отдавая себе в этом отчета, она надеялась, что Торриену ее внешний вид понравится. Ей хотелось быть красивой для него, несмотря на то, что убедить себя она старалась в обратном. Убедить в том, что она – лишь жертва, а он – захватчик. Ведь это было правдой, хотя и не отменяло того, что будоражило и разжигало ее кровь похлеще вина.

Когда пришел назначенный час, к дверям лавки, стуча большими металлическими колесами, подъехала карета, которую везла одна лошадь простой рыжей масти. Карета оказалась невысокой и без крыши, внутри были аккуратно поставлены друг напротив друга две лавки, обитые алым велюром.

Услышав звук копыт, стучащих по брусчатке, скрип и грохот колес, Дарилла выскочила из лавки вслед за дочерью, даже позабыв о клиенте, который в это время выбирал у нее специи для борща.

– Ух ты, настоящая повозка! – ахнула женщина. – Твой жених, должно быть, очень богатый мужчина!

– Мама, это не повозка, а карета, и он мне не жених, а просто… друг, – сжала губы Иллиана, ужасно краснея. Привлекать внимание к себе, а особенно к своему таинственному кавалеру, она вовсе не хотела.

В это время кучер, сидящий на козлах, повернул к ним голову и проговорил, сняв шляпу:

– Это не карета, а ландо, муссьоры. Прошу садиться!

Это оказался простой человек лет пятидесяти с внушительной лысиной и парой клочков седых волос над ушами.

Иллиана кивнула маме, помахала рукой и, красная как помидор, пошла садиться в ландо.

В это время из соседних домов повылезали любопытные носы соседей. Всем не терпелось поглядеть, для кого это приехал такой красивый экипаж.

К слову сказать, усевшись на алую скамеечку, Иллиана сразу обратила внимание, что ткань на ней хоть и выглядела красивой, но была совсем не такой качественной и хорошей, как в паланкине Торриена. В некоторых местах велюр протерся и потерял цвет. Кожаные элементы декора и вовсе потрескались.

Эта карета была не из Верхнего города, а, скорее всего, из каретного парка недалеко от конюшен, что в паре кварталов от дома Иллианы.

Пока крупные металлические колеса неприятно громко стучали, отдаваясь грохотом в ушах, девушка задумалась: а есть ли вообще в Верхнем городе кареты? Ведь если бы были, наверняка Торриен приехал бы к ней именно в одной из них. Но когда они вместе двигались по Верхнему городу, Иллиане не довелось увидеть ни одного ландо. Зато паланкинов было предостаточно. В чем причина такого явления, догадаться не представлялось возможным.

Оставив позади несколько кварталов, кучер несильно стеганул уставшую лошадку по спине плетью, заставив идти быстрее, и вдруг резко повернул влево.

– Поднимите крышу ландо и держитесь крепче, муссьора! – крикнул он, и в следующий миг карета понеслась гораздо быстрее прежнего.

Иллиану вдавило в скамейку, и несколько мгновений она безуспешно пыталась выполнить повеление. Искала какие-нибудь рычажки или двигающиеся элементы для управления складной крышей. Затем выдохнула и просто дернула ее вверх.

С громким хрустом гармошка из кожаной ткани распрямилась, превратившись над головой девушки в полукруглый купол, скрывающий ее от посторонних глаз.

Сразу же стало спокойнее. Чужие взгляды уже не пробивались сквозь темный полог, никто из знакомых ее не видел и не мог узнать.

А кучер тем временем обогнул один квартал и неожиданно очутился у больших закрытых ворот Верхнего города.

– Ну, вот мы и приехали, муссьора, – проговорил мужчина, стирая шапкой пот с лысины. Затем приблизился к двум молчаливым охранникам, стоящим по обеим сторонам от высоких латунных дверей, впаянных прямо в камень стены, и подал им какую-то бумагу.

Охранники внимательно ознакомились с содержимым документа и, вернув его обратно, одновременно опустили вниз два тяжелых рычага по обеим сторонам врат.

В следующий миг тяжелые створки раскрылись, впуская в Верхний город лошадку, кучера и возбужденно озирающуюся девушку в крытом ландо.

Когда карета двинулась вперед, Иллиана снова спряталась под крышей, откинувшись на спинку скамейки. Ей было невероятно любопытно, что будет происходить дальше. Широко раскрытыми глазами она рассматривала окраину Верхнего города, поэтому темная мужская фигура на взмыленном коне по другую сторону стены осталась ею незамеченной. Фигура, в которой она легко узнала бы Фендора, если бы ей вздумалось скользнуть взглядом в щель закрывающихся врат.

Но девушка уже с удовольствием удивлялась чистоте улиц, выложенных идеально ровной каменной плиткой. Оглядывала диковинные кусты аккуратных шарообразных форм, восхищалась красивыми алыми тюльпанами, растущими прямо вдоль дорог.

Впрочем, ее ландо не уехало слишком далеко. Буквально в паре сотен метров от врат оно завернуло в небольшой переулок и остановилось возле невысокого здания с надписью «Дом мод – Мирное море мирайи Мириам».

Кучер слез с козел, подал руку Иллиане и молча проводил ее к красивым дверям из черного резного дерева. Девушка не задавала лишних вопросов, просто следуя по маршруту, который для нее подготовил Торриен, хотя в больших голубых глазах и застыло любопытство.

Дернув за колокольчик над дверью, кучер развернулся к Иллиане, приподнял шляпу и проговорил:

– Хорошего дня, муссьора.

Улыбнулся, сел обратно в ландо и, стеганув лошадку, уехал прочь.

Иллиана не успела издать и звука, с изумлением провожая удаляющийся экипаж, как дверь дома открылась, и на пороге появилась настоящая нагиня.

Это была высокая за счет своего змеиного хвоста женщина с улыбчивым приятным лицом. Ее темные волосы, собранные на затылке в пухлую раковину, были явно вымочены в какой-то особой краске и отливали ярко-красным.

– Проходи, дорогая, – окинула она Иллиану придирчивым взглядом.

Чуть отодвинула в сторону мощные змеиные кольца, цветом напоминающие глазированную красную глину, и махнула рукой, предлагая войти.

– Здравствуйте, спасибо, – проговорила Илли, опасливо шагнув внутрь.

Она старалась не слишком таращиться на мирайю, несмотря на то, что еще никогда прежде не видела женщин-нагов. Незнакомка же, казалось, все понимала. Она продолжала улыбаться, провожая девушку мимо столов с пудрами, помадами и париками в дальнюю комнату этого странного дома.

Там с одной стороны на вешалках под потолком висели красивые платья и наряды, а с другой стоял шкаф с кучей маленьких скляночек. В воздухе витали тысячи запахов, несмотря на то, что окно в противоположной стене было открыто нараспашку. Тонкий нюх Иллианы улавливал редкие древесные и травяные ноты, которые обычно не встретишь нигде, кроме как в глухом лесу.

– Что мы будем тут делать? – рискнула, наконец, спросить она, подняв взгляд на мирайю, которая, оказывается, все это время рассматривала ее.

В карих с алой сердцевиной глазах женщины блестело любопытство и легкое превосходство, присущее всем нагам.

– Мне поступило распоряжение одеть тебя так, чтобы ты не привлекала к себе лишнее внимание, дорогая, – ответила она. – Я хозяйка этого дома мод, меня зовут Мириам. Раз ты у нас не простая девушка, а целая хасси, можешь звать меня по имени.

Иллиана вздрогнула, услышав свой новый титул.

Значит ли это, что Торриен все же принял решение и сделал ее своей избранницей? Или это простая формальность?

– Хорошо, – кивнула Иллиана, вспоминая слова змея и без страха глядя прямо в красноватые глаза мирайи. – А меня зовут Иллиана.

Женщина улыбнулась и кивнула.

– Тогда приступим, – сказала она, проведя рукой по нескольким дивным платьям с вышивкой и тонкими, воздушными тканями драпировок. – У нас не так много вариантов для того, чтобы быстро сделать из тебя мирайю. Вблизи, скорее всего, твоя человеческая сущность все равно останется узнаваема…

– А разве необходимо сделать из меня мирайю? – удивилась девушка.

Женщина снисходительно посмотрела на нее.

– Только так ты не будешь привлекать взгляды Великих змеев, дорогая. Хасси – всегда объект для пристального внимания. Тебя будут изучать, оценивать. Обсуждать, достаточно ли ты хороша для своего мирая или, может быть, снижаешь его статус.

От этих новостей Иллиане с каждым разом становилось все «веселее».

Мириам тем временем продолжала говорить, шурша длинным хвостом по розовато-белым плиткам пола:

– А если хотя бы издали тебя будут принимать за мирайю в человеческом облике, то вопросы отпадут сами собой.

Девушка кивнула, ощутимо напрягаясь. Играть нагиню в ее планы сегодня совсем не входило. А что, если у нее не получится? Торриен рассердится?

С другой стороны, если рассердится, то, может, потеряет к ней интерес…

Иллиана не знала, чего желала больше. Знала только, что хочет вновь увидеть своего змея, несмотря ни на что.

– Что ж, давай приступим, – проговорила Мириам, подобрав какое-то платье в ворохе воздушных нарядов. – Раздевайся.

Ресницы Иллианы изумленно взлетели вверх, но вопросов она задавать не стала. Глубоко вздохнула и, с легким сожалением расстегнув крючки на платье, развязала пояс и скинула лаймово-зеленую ткань на пол.

Мирайя тут же подползла к ней ближе, шелестя по полу хвостом, и, встав со спины, накинула на плечи легкое, струящееся платье цвета розовой воды.

В нос ударил тонкий древесно-дикий аромат, исходящий от ткани.

Само платье разительно отличалось от того, что дарил ей Торриен на первое свидание. Однако на лифе тоже сверкало множество мелких украшений. Теперь это были прозрачные капли хрусталя и бусины аметистов.

– В прошлый раз мой наряд украшал жемчуг, – задумчиво протянула девушка, запахивая полы платья и просовывая широкий ремень в специальные отверстия.

– Потому что жемчуг – украшение хасси, – с легкой высокомерной усмешкой ответила женщина, – мирайи его не носят. А сегодня ты должна выглядеть как одна из нас. Мирай не хочет представлять тебя, это его право. Хотя он и рискует.

С этими словами она отошла к высокому шкафу и взяла оттуда какой-то бутылек.

– Почему рискует? – уточнила девушка, безуспешно пытаясь понять, к чему готовиться.

– Потому что человека очень сложно не узнать, – снисходительно улыбнулась она. – У вас… специфический запах.

– Неприятный? – тут же ужаснулась Иллиана.

– Нет, – покачала головой Мириам. – Скорее, просто другой. Но мы постараемся немного перебить твой аромат. Вблизи, конечно, все станет ясно, но на расстоянии пары метров вполне сгодится.

С этими словами она подползла поближе и, возвышаясь над Иллианой почти на целую голову, откупорила бутылек и начала наносить на кожу девушки какую-то странно пахнущую жидкость.

Иллиана сдвинула брови, принюхиваясь. Если это были духи, то невероятно странные.

– Что это? Какая-то отдушка? – спросила она тогда.

Запах не был неприятным или противным. Он был… особенным. Ничего подобного Иллиана никогда не чувствовала прежде.

– Нет, – покачала головой Мириам, осторожно касаясь области у нее за ушами, на шее, груди, руках и даже ногах. – Мы не признаем запахи цветов, нанесенные на кожу, запомни, дорогая. Их сладость слишком резка для наших носов. Мы любим более спокойные, природные ароматы: например, свежескошеная трава и влажные камни или, как в этом бутыльке, песок с легким оттенком стеблей водяных лилий.